Выйдя по окончании эвакуации порта из Новороссийской бухты, вечером 27 марта эск. мин. «Беспокойный» подошел к Туапсе и обнаружил, что порт занят перевалившими через горы казаками. Выяснилось, что 3-й донской корпус, кубанская армия, бригада астраханцев, другие мелкие части и 7 бронепоездов, отходивших вдоль Армавир-Туапсинской железной дороги, объединились в одну группу войск под командой ген. Писарева. После безрезультатных переговоров о пропуске к морю с зелеными партизанами, занимавшими Гойхтский перевал, кубанская дивизия ген. Шифнер-Маркевича, при поддержке бронепоездов, 22.3 заняла станцию Гойхт и вечером следующего дня бронепоезда дошли до станции Туапсе. За ними двинулись войсковые части и бывшие с ними обозы с беженцами. Партизаны поспешно отступили по новороссийскому шоссе и вслед за ними был выдвинут отряд казаков с батареей, занявший деревню Небуг и дошедший до Казачьей балки, в 22 километрах от Туапсе. В районе Гойхтского перевала был оставлен ариергард в составе 2-ой кубанской дивизии с тремя бронепоездами. Двинутые по сочинскому шоссе кубанские казаки обнаружили лишь мелкие группы партизан, которые при их приближении убегали в горы. Этими мерами, во всяком случае до подхода главных сил Красной армии из Новороссийска или с севера, спокойное проведение эвакуации Туапсе было обеспечено. По какой-то причине преследовавшие казаков 34-ая и 50-ая стрелковые дивизии Красной армии отстали и несколько дней не двигались вперед.
Находившийся на «Беспокойном» начальник дивизиона кап. 1 р. Лебедев по радиотелеграфу сообщил о создавшемся в Туапсе положении и просил срочно выслать из Феодосии пароходы для эвакуации многих тысяч людей. Бывшему у Новороссийска экс. мин. «Дерзкий» было приказано немедленно идти в Туапсе. Следовавшему к Геленджику, который продолжал занимать противник, начальнику 2-го отряда судов кап. 1 р. Машукову было передано, чтобы он со своим отрядом тоже шел в Туапсе.
В 8 часов утра 28.3 «Дерзкий» пришел в Туапсе. Этот миноносец, как и все другие, бывшие в хорошем состоянии корабли, был захвачен в январе 1919 года «союзниками» и лишь 1.3.20 г. был возвращен в Измиде англичанами. Туда пришел эск. мин. «Поспешный», который предполагалось отправить на Мальту в ремонт, и его уже сплававшаяся команда с кап. 2 р. Н. Р. Гутаном во главе перешла на «Дерзкий». После перегрузки всех материалов, снарядов и имущества и необходимого ознакомления с новым кораблем, «Дерзкий» 22 марта прибыл в Севастополь. Но нефти для него там не оказалось, и через три дня «Дерзкий» был послан в Ялту для приема горючего с бывшей там баржи. Но нефть оказалась настолько густой, что ее с трудом могли перекачивать помпы и, не догрузившись, миноносец ушел к Новороссийску. По приходе «Дерзкого» в Туапсе кап. 1 р. Лебедев со своим флаг-офицером перешел на него, а «Беспокойный», у которого все запасы были на исходе и оставалось мало снарядов, перекачав на «Дерзкий» немного лишней нефти и взяв некоторое количество раненых, в следующую ночь ушел в Феодосию. Кап. 1 р. Лебедев с помощью кап. 2 р. Гутана и офицеров «Дерзкого» взял в свои руки все управление морской частью эвакуации. Было организовано управление портом, и на балконе его дома непрерывную вахту несли сигнальщики «Дерзкого», через которых шла вся связь между сухопутным командованием и стоявшим в порту на якоре миноносцем.
29.3 пришел отряд кап. 1 p. H. Н. Машукова, который находился на канонерской лодке «Георгий» оборудованной из парохода серии Эльпидифоров, вооруженный «Ледокол № 1», впоследствии названный «Всадник», с десантной баржей — болиндером и сторожевой катер «Ст. лейт. Макаров». Вслед за ними прибыл тральщик №412, начали приходить из Феодосии пароходы и прибыл находившийся у Новороссийского залива английский крейсер «Калипсо» и эск. мин. «Стедфаст».
