“Однако, господа, пора и того… с якоря сниматься. До шлюпки остается четверть часа…”, говоривший взглянул на часы: “точнее говоря, ровно семнадцать с половиной минут”.
“У-у, педант проклятый,” пробурчал его сосед.
“Нет чтобы посидеть спокойно. Алеша, дай-ка мне лучше ту бутылку…”
“Пустая…” мрачно отозвался Алеша,
“Это, вероятно, “профессор”, увлекшись вычислениями, привел ее к нулю. А та, Вадимов…”
Гардемарин Вадимов обстоятельно водрузил пенснэ на свой короткий нос и внимательно исследовал на свет, стоявшую перед ним бутылку о этикеткой: “AMONTILLADO XERES”.
“Тоже… последовало гробовым голосом заключение эксперта.
“Ну, господа. Вы как хотите, а я двинулся. Ни и малейшей охоты ночевать здесь,” поднялся первый, снимая с вешалки кортик и фуражку.
“Постой… Погоди… Куда ты… Мы жа без тебя аки твари бессловесные… ни в зуб ногой на этом собачьем диалекте,” – раздались встревоженные голоса.
“Ну, коли так, то пошевеливайтесь…”
Рассчитавшись, компания из шести гардемарин Российского Императорского флота, шумно и весело болтая, покинула уже давно опустевшую веранду ресторана и высыпала на тихую и безлюдную в этот поздний час Мейн-стрит, главную и единственную “артерию” Гибралтара. Высоко в темном южном небе сверкали переливающимся блеском звезды, – все эти Веги, Альдебараны и прочие, которых завтра придется опять “ловить” сектаном под монотонный отчет Четырехдесятника “ноль-один, ноль-два…” из темной массы парка – “ALAMEDA GARDEN” – ночной бриз доносил пряный запах живых изгородей цветущего гелиотропа…
Гулко отдавались в тишине шаги на асфальтовой мостовой…
“А, и правда, поздно… Ну-ка пять оборотов больше…”
“Есть, пять оборотов больше… Да вот и порт… Что за черт… Ворота заперты…”
Несколько пар кулаков забарабанили по железным створкам.
Хриплый и заспанный голос невидимого сторожа прорычал что-то невнятное.
“После десяти – следующие ворота”, – перевел “лингвист”.
“Это еще здоровый конец… Ходу, ребята. “
Тихий и ночной воздух прорезал высокий звук парового свистка…
“Наш катер… Бегом…”
Но, когда вся компания, ураганом промчавшись мимо ошалелого привратника, остановилась, еле переводя дух, на самом краю дамбы… за поворотом мола исчезал закабортный огонь катера…
“Благодарю вас, Генрих. ” – “Лингвист” излил этой классической фразой из корпусного учебника английского языка все свое разочарование и негодование: “… досиделись… а частных шлюпок здесь и в помине нет, порт военный…”
Остальные издали неопределенные звуки, выражавшие не то согласие, не то позднее раскаяние…
Шум выпускаемого пара заставил всех обернуться. В тени большого портового крана стоял незамеченный ими до того паровой катер. Несомненно, английский – с двумя трубами – “папиросками”, поблескивавшими своей нечищенной “медяшкой”.
“Может быть, подвезут нас”, раздался нерешительный голос. “Ты бы поговорил с ними на спик-ю-инглиш”…
“Тоже приятно – попрошайничать. Все по вашей милости. Ну да прядется, ничего не поделаешь”.
Стоявший на руле катера плотный, розовый “мидшипмэн” в короткой жакетке и при кортике, учтиво козырнув, принялся с любопытством разглядывать “чужеземцев”.
Обменявшись несколькими фразами с “иностранным собратом”, “лингвист” сообщил: “он согласен, но должен еще кого-то подождать”.
“Ладно… и подождем… только что-то больно прохладно становится…”
Как бы угадав, мидшипмэн сделал приглашающий жест в сторону закрытого кормового помещения.
“Правильно… Молодец хау-ду-юду… Дзэнк-ю… Чего тут мерзнуть: ай-да, ребята…” И вся компания, забравшись вглубь кабинки, расселась поудобнее на мягких кожаных подушках.
Время шло… Одолевала дремота… В полутемной кабинке начал раздаваться легкий свист и похрапывание…
Снаружи донеслись голоса. Говорил мидшипмен и еще кто-то… “Как будто он закончил – иес сэр – офицер что ли пришел”, подумал “лингвист”. Кожаная занаваска кабинки откикулась, пропускал какую-то фигуру. При слабом огне лампочки, фигура оказалась пожилым человеком в коротком штатском пальто из добротного клетчатого твида и мягкой спортивной кепке.
