ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Едва ли можно найти во всей ми­ровой военной ис­тории пример тако­го яркого подвига, каковой совершил лейб – гвардии Мо­сковский полк в бою под деревней Тарнавка, 26 авгус­та 1914 года.

Предупреждая краткое описание этого боя указанием на то, что в этом бою полк этот, в беззаветном, героическом, чисто суворовском натиске, не только овладел укрепленной пози­цией противника, но и захватил сорок два его орудия, мы, с полным правом, можем сказать, что не было еще случая в мире чтобы, столь сравнительно малое войсковое соединение вплело в боевые лавры своей армии столь ле­гендарный венок доблести и самопожертвова­ния. В летописях Российской Императорской Армии, этот пример высоты русского воинско­го духа всегда будет вызывать благоговейный восторг потомков и воодушевлять их к стремле­нию подражать своим славным предкам, вер­ным защитникам чести своих знамен и того бессмертного лозунга, который красовался на них в течение веков: «За Веру, Царя и Отечество».

Вот как разыгралось это, незабвенное для всех его, оставшихся в живых, участников:

Первая бригада 2-й гвардейской пехотной дивизии — полки лейб-гвардии Московский и лейб-гвардии Гренадерский, с 1-м Дивизионом лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады, под общим командованием Свиты Его Величества генерал-майора Киселевского, подошли 25 ав­густа 1914 г., к сильно укрепленной позиции австро-германцев у деревни Тарнавка, к югу от Люблина. Эта, издавна известная в военной истории, позиция была в виде длинной горы, с которой открывался великолепный обзор и об­стрел; она была вооружена 50-ю германскими орудиями, врытыми в землю, причем, проме­жутки между орудиями были прикрыты сталь­ными щитами, надежно укрывавшими прислу­гу у орудий.

25 августа, мы остановились в лощине, по­крытой молодым лесом, у господского дома Суходолы, в 7-ми вестах от противника, а с утра 26 августа, наш дивизион, в 3-ей батарее которого я имел честь тогда служить, занял позицию в четырех верстах от неприятеля, что полностью обеспечивало действительность на­шего огня. Наши три командира батарей (пол­ковники Михайловский, Перрет и Глазков), одни из лучших стрелков нашей артиллерии, получившие призы Гвардейского корпуса за лучшую стрельбу, быстро и точно пристреля­лись к позиции противника, что было и нетруд­но, так как гребень горы, занятой им, и под­ступы к ней были видны совершенно ясно. К нашему огорчению, эта пристрелка вначале дала нам не совсем положительные результа­ты: мы не имели мелинитовых гранат, наша шрапнель била только по щитам, а граната не давала достаточного поражения. Мы ждали прибытия мелинитовых гранат, их уже раз­гружали на ст. Минковиц в 17 верстах от нас и за ними наш командир дивизиона уже пос­лал зарядные ящики. Но уверенности в том, что они прибудут к началу боя, у нас не было.

Командир нашей пехотной бригады генерал Киселевский назначил атаку на 5 часов дня 26 августа, возложив ее на доблестных Московцев, под командой полковника Гальфтера. Полку предстояла исключительно трудная и опасная задача: до позиции противника, он должен был пройти без передышки около 3.500 шагов, по гладкой, как бильярд, местности, причем последние пятьсот шагов отлого поднимались на довольно высокую и плоскую гору. Это об­стоятельство, неминуемо должно было вызвать кровавые потери от огня полусотни вражеских орудий, не говоря уже об огне пулеметном и ружейном. Но приказ есть приказ, и славные Московцы приготовились с честью выполнить свой долг и оказаться достойными многих по­колений своих предков-однополчан.

Утром 26 августа началась артиллерийская дуэль. Большая часть артиллерии противника обрушилась на нашу первую батарею, бывшую левофланговой и, через короткий промежуток времени, она была приведена в молчание, пять ее орудий были разбиты и представляли из се­бя безформенную кучу исковерканной стали и железа.

Ровно в пять часов, лейб-гвардии Москов­ский полк занял исходное положение для дви­жения вперед. Притихшие неприятельские ба­тареи дали без помехи возможность развер­нуться двенадцати ротам полка. Солнце било им прямо в глаза и они, будучи видны как на ладони, были великолепной мишенью для ог­ня противника.