Немедленно было приступлено к погрузке войск, но тут выяснилось, что кубанский войсковой атаман генерал Букретов, председатель рады Иванис и председатель краевого правительства Тимченко и другие лица ведут усиленную пропаганду среди кубанских казаков в смысле полного разрыва с Добровольческой армией, отказа от эвакуации в Крым и создания независимой Кубани в союзе с мифической Горской республикой, зелеными Черноморья и будто бы с активной поддержкой Грузии. Несмотря на противодействие командующего Кубанской армией ген. Шкуро и большинства офицерства, кубанские казаки поддались этой пропаганде и не пожелали эвакуироваться. Но все эти обещания были лишь пустыми словами: Горская республика была быстро ликвидирована красными, зеленые превратились в Красную партизанскую армию, а Грузия отказалась пропустить казаков на свою территорию. В связи с этим положением началась погрузка 3-го донского корпуса, астраханцев, попавших в Туапсе добровольцев и беженцев. Ввиду большого количества подлежащих эвакуации лиц, из Феодосии были вызваны добавочные пароходы. Пассажирский пароход «Тигр» был предоставлен раненым и больным, беженцы устраивались по способности, в частности на пришедшие английский и французский пароходы.
30.3 кан. лодка «Георгий» пошла к Сочи для оказания содействия продвигавшимся вдоль моря на юг кубанским казакам. Сторожевой катер «Ст. лейт. Макаров» для выяснения намерений грузин был послан в Сухум, но к назначенному ему сроку не вернулся. 31.3 «Ледокол № 1», взяв под командой мичмана два десятка вооруженных матросов с «Дерзкого», при пулемете, был послан к Джубге, где стояли два буксира и парусные шхуны, на которых при оставлении Туапсе партизанами часть из них бежала. С хода ледокол подошел к стоявшему на якоре «Тайфуну», на который перепрыгнули матросы «Дерзкого», но на буксире никого не оказалось. Маленький буксир «Елизавета» стоял у береговой пристани и захватить его не было возможности. Выпустив несколько 75-мм. снарядов по берегу, ледокол взял «Тайфун» на буксир и привел его в Туапсе. По поводу «Тайфуна» между Лебедевым и Машуковым произошел забавный спор. Основываясь на том, что буксир был захвачен кораблем его отряда, Машуков настаивал на его зачислении в этот отряд, но Лебедев, которому «Тайфун», ввиду отсутствия в Туапсе буксиров, был крайне необходим для оказания помощи при швартовке пароходов и для буксировки болиндера, напомнил старый корсарский обычай, по которому призовое судно принадлежит тем, которые первые завладели палубой и на ней продолжали оставаться, т. е. в данном случае мичман и его команда с «Дерзкого». Но в это время команда, оставив «Тайфун» стоять на якоре, вернулась на миноносец. Зная это кап. 2 р. Гутан, для продолжения занятия буксира и избежания захвата оставленного судна азовцами, срочно послал на него гардемарина. Кап. 1 р. Машуков был очень рассержен таким поворотом дела.
В 6 часов утра 2 апреля «Дерзкий» с целью подбодрить находившиеся на фронте части и устрашения партизан вышел в море. У Небуга с берега на шлюпке прибыл кубанский генерал Науменко, заменивший отбывшего со своим корпусом генерала Писарева. Ген. Науменко предложил пройти на северо-запад с целью установить, не подходят ли по шоссе из Новороссийска части Красной армии. Малым ходом «Дерзкий» в двух-трех километрах от берега пошел дальше. У Ольгинского кордона был обстрелян из орудий конный разъезд. Затем было выпущено несколько снарядов по Джубге, где, вероятно, находилась главная база партизан, и были утоплены стоявшие у берега буксир и шхуна. На обратном пути миноносец обстрелял деревню Ольгинка, а затем по просьбе, переданной из штаба отряда, открыл огонь по склону дальней горы, до которой полевая артиллерия не доставала и где виднелась цепь партизан, убежавшая после первых же выстрелов. В это время казачья батарея обстреливала шоссе и прибрежную гору. Никакого движения войск по шоссе не было замечено, из чего можно было заключить, что с этой стороны части Красной армии еще не подходили. После захода солнца «Дерзкий» вернулся в порт.
