Воспоминания Командира

ПРИКАЗ Командующего Черноморским Флотом

Рейд Севастопольский, декабря 20 дня 1916 г. №2531

Назначается 

Лейтенант ЧИРИКОВ («БЫСТРЫЙ») ко­мандующим эскадренным миноносцем «ЖУТ­КИЙ».

Подписал: Вице-адмирал КОЛЧАК Верно: Делопроизводитель Колл. регистратор ВОЛОБУЕВ

***

Копия списка выходов на пробу механиз­мов и походов в море эскадренного миноносца «ЖУТКИЙ» с 11 апреля по 1 августа 1917 года под моим командованием.

11 апреля 1917 года, стоя на швартовах у пристани Отделения Балтийского судострои­тельного и механического завода на реке Ингул, подняли флаг и вымпел и начали кампа­нию.

Того же числа в 10 часов отдали шварто­вы, отошли от пристани и пошли на заводскую пробу механизмов. Сделали пробеги по реке Буг. Проба оказалась неудовлетворительной. Пройдено 29 миль.

16 апреля выходили на компасный круг для уничтожения и определения девиации. Вследствие свежей погоды работа удалась пло­хо. Возвратились, став на швартовы у приста­ни завода на реке Ингул. Пройдено 6 миль.

17 апреля выходили на заводскую пробу механизмов на мерной миле на реке Буг. Сде­лали пробеги до Волошской Косы и обратно. Проба оказалась неудовлетворительной. Воз­вратились к пристани завода на реке Ингул. Пройдено 50 миль.

25 апреля выходили на заводскую пробу механизмов. Сделали пробеги по реке Буг. Проба оказалась удовлетворительной. Пройде­но 35 миль.

28 апреля выходили на пробу механизмов с приемной, от Морского Ведомства, комисси­ей. Проба оказалась неудовлетворительной. Возвратились и стали на швартовы у пристани завода Наваль на реке Буг. Пройдено 14 миль.

6 мая выходили на пробу механизмов на реке Буг с приемной комиссией от Морского Ведомства. Проба оказалась удовлетворитель­ной, и миноносец был комиссией принят от завода.

Того же 6 мая в 17 часов отдали швартовы и пошли в Севастополь, куда прибыли 7 мая в 8 часов 30 минут, став на швартовы на базе Минной Бригады в Южной бухте, близ Камен­ной пристани. Пройдено 300 миль.

До 26 мая, во время стоянки в Севастополе были полностью приняты все предметы снаб­жения, торпеды, боевые и продовольственные запасы. Миноносец был введен в Алексеевский док и поставлен на блоки. Проверили якорные канаты, заменили цинки. Осмотрели все за­бортные клапана и кингстоны. Очистили и по­красили подводную часть.

По приказанию Начальника Минной Брига­ды контр-адмирала князя В. В. Трубецкого миноносцу было приказано по готовности сле­довать совместно с госпитальным судном «Петр Великий» в Батум, где вступить в состав су­дов Восточного Отряда.

26 мая в 7 часов 35 минут выходили на мер­ную Лукульскую милю. Сделали несколько пробегов, проверив соответствие числа оборо­тов главных машин и скорости ходов. Возвра­тились в Севастополь и стали на девиационную бочку на рейде. Исправно уничтожили и опре­делили девиацию, после чего пошли к уголь­ной пристани, где приняли до полного запас угля.

Того же 26 мая в 20 час. совместно с госпи­тальным судном «Петр Великий» пошли в ка­честве конвоира в Батум. 27 мая около 10 час. встретили в море густой туман, рассеявшийся лишь к 14 час. 27 мая. Погода в течение всего похода была тихая. Прибыли благополучно в Батум 28 мая в 8 час. 35 мин. и стали на якорь и швартовы и нефтяной гавани. За поход пройдено 442 мили.

______

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Срочно. Секретно. Копия

Командиру эск. мин. «Жуткий» № 1 Флаг-офицера штаба Начальника 7-го дивизиона миноносцев Черного моря.

Июня 3 дня 1917 г. По приказанию Начальника дивизиона завтга 4 июня Вам надлежит сняться с якоря в 4 часа утра и идти в Поти. Конвоировать от­туда в Батум транспорт № 53.

Фл.-оф. мичман Сукин

***

4 июня в 4 часа 10 мин. снялись якоря, отдали швартовы и пошли в Поти, куда при­были в 9 час. В 10 час. совместно с транспор­том «Принчипесса Христиана» № 53 снялись с якоря, вышли из Поти и пошли в Батум, куда благополучно прибыли в 11 час. 30 мин.

______

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Срочно. Секретно. Копия

Командиру эск. мин. «Жуткий» № 2 Флаг-офицера штаба Начальника 7-го дивизиона миноносцев Черного моря

Июня 4 дня 1917 г.

Согласно приказанию Начальника Св. ди­визиона вам надлежит приготовиться к походу сегодня 4 июня и выйти в море в 19 час. для конвоирования транспорта № 111 «Атенэ» в Трапезонд. По окончании нагрузки раненых со­вместно с «Атенэ» возвратиться в Батум.

Фл. -оф. мичман Сукин

Того же 4 июня в 19 час. 35 мин. снялись с якоря и пошли совместно с транспортом «Атенэ» №111 в Трапезонд, куда благополу­чно прибыли 5 июня в 7 час. Всего пройдено за эти два дня похода 180 миль.

