ВОЕННАЯ БЫЛЬ

В № 87 «Военной Были» Г. фон Гельмерсен пишет о помощи Черноморского флота союзникам в войну 1914-17 годов. Но читатель, незнакомый с историей флота, может из этой статьи заключить, что эта помощь ограничилась лишь бомбардировками, произведенными 28-го и 29-го марта нового стиля, обстоятельства которых подробно изложены в указанной статье.

В действительности Черноморский флот в 1915 году произвел три операции для бомбардировки босфорских фортов, не считая имевшей место 10-го мая, окончившейся боем с германским крейсером-дредноутом «Гебен».

Для полноты картины необходимо вернуться немного назад и отметить еще выход флота 18-го марта 1915-го года, произведенный в связи с полученным от командующего союзным флотом в Эгейском море, в состав которого входил русский крейсер «Аскольд», сообщением, что он предполагает начать решительные действия для прорыва флота через Дарданеллы. Для поддержки операции союзников, командующий Черноморским флотом адмирал Эбергард в полдень 18-го марта вышел со всем флотом из Севастополя, имея целью на следующее утро бомбардировать босфорские форты.

Проведение такой операции было возможно при условии хорошей видимости для распознания целей и отсутствия волны, так как гидросамолеты того времени, разведка которых была признана необходимой, могли взлетать лишь при тихой погоде. Но 19-го и 20-го марта в районе Босфора была мгла и шла сильная волна.

После двухдневного крейсерства в ожидании перемены погоды, ввиду недостатка угля на миноносцах, запас которого волна не позволяла пополнить с больших кораблей, флот был принужден вернуться в Севастополь. Зная этот факт, можно опровергнуть утверждение некоторых иностранных историков, что Черноморский флот в критические дни Дарданельской операции ничего не предпринял.

После потерь, понесенных англо-французским флотом 18-го марта, в ожидании прибытия сухопутных сил для десанта на Галлиполийский полуостров, союзный флот прекратил активные операции. Таким образом, первая бомбардировка Босфора, произведенная Черноморским флотом 28-го и 29-го марта, явилась запоздалой, но она сильно обеспокоила турецкое командование, принявшее решение держать в готовности все босфорские форты и не усилить за их счет дарданельский фронт.

25-го апреля англо-французы начали высадку на Галлиполийский полуостров. Заблаговременно согласовав с ними свои действия, 23-го апреля Черноморский флот вышел в море. 25-го утром он был у Босфора и в 7 часов 45 м. гидрокрейсер «Император Александр I» начал выпускать самолеты для наблюдения за проливом. Один из них безрезультатно бросил бомбу в сторожевую канонерскую лодку. Воздушная разведка пролива была необходима, чтобы избежать неожиданного появления «Гебена», который своей более современной артиллерией мог легко потопить отделенные от флота старые линейные корабли. Для их прикрытия с моря крейсировала бригада из трех лучших, но далеко не современных и, по отношению к «Гебену», тихоходных кораблей. Каждый из них имел четыре 305 мм. орудия, которые, благодаря хорошо разработанной в Черноморском флоте централизованной стрельбе бригады, представляли для «Гебена» реальную угрозу. Два крейсера, ход которых не превышал 21 узла, т. е. на 5 узлов меньше «Гебена», высылались в дозор на запад и на восток.

Назначенные для бомбардировки линейные корабли «Три Святителя» и «Ростислав» с сопровождавшими их тремя миноносцами, следуя за тральщиками, подошли к берегу и в 10 ч. 40 м. с дистанции от десяти до четырнадцати тысяч метров открыли огонь из орудий главного и среднего калибра по босфорским фортам. Относительно большое расстояние не позволило туркам им отвечать. Выпустив около 160 снарядов, в 11 ч. 25 м. корабли повернули на присоединение к главным силам.

Во время этой операции произошел довольно оригинальный случай. из-за порчи мотора (тогда это часто случалось) один из самолетов был вынужден сесть на воду вдали от русских кораблей, но ему удалось спланировать к проходившей турецкой парусной шхуне. Угрожая имевшимся у них карабином, летчики захватили парусник и, потопив свой самолет, через несколько дней, когда их уже считали погибшими, пришли в Севастополь.

26-го апреля в 17 часов флот вернулся в Севастополь. Погрузив уголь и прочие запасы и проведя на некоторых судах кое-какой мелкий ремонт, 1-го мая он снова вышел к Босфору и рано утром 2-го подошел к проливу.