3 апреля в Туапсе пришла вторая партия пароходов: «Лазарев», «Колыма», «Россия» и транспорт «Николай 119», благодаря которым явилась возможность эвакуировать всех желающих. Пришла также французская кан. лодка «Дюшафолт», взявшая на борт небольшое количество интеллигентных беженцев.
Вечером партизаны произвели внезапное наступление и отбросили передовые части казаков за реку Небуг. Опасаясь их дальнейшего продвижения, ген. Науменко попросил об оказании артиллерийской поддержки с моря. В 2 часа ночи 4. 4 «Дерзкий» снялся с якоря и, подойдя близко к берегу и осветив долину прожекторами, в 4 часа утра открыл огонь залпами из своих 4 орудий по мосту, шоссе и южному склону долины. Перед рассветом миноносец отошел в море, но в 6 часов, когда он снова стал приближаться к Небугу, по нему начали стрелять два полевых орудия, сразу давшие один перелет и один недолет. Орудия, которые стояли в разных местах, были сейчас же обнаружены по вспышке выстрелов; развернувшись бортом, «Дерзкий» их обстрелял и после первых же близких разрывов они замолчали. С целью снова вызвать их стрельбу миноносец прошел четыре раза в двух-трех километрах от берега, но орудия упорно молчали. В 8 часов «Дерзкий» вернулся в Туапсе и подошел к «Калипсо», который дал ему сколько мог нефти. Действия на морском фланге «Дерзкого», видимо, обескуражили партизан, которые не только прекратили попытки наступать, но даже отошли назад и высланный в этот день казачий разъезд прошел на несколько километров вперед, никого не обнаружив.
На следующий день кап. 1 р. Машуков, присутствие которого было необходимо ввиду готовившегося десанта в Азовском море, ушел на «Ледоколе № 1» в Керчь. Вслед за ним, несмотря на поднятый «Дерзким» сигнал «вернуться», который, возможно, не был понят, ушел и «Георгий».
6 апреля фактически эвакуация была закончена и все пароходы ушли в Феодосию. У железнодорожной пристани остался транспорт «Николай 119», грузивший еще артиллерию и который должен был взять команды бронепоездов. Управление портом было переведено на транспорт, «Тайфун» с болиндером пошел в Сочи, куда должны были посылаться в дальнейшем пароходы. Надо отметить, что в Сочи и далее до Поти не было оборудованных портов и погрузка на суда была лишь возможна при помощи мелкосидящей баржи с пересадкой людей на стоявшие на якоре пароходы. Находившийся на железной дороге ариергард и бронепоезда, устроив в туннелях завалы, в этот день оставили Гойхтский перевал и начали отходить к Туапсе; кубанские части и обозы уходили на юг по сочинскому шоссе. Два бронепоезда отошли на железнодорожную пристань и командир «Николая» предложил своими стрелами снять с них и погрузить на транспорт орудия и башни. Остальные бронепоезда, кроме одного, были приведены в негодность. Транспорт должен был взять с собой находившийся в порту буксирный катер «Петр», который с трудом был приведен к его борту четверкой «Дерзкого». На остальных мелких катерах машинисты миноносца сняли части механизмов. Окончательное оставление порта было назначено на 7 апреля, в зависимости от того, как быстро будут наступать красные, но из предосторожности стоявшие в середине порта «Дерзкий» и «Калипсо» к вечеру подняли все шлюпки и были готовы к немедленной съемке с якорей. На новороссийском шоссе ариергард отошел на последний перед портом Агойский перевал, но партизаны здесь его не беспокоили, вероятно, не решаясь атаковать эту крутую гору. В первую половину дня 7. 4. продвигавшаяся вдоль железной дороги дивизия красных была задержана ариергардом при поддержке бронепоезда у последней станции Кабардинка, но их части продвигались также вдоль долины Паук. В 14 часов «Николай», окончив погрузку, отошел от пристани, но на случай необходимости взять еще кого-либо был поставлен на якорь в порту и ушел лишь два часа спустя. Оставленные им пустые бронеплощадки паровоз столкнул в море. В 15 часов начался отход ариергардов. Для облегчения отступления ариергарда с новороссийского направления «Дерзкий» в 16 часов подошел к долине Агоя и выпустил десяток снарядов вдоль шоссе. В момент поворота миноносца в море, по нему открыли огонь два 3″ орудия, место которых