ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Так вперед же в атаку лихую!
Пусть не дрогнет рука у бойцов!
За отчизну, за веру святую
Улыбнутся нам тени отцов!

(Из полковой песни Одесских улан)

Кто из молодых кавалерийских офицеров не мечтал принять участие в лихой конной ата­ке и поддержать славу наших доблестных де­дов и отцов? В голове еще были свежи юнкер­ские изречения: «Конница — это оружие бо­гов!», «Главное оружие кавалериста — его конь!», «Конная атака — это пир избранных!». Но наше начальство думало иначе. Нас превра­тили в «ездящую пехоту» или, как говорят нем­цы, в «пожарную команду», то есть мы должны были заполнять все прорехи и просчеты Наших штабов. Пехотная служба для нас была очень тяжелая. Эскадрон на бумаге считался равным роте, а в действительности спешенный эскадрон по числу штыков был в 4-5 раз меньше роты. К тому же мы не имели ручных гранат, шанцевого инструмента, и наши подсумки были рассчита­на на 40 патронов, что для пехотного боя было недостаточно. Приходилось набивать патроны в карманы и тащить патронные ящики, что силь­но затрудняло движение, особенно при наступ­лении.

1915 год — год тяжелых испытаний нашей армии. 25-го сентября наша пехота вела наступ­ление на город Бучач. Три эскадрона 9-го дра­гунского Казанского полка, под командой само­го молодого из штаб-офицеров — подполковни­ка Неаполимовского, получили задачу обеспе­чить левый фланг наступающей пехоты. Во ис­полнение полученной задачи, первый, третий и шестой эскадроны скрытно сосредоточились в овраге левее Заамурцев, ведя наблюдение дозо­рами и разъездами. Противник, видя перед со­бою только дозорных, перешел в наступление и окружил 2-ую роту 12-го Заамурского пехотного полка. Подполковник Неаполимовский приказал атаковать противника в конном строю и восста­новить положение. Раздалась команда «К ко­ням, садись!» и в миг эскадроны выстроились, как для парада. На установленных дистанциях впереди 6-го эскадрона ротмистр Козинец на темно-рыжем «Дунае»; перед первым взводом корнет Гурвич на крупном рыжем англо-дончаке; перед вторым взводом — прапорщик Торский на «Бритве», неизменно бравшей призы на барьерах; перед третьим взводом — прапорщик фон Мейер на тяжеловатом «Зуаве» и перед четвертым — пишущий эти строки на грациоз­ной, как балерина, «Диане».

На рысях мы выходим из оврага и размыка­емся на полевом галопе. Загрохотала многочис­ленная артиллерия, но пристреляться не успе­ла, и мы от артиллерийского огня потерь почти не имели. Ружейный огонь слабый. Вдруг ко­мандирский «Дунай» дал «козла» и повалился, увлекая с собой всадника. «Прибавь моя Диана! Теперь на «пиру избранных» ты будешь «тама­да!», и гордая внучка «Галтимора» легко вынес­лась на двадцать шагов вперед. Австрийцы, увидев атакующую конницу, бросились бежать на­зад, в свои окопы, под защиту проволочных за­граждений. Некоторые старались увести с собой пленных заамурцев. С быстротой курьерского поезда приближается проволочное заграждение, правда, не широкое, всего в два кола, но как дать понять «Диане», что это самое страшное препятствие, что его надо перепрыгнуть? Наши кони степного-табунного воспитания или коню­шенного, проволочной ограды не знали. Но сча­стье нам сопутствовало: пленный заамурец, которого австрийцы бросили у самой проволоки, стал раскачивать и валить колья. Его примеру последовало еще несколько солдат, но к сожале­нию, не все драгуны смогли воспользоваться не­ожиданной взаимной выручкой.

Мы были опьянены хмелем победы, тем хме­лем, который превращает всех в героев. Драгун­ские кони грудью рвали колючую проволоку! Птицами взвивались над рвами окопов! Впереди были те, у которых были лучшие лошади!

Вторая линия окопов, но уже без проволоки. Захлебываются пулеметы, но пулеметчики, бо­ясь стрелять по своим, взяли слишком высокий прицел. Противник бежит дальше.

Вот небольшая группа! Что то тащат! Оста­новились! Копошатся! Молнией сверкнула мысль: пулемет! Как борзая на угонке, по зем­ле стелется Диана. Мы должны прискакать раньше, чем пулеметчик откроет огонь. Едва два скачка и мы у цели. Вдруг Диана сбилась с темпа; она сделала два последних скачка, но уже на трех ногах. Пулеметчик успел дать не­сколько выстрелов и умолк на веки. Две пули в скакательный сустав принесли смертный при­говор Диане.

Задача выполнена! «Трубач! Сбор!» Драгу­ны, потерявшие своих коней, вместе с освобож­денными заамурцами подбирают убитых и ра­неных, собирают пленных и уводят в тыл. Эс­кадронами взято три действующих пулемета, более трехсот пленных и отбита 2-ая рота 12-го Заамурского пехотного полка.

Прошло полвека! Как сейчас вижу перед со­бой корнета Гурвича с папиросой в зубах, с Филлисовской палочкой в руке, что должно бы­ло означать полное презрение к опасности. Ра­достно-возбужденные лица драгун. Мы шли на «пир избранных». Мы ощущали веяние крыль­ев Славы. А тем, — лучшим из нас, — кому бо­гиня Славы, поднося кубок вина, влила каплю яду, чтобы уже навек не расставаться, отравлен­ное вино казалось еще лучше.

И теперь, во время бессонных ночей, мне чу­дится тихое, ласково-призывное ржание моей «Дианы». «Ты мной доволен, мой добрый хозя­ин?» «Я горжусь тобой, моя дорогая и память о тебе у меня сотрется только тогда, когда я пе­рейду последнюю черту! Спи, друг одинокий! Твой старый хозяин тебя пережил!»

С. Э.

Голосовать

(Не оценивали)

 Loading ...

Похожие статьи:

• Бой на Злотой Липе Тоустобабы-Хорожанка. – Полк. Архипов
• 125 Ноябрь 1973 года
• Верхом из-под Полтавы на Парижскую выставку. – А. Г.
• Воспоминания о моей службе на младших должностях офицера Генерального штаба. – Э.Э. Шляхтин
• Воспоминания саперного офицера о войне 1914-1917 гг. – Г.К.
• Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
• 6-я Лб. Гв. Донская Казачья Его Величества батарея, Лб. Гв. Конной Артиллерии (Окончание, №104). – Э. Э. Шляхтин
• Хроника «Военной Были» (№118)
• 6-я Лб. Гв. Донская Казачья Его Величества батарея, Лб. Гв. Конной Артиллерии (Продолжение, №103). – Э. Э. Шляхтин