В этот раз, для обстрела лежащих внутри пролива главных фортов обороны вместо старенького «Ростислава» был выделен «Пантелеймон», обладавший более крупной и дальнобойной артиллерией. Посылая его, командующий шел на известный риск, оставляя в прикрытии, не считая «Ростислава», лишь два корабля, что уменьшало силу бригады на одну треть, делая ее слабее «Гебена».

В качестве тральщиков были использованы четыре переделанных из пассажирских пароходов минных заградителя типа «Великая Княгиня Ксения», которые, имея 14-узловой ход, не задерживали флот на походе. В эту операцию гидрокрейсер «Император Николай I» сопровождал флот и ему было предписано для более планомерной и непрерывной разведки выпускать свои пять гидросамолетов по очереди. Первый вылетевший самолет по возвращении сообщил, что вплоть до Золотого Рога он больших кораблей не обнаружил. Его полет над Константинополем произвел большое впечатление на население города и вызвал тревогу. Другой летчик, вылетевший позднее, донес, что он заметил в устье Босфора подводную лодку.

Следуя 6-узловым ходом за тральщиками и имея в противолодочной охране четыре миноносца, «Три Святителя» и, ему в кильватер, «Пантелеймон» подошли к находящемуся восточнее пролива мысу Эльмас и, повернув на запад, в 9 ч. 47 м. с расстояния 60-ти кабельтовых (11.000 метров) открыли огонь по фортам.

Дойдя до Кильки на другой стороне пролива, они легли на обратный курс.

Оба раза, когда корабли проходили ось пролива, «Пантелеймон» стрелял по внутренним фортам, два из которых открыли ответный огонь, но стреляли с большими недолетами. Бомбардировка продолжалась 2 часа 15 минут, и корабли израсходовали 166 — 305 м.м. и 528 — 152 мм снарядов.

На форту Рива наблюдался сильный взрыв и потом большой пожар. Во время бомбардировки со стороны берега был замечен движущийся к кораблям бурун, который был признан за след перископа подводной лодки, и по нему открыла огонь средняя артиллерия. После соединения с отделенными кораблями, флот отошел в море и, воспользовавшись хорошей погодой, линейные корабли снабдили малые миноносцы углем.

В это же утро два крейсера были посланы на восток для осмотра угольного района до Зунгулдака. В Козлу они потопили небольшой трехмачтовый пароход, и на обратном пути «Кагул», сняв с него команду, расстрелял большой парусный барк. В 21 ч. 30 м. крейсера присоединились к флоту.

С рассветом 3-го мая флот снова подошел к Босфору. С целью вызвать у турок подозрение, что демонстративно готовящийся в Одессе десант будет высажен на европейском берегу, в задачу дня входил обстрел расположенного в 20 милях западнее Босфора района Кара Бурну и правого фланга укреплений Чаталджинских позиций, прикрывавших Константинополь с европейской стороны. Как бы в подтверждение этому, крейсер «Память Меркурия» был послан произвести рекогносцировку подходящей для высадки десанта бухты Инеада, лежащей недалеко от болгарской границы.

Ввиду поступивших накануне известий о появлении у турок подводной лодки (хотя многие и думали, что это были лишь дельфины), адмирал Эбергард из предосторожности заменил «Пантелеймон» менее ценным «Ростиславом», тем более, что намеченные на этот день цели не требовали столь дальнобойных орудий. Но, чтобы предоставить бомбардирующим кораблям свободу маневрирования в случае атаки подводной лодкой и возможность сразу дать полный ход, тральщики под охраной миноносцев были заблаговременно посланы для обследования трех маневренных площадей, по которым линейным корабли могли бы ходить без тралов. Исполнение этой задачи было поручено контр-адмиралу Саблину.

В 6 ч. назначенные для траления «Николай I» и «Алмаз» с сопровождающими миноносцами отделились от флота и пошли в назначенные им места. Берега Босфора были окутаны мглой. В 7 ч. вылетел первый гидро, который, вернувшись через 40 минут, сообщил, что в проливе крупных судов нет, но в 9 ч. 25 м. авиокрейсер «Император Николай I» был вынужден прекратить полеты из-за усилившейся зыби, которая причинила уже повреждения одному самолету. Над Босфором поднялся густой туман, но, с другой стороны, это дало возможность тральщикам к 11 часам спокойно закончить траление двух маневренных площадей. К этому времени погода начала улучшаться, и с 12 ч. 45 м. полеты над Босфором и разведка моря западнее его были возобновлены.

