ВОЕННАЯ БЫЛЬ

(Вместо некролога)

3 марта с. г. скончался в Париже один из последних остававшихся в живых старших офицеров Российского Императорского флота, капитан 2-го ранга Николай Сергеевич Чириков. Как ни странно, в зарубежной печати до сих пор еще не появилось некролога этого выдающегося морского офицера.

Живя на юге Испании, вдали от русских центров, я узнал об этом горестном событии с очень большим запозданием. Строки, которые я сейчас пишу, не могут рассматриваться как некролог из-за отсутствия необходимых документов, а являются лишь личными воспоминаниями об ушедшем в невозвратное плавание боевом соплавателе и долголетнем друге.

Николай Сергеевич принадлежал к древнему дворянскому роду, судьба многих членов которого в последние столетия была неразрывно связана с Императорским флотом со времени его создания. К таковым принадлежал и далекий предок Николая Сергеевича — капитан-командор А.И. Чириков, известный мореплаватель, сотрудник Беринга, окончивший Навигацкую школу при Петре Великом и бывший впоследствии директором Морской Академии.

Следуя семейной традиции, Николай Сергеевич по окончании общих классов Пажеского Е.И.В. корпуса б 1905 году переходит в младший специальный класс Морского кадетского корпуса. В одном из своих писем, тепло вспоминая свое пребывание в стенах Пажеского корпуса, он писал мне: «Будучи резв до невозможности, я проделывал тогда невероятные шалости, частенько бывал наказываем и посиживал даже в карцере, чего со мной не случалось в Морском корпусе. В декабре 1900 года меня неожиданно вызвали к директору, и я решил, что пришел последний час моего пребывания в стенах этого благородного учебного заведения. Однако это оказалось напрасным, ибо директор предназначал меня в делегацию для поднесения адреса Морскому корпусу к празднованию его 200-летия, имевшему состояться 14 января 1901 года. Из младшего специального класса был назначен паж Крузенштерн, потомок нашего знаменитого мореплавателя адмирала И. Ф. Крузенштерна. Осталось у меня в памяти, как мы с директором, генерал-майором Епанчиным, корпусным подполковником Фену и Крузенштерном подносили адрес от Пажеского корпуса. Музей Морского корпуса был открыт, и мы прошли через него, в порядке следования многочисленных делегаций, в гигантский Столовый зал, переполненный гардемаринами, кадетами и публикой. В том месте, где потом стоял памятник Императору Петру Великому, работы скульптора Антокольского, у огромных окон была устроена высокая эстрада с длинным столом, покрытым зеленым сукном. За этим столом заседали сплошь покрытые лентами, звездами и орденами адмиралы. В середине стола сидел Генерал-Адмирал Великий Князь Алексей Александрович. Когда генерал Епанчин поднес адрес, произнося приветствие. Великий Князь, посмотрев на меня, заметил, улыбаясь: «Ах, какой маленький паж!» Я в ту пору был весьма невелик ростом, да и шел мне 13-й год!»

В этом же письме Николай Сергеевич вспомнил празднование 100-летия Пажеского корпуса в 1902 году и связанные с этим торжеством парад в корпусе, прием делегаций, вечерний бал, а на другой день обед в Зимнем дворце, где Государь сидел за столом старших камер-паже и пажей. Будучи пажом, Николаю Сергеевичу часто приходилось принимать участие в различных парадах и торжествах, из которых наиболее яркое впечатление оставили майские парады на Марсовом поле, которое во время парадов буквально дрожало от топота тысяч и тысяч шагов солдат Императорской гвардии, проходивших церемониальным маршем, и несущихся коней. Какая красота седых штандартов и знамен, мундиров, лат, касок и оружия!