сразу определить не удалось. «Дерзкий» обстрелял некоторые пункты на берегу, где предположительно могла бы находиться батарея, которая сделала десятка два выстрелов, причем некоторые ее снаряды ложились вблизи миноносца. Наконец сигнальщики заметили вспышки выстрелов на склоне холма у Небуга и по этому месту был открыт беглый огонь из трех орудий и тотчас же батарея замолчала. В 17 ч. 30 м. «Дерзкий» вернулся к Туапсе и стал на якорь в двух километрах от берега на внешнем рейде, невдалеке от вышедшего в 16 ч. из порта «Калипсо». К этому времени ариергард с железной дороги уже отошел на юг. У вокзала был большой пожар, зажженный командой бронепоезда, и рвались боеприпасы. Сам бронепоезд отошел на Черноморский вокзал, взорвав после себя мост через Туапсинку. Через город на рысях проходили несколько сотен казаков, бывших в ариергарде на новороссийском шоссе.
Цепи красных появились со стороны Кабардинки и затем на холмах со стороны Паука. Бронепоезд обстреливал их шрапнелью, но по нему открыла довольно меткий огонь батарея; после попадания гранаты в стоявший за ним паровоз, бронепоезд отошел за поворот. Другая батарея (возможно это был бронепоезд) более крупными снарядами обстреливала город и порт. «Дерзкий» сделал лишь несколько выстрелов, т. к. с мостика было трудно разобрать, где свои и где чужие. В 18 часов, вероятно приблизившись, как предполагали, 42-линейная батарея одиночными выстрелами открыла огонь по кораблям гранатами и иногда шрапнелью, целя главным образом в «Калипсо». Выбравшие заблаговременно якоря корабли малым ходом начали уходить, причем кап. 2 р. Гутан, не желая при этом опережать «Калипсо», держался позади его траверза. Ответного огня корабли не открыли, т. к. местоположение батареи не удалось заметить, а стрелять по городу было безрассудно. Шрапнель разорвалась между мачтами «Дерзкого», и пули, как горох, рассыпались по стальной палубе, но в этой части миноносца по боевой тревоге никого не было, а проходивший здесь старший офицер лейт. Полетика успел отпрыгнуть под настройку. Затем у самой кормы «Калипсо» поднялся фонтан воды и разорвавшийся снаряд осыпал ее осколками, после чего крейсер увеличил ход и его примеру последовал «Дерзкий». Батарея оказалась дальнобойной, и корабли находились в сфере ее обстрела 20 минут.
Через Туапсе, включая беженцев и гражданских лиц, было эвакуировано примерно 15.000 человек, некоторое количество лошадей и орудий.
После рассвета «Дерзкий» подошел к Гаграм, чтобы посмотреть, нет ли там пропавшего «Макарова», но катера там не оказалось. На смену «Дерзкого» для продолжения эвакуации должен был прибыть эск. мин. «Живой», вместе с тем на «Дерзком» не было достаточно нефти, чтобы дойти до Севастополя, требовалось перебрать кое-какие механизмы и его команда от интенсивной работы сильно устала. Принимая это во внимание и предполагая, кроме того, что в Крыму нефти не достать, кап. 1 р. Лебедев приказал идти в Батум, куда миноносец пришел в 18 часов. Во время спокойной стоянки «Дерзкого» в Батуме у всех оказалось время предаться своим мыслям. Под влиянием происшедшей катастрофы Добровольческой армии в настроении команды произошел некоторый упадок. О реальном положении в Крыму сведений не было и в случае его падения предполагалось, что миноносец уйдет за-границу. Обильное потребление кахетинского вина позволяло забыть горечь поражения, но несколько человек из более чем ста человек команды дезертировало. Среди них оказался старшина одной кочегарки, гардемарин инженерного училища, и, что всех удивило, — боцман, бывший унтер-офицер Гвардейского экипажа. В 1919 году, когда в Новороссийске формировалась команда «Поспешного», он явился на миноносец и на вопрос старшего офицера, есть ли у него документы, распахнул бушлат, показал свою богатырскую грудь, на которой от края до края, в красках, был нататуирован императорский орел, и сказал: «Вот мой документ, куда я с таким могу еще податься!». Но необходимо отметить, что когда через несколько дней «Дерзкий» снова вышел в море и пошел в родной для многих матросов Севастополь, все тяжелые думы были забыты и команда, как раньше, превосходно работала.