5 июня в 18 час. 50 мин. снялись с якоря, отдали швартовы и совместно с транспортом «Атенэ» №111 пошли обратно в Батум, куда благополучно прибыли 6 июня в 5 час. 45 мин. Пройдено за этот поход 100 миль.

9 июня в 19 час. 50 мин. снялись с якоря, отдали швартовы и пошли совместно с госп. судном «Петр Великий» в Трапезонд, куда прибыли благополучно 10 июня в 5 час. 40 мин. На этом походе шел пассажиром из Батума в Трапезонд генерал-майор Цабель, на­значенный Временным правительством на дол­жность коменданта крепости Трапезонд. Ге­нерал был замечателен тем, что состоял в Став­ке Верховного Главнокомандующего Государя Императора Свиты Его Величества генерал-майором и командиром железнодорожного пол­ка. Был весьма близок к Государю Императо­ру и в Пскове, при отречении Государя Импе­ратора от престола, находился вместе с гене­ралом Воейковым в Императорском вагоне, где произошло это драматическое, горестное, несчастное для России событие. В Трапезонде после полудня, к вечеру, было получено на миноносце известие о выходе в Черное море германского крейсера «Бреслау» *). Пройдено было за этот поход 100 миль.

10 июня в 18 час. 20 мин. отдали швартовы и совместно  с госп. судном «Петр Великий» пошли в Батум, куда благополучно прибыли 11 июня в 6 час**). Пройдено за этот поход 100 миль.

Командиру эск. мин. «Жуткий» № 220 Экстренно. Копия.

От И. д. Флаг-Капитана Навостота СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА И. д. Флаг-Капитана штаба Начальника отряда судов и портов Восточной части Черного моря Июня 14 дня 1917 По приказанию Наштаморси Вам надлежит в три часа ночи сняться и выйти в море сов­местно с «Капитаном Сакеном», по сигналу с последнего отделиться и идти в Трапезонд, где вступить в охрану рейда. При следовании Вашем гидростанции Батум — Платана — Эллеу будут производить воздушную разведку. До сих пор обнаруженные суда неприятеля: около 18½ часов 13 июня транспорт у Эспие, два паровых катера у Тиреболи и подлодка у Эллеу курс на Трапезонд. В море должен быть у Тиреболи «Стремительный», которому по­ручено уничтожить неприятельский транспорт.

Старший лейтенант Виноградов

14 июня в 3 час. 10 мин. снялся с якоря и совместно с эск. мин. «Капитан Сакен» вышел в море. В 5 час. 10 мин. отделился от «Капи­тана Сакена» и пошел в Трапезонд, куда при­был в 8 час. 45 мин. и вступил в охрану рейда, подняв на грот-мачте брейд-вымпел старшего на рейде. Пройдено за этот поход. 100 миль.

За Командира Bp. ТРАПЕЗОНДСКОГО Военного Порта 14 июня 1917 г. №4142 г. Трапезонд

Срочно. Секретно. Копия

Командиру эск. миноносца «Жуткий»

Предлагаю Вам согласно телеграмме от 14 сего июня за №802 конвоировать госпитальное судно «Петр Великий» в Батум.

Капитан 2-го ранга Одржеховский Адъютант (подпись неразборчива)

________

Того же 14 июня снялись с якоря в 19 час. 50 мин. и совместно с госп. судном «Петр Ве­ликий» пошли в Батум, куда благополучно прибыли 15 июня в 4 час. 10 мин. Всего прой­дено за этот поход 100 миль.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Копия.

Кому… Начальнику Сводного Дивизиона Ми­ноносцев… 1917 г. 21 июня — 11 час. 36 мин. № 197 от Флаг-Капитана штаба отряда судов и портов Восточной части Черного моря.

Прошу Вашего распоряжения о посылке миноносца «Жуткий» сегодня в 20 час. в Тра­пезонд для конвоирования госпитального т-та «Петр Великий», вместе с которым по нагруз­ке раненых миноносцу вернуться в Батум.

Капитан 1-го ранга Свиньин

21 июня в 20 час. 05 мин. снялись с якоря, отдали швартовы и пошли в качестве конво­ира совместно с госп. судном «Петр Великий» в Трапезонд, куда благополучно прибыли 22 июня в 3 час. 05 мин.

Того же 22 июня в 6 час. 50 мин. выходили в море для практической стрельбы ныряющи­ми снарядами, но вследствие проливного дож­дя стрельба не была осуществлена. В 7 час. 45 мин. возвратились в Трапезонд.

Того же 22 июня в 19 час. 50 мин. снялись с якоря и совместно с госп. судном «Петр Ве­ликий» пошли в Батум, куда благополучно прибыли 23 июня в 4 час. 05 мин. За поход расстреляна всплывшая мина заграждения в 18 каб. от Чорохской мигалки на 250 гр. За эти три похода всего пройдено было 233 мили.

2 июля в 20 час. 15 мин. выходили в море, конвоируя транспорт «Владимир №15 до устья реки Чорох. Возвратились в Батум в 21 час 50 мин. Пройдено 18 миль.

4 июля, получив служебную записку от Навостота, коей предписывалось миноносцу «Жуткий» следовать вечером в Трапезонд и, прибыв туда, вступить в распоряжение пол­ковника Смирнова, в 22 часа снялись с якоря, отдали швартовы и пошли в Трапезонд. Пол­ковник Смирнов состоял в должности помощ­ника начальника разведки штаба Главноко­мандующего Кавказским фронтом. 5 июля в 5 час. 35 мин. прибыли в Трапезонд. Приняли на борт миноносца полковника Смирнова и 29 разведчиков вооруженной команды особого на­значения с крупной шлюпкой, поднятой на па­лубу.