Следуя за миноносцем «Зоркий», указывавшим протраленные пространства, «Три Святителя» и «Ростислав», подойдя к берегу, в 14 ч. 10 м. начали бомбардировку.

В это время к ним подошел крейсер «Кагул», который, по указанию одного моряка с утопленного им барка, знающего расположение новых батарей, несколькими залпами показал линейным кораблям их месторасположение. Все эти пункты, казармы и все похожее на укрепления на склоне мыса Кара Бурну были обстреляны линейными кораблями прицельным огнем.

Не считая «Кагула», корабли израсходовали за день 39 — 254 мм. и 132 — 152 мм. снарядов. Турецкие батареи огня не открывали. В 16 ч. 10 м. бомбардировка была закончена и в 18 ч. «Три Святителя» и «Ростислав» присоединились к флоту.

Утром 4-го мая флот подошел к бухте Инеада и в 6 ч. 20 м. «Ростислав» был послан для ее обстрела по заранее протраленному фарватеру. Пользуясь данными разведки «Памяти Меркурия», он обстрелял здания на берегу с дистанции 35 кабельтов (6500 метров). В это время самолеты вели наблюдение над морем и бросили несколько бомб в береговые сооружения Инеады.

Находившийся в дозоре «Кагул» захватил шедший, с грузом из Констанцы в Константинополь итальянский пароход «Амалия»; «Память Меркурия», крейсировавший у Анатолийского берега, уничтожил большой пароход с углем. *)

Вечером все силы флота соединились и он пошел на восток.

На следующий день эскадренные миноносцы «Гневный» и «Пронзительный» потопили у Эрегли два больших парохода и флот направился в Севастополь, куда прибыл 6-го мая.

Командование флотом было заинтриговано тем, что во время всех трех операций у Босфора крейсер-дредноут «Гебен» ничем себя не проявил. Вместе с тем, одно его появление в Босфоре автоматически срывало операцию флота. Было известно, что 26 декабря «Гебен» подорвался на двух минах, но 3-го апреля он появился у берегов Крыма и имел боевое соприкосновение с нашим флотом. Из последнего факта был сделан логичный вывод, что его ремонт закончен.

На самом деле это было не так, ибо немецкий адмирал Сушон, чтобы скрыть истинное положение, применил хитрость, которая ему вполне удалась: не имея в Константинополе достаточно большого дока, пробоины «Гебена» ремонтировались последовательно, при помощи кессона. Заделка первой пробоины была закончена в день первой бомбардировки Босфора русским флотом.

Несмотря на то, что «Гебен» с временной заделкой другой пробоины не мог давать больше 20 узлов, адмирал Сушон пошел на риск выйти 1-го апреля в море для прикрытия предполагавшейся в пасхальную ночь бомбардировки Одессы, закончившейся гибелью крейсера «Меджидие».

*) В настоящей статье отмечены лишь блокадные действия, имевшие связь с операциями у Босфора. На самом деле блокада Анатолийского берега производилась почти непрерывно с большим успехом, как, например, большая бомбардировка Эрегли-Зунгулдака 30-го марта.

По возвращении в Константинополь был начат ремонт другой пробоины, который производился у верфи в бухте Стения, в средней части Босфора.

Не совсем понятно, как наши летчики его там не обнаружили.

1-го мая ремонт был закончен и в 8 ч. 30 м. на следующее утро, когда русский флот подходил к Босфору, «Гебен», с целью обстрелять старые линейные корабли англичан, громившие турецкие позиции на Галлиполийском полуострове, вышел к Дарданеллам.

По разным причинам, среди которых появление русского флота у Босфора должно было сыграть роль, он вскоре был отозван и направлен в бухту Бейкос, на Босфоре, в 10 километрах по прямой от входных маяков, откуда «Гебен» должен был неожиданно обстрелять русские корабли перекидным огнем. Но ко времени его прихода они уже отходили к главным силам. На следующий день «Гебен» находился на той же позиции, но русские корабли оперировали западнее и его «ловушка» не удалась. Опасаясь встречи со всем флотом, «Гебен» в море не вышел.

Утром 6-го мая, когда русский флот лишь начинал погрузку угля и прочих запасов, «Гебен» и два легких крейсера вышли в море. На следующий день «Бреслау» показался у Констанцы, и рано утром 8-го мая «Гебен» был замечен наблюдательным постом на мысе Сарыч, южной оконечности Крыма.

