ВОЕННАЯ БЫЛЬ

2) БОЙ У ГОРЫ БОРОВОЙ. (Октябрь 1914 года).

Это был авангардный бой, за который мой командир батареи подполковник Павел Нико­лаевич Эрдман получил орден Св. Великому­ченика и Победоносца Георгия 4-й степени. Бой чистый, про который никто не мог сказать, что крест получен ни за что. К этой награде П. Н. Эрдмана представил командир 205 пех. Шемахинского полка полковник князь Цулукидзе.

После встречных боев под Суходолами-Туробиным-Красноставом, один эпизод которых описан мною под названием «Мой первый бой», наш корпус, 3-й Кавказский (ген. Ирманова), уже дошедший до Сана и взявший г. Синяву, был внезапно переброшен под крепость Иван-город, где положение было очень серьезным. Переправившись через реку Вислу под обстре­лом тяжелой немецкой артиллерии, где наш кор­пус, еще не пополнившийся, потерял остатки кадров, уцелевших после предыдущих боев, корпус сбил все-таки противника и стреми­тельно пошел вперед на Петроков, Кельцы и Краков.

Батарея наша, 2-я 52-й артил. бригады, была в авангарде с 205 пех. Шемахинским полком. Не имея никакой кавалерии и потому сведений о противнике, авангард шел по шоссе, послав вперед для сбора сведений о противнике свою собственную разведку, т. е. наших батарейных разведчиков.

Впереди маячит довольно высокая гора Бо­ровая. В голове едут рядом командир батареи подполковник Эрдман и командир полка пол­ковник князь Цулукидзе, мирно разговаривая. Несмотря на прекрасный осенний день, я силь­но клюю носом на своем резвом коньке «За­метном» в голове батареи, рядом со старшим офицером капитаном Егуловым. Вдруг впереди настойчиво застучал пулемет, судя по редкому такту, не наш. Над головами пронеслась пуле­метная очередь. Всю пехоту нашу «как ветром сдунуло с шоссе». Батарея оказалась совершен­но открытой пулеметному огню противника. «Батарея за мной!» прорычал внезапно появив­шийся Эрдман, и под свист пуль мы крупной рысью кишкой в 8 орудий и 8 зарядных ящи­ков свернули с шоссе и полетели куда-то вле­во. — «Стой, с передков, прямой наводкой по горе!». Несколько коней сразу забилось на зем­ле, убитыми и ранеными, но по частям все-та­ки фельдфебель успел вывести куда-то назад передки в тыл батареи. Пули щелкали по те­лам орудий как горох, и мы могли бы иметь большие потери, не имея щитов (орудия 1900 г.), но люди забыв об опасности работали как бешеные, не давая времени противнику опом­ниться. И вот слышим сзади топот сотни сол­датских шагов и, обтекая батарею, медленно проходят ободрившиеся шемахинцы во главе с командиром полка князем Цулукидзе, эффект­ным мужчиной с черной бородой и алым разве­вающимся за спиной башлыком. — «Спасибо пушкари, не забудем никогда вашей работы… крикнул молодецки командир.

Удивительно спокойно шли, как на прогул­ку, опираясь на винтовки, пожилые ставропольцы, только накануне прибывшие в полк на пополнение. Батарея наша сразу перенесла огонь дальше за гору, и вскоре мощное «ура» шемахинцев завершило взятие горы.

Прекрасный день для артиллерии, — вы­полнившей свою основную задачу, — приняв­шей на себя огонь противника. К счастью ар­тиллерия противника почти бездействовала — несколько очередей, журавлей розовых, авст­рийских над батареей. Потери батареи были минимальные. Пострадал, как всегда в таких случаях, конский состав. Ранен легко старший офицер и 10 солдат, убит 1 номер. Не имея воз­можности рыть орудийные окопы из-за време­ни и топкого грунта, номера при орудиях при­крывались найденными здесь же досками и одна из них спасла мне жизнь: только что под­бежавший ко мне номер орудия поставил пе­редо мной доску, как в нее попала пуля и по­чти пробила на уровне моего лба. Солдат же был ранен сзади.

Авангард продолжал дальше свое движе­ние, но Шемахинский полк был сменен, и мы шли с 208 Новобаязетским полком, нашей же дивизии. Батарея же не была сменена, и я по­дозревал Эрдмана в нежелании оставить аван­гард, так как движение в авангарде представ­ляло большой интерес, хотя, с другой стороны, снабжение продовольствием сильно хромало, и мы выворачивались сами, как умели.