Полковник Смирнов указал задание мино­носцу, заключавшееся в следующем: надле­жало подойти незаметно ночью на рейде гор. Уние к условленному камню, находившемуся на берегу в расстоянии около 500 метров (2-2½ каб.) к востоку от окраины гор. Уние. Подойдя возможно ближе, спустить на воду двойку и на ней отправить одного разведчика, имевшего взять из-под этого условленного камня запис­ку, положенную туда лазутчиком, ходившим в районах тылов неприятельского фронта. До­ставить эту записку, возвратившись на мино­носец, полковнику Смирнову. В зависимости от содержания этой записки полковник Смир­нов рассчитывал направить оперативную дея­тельность миноносца для уничтожения интен­дантских, продовольственных и прочих скла­дов и боезапасов противника, а также разру­шения телеграфной и телефонной связи по­средством высадки мелких отрядов десантов.

В 12 час. 30 мин. снялись с якоря и пошли для выполнения этой операции. Чтобы успеш­но выполнить задание, на рейде гор. Уние сле­довало проявить довольно высокую степень навигационного искусства. Надлежало, придя с наступлением темного времени суток на мери­диан гор. Уние и в расстоянии от него в 12 миль к Норду, получить свое астрономическое обсервованное место по трем линиям разных высот трех небесных светил. Погода стояла ти­хая и ясная. Ночь была безлунная. Блистало яркое безоблачное небо мерцанием сонма сво­их звезд.

Около 23 час. 30 мин. 5 июля, получив от­личное свое астрономическое обсервованное место, легли на курс Зюйд и пошли средним ходом на рейд гор. Уние. Подойдя к О час. 30 мин. 6 июля на ред. уменьшили ход до самого малого и перестали пользоваться машинным телеграфом, передавая приказания в машину по переговорной трубе голосовой передачи. На рейде и в гор. Уние царила глубокая тишина при полном штиле. 6 июля после полуночи на­ступало празднование мусульманского Рамаза­на, во время коего и решено было произвести высадку на берег людей, считая, что бдитель­ность у противника в течение этого празднова­ния будет слабее.

Были приняты все меры предосторожности на миноносце, чтобы не производить никакого шума. Подошли вплотную к берегу на рассто­яние никак не более одного кабельтова (200 метров). Развернулись самыми малыми ходами носом по направлению в море и кормой к бе­регу после чего застопорили машины, и была спущена двойка с обернутыми ветошью уклю­чинами. На ней был отправлен на берег один разведчик для взятия под камнем записки и доставки ее полковнику Смирнову.

В час ночи в гор. Уние стали поблескивать отдельные огоньки света и раздаваться вы­стрелы, и наконец поднялся сильный шум празднования Рамазана. Засверкали бенгаль­ские огни, фейерверк, устремились в небо пу­щенные ракеты, стали доноситься радостные крики толпы и прочие звуки. Пирующий город не подозревал, что тут, бок о бок, вплотную к берегу стоял вражеский миноносец, а по бере­гу пробирался неприятельский разведчик.

Само собой разумеется, что при входе на рейд вся команда миноносца была вызвана по своим местам по боевой тревоге по боевому рас­писанию. Томительно и протяженно тянулось время ожидания возвращения посланного на берег разведчика. Некоторые люди команды начали проявлять заметные признаки нервоз­ности. Действительно, близость неприятельско­го берега от места стоянки с застопоренными машинами миноносца требовала соблюдения полной тишины и зоркого наблюдения, чтобы не подвергнуться внезапному нападению вра­га, если бы он обнаружил миноносец.

Наконец, спустя полтора часа разведчик возвратился и доставил полковнику Смирнову записку. Известия оказались благоприятными. Раскинутая в тылу неприятеля сеть разведы­вательной организации доносила, что момент для высадки новых партий благоприятен, ибо передвижение войск вдоль берега только что закончилось. Полковник Смирнов решил вы­садить здесь, в Уние, десять разведчиков, что и было осуществлено посредством крупной шлюпки разведчиков, спущенной с палубы на воду. Двойка была поднята на шлюпбалки, а шлюпка разведчиков, заполненная четырнад­цатью разведчиками, направилась к берегу. Наступило опять томительное выжидание. В 3 час. 30 мин. шлюпка, высадив на берег де­сять разведчиков, с четырьмя разведчиками возвратилась на миноносец. Она была тотчас же поднята на палубу, и миноносец, дав ход. пошел в море. Отойдя миль 15, направился на восток с целью быть на рассвете в заливе Фатц.

По донесениям разведчиков, в заливе Фатц, в селении Тавла, сосредоточены крупные ин­тендантские склады, а у берега находится много шхун и фелюг. Эти суда, плавая вдоль бере­га, снабжают турецкую армию. В селении Та­вла, на берегу залива Фатц, находится жан­дармерия, так называемые «карагульские кор­доны», телефонная и телеграфная сети. Все это разведчикам, при поддержке десанта и ар­тиллерийского огня с миноносца, следовало уничтожить. Идя полным ходом, миноносец лег на курс, ведущий прямо к селению Тавла. Приготовились к спуску четверки, вельбота и крупной шлюпки разведчиков для десанта. В 5 час. 20 мин. подошли вплотную к берегу у селения Тавла. С всевозможным проворством спустили на воду шлюпки с десантом, состояв­шим из командующего десантом мичмана А. П. Иванова, артиллерийского кондуктора, фельд­шера, шести человек подрывной партии коман­ды «Жуткого» и десяти разведчиков.