Через несколько часов, потребовавшихся для разведения паров и для других приготовлений, Черноморский флот вышел из Севастополя. Не встретив неприятеля, так как германо-турецкие корабли, опередив русских, уже днем вошли в Босфор, флот направился в район Зунгулдака, куда накануне заходил крейсер «Гамидие».

В 11 ч. утра 9-го мая «Память Меркурия» подошел к Эрегли и в течение сорока минут бомбардировал портовые сооружения; эскадренные миноносцы «Беспокойный» и «Дерзкий», обходя побережье, потопили два парохода с углем. Один из линейных кораблей держался в видимости Эрегли, остальной флот далее в море. К 16 часам все русские силы соединились.

По получении довольно панического донесения о бомбардировке Эрегли, где моторный катер, посланный «Меркурием» для уничтожения выбросившегося на берег парохода, был принят за десант, «Гебену» было дано приказание идти к этому порту. В 14 часов он снялся с якоря и в 15 ч. 38 м., примерно в 25 милях севернее устья Босфора, «Гебен» обнаружил в надводном положении подводную лодку «Нерпа», которая сейчас же погрузилась.

Желая ввести командира лодки в заблуждение о своих истинных намерениях, «Гебен» вернулся к проливу и лишь в 19 час. направился вдоль берега к Эрегли. Ночью он разошелся с русским флотом, проходившим мористее в направлении к Босфору.

 

10-го мая 1915-го года

Считая, что германо-турецкие крейсера вернулись в свою базу, адмирал Эбергард решил предпринять очередную бомбардировку босфорских фортов. Ввиду того, что предположение о присутствии подводных лодок у неприятеля не получило никаких подтверждений, командующий флотом решил для обстрела внутренних фортов пролива снова выделить «Пантелеймон» и ограничиться лишь одной парой тральщиков.

В это утро стояла тихая погода с хорошей видимостью. На рассвете «Три Святителя», «Пантелеймон», гидрокрейсер «Император Александр I», «Алмаз» и шесть малых миноносцев, следуя за тральщиками «Великая Княгиня Ксения» и «Святой Николай», отделились от флота и направились к Босфору. Крейсер «Кагул» был выслан в дозор на запад, а «Память Меркурия» (флаг командующего бригадой крейсеров контр-адмирала Покровского) получил приказание пройти на восток до Зунгулдака. В прикрытии отделенных для бомбардировки кораблей, милях в 20 мористее, находились линейные корабли «Евстафий» (флаг комфлота), «Иоанн Златоуст», «Ростислав» и эскадренные миноносцы «Беспокойный» и «Дерзкий». В 6 ч. 50 м. гидрокрейсера, застопорив машины, начали пускать самолеты для разведки пролива. Находившийся в дозоре перед Босфором турецкий эскадренный миноносец «Нумуне» в 5 ч. 40 м. опознал русский флот и сообщил об этом по радио на береговую станцию.

В 7 ч. 10 м. «Нумуне» открыл огонь из 88 мм. орудий по приблизившимся тральщикам, которые отвернули, но «Пантелеймон» несколькими залпами 152 мм. орудий его отогнал.

Передача на «Гебен» сообщения с подходе флота к Босфору задержалась, т. к. молчавшие всю ночь русские корабли устроили сильные радиопомехи. Ухватив в конце концов несколько слов из телеграммы, «Гебен» в районе Кефкена повернул к Босфору. Списывая циркуляцию в сторону моря, он приблизился к «Меркурию», который около 6 ч. 30 м. заметил в сторону берега его дым и, для опознания показавшегося корабля, изменил курс в его сторону. Через несколько минут хода штурман, наблюдая в дальномер ясно определил, что незнакомец не кто иной, как «Гебен».

«Память Меркурия» немедленно сообщил «Евстафию» об обнаружении противника и послал также телеграмму на «Аскольд» для уведомления английского адмирала. Одновременно крейсер повернул и, дав полный ход в 21 узел, лег на курс, ведущий к «Евстафию». «Гебен», решив полакомиться легкой добычей, погнался за крейсером. С каждой минутой расстояние, бывшее в момент поворота в 160 кабельтовых, уменьшалось, и когда оно дошло до ста (18.520 мет.), «Гебен» открыл огонь носовой башней. Первые залпы легли недолетами, но вскоре снаряды начали вздымать гигантские столбы воды вдоль бортов, и «Меркурий» оказался в смертельной опасности. Но в этот критический момент на «Гебене» обнаружили весь русский флот, что для него явилось некоторой неожиданностью, и он прекратил огонь.