Полк развернулся в три линии по четыре роты в каждой. Полковник Гальфтер, бывший впереди, повернулся к своим бойцам: «Славные Московцы! Вперед! Помни честь полка!» и, прикрыв лицо саперной лопаткой, он пошел вперед. И полк стройно, как на красносельских маневрах, двинулся за ним. Командиры рот шли впереди и подбадривали солдат, тоже са­мое делали фельдфебеля, шедшие позади рот. Мы, артиллеристы, с невыразимым волнением, следили в бинокли за этим грозным, прекрас­ным и трагическим зрелищем.

Первые пятьсот шагов полк прошел без по­терь, но оставалось пройти еще три тысячи. И тут начался ад. В рядах наступавших рот, ста­ли рваться тучи шрапнели. Вот падают рот­ные командиры капитаны Штакельберг, Нищенко, Климович. Их замещают младшие офи­церы и, с еще большей энергией, стремятся вперед, соперничая друг с другом в отваге. По­зади наступавших цепей, остается все больше убитых и раненых… Никто не обращает на них внимания. Солдаты тяжело дышат, бросаются на землю, чтобы отдышаться, а затем снова — вперед, вперед! ведь нужно скорее дойти до этих проклятых, несмолкаемо ревущих, пу­шек, трещащих пулеметов и винтовок врага. «Встать! Вперед!» все время кричат команди­ры. «Бодрись, друзья! Немного уже осталось!» но разгоряченный мозг не сознает, что оста­лось еще больше половины пути, а передохнув­шие герои верят, что цель близка и рвутся на­встречу грому, презирая раны и самую смерть. Наши сердца сжимаются, в бинокли мы видим, как поредели ряды доблестных рот. Мы непре­рывно стреляем беглым огнем, из парков под­возят нам все новые и новые патроны, но… ме­линитовых, увы, нет как нет.

Еще около получаса продолжается это вос­хождение на Голгофу остатков геройских рот. Вот они достигают подножия горы и залега­ют в мертвом пространстве, но — надо спе­шить, ибо неприятель уже выкатывает орудия из окопов, чтобы, картечью в упор, расстре­лять эти доблестные остатки.

Но вот, огонь орудий противника, как буд­то, смолкает… И, действительно, их прислугой овладело как бы оцепенение, когда близко, совсем близко надвинулись эти возбужденные, красные от натуги, лица русских солдат, и — противник прекратил огонь. Ворвавшиеся на батареи Московцы беспощадно колют штыка­ми тех, кто не успел убежать, кто молил о по­щаде, такая злоба овладела ими, что остано­вить их было невозможно.

Наконец, все затихло… Вокруг немецких орудий, ставших тихими и безвредными собра­лись остатки славного полка. Эти, оставшиеся в живых, не были в состоянии есть подвезен­ный вскоре ужин и только пили и пили воду…

Потери полка были велики: 1 штаб-офицер и 18 обер-офицеров убиты, ранено 38 штаб и обер-офицеров. Унтер-офицеров и рядовых убито и ранено более двух тысяч человек. Здесь, у взятых орудий, собралось только семь офицеров и около 800 солдат. Часть орудий противника была разбита огнем батарей наше­го 1-го дивизиона, остальные легкие и тяжелые орудия были вывезены уносами нашего диви­зиона и присланной для этого сотней казаков.

Нас, участников этого незабываемого боя, осталось в живых немного. Наш долг — пере­дать новым поколениям русского народа прав­дивый рассказ о том, как служили Царю и Ро­дине их деды и отцы, как неустрашимо гляде­ли они в глаза смерти, защищая Святую Русь, и как, своим примером, завещали они новым поколениям нашей Земли хранить бессмерт­ные традиции Российской Императорской Ар­мии и помнить, что, по слову великого Суворо­ва, — мы Русские, с нами Бог!

К. Мандражи

Голосовать

(1 votes, average: 5.00 out of 5)

 Loading ...

Похожие статьи:

• №110 Май 1971 г.
• ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ ВЫСОЧАЙШАЯ ГРАМОТА
• № 107 1970 г.
• №119 Ноябрь 1972 г.
• Хроника «Военной Были» (№ 123 Июль 1973 года)
• №120 Январь 1973 г.
• №116 Май 1972 г.
• Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
• Большие маневры под Псковом в Высочайшем присутствии в 1903 г. – Юрий Солодков