Люди десанта были вооружены винтовками, револьверами, ручным**, гранатами и одно — и шестифунтовыми подрывными патронами. На четверке был установлен пулемет Максима. Шлюпки быстро подошли к песчаному берегу, и люди десанта, высадившись, бегом направи­лись к селению. Песчаный, широкий в глубину пляж тянулся вдоль побережья на длину в 250-300 метров и был ограничен с двух сторон лесистыми пригорками, густо заросшими ку­стами и деревьями. Таким образом, эти покры­тые растительностью пригорки находились на обоих флангах широкого, простиравшего до селения пляжа.

Тем временем миноносец пошел в глубь за­лива Фатц, где были видны многочисленные парусники. Подойдя к парусникам, приступил к их уничтожению таранными ударами. Людей не губил, давая им возможность уходить на шлюпках. Вскоре со стороны селения Тавла стали раздаваться сильные взрывы, а затем частая, бойкая ружейная стрельба, и стал стре­котать пулемет. Пришлось прекратить уничто­жение парусников и идти к месту высадки де­санта.

Оказалось, что, взорвав склады, люди де­санта, отступая из селения по широкому пес­чаному пляжу к своим шлюпкам, подверглись сильному ружейному огню со стороны неприя­тельских стрелков, засевших на двух заросших растительностью пригорках, расположенных на флангах пляжа.

Прекратив свою «корсарскую» деятель­ность по уничтожению плавучих средств про­тивника, миноносец полным ходям поспешил к месту действия десанта, к селению Тавла. Подойдя совсем вплотную к берегу и разобрав­шись в создавшейся обстановке, приступил к поддержке своим артиллерийским огнем отхо­да людей десанта к шлюпкам. Артиллерийский офицер миноносца лейтенант В. М. Федоров­ский очень искусно несколькими залпами двух орудий накрыл покрытые растительностью оба пригорка на флангах пляжа, где за­сели вражеские стрелки, бойко обстреливав­шие весь пляж, по которому перебежками про­двигались к шлюпкам люди десанта. Всплески на пляже неприятельских пуль производили впечатление сыпавшегося града. После не­скольких залпов орудий по пригоркам беглый огонь был перенесен по флангам пляжа для создания завес взрывами фугасных снарядов, чтобы этими завесами прикрыть людей от взоров засевших в кустах вражеских стрелков.

Артиллерийский кондуктор продолжал стро­чить из пулемета с четверки у берега. Вся эта схватка длилась уже с десяток минут, и люди десанта, перебежками по пляжу и временами залегая, подобрались наконец к шлюпкам. Гля­дя с мостика миноносца на эту перепалку, мо­жно был с тревогой предполагать, что не мало людей десанта будет ранено или убито. Дей­ствительность, однако, не подтвердила этого предположения, и среди людей десанта не бы­ло никаких потерь ни убитыми, ни ранеными.

Шлюпки, отстреливаясь, благополучно от­валили и пошли к миноносцу, продолжавшему огонь. Но тут обнаружилось событие, показав­шее тлетворное влияние «великой и бескров­ной» на настроения среди некоторых команд вооруженных сил нашего отечества. На шлюп­ке, в которой находились разведчики, с мости­ка миноносца увидели нечто, повергшее меня в негодование. Гора перин, подушек, швейных машин, одеял, матрасов и всякой домашней рухляди высилась над ней, а на них и кругом — вихрастые папахи разведчиков.

Что же оказалось, как мне впоследствии доложил начальник десанта мичман А. П. Ива­нов? Как только склады взлетели на воздух, разведчики, бросились в селение для грабежа. Крики и мольбы женщин и детей только раз­жигали их. Ручные гранаты с остервенением летели в двери и окна, а за ними, в хаосе дыма и огня, — озверелые горцы, и начинался гра­беж. Пух, перья, одежда, материя, домашний скарб, крики, стоны, пылающие остовы взор­ванных жилищ… Мичман Иванов, с револьве­ром в руках, вместе с матросами «Жуткого» бросился унимать разбой. Но разъяренные гра­бежом разведчики не желали прекратить этот грабеж. Привыкшие ежеминутно рисковать жизнью, они считали грабеж своим неотъемле­мым правом, ибо только ради него, ради нажи­вы, и шли рисковать своей головой. Горсточка матросов с «Жуткого» ничего не могла с ними поделать. К тому же следовало спешить с уничтожением телефонной и телеграфной свя­зи.

Увидев подходившую к борту миноносца шлюпку, набитую награбленным добром, я до­ложил полковнику Смирнову, что категориче­ски отказываюсь принять на борт миноносца плоды этого безобразного грабежа. Полковник вступил с разведчиками на шлюпке в перего­воры на их кавказских наречиях, передав им мое требование вернуть населению их добро. После долгих пререканий и ругательств шлюп­ка все же повернула к берегу. С большой не­охотой расставались горцы с награбленным до­бром. Противник, видимо, понял, в чем было дело и не препятствовал выгрузке своей стрельбой.

По возвращении десанта на миноносец ко­мандовавший им мичман А. П. Иванов доло­жил о том, что все задания, поставленные пол­ковником Смирновым были на берегу точно выполнены, все склады взорваны, а телеграф­ные и телефонные сети связи порваны и уни­чтожены. Люди подрывной партии команды «Жуткого» действовали проворно, отчетливо, и искусно. Потерь во время обстрела против­ником среди людей команды и разведчиков не было. Все возвратились на миноносец целыми и невредимыми.