Последний наш авангардный бой закончил­ся взятием в плен большой колонны обоза и санитарной части, и мы от пленного доктора узнали об очень удачном разрыве одной нашей шрапнели: разорвавшись как раз над колон­ной, одна шрапнель вывела из строя 24 челове­ка, из коих половина убитых. Пехоте нашей, как трофеи, досталось много велосипедов, ко­торые она вмиг поломала, катаясь по улицам селения.

Наконец, после 2-недельного беспрерывно­го преследования противника, нам дали днев­ку, и впервые за долгие дни бессонницы я вы­спался вволю — 24 часа проспал на детской кровати в комнате школьной учительницы, вы­зывая ее беспокойство. Она приходила ко мне, поправляла одеяло и удостоверялась, что я жив.

За бой у горы Боровая мы, офицеры бата­реи, а нас было только двое, получили очеред­ные награды, а солдаты 10 крестов на батарею, которые трудно было распределить, так как все вели себя молодецки. Командир батареи свой крест получил очень быстро.

Перед самым Краковым со мной случился эпизод, за который я получил орден Св. Влади­мира 4-й ст. с мечами и бантом.

Авангард остановившись на указанном ру­беже в соприкосновении с противником, не мог связаться с нашими пехотными частями спра­ва, если память не изменяет мне, с 3-й пех. ди­визией. По просьбе командира полка Эрдман послал меня с разведчиками батареи (8 чел. из коих 5 было старых кавалеристов) найти ча­сти этой дивизии.

Найдя брошенные окопы с убитыми этой ди­визии, я не мог понять, куда же она делась, боя не было слышно, впереди меня был большой бугор, за которым должен быть по карте горо­док и, естественно, я пришел к убеждению, что наши части продвинулись вперед и заняли этот городок. Поднявшись на бугор во весь рост я стал спокойно рассматривать местность, как вдруг по мне застучал пулемет и я скатил­ся кубарем. Оставив коней с коноводами, я с 5 разведчиками залегли за гребнем бугра и от­крыли огонь по появившейся и двигающейся к нам цепи противника. Конечно мы, воору­женные только карабинами и не имея доста­точного количества патронов, не могли удер­жать бугор — и это не входило в нашу зада­чу, — но, вызвав огонь противника и увидев какое движение в городке, я смог составить приблизительно донесение о количестве про­тивника и сейчас же послал разведчика к ко­мандиру батареи. Через несколько часов при­шло приказание оставаться на бугре, поддер­живать слабый огонь и ждать прибытия пехо­ты. Поздно вечером прибыли части пехоты, не нашей дивизии, и сменили нас, мы же, поморо­чив целый день австрийцев, вернулись благо­получно в батарею.

На другой же день меня вызвали на наблю­дательный пункт, где уже собралось прибыв­шее начальство, и я сделал командиру артил­лерийской бригады ген. Кординоловскому до­клад о разведке. Командир дивизиона полков­ник Талышханов при этом заметил командиру бригады, что следовало бы представить пору­чика к Георгиевскому оружию, на что тот от­ветил — «Ну это успеется, он еще очень мо­лод!»

Не думаю чтобы моя разведка (да еще не предусмотренная статутом для артиллери­стов), заслуживала бы такой высокой награ­ды, но слова генерала Кардиноловского о моей молодости, могущей еще подождать, меня за­дели. Смерть же не всегда дает отсрочку!!!

Б. Кузнецов

Голосовать

(Не оценивали)

 Loading ...

Похожие статьи:

• По поводу статьи «4-й гусарский Мариупольский полк» в №103 «Военной Были». – А. Левицкий
• П А М Я Т И ПОЛКОВНИКА ПРИХОДКИНА (из его артиллерийских рассказов)
• Арьергардный бой. – В. Милоданович
• Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
• Последнее отступление (Окончание) – В.Е. Милоданович
• Артиллерийский эпизод Башкадыклярского сражения. – А. Кульгачев
• Атака Украинских гусар под г. Прасныш. – Б. Левшин
• Нагрудные знаки Русской армии (дополнение). – С. Андоленко.
• Служба в Донской артиллерии (Окончание) – М.Т. Чернявский