Можно отметить, что «Память Меркурия» свою задачу выполнил хорошо: он не только распознал противника, но, отвлекая»Гебена» от слабого отряда, находившегося у Босфора, навел его на главные силы, после чего занял свое место по диспозиции впереди колонны линейных кораблей.

«Гебен» был также замечен вылетевшим на восток в разведку гидросамолетом, который, не имея радио, ракетным сигналом передал свое наблюдение на «Память Меркурия».

По получении радио с «Меркурия» в 7 ч. 05 м., адмирал Эбергард приказал: 1) «Трем Святителям» и «Пантелеймону» немедленно присоединиться к бригаде линейных кораблей. 2) гидрокрейсерам, подняв гидросамолеты, вместе с тральщиками в сопровождении дивизиона малых миноносцев отходить на норд-вест. 3) «Кагулу» и двум эскадренным миноносцам прикрывать гидрокрейсера с правой стороны. Одновременно, бригада линейных кораблей, дав полный ход в 16 узлов, пошла навстречу «Трем Святителям и «Пантелеймону». Вскоре на горизонте показался быстро приближавшийся «Гебен», и чтобы не быть стесненным в маневрировании находившимся против Босфора минным заградителем, адмирал Эбергард повернул к северу, но для ускорения соединения флота уменьшил ход до шести узлов.

Видя русский флот разделенным на две части, командир «Гебена» решил вступить в бой с группой из трех кораблей, которая, как ему казалось, шла большим ходом, отдалявшим время присоединения к ней двух других кораблей. «Ростислав» не в счет, против десяти более современных 280 мм. орудий «Гебена» на одной платформе, русские до присоединения других броненосцев имели лишь восемь 305 мм. на двух кораблях. В 7 часов 50 минут «Гебен» лег на курс почти параллельный русским кораблям с небольшим схождением и, уменьшив ход до 15-ти узлов, открыл огонь. Почти одновременно в 7 ч. 53 м., с дистанции 94 кабельтов (17.400 м.), «Евстафий» и «Иоанн Златоуст» послали первый залп, стреляя фугасными снарядами.

Приказ о присоединении к главным силам был получен «Пантелеймском», когда он стрелял по «Нумуне». Его командир, капитан I ранга Каськов, решил идти напрямик через непротраленное пространство.

Изрыгая из своих трех труб облака черного дыма, «Пантелеймон» развил рекордный для этого типа кораблей ход более 17 узлов и, обогнав «Святителя», который выжимал что мог из своих старых машин, к моменту открытия огня находился еще в двух милях от концевого «Ростислава». Но «Гебен» оказался немного позади траверса «Евстафия», и это положение дало возможность «Пантелеймону» самостоятельно открыть огонь. Его второй залп дал накрытие, и один снаряд попал в ящик противоторпедных сетей «Гебена», вследствие чего сеть стала опасно свешиваться за борт. Силой взрыва этого снаряда второе 152 мм. орудие было сорвано со станка. Централизованная стрельба двух других кораблей, которой управлял артиллерист «Иоанна Златоуста», вначале не ладилась. Отчасти им мешало светившее в глаза яркое солнце, которое, несмотря на применение цветных стекол на оптических приборах, затрудняло пристрелку.

Минут через десять после начала боя «Пантелеймон» и «Три Святителя» заняли свои места в кильватерной колонне. В это время дистанция сократилась до 80 кабельтовых (14.800 метров), но открывшие огонь 203 мм. орудия двух первых кораблей стреляли с недолетами.

Желая усилить действительность огня и ввести в бой всю среднюю артиллерию, «Евстафий», и за ним другие корабли, повернули на 35° в сторону «Гебена» и увеличили ход до полного.

Дистанция боя стала быстро уменьшаться. Русский флот вел сосредоточенный огонь, и «Гебен» часто совсем скрывался в фонтанах близко рвущихся снарядов, один из которых, пробив верхнюю и батарейную палубы в его носовой части, разорвался в жилой и осколком заклинил носовую двухорудийную башню. Другой снаряд разорвался под водой у нижней кромки броневого пояса, повредив обшивку бортового коридора. В 8 ч. 06 м. дистанция уменьшилась до 73 кабельтовых (13.700 мет.) и положение «Гебена» становилось действительно опасным; он дал полный ход и, опережая русские корабли, быстро увеличивал дистанцию. В 8 ч. 16 м., после 23 минут стрельбы, бой прекратился.

По случайным стечениям обстоятельств, потерь в личном составе на «Гебене» не было.