Окончив эту операцию, миноносец пошел в глубь залива Фатц, захватил там и взял на буксир шесть груженных мукой парусных шхун, снял пленных. Выйдя из залива Фатц, пошел на Ост вдоль берега, уничтожил артил­лерийским огнем у устья реки Чершембе жан­дармский кордон и разрушил четыре парусни­ка на берегу. Несколько далее на восток засто­порил машины, спустил на воду шлюпки и отправил на них на берег подрывную партию и разведчиков под начальством мичмана А. П. Иванова. Десантная партия срубила на берегу несколько телеграфных столбов и порвала тгехпроводную телеграфную и телефонную кагагульскую сеть, взорвала груз, выгруженный на берег со шхун, и благополучно возвратилась на миноносец. Окончив эту операцию, миноно­сец пошел на восток вдоль берега. В полдень обстрелял и разрушил склады и фелюги в местечке Коза-Акзы, после чего пошел в Тра­пезонд, в который прибыл в 22 часа 50 мин. Шхуны, которые вел на буксире, принужден был утопить вследствие поднявшихся ветра и крупной волны. 7 июля в 1 час 15 мин. снялся с якоря и пошел в Батум, в который прибыл в 9 час. 35 мин. того же дня. За этот поход пройдено всего 560 миль.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Кому… Командиру эск. миноносца «Жуткий», 1917 г. 19 июля — 10 час. 30 мин. №233. От вр. исп. обязанности Флаг-Капитана Навостота.

Предлагаю Вам с получением сего 19 июля в 15 часов идти в Трапезонд в распоряжение полковника Смирнова

Bp. исп. об. Флаг-Капитана Капитан 2 ранга Одржеховский

20 июля в 4 часа 20 мин. снялся с якоря, отдал швартовы и пошел в Трапезонд, в ко­торый прибыл в 11 час. 25 мин.

21 июля в 12 час. 15 мин. на борт минонос­ца прибыли помощник полковника Смирнова прапорщик Селиванов, переводчик — охотник флота Калларо и особая команда разведчиков со своей крупной шлюпкой, поднятой на палу­бу миноносца. Прапорщик Селиванов давал указания от имени полковника Смирнова, за­меняя его в течение этого похода. Он сообщил ряд заданий миноносцу и указал места, где надлежало высаживать и принимать разведчи­ков. Полковник Смирнов передал для меня за­писку со сведениями о неприятельских вой­сках на побережье, копию коей при сем при­лагаю.

21 июля в 12 час. 35 мин. снялся с якоря и вышел в море для осуществления операции. 22 июля в 2 часа подошел к устью реки Кунчугас и высадил 10 человек разведчиков. Эту операцию произвел успешно, не будучи обна­ружен противником. В 7 час. подошел к устью реки Ак-Чай, принял с берега высаженную ра­нее партию разведчиков и значительное коли­чество беженцев. Разрушил артиллерийским огнем жандармский кордон. После этого по­шел на восток, обошел рейд гор. Уние и, не обнаружив плавучих средств, продолжал идти на Ост вдоль берега. У мыса Ай-Никола за­стопорил машины, спустил на воду шлюпки и отправил на берег разведчиков для уничтоже­ния фелюг на берегу и телеграфной и телефонной сети. Эту операцию выполнил удачно. В этом же районе разрушил артиллерийским огнем карагульский пост и четыре крупных шхуны. Близ мыса Вона обстрелял и разрушил несколько парусников, вытащенных на берег.

Около 18 часов, подойдя к позициям у Ти­реболи, хотел оказать содействие нашим вой­скам путем обстрела неприятельских позиций, но в продолжение полутора часов не удалось достигнуть связи с берегом.

Поэтому, и вследствие того, что топливо было на исходе, пришлось оставить эту попыт­ку оказать огневую поддержку со стороны моря нашим войскам, дали ход и пошли в Тра­пезонд, в который прибыли в 22 часа. Развед­чики, ходившие по тылам противника, сооб­щили прапорщику Селиванову среди различ­ных сведений и следующее: в Орду имеются большие склады запасов турецкой армии и за­вод, изготовляющий моторы, а невдалеке от го­рода Орду находятся ангары для самолетов. Мне стало известно, что в штабе в Трапезонде возник на основании этих сведений и опыта осуществленных удачно десантов эск. мин. «Жуткий» замысел произвести крупную сов­местную операцию частей армии и флота с де­сантом в Орду для уничтожения указанных выше военных объектов, о чем будет сказано далее.

23 июля в 0 час. 35 мин. снялись с якоря для следования в Батум, в который прибыли в 9 час. 35 мин. Всего было пройдено за этот по­ход 569 миль. Еще в течение этого похода я стал чувствовать себя больным. Ежедневно, необычайно регулярно в 6 час. пополудни ме­ня начинала трясти лихорадка в продолжение часа. Поднималась температура, и выступала холодная испарина. Затем, по окончании кризи­са наступала сильная слабость, требовавшая лежания в койке. По приходе в Батум я обра­тился к старшему врачу госп. судна «Петр Великий» доктору Бильвейс. Осмотрев меня, доктор определил мою болезнь называемой ме­стным названием «трапезондская хава», — британцы же называют ее «dengue». Доктор Бильвейс признал для меня необходимым пере­менить климат, считая, что если я останусь здесь, в районе Батума — Трапезонда, мне гро­зит опасность умереть от этой болезни, ибо она у меня протекает в очень острой форме.

