С декабря 1915 г. я состоял первым флагманским артиллерийским офицером в штабе начальника минной дивизии, летом же, когда минная дивизия до глубокой осени пребывала в Рижском заливе и Моонзунде, в мое ведение, в артиллерийском отношении, входили все морские силы Рижского залива. Ввиду этого обе кампании 1916 и 1917 гг. я целиком провел в Моонзунде и вся операция, длившаяся с 29 сентября по 6 октября 1917 г. мне очень хорошо известна. Кроме того, во время этой операции и в предыдущий период я записывал наиболее характерные положения и боевые действия, как и некоторые случаи, которые могли бы представить в будущем известный интерес.
Прежде чем перейти к отдельным деталям, я должен отметить полную распущенность, недисциплинированность а иногда и просто трусость, выказываемую как морскими, так и сухопутными командами (особенно последними), причем нужно сказать, что эти проявления имели прямую связь с поведением немцев. То есть если последние вели себя тихо и никакой активности не проявляли, то недисциплинированность команд увеличивалась, но стоило только немцам зашевелиться — под Ригой, у Цереля, или их аппаратам появиться над Куйвосто, как команды сразу подтягивались. Они хорошо понимали, что немцы с ними не поцеремонятся, а без своих офицеров они все равно ничего поделать не могут. Вообще корабли морских сил Рижского залива, по своим настроениям и дисциплине были неодинаковы. Главная причина лежала в составе судового комитета — если в таковой попадали элементы более левые, каковые отличались большей активностью, то это сразу сказывалось на настроении всей команды корабля.
Относительно распущенности команды именно в один из спокойных периодов у меня записано два случая, но, в действительности, конечно их было гораздо больше.
При входе на рейд Куйвосто было раз и навсегда приказано уменьшать ход до малого, так как миноносцы часто стояли ошвартовавшись попарно и при большой волне неизбежно происходили поломки. При неисполнении этого, на флагмане «Новике» поднимался сигнал: «Такому-то адмирал изъявляет свое неудовольствие». Однажды на рейд вернулся «Победитель» под брейд-вымпелом начальника дивизиона и еще другой миноносец. Оба вошли довольно большим ходом и раскачали всех и вся. На «Новике», как обычно, был поднят вышеупомянутый сигнал, а через десять минут на «Победителе» взвился сигнал: «Флот извещается, что начальник морских сил страдает от качки». На «Новик» вскоре приехали с извинениями начальник дивизиона и командир, но с настоящими виновниками все равно ничего нельзя было поделать.
Другой раз на миноносце «Изяслав», только что вернувшемся из дозора, собрался митинг для обсуждения вопроса — надо ли ставить оба трапа и вызывается ли это «боевой необходимостью» или достаточно поставить только левый для общего пользования. Решено было поставить только левый, но обсуждение этого вопроса взяло около получаса времени, а поставить трап взяло бы работу трех человек и не более пяти минут.
Помню еще: однажды к нам в штаб приехали представители береговых батарей Моонзунда и пожелали говорить с командующим адмиралом Бахиревым. Последний согласился к ним выйти. Надо сказать, что покойный Михаил Коронатович совершенно не обладал ораторскими способностями и потому никогда ни на каких митингах не присутствовал. В описываемом случае начались самые бессмысленные, пошлые, квазиполитические вопросы, ничего общего с войной не имевшие. Бахирев мрачно слушал и, ни на кого не глядя, подавал односложные реплики. Наконец из задних рядов выступил какой-то, по одежде вообще на матроса мало похожий и обратился с вопросом: «А вы имеете, господин адмирал, какое-либо стратегическое понятие?» Бахирев поднял глаза на говорившего и, ничего не ответив, ушел в свое помещение.
Затем, не говоря уже о том, что настроение и дисциплина ухудшались с каждым днем, в начале июля произошло одно обстоятельство, ускорившее развал и падение дисциплины на кораблях Рижского залива.
После мартовской революции начальником минной дивизии был назначен капитан 1 ранга Александр Владимирович Развозов. Не говоря уже о том, что Александр Владимирович являлся исключительно достойным человеком и выдающимся флотским офицером и начальником, у него было качество, крайне ценное в наступившее безвременье: он прекрасно умел говорить и обращаться с командой. Часто лично выступая на всякого рода собраниях и митингах, он ясным простым языком, понятным команде, почти всегда проводил постановления в желаемом для себя смысле. Команды его слушали, верили, и ему почти всегда удавалось забить своими доводами наиболее левых крикунов. Мне известно, что в начале революции, когда на некоторых миноносцах команды пожелали списать своих офицеров, Александр Владимирович несколько раз своими доводами изменял решения команды. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что именно благодаря Развозову, минная дивизия дольше всех других частей флота сохранила некоторую дисциплину и свой славный дух, привитый еще первым ее начальником покойным адмиралом Николаем Оттовичем Эссеном.
Но в начале июля, после выступления большевиков в Петрограде, тогдашний командующий флотом контр-адмирал Дмитрий Николаевич Вердеревский был сменен и командующим был назначен наш Александр Владимирович Развозов, вместо которого дивизию принял капитан 1 ранга Юрий Карлович Старк, достойный человек и офицер, но по своим качествам, особенно в то время, совершенно не подходивший к этой должности. Помню, как многие на дивизии были удивлены этим назначением Юрия Карловича на такое ответственное место. По условиям того времени начальнику дивизии невольно приходилось выступать на разного рода собраниях, — Юрий Карлович говорить не умел, начинал волноваться и тогда заикался, недостаток крайне неподходящий для проведения желаемого решения.
Хорошо помню собрание представителей судовых комитетов, собравшихся решать вопрос: возможно ли теперь, летом, увольнять команды в отпуск (конечно в ограниченном количестве). Этот же вопрос уже обсуждался раньше, при Развозове, и, благодаря ему отпуска были запрещены. На описываемом собрании первым говорил Юрий Карлович, говорил неудачно, и чувствовалось, что он никого не убедил. Вероятно, он и сам это понял и в конце речи заявил, что он, как начальник дивизии, отпуска запрещает. Затем говорили матросы, почти все против решения начальника дивизии, и большинством голосов было постановлено: «Команду в отпуска увольнять». Начальник дивизии, только что приказавший не увольнять, оказался в неловком положении, так как на другой же день матросы поехали в отпуска.
Таково было моральное состояние офицеров и команды морских сил Рижского залива, которым под командой адмирала Бахирева, предстояло защищать последние остатки Рижского залива. Как мне кажется, — результат был предрешен заранее.
В.Б.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- Письма в Редакцию (№104)
- Памяти трагически погибших офицеров одного полка. – А. Волков
- Памяти старшего Друга (А.А.Левицкий)
- На Двине в 1915-1917 гг. (Окончание) – В. Е. Милоданович
- Исторический архив (№105)
- Рота Его Высочества Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича Кадетского корпуса (Продолжение, №117). – Б. А. Щепинский
- Исторический очерк Лейб-Гвардии Конной Артиллерии (окончание) – К.В. Киселевский
- Лига Обновления Флота и шхуна “УТРО”. – А. А. Штром
- Николаевская Морская Академия и ее профессора. – А. С. Крапивин
Loading ...