Русские корабли тоже не получили никаких повреждений. «Гебен» открыл огонь пятью орудийными кучными залпами по «Евстафию», но не заметил, что тот шел малым ходом; поправка по целику была дана на обыкновенный ход русских кораблей, 15 узлов, вследствие чего первый залпы легли впереди «Евстафия». Целик последовательно был изменен, и один из следующих залпов, подняв водяную стену, упал у самого носа, и от движения корабля огромные массы воды обрушились на бак и мостик «Евстафия», совершенно скрыв его носовую половину.

Очевидно это было принято за недолет, и следующий залп «Гебена» дал перелет.

Через несколько минут стрельбы артиллерист «Гебена» нашел верный прицел и снаряды начали ложиться у обоих бортов. Один из них разорвался так близко, что корабль получил сильный толчок и качнулся, но это совпало с временем, когда «Евстафий» увеличил ход, что опять расстроило стрельбу «Гебена».

Во время боя наши линейные корабли израсходовали 169 — 305-ти мм. и 36 — 203-х мм. снарядов; «Гебен» произвел около 160 выстрелов из башенных орудий.

Через несколько минут после прекращения стрельбы «Гебен» был атакован оказавшейся на его курсе подводной лодкой «Нерпа», выпустившей две торпеды, от которых он отклонился поворотом вправо; но для обеспечения себе прорыва в Босфор и стремясь оттянуть русский флот от пролива, он повернул на север и уменьшил ход. Русский флот следовал за ним. После полудня, с целью атаковать шедшие с левого борта линейные корабли, гидрокрейсера и тральщик, «Гебен» увеличил ход и начал огибать голову колонны бригады. Адмирал Эбергард последовал его движению и, прикрывая слабые корабли, пошел как бы по внутреннему кругу. Около 14 часов дорога на юг для «Гебена» оказалась открытой и он полным ходом устремился к Босфору.

Бой 10-го мая показал опасность хотя бы кратковременного разделения бригады линейных кораблей.

Благодаря отличному действию офицеров и команды, умелому маневрированию адмирала Эбергарда и ошибкам, допущенным «Гебеном», бой окончился успехом Черноморского флота. Но опыт этой операции принудил русское командование прекратить бомбардировки Босфора до вступления в строй новых дредноутов. В дополнение к этому 25-го мая немецкая подводная лодка «И21», пришедшая из Северного моря, потопила у Дарданелл английский линейный корабль «Триумф», после чего пришла в Константинополь. Этот факт принудил русское командование к еще большой осторожности.

– – – – –

Бомбардировки Босфора сравнительно слабыми силами, как это и считал адмирал Эбергард, могли принести и принесли лишь незначительный ущерб турецким фортам. Их гарнизон насчитывал около 20 убитых и некоторое количество раненых. Но психологическое воздействие на неприятеля было действенно и создало в Константинополе тревожное настроение.

Благодаря демонстрациям флота турки не решились снять для отправки в Дарданеллы с босфорских фортов ни одного орудия, ни даже снарядов.

Надо еще отметить, что в течение всего этого периода Черноморский флот действовал с максимальным напряжением, оставаясь на базе лишь на время, потребное для пополнения запасов и производства необходимого мелкого ремонта.

Обязательство выходить в море в полном составе исключало производство каких-либо крупных работ на отдельных кораблях. Количество миноносцев, хрупкие механизмы которых сильно страдали, было далеко недостаточно, и до середины мая 1915-го года лишь четыре миноносца типа «Дерзкий» действительно заслуживали право именоваться «эскадренными».

К осени 1915-го года стало ясно, что Дарданельская операция англо-французов потерпела крах и в начале января 1916-го года союзники закончили перевозку десантной армии в Салоники.

Но необходимость для России открыть проливы была настолько очевидна, что Ставка Верховного Главнокомандующего решила произвести эту операцию силами русской армии и флота. Директивами от 4-го июня 1916 года и 23-го августа 1916 года она поручила командующему Черноморским флотом подготовить все необходимое для большой десантной операции в районе Босфора.

Для этой цели в Николаеве были построены первые в мире специальные десантные суда, десантные моторные баржи, боты и т. д. Транспортная флотилия была оборудована для одновременной перевозки трех пехотных дивизий и трех артиллерийских бригад со всеми обозами и приданными им техническими частями, составлявшими первый эшелон десанта.

Проведение этой операции намечалось на апрель-май 1917-го года, но ввиду революционных событий она не была осуществлена.

П. А. Варнек

 

 

 

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