Продолжать командовать миноносцем я, ко­нечно, больше не был в состоянии. По распо­ряжению начальства я 3 августа сдал коман­дование лейтенанту Макееву, а 4 августа на госп. судне «Петр Великий» отбыл в Севасто­поль. В Севастополе я находился на излечении до конца сентября, когда был назначен на должность начальника разведывательного от­деления в город. Сулин. Еще находясь в Сева­стополе, я узнал из писем лейтенанта В. М. Федоровского, что лейтенант Макеев вскоре сдал командование «Жутким» старлейту Зу­бову.

11 августа была осуществлена операция вы­садки крупного десанта с поддержкой морских сил флота с моря в гор. Орду. Операция эта носила характер безобразного грабежа, о чем будет сказано подробнее ниже. 14 августа 1917 г. эск. мин. «Жуткий» под командованием старлейта Зубова сделал попытку высадить на берег небольшую десантную партию близ мы­са Вона. Шлюпка при подходе к берегу была жестоко обстреляна ружейным огнем с берега и принуждена была возвратиться на миноно­сец. Шлюпка оказалась залитой кровью уби­тых и раненых. Был убит бравый начальник команды разведчиков грек Мавридий, тяжко ранен гардемарин Павел Сербулов и убито и ранено несколько разведчиков. Высадка так и не состоялась. В виде возмездия «Жуткий» обстреливал в течение часа здания на берегу селения Вона.

Об этих операциях высадки в Орду и по­пытки высадить малую партию десанта у мы­са Вона упоминает германский историк контр-адмирал Герман Лорей в своем капитальном труде «Дер Криг Цур Зее. Дер Криг ин туркишен гевассерн». Уже много позже мне стало ясно, что удачные высадки десантных партий, осуществленные «Жутким» под моим коман­дованием, были последней «лебединой пес­нью», если можно так выразиться, Русского Военного Флота под Андреевским флагом в Черном море. Далее все операции носили не­пристойный характер, будучи осуществлены совершенно разложившимися военными частя­ми, о чем красочно повествует копия рапорта одного из командиров вспомогательных крей­серов капитана 2 ранга князя Туманова, при сем прилагаемая.

Следует упомянуть о том, что еще 23 апре­ля 1917 г. приказом по Армии и Флоту о воен­ных чинах Флота и Морского Ведомства за № 30 я был произведен за отличие в делая против неприятеля в чин старшего лейтенанта со старшинством в чине с 28 июня 1916 г.» За дело захвата в плен и привода в Одессу турецкого товаропассажирского парохода «Иттихад», получившего русское название «До­быча». Пароход был захвачен призовой ко­мандой под моим командованием вблизи Бос­фора 28 июня 1916 г.

Это производство в чин старшего лейтенан­та являлось хорошей наградой, ибо давало мне старшинство в чине, ставя меня во главе всего моего выпуска из Морского Корпуса. Старше меня моего выпуска был лишь Н. Г. Фомин, но он состоял флаг-офицером у адмирала А. В. Колчака при обороне Рижского залива и был произведен в чин старшего лейтенанта «за от­личие» 10 апреля 1916 г. и таким образом ока­зывался старше меня.

Следовательно, командуя эскадренным ми­ноносцем «Жуткий», я с 23 апреля 1917 г. был командиром в чине старшего лейтенанта, а не «командующим» в чине лейтенанта.

Капитан 2 ранга Н. С. Чириков

Приложение

Копия.

СВЕДЕНИЯ о турецких войсках на побережье

От Бафры до Самсуна — Кавалерийский полк, 2 горных орудия, 2 пулемета, жандармские по­сты.

Самсун — Запасный пехотный полк, немного кавалерии, горные орудия. Ожидались 15-см. орудия для расстановки их от маяка до Чивы.

Устье Чершембе — 40 жандармов.

Чершембе — Рота с двумя пулеметами.

Район Фатца — Чершембе — Пехотный полк, сильные береговые жандармские конные и пе­шие посты, есть окопы.

Орду — Жандармы. Ожидался аэроплан.

Керасунда — 300 человек пехоты и жандармов.

Фатца Керасунда — По берегу слабые жан­дармские посты.

В районе Тиреболи Зефирос — Может быть артиллерия, пулеметы, целые батальоны пе­хоты.

Кроме того, всюду по берегу могут оказать­ся случайно проходящие эшелоны вооружен­ной пехоты и орудий.

21. 7. 1917 Полковник Смирнов

Командир Вспомогательного Крейсера «ИМПЕРАТОР ТРАЯН» Августа 14 дня 1917 г. №…

Рейд Батумский.

С. СЕКРЕТНО.

ПОЛУЧЕНО В Оп. Част. Шт. К-щего Чер. фл. в оперативном отделении 23 8 1917 г.

Вх. № 2264.

Начальнику Крейсерской Бригады Рапорт

Считаю своим долгом доложить Вам, госпо­дин Контр-Адмирал свои соображения об опе­рации 11 августа, в которой принимал участие вверенный мне крейсер.