Вступивший в командование Русской армией генерал Врангель для разрешения создавшегося на кавказском побережье положения командующим Кубанской армией назначил генерала Улагая, доставить которого в Туапсе должен был только, что закончивший ремонт миноносец «Живой» (командир ст. лейт. М. Лазарев). Взяв на борт ген. Улагая, его начальника штаба ген. Стогова и полковника Туманова, «Живой» зашел сперва в Керчь, где на него погрузилось несколько членов кубанской рады из числа лояльных генералу Врангелю, которые должны были оказать влияние на казаков, после чего миноносец направился в Туапсе. Зная о его приходе, всю ночь после оставления порта «Дерзкий» периодически вызывал «Живого» по радио, а уходивший в другую сторону «Калипсо» слал в эфир: «to all to all and руска миноноска» и далее, по-английски: «Туапсе занято большевиками». По какой-то причине не приняв этих телеграмм, во второй половине дня 8. 4. «Живой», пройдя в близком расстоянии Кадошский мыс, подошел к Туапсе. Отсутствие каких-либо кораблей в порту показалось Лазареву подозрительным, и он тотчас же застопорил машины, чтобы осмотреться. Расстояние до набережной было не более километра и не прошло и нескольких минут, как стоявшее у таможни 3 ” орудие открыло огонь и первый его снаряд упал в 50 метрах от борта. Миноносец дал полный ход и, прижимаясь к берегу Кадоша, пошел в море. Кормовое 75-мм. орудие открыло огонь и после нескольких выстрелов ему удалось сбить стрелявшую пушку. На мысу была хорошо видна установленная в 1916 году двухорудийная морская 6 ” батарея, на которой копошились люди, начавшие поворачивать орудие в сторону миноносца. С расстояния в 200 метров батарея была обстреляна из пулемета, и бывшие там люди разбежались. Отойдя в море, «Живой» обстрелял дома на набережной, начиная с большого здания с развевавшимся красным флагом, который загорелся. Всего было выпущено 83 снаряда. Около 18 часов, когда миноносец уже отошел от порта, в ста метрах от него поднялся высокий столб воды от падения крупного, вероятно, 6″ снаряда. Через короткий промежуток времени второй снаряд разорвался в восьми-десяти метрах против носовой части и осколок прочертил по шпилю. В этот момент подошедший с юга английский миноносец начал стрелять залпами по Туапсе и батарея перенесла огонь на него; повернув в море, миноносцы быстро вышли из сферы падения снарядов. «Живой» пошел к Сочи, но через часа полтора в носовом отсеке была обнаружена вода и миноносец заметно сел носом. При осмотре борта у ватерлинии против клюза была обнаружена пробоина в 10 на 12 см. с острыми вывернутыми наружу(!) краями. Мотор электрической помпы оказался уже в воде и пришлось организовать откачивание воды ручным брандспойтом, на который встали члены рады. Для уменьшения количества воды отсек туго забили ветошью и паклей, но вода продолжала прибывать и начала заливать кубрик через отошедший, вероятно, по ветхости, люк водонепроницаемой переборки. После нескольких часов усилий машинному унтер-офицеру удалось прижать и заклинить люк и, продолжая выкачивать воду, ее дальнейшее распространение удалось прекратить; в 23 часа был дан ход. Вспышек выстрелов на «Живом» не видали, но все же офицеры предполагали, что стреляла батарея Кадош, хотя бывший командир Туапсинсксго порта кап. 2 р. Винокуров еще в Севастополе сказал Лазареву, что с орудий этой батареи в свое время были сняты замки и стрелять она не могла. В одни сутки красные восстановить ее не могли и можно предполагать, что стрелял тяжелый бронепоезд, с которым потом еще пришлось иметь дело.