“Good evening, gentlemen…. “
“Good evening, Sir” нерешительно ответил “лингвист”. Остальные промычали что-то неопределенное.
“Я очень устал”, продолжал пришелец, “и буду вам очень признателен, если вы меня сперва забросите на “Эксмут”, Катер затем доставит вас на ваш крейсер. Это совсем недалеко…”
“Ну конечно…” согласился “лингвист”.
“Что ему нужно. Да кто он такой, вообще?”
“Не видишь что-ли. Штафирка, командирский или адмиральский лакей…”
“Нет, те пожалуй поважнее будут…”
“Ну значит кок повар… А что он такое лопотал? “
Лингвист пояснил.
“Вот тоже. Зазнается эта лакейская братия. Мог бы подождать… А ты, конечно, по слабости, согласился”…
Предмет этого негодования, не понимая слов, очевидно уловил недовольный тон, а при слове “кок” на его тонких бритых губах мелькнула и исчезла улыбка…
Катер плавно отошел от пристани и бесшумно резал темную гладь рейда. Забурлил на заднем ходу винт. Повар, приподняв кепку, поблагодарил и пошел на освещенный трап…
“Кажись свистали,” произнес чей-то сонный голос, “неужто они всякой такой шушере фалерных вызывают… “
Через минуту катер остановился у (слово неразборчиво. – К.) крейсера. Вся компания посыпалась наверх, посылая любезному англичанину всяческие дружеские знаки и даже словесные изъявления благодарности, на каком языке – никто не разберет…
” Неверминд… Гуд Бай ” и катер, описав красивую дугу, скрывается в темноте…
На следующий день – воскресенье – получено приглашение от Командующего Английской Эскадрой посетить его флагманский корабль. Отправлялись без особого энтузиазма, лишь для соблюдения международной вежливости. “Эксмут” – старый (неразборчиво. – К.) начала 90-х годов, куда старше наших “Цесаревича” и “Славы” и с технической стороны не представлял никакого интереса. Но… “делать нечего, хозяйка” “ехать так ехать, сказал попугай…” Под такие философские рассуждения гардемаринская братия грузилась на катера и барки. (Неразборчиво неск. слов. К.) … “Эксмута” их встречали любезные хозяева… к каждой группе в пять-шесть человек прикомандировывался “собрат” – мидшипмэн, с большим рвением исполнявший роль гида.
Нашей шестеркой сразу завладел вчерашний знакомец с катера. Добросовестно поднимались и спускались по трапам, осматривали батареи, машины, кочегарки и прочее. Заглянули в кают-кампанию мидшипов, где уже часть “наших” усердно занимались изучением английского языка при содействии солидной батареи бутылок портера и эля. Но наш “вожатый” почему-то не захотел задерживаться, и шестерка, бросив грустный взгляд на своих более удачливых товарищей, покорно двинулась за ним по новым трапам и коридорам.
-, “Командирский буфет, адмиральская ванна”… еле успевал переводить “лингвист”.
Мидшипман постучал в какую-то дверь.
” Come in!”
Большое кормовое помещение, залитое солнечным светом через широко открытые полупортики. Тропические растения в кадках, гравюры старинных морских боев, чудесная кожаная мебель. В большом камине уютно светятся горящие угольки…
Мидшипмэн щелкает каблуками: “Here they are, sir.” ВOТ ОНИ”, докладывает он вытянувшись и сияя всей физиономией.
Из большого кресла у камина поднимается фигура и делает шаг навстречу – знакомая физиономия, хоть убей. Но откуда. Темная тужурка с несколькими скромными ленточками, но на руках ряд галунов и “крендель” внушительной ширины… На строгом бритом лице насмешливая улыбка…
“Повар”… срывается невольно у одного из остолбеневших шести…
А контр-адмирал сэр Герберт Коррендер (фамилия нечетко – К.), командующий Атлантической эскадрой, приглашая жестом к уставленному всякими соблазнительными в вещами столику, выражает свое удовольствие встречей со своими “любезными попутчиками” и просит: “to taste his cooking” – отведать его “стряпни”.
М. КУБЕ.
(3 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- КАЗНЬ (из записной книжки корабельного гардемарина) – М. КУБЕ
- Из флотских воспоминаний (№116). – Н. Р. Гутан
- Отпуск. – В.
- Письма в Редакцию (№110)
- Сведения из формулярного списка эскадренного миноносца «Жуткий». – Н. С. Чириков
- Письма в Редакцию (№104)
- «Кисмет». – Лейтенант Вавилов
- Радость военных воспоминаний. – А. Туроверов.
- Двойной хлюст. – Д. А.
Loading ...