Операция заключалась в следующем: от­ряд сухопутных войск должен был высадить­ся в городе Орду и уничтожить там склады запасов турецкой армии и завод, изготовляю­щий моторы, а также захватить уже готовые моторы и фелюги. Флот должен был поддер­живать сухопутный отряд своим огнем, давая возможность отряду продвигаться к намечен­ным пунктам в случае, если он встретит со­противление. Кроме того, воздушная разведка должна была выяснить вопрос о существовании (по имеющимся агентурным сведениям) непо­далеку от Орду ангаров и, в случае действительного их существования, корабли, пользу­ясь корректировкой с гидро, должны были уничтожить эти ангары своим орудийным ог­нем. В операции принимали участие: вспомо­гательные крейсера «Дакия и «Император Траян», миноносцы «Фидониси», «Громкий», «Свирепый» и «Строгий», два быстроходных катера и тральщик, на который были погруже­ны сухопутные войска.

Операция эта по своему заданию не пред­ставляла собою ничего сложного, принимая во внимание полную беззащитность города Орду и ту могучую поддержку, которую имел де­сантный отряд с моря.

Выполнение операции протекало следую­щим образом: назначенные корабли собрались в отправном пункте экспедиции — Элеву — лишь в 22 часа 10-го числа, накануне дня, назначенного для операции. По прибытии в Элеву начальником экспедиции были созваны начальники всех участвовавших в операции частей, то есть командиры кораблей и сухо­путные начальники с начальником десанта, капитаном Скрыпиным,  во главе. На этом со­вещании начальник десанта видимо впервые знакомился с планом города Орду, вследствие чего совещание затянулось за полночь. Ко­мандир тральщика заявил, что он лишь неза­долго до этого узнал о своем назначении в операцию, до последнего момента занимаясь выгрузкой и погрузкой.

Такая конспирация и хранение в тайне предполагаемой операции даже от командира одного из участвующих в операции судов до самого момента погрузки войск и съемки с якоря в высшей степени похвальна. К сожале­нию, командир тральщика являлся исключени­ем, потому что по словам присутствовавших на совещании весь Трапезонд уже около двух не­дель только и говорил что о предстоящей опе­рации, а представитель земского союза, имеющий пребывание в Эдеву, рассказывал мне, что в этом пункте, из которого должны были быть взяты главные силы десанта, уже за месяц давались и принимались заказы на те или другие товары, имеющие быть привезен­ными из Орду.

Участники высадки были посажены на тральщик уже после полуночи, и отряд в 2 часа 45 мин. 11 августа снялся и пошел по на­значению. Конечно, о внезапности высадки уже не могло быть и речи, потому что отряд подошел к Орду лишь после 8 час. утра.

Подробное описание операции не входит в задачу моего настоящего донесения и будет, без сомнения, представлено начальником ее. Я считаю лишь долгом довести до Вашего, го­сподин Контр-Адмирал, сведения те подробно­сти, свидетелями которых были офицер, гарде­марины и матросы вверенного мне крейсера.

Получив разрешение начальника операции, я составил по числу имеющихся на крейсере винтовок добровольческий отряд из 14 человек гардемарин и матросов, который под командой мичмана Кек был перевезен на тральщик еще в Элеву и передан в распоряжение десанта в помощь сухопутным войскам.

По рассказам этих вернувшихся после опе­рации живых свидетелей я составил себе со­вершенно отчетливое убеждение, что это была не военная операция, а довольно хорошо ор­ганизованный грабеж с мощной поддержкой флота. Многие солдаты высаживались на бе­рег с заранее заготовленными мешками. С первых же шагов высадившихся войск нача­лась вакханалия насилий и безудержного гра­бежа. Очень скоро высадившиеся войска пере­пились, начали разбивать магазины и частные квартиры. Награбленное добро грудами тащи­лось на тральщик. От времени до времени под­нималась беспорядочная пулеметная и ружей­ная стрельба. Прилегающая к морю часть ту­рецкого квартала была разрушена артилле­рийским огнем с судов еще до высадки десан­та. После высадки флот перенес огонь по про­сьба начальника десанта на более отдаленные кварталы и склоны гор.

Начальник десанта находился на миноносце, посылая от времени до времени панического свойства радио вроде следующего,: «Пехота терпит потери, непременно обстреливать вер­шины гор» (принята в 11 час. 46 мин.). Те мизерные потери (2 убитых, 1 раненый), кото­рые понес десант, по мнению моих участников были результатом своей же беспорядочной стрельбы.

Вскоре во многих местах город запылал, большинство домов по набережной турецкого квартала превращены снарядами в решето, минарет разрушен, большое здание под фла­гом Красного Полумесяца превращено в руины. Греческое население сначала сбилось в ограде гречсской церкви и после того, как высадились наши войска, высыпало им навстречу и стало собираться около тральщика, умоляя русских вывезти их из Орду, потому что по уходе на­ших турки, без сомнения, вырежут в отместку всех греков. Вначале им отказывали, но обе­зумевшие люди кидались в воду, вплавь доби­рались до тральщика, карабкались по якорно­му канату.

Начались насилия над женщинами. Солда­ты вырывали у них детей и насиловали женшин тут же. К стыду и позору русского офицррства, от солдат не отставали и некоторые офицеры: рулевой вверенного мне крейсера, грозя штыком, отогнал какого-то подпоручи­ка от гречанки-девушки, которую волок этот офицер. Не отставали сухопутные офицеры от своих солдат и в грабеже. Едва не был ограб­лен мичман Кек, в карман которого залез было солдат, видимо плохо знакомый с формой морского офицера.