После оставления Туапсе кубанские части отошли на 30 километров и, пройдя Лазаревку, закрепились вдоль бурной в это время года горной реки Псезуапе; затем, после трехдневного боя, они 15. 4 были вынуждены отступить до долины реки Шахе, в 25 километрах от Сочи. Строившаяся железная дорога оканчивалась несколько километров далее у Лоо, поддерживавший казаков бронепоезд был взорван и его команда погрузилась на прибывший к Сочи пароход «Колыма», грузивший людей с помощью болиндера. Генерал Науменко отбыл в Крым, и его заменил генерал Морозов.
Утром 9. 4 «Живой» встал на якорь у Сочи; вскоре с берега прибыл ген. Шкуро, который имел длинный разговор с ген. Улагаем в кают-компании миноносца. Позже было получено радио с приказанием генералу Улагаю следовать в Батум, для переговоров с прибывшим туда из Владикавказа командовавшим войсками на Кавказе генералом Эрдели. 10. 4 в канун Пасхи «Живой» пришел в Батум. Для более энергичного откачивания поступавшей воды «Дерзкий» передал ему свой брандспойт и кап. 1 р. Лебедев обратился за помощью к командиру стоявшего в порту английскогокрейсера «Карадок». «Живой» был подведен к крейсеру и спустившийся за борт английский машинист, обрезав острые края пробоины, наложил на нее железную планку и крепко ее притянул болтами, после чего поданным шлангом крейсер осушил отсек. Уголь на «Живом» подходил к концу, и, англичане разрешили пополнить его запас из возвышавшейся на пристани горы угля. «Дерзкий» впервые после Константинополя смог принять полный запас нефти. Фактически в Батуме всем распоряжались англичане. Они имели здесь свою базу, через которую шло снабжение в Каспийское море и Персию, и в городе стояла их пехотная часть.
С самого основания Грузия страдала отсутствием флота, который состоял лишь из трех бывших русских быстроходных катеров, трех вооруженных маленьких буксиров и имелся лишь один коммерческий пароход «Михаил». Решив воспользоваться крушением Добровольческой армии, грузинские власти захватили в Поти четыре парохода под русским флагом, но после протеста генерала Эрдели, поддержанного английским командованием, три парохода были ими отпущены. На одном из них прибыл в Батум бывший кадет Морского Училища, подпоручик корпуса кораб. офицеров Малов, состоявший в команде катера «Ст. лейт. Макаров», которому удалось бежать из грузинского лагеря. Малов сообщил, что катер зашел в Сухум и, несмотря на предупреждение кап. 1 р. Лебедева быть осторожными с грузинами, командир катера, оставив на нем лишь четырех человек, с остальной командой отправился гулять в город, где все были арестованы. К стоявшему на якоре «Макарову» подошли два грузинских катера, и человек 20 вооруженных грузин, перепрыгнув на него, им завладели. После этого «Макаров» был отведен в Поти. Узнав об этом пиратском акте, кап. 1 р. Лебедев решил с двумя миноносцами идти в Поти и, если надо угрожая бомбардировать порт, потребовать возвращения катера. Английское командование нашло действие грузин в захвате катера неправильным, а командир бывшего в Батуме французского эск. миноносца «Хова», вероятно по собственной инициативе, решил присоединиться к этой демонстрации. Поход был назначен на 14. 4, но командир «Живого» попросил отсрочки, так как принятый им уголь был столь низкого качества, что почти не горел в топках котлов. На следующий день «Живой» все еще не поднял паров и кап. 1 р. Лебедев решил вести его на буксире. Вечером, светя прожекторами, кап. 2 р. Гутан, очень искусно маневрируя, подвел «Дерзкого» к стоявшему у пристани «Живому», ошвартовавшись к нему бортом вывел его из порта и в час ночи перевел его за корму. Генерал Улагай опять пошел на «Живой». К утру разыгрался штормовой ветер прямо в нос миноносцам и развел довольно большую волну. В 10 часов утра лопнул буксир и не без труда из-за качки был заведен новый. По оборотам винтов ход должен был быть 6 узлов, но фактически миноносцы вперед почти не продвигались и их снесло на