Мой маленький десант, разбитый к тому же на отдельные группы по несколько чело­век, ничего не мог поделать с разнузданной, перепившейся толпой солдат. Мичман Кек с несколькими матросами пробовал спустить на воду моторную шлюпку, но это ему не удалось, потому что никто не шел к нему на помощь. За первой линией домов, вдоль улицы стоял целый ряд фелюг, некоторые — с моторами, но спускать их на воду было некому, потому что десант был занят мануфактурой, кожей и до­машним  имуществом. Фелюги и моторы при­шлось сжечь.

Около полудня начальник десанта дал сиг­нал об окончании операции. В это же время начали прибывать партии беженцев-греков, которые доставлялись на корабли быстроход­ными катерами. Одна такая партия была до­ставлена и на вверенный мне крейсер. Люди эти производили самое жалкое впечатление: обезумевшие от ужаса, без всякого имущества, многие еле прикрытые одеждой, видимо — вы­скочившие из своих домов в чем были. С этой партией (около 50 человек) прибыл и местный греческий архимандрит. Он умолял меня не оставлять в Орду ни одного грека вследствие того, что все они будут вырезаны вернувшими­ся после нашего ухода турками. Я отправил его на быстроходном катере на «Дакию», на которой находился начальник операции. В об­щем, из 3-4 тысяч греческого населения Орду было вывезено менее 1000 человек. Вывоз ча­сти греческого населения, по моему мнению, еще более озлобит турок против оставшихся и в участи последних, мне кажется, сомнений не может быть никаких.

Хотя операция закончилась около полуд­ня, мы могли выйти в море лишь в 17 часов. Пять часов времени понадобилось для того, чтобы погрузить на тральщик десант. Этот же тральщик взял и большую часть вывезенных нами греков.

С чувством гордости за вверенный мне ко­рабль считаю долгом донести Вам, господин Контр-Адмирал, что десант с «Траяна» не за­пятнал себя позором и вернулся на корабль с пустыми руками. Подобранные фельдшером на берегу, видимо брошенные несведущими сол­датами пачки турецких бумажных денег были переданы им старшему офицеру для раздачи беженцам — грекам. Деньги эти сданы под расписку бывшему у меня на корабле служа­щему в трапезондском контр-разведывательном отделении прапорщику, которому была пору­чена передача беженцев под покровительство греческого благотворительного комитета. Когда у попавших случайно на «Траян» двух матро­сов с «Дакия», также свозившего небольшой десант, обнаружено было награбленное добро (до заплатанных женских кофт включительно), оно было немедленно конфисковано моим су­довым комитетом.

По просьбе команды я сделал следующий семафор начальнику экспедиции: «Вернувши­еся из операции возмущены мародерством солдат. Командир «Траяна» просит Вашего распоряжения о конфискации награбленного имущества в пользу вывезенных греков. На­грабленное добро везется на тральщике в трю­ме и на фелюге, идущей у него на буксире» Какое последовало распоряжение на этот се­мафор, мне неизвестно.

Исходя из описанного, я пришел к заклю­чению, что операции, подобные описанной, бессмысленны и вредны. Такие набеги могут быть производимы лишь отборными, с желез­ной дисциплиной частями войск, а вследствие того, что таковых в настоящее время в русской армии нет (среди грабителей и мародеров в Орду гардемарины и матросы видели также солдат пресловутых батальонов смерти, с чер­но — красными шевронами), то таковых опера­ций производить не должно. Не принося ни­какой пользы с точки зрения военной, они раз­вращают солдат, покрывают русское имя не­изгладимым позором, вызывают множество бессмысленных и ненужных жертв (на ули­цах и в домах турецкого квартала валялись многочисленные трупы женщин и детей). Флот должен категорически и раз навсегда отказать армии в организации и поддержке подобных «операций».

Нельзя и преступно рисковать дорого сто­ящими кораблями ради того, чтобы дать воз­можность нескольким сотням негодяев обзаве­стись мануфактурой, кожей и заплатанными женскими кофтами. Семь кораблей в продол­жение девяти часов толклись на крошечном рейде Орду, и если бы где-нибудь поблизости была неприятельская подводная лодка, то не только «Дакия» и «Траян», но наверное и не­которые из миноносцев не числились бы уже в списках Черноморского флота.

Капитан 2 ранга кн. Туманов

_______________
*) Получив известие о выходе германского легкого крейсера «Бреслау» в Черное море, эск. миноносец «Жуткий» приготовился к отражению противника, если он предпринял бы набег на Трапезонд. Миноносец подтянулся вплотную к пристани и соорудил некий блиндаж из сложенных тут же на пристани мешков с песком и цементом. В блиндаже, прикрывавшем со стороны моря весь корпус судна, дымовые трубы и надстройки, были оставлены амбразуры для стрельбы из орудий. Торпедные аппараты были покрыты командными койками.

Однако крейсер «Бреслау» близ Трапезонда не появлялся, а направил свою оперативную деятельность в сторону северо-западной части Черного моря. Вражеский крейсер поставил у острова Фидониси ночью 11 июня минное заграждение из 80 мин и обстрелял и разрушил наблюдательный пост службы связи на острове. На одной из мин заграждения, поставленного крейсером «Бреслау», взорвался и утонул 7 июля 1917 г. русский эск. миноносец «Лейтенант Зацаренный», причем погибли его командир старший лейтенант Штильберг и 37 человек команды.

**) В Батуме было получено известие о том, что вице-адмирал А. В. Колчак сдал должность Командующего флотом контр-адмиралу В. К. Лукину и 10 июня 1917 г. с вечерним поездом отбыл в Петроград для доклада Временному правительству о событиях происшедшей смуты среди команд Черноморского флота в Севастополе.

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