старое, но все еще опасное минное поле. После полудня, ввиду не прекращающегося шторма кап. 1 р. Лебедев решил операцию отменить и приказал повернуть на Сочи. Присоединившийся утром «Хова» с благодарностью был отпущен. На новом курсе, хотя качка усилилась, но ветер мешал меньше, и с риском порвать буксир «Дерзкий» прибавил число оборотов, но в действительности ход не превышал четырех узлов. В 23 часа снова со свистом, извиваясь спиралью, лопнул стальной буксир. При свете прожекторов Гутан подвел корму «Дерзкого» к «Живому», при помощи бросательного конца ему был передан перлинь и он был подтянут ближе. Миноносцы качало и таран «Живого» угрожающе бросало вверх и вниз у самой кормы «Дерзкого». На карапасной, обдаваемой брызгами носовой палубе «Живого» работать было очень трудно, и матросы ежесекундно рисковали свалиться за борт. Было решено в качестве буксира использовать якорный канат, но живинцы его упустили и сто сажен тяжелой цепи с грохотом полетели за борт; не имея пара на шпиле для его подъема, канат пришлось отклепать. Пришедший на корму Гутан, видя, что команда «Живого» не справляется и его старший офицер мичман Христо-Феодорато безучастно сидит на пушке, приказал строевому унтер-офицеру «Дерзкого» и трем матросам перебраться на «Живой». Цепляясь руками и ногами за канат, они достигли «Живого», после чего дело пошло быстрее и новый буксир был заведен. В 2 часа ночи «Дерзкий» дал ход. К утру шторм постепенно стих и воспользовавшись этим команда «Живого» через узкие палубные горловины начала выбрасывать за борт батумский уголь, чтобы добраться до оставшегося, правда в небольшом количестве, хорошего угля. В 11 часов утра 17. 4 миноносцы пришли в Сочи и, к общей радости команды «Дерзкого», «Живой» был передан «Колыме», которая, взяв тысячи полторы пожелавших эвакуироваться, на следующий день ушла с ним в Феодосию.
В день прихода «Дерзкого», у Шахе красные части пытались продвинуться вперед. В 11 часов стоявший у Сочи английский миноносец «Стедфаст» снялся с якоря и днем несколько раз обстреливал тылы красных, до Лазаревки включительно. Вместе с тем в штабе было получено сведение, что в следующую ночь красные собираются на катерах и шлюпках высадить десант в тылу позиции казаков. Ввиду этого, в 23 часа «Дерзкий» снялся с якоря и до рассвета, светя прожекторами, малым ходом крейсировал между Лазаревкой и Шахе, в поисках проблематичных катеров. После рассвета миноносец через посланную к берегу шлюпку получил просьбу из штаба отряда обстрелять правый берег реки Шахе и прилегающие к ней склоны долины, так как красные начали атаку позиций. Действительно, на берегу была слышна жаркая пулеметная и ружейная стрельба, но артиллерия безмолвствовала. Об этой просьбе были поставлены в известность англичане и прибывший в Сочи крейсер «Карадок» и «Стедфаст» тотчас же вышли к Шахе. В 8 ч. 15 м. проходя 6-узловым ходом в четырех километрах от берега «Дерзкий» быстро чередующимися двухорудийными залпами открыл огонь. Через пять минут, шедший немного мористее его «Карадок» и немного позднее миноносец начали энергичный обстрел берега. В бомбардировке принял участие десяток скорострельных орудий и сразу долина и склоны горы покрылись дымом разрывов и пылью. «Дерзкий» обстреливал железную дорогу, шоссе и близлежащий район, тогда как «Карадок» эффектными четырехорудийными залпами посылал 6″ снаряды дальше вглубь долины. После первых же залпов перестрелка на берегу прекратилась и красноармейцы бросились назад в поисках укрытий. В 8 ч. 30 м. корабли повернули на обратный путь, причем «Карадок» и миноносец вступили в кильватер «Дерзкому», что было удобнее при стрельбе. До 9 ч. 10 м. более редким огнем корабли продолжали обстрел берега, после чего «Дерзкий» ушел в Сочи, а англичане остались у Шахе и около полудня снова обстреливали долину. В 16 часов вернулся «Карадок», а миноносец оставался там до темноты, но красные не решались больше что-либо предпринимать.
19. 4 в 8 ч. утра, согласно полученному приказанию, «Дерзкий» пошел в Севастополь. Смена ему не посылалась и надо думать, что это решение было вызвано невозможностью сговориться с кубанскими представителями. Вслед за ним из Сочи вышел «Стедфаст» и, подойдя к Лазаревке, начал ее обстреливать. Внезапно около него начали подниматься высокие столбы воды от падения, вероятно. 6″ снарядов, но стреляло, видимо, лишь одно орудие. Командир «Дерзкого» хотел идти к нему на помощь, но кап. 1 р. Лебедев сказал, что в этом нет надобности. Действительно, поставив дымовую завесу и дав самый полный ход, «Стедфаст», ушел зигзагами в море, а появившийся скоро «Карадок» в отместку сильно бомбардировал Лазаревку. По всей, вероятности, миноносец был обстрелян вооруженным морским орудием бронепоездом, продвинувшимся в это утро до Лазаревки, и его присутствие усложняло действия кораблей у Шахе.
Положение казаков на остававшийся в их распоряжении маленькой территории продолжало ухудшаться. В этом поистине райском саду, которым является Черноморское побережье весной, когда все деревья в цвету, всегда был недостаток в пищевых продуктах, и казаки лишь с трудом находили себе пропитание и голодали. Ввиду этого, по распоряжению Константинопольской морской базы пассажирский пароход «Св. Николай», нагрузив 50 тонн муки, 24. 4 был послан в Сочи. Там он взял на борт 1.100 больных и 400 других пассажиров и доставил их в Ялту. Видя тщетность своих уговоров, генерал Шкуро со своим конвоем покинул Ялту на английском миноносце. Но развязка быстро приближалась. Потеснив казаков, 29. 4 красные части заняли Сочи, и кубанцы, в надежде быть пропущенными в Грузию, отошли в нейтральную зону; преследуя их 2. 5 красные дошли до границы. У нейтральной зоны, против хутора Веселый, стояли на якорях английский лин. корабль «Айрон Дюк», эск. миноносец, пришедший из Крыма пароход «Бештау» и незаменимый «Тайфун», со своим болиндером. На «Айрон Дюке» находился генерал Шкуро, который еще раз попытался повлиять на казаков. В конечном результате, на «Бештау» и взятый им на буксир болиндер было погружено до трех тысяч казаков, среди них военное училище и много офицеров. Больше пароход не мог вместить, и к вечеру 3 мая все корабли вышли в море. Атаман Букретов, при посредничестве ген. Морозова, вступил в переговоры с местным красным командованием и заключил с ним при условии нерепрессирования сдавшихся, договор о капитуляции, но это условие впоследствии не было признано высшими властями. Обманутые своими лидерами казаки хотели устроить над ними самосуд, но Букретов, Иванис и Тимченко бежали в Грузию. Некоторое количество казаков решили все же не сдаваться и распылились в окрестных горах.
(Окончание следует)
П. Варнек
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- У берегов Кавказа в 1920 году. (№118) – П. А. Варнек
- У берегов Кавказа (Окончание). – П. Варнек
- Образование флота Добровольческой армии. – П.А. Варнек
- Действия флота в северо-западном районе Черного моря в 1920 году. – П. А. Варнек
- Действия флота в северо-западном районе Черного моря в 1920 году (окончание, №109) – П. А. Варнек
- Черноморский Флот в войну 1914-1917 гг (Окончание) – Г. фон Гельмерсен
- Три похода в Хорлы в 1920 году. – Г. А. Усаров
- Памяти трагически погибших офицеров одного полка. – А. Волков
- Сведения из формулярного списка эскадренного миноносца «Жуткий». – Н. С. Чириков
Loading ...