По окончании Морского корпуса в 1908 году Николай Сергеевич ушел в заграничное плавание с Гардемаринским отрядом. Его выпуск стал известен под названием «Мессинского», так как когда отряд находился у берегов Италии, произошло страшное землетрясение и вулканические извержения в Сицилии и Калабрии. Гардемаринский отряд судов пошел немедленно в Мессину для оказания помощи пострадавшему населению, и в течение почти двух недель весь личный состав русских кораблей самоотверженно, с опасностью для жизни, работал, зачастую выбиваясь из сил, раскапывая развалины и извлекая оттуда раненых, умирающих и убитых. Условия работы были по временам невыносимы из-за смрада, исходившего от массы разлагающихся трупов. Корабли отряда перевозили пострадавших в Неаполь, где местное население с необычайным энтузиазмом встречало русских моряков. Весь личный состав отряда был награжден итальянским королем серебряными медалями на бело-зеленой ленте. По возвращении на родину после окончания плавания начальник отряда контр-адмирал В.И. Литвинов был зачислен в Свиту Его Величества и услышал слова Государя: «Вы, адмирал, со своими моряками в несколько дней сделали больше, чем мои дипломаты за все мое царствование».

После производства в мичмана Николай Сергеевич проплавал одну кампанию на миноносце минной дивизии Балтийского моря и после этого почти вся его дальнейшая служба протекла в Черноморском флоте. Окончив Штурманские офицерские классы, он по их окончании плавая на различных кораблях, приобрел заслуженную репутацию одного из лучших штурманов на Черном море. Во время 1-й мировой войны Николай Сергеевич участвовал во многих делах против германо-турецкого флота, в боях с «Гебеном» и «Бреслау», обстрелах побережья, стычках, в надводной и подводной блокадах. Большую часть войны он провел на эскадренном миноносце ««Громкий» в качестве штурманского офицера. Плавая на этом же миноносце, я был свидетелем того, что никогда, даже в труднейших обстоятельствах, он не допустил ни одной ошибки в своем штурманском деле и поистине мог считаться выдающимся специалистом в этой ответственной области.

В 1916 году он плавал короткое время старшим офицером на эскадренном миноносце «Быстрый» и, будучи назначен захватить вблизи Босфора турецкий товаро-пассажирский пароход «Иттихад», блестяще выполнил данное ему поручение и привел плененный пароход в Одессу, где он позже поступил в Транспортную флотилию под русским названием «Добыча». За это дело его матросы награждаются Георгиевскими крестами, а Николай Сергеевич производится в чин старшего лейтенанта за отличие в делах против неприятеля. В том же 1916 году, будучи короткое время флагманским штурманским офицером бригады подводных лодок и старшим офицером подводной лодки «Тюлень», он участвует под командой доблестного старшего лейтенанта М.А. Китицына в отважных действиях этой подводной лодки у Босфора и награждается орденом св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, имея до этого очередные боевые ордена.

В конце 1916 года он получает в командование эскадренный миноносец «Жуткий», куда вскоре, с моего согласия, устраивает и мой перевод с «Громкого». В это время «Жуткий» находился в ремонте в гор. Николаеве, где мы, живя на берегу в совместно снятой квартире, пережили тяжелые дни начала «великой, бескровной». В конце мая 1917 года «Жуткий» входит в состав Восточного отряда судов, базировавшегося на Батум. Оторванность Батума от революционного центра, каким становился Севастополь, частые боевые походы вдоль Анатолийского побережья, не располагали матросов к митингованию, и на отряде царила почти дореволюционная дисциплина. Только после идиотского (вернее — преступного) приказа Временного правительства об увольнении всех кондукторов и сверхсрочнослужаших матросов дисциплина несколько пошатнулась, — выпало звено, служившее связью между офицерами и матросами, но на «Жутком» и тогда не было заметно никаких революционных выступлений, что надо в значительной степени приписать уважению матросов к их командиру.

К концу лета у Николая Сергеевича появились признаки опасной местной лихорадки, известной под названием «трапезундской хавы». Требовалась срочная перемена климата, и Николай Сергеевич был принужден передать командование миноносцем и уехать в Севастополь. За время командования «Жутким» он проявил себя лихим командиром, спокойным и находчивым во все критические моменты, а они бывали. Все ответственные и сложные операции проводились им смело и решительно, включая частые высадки десанта в глубоком тылу неприятеля. В июле 1917 года он был представлен к Георгиевскому оружию, но из-за начавшейся анархии представление пропало.

Вспоминая Батумский период, Николай Сергеевич писал мне: «Вспомнилось мне, как мы под гул разраставшейся «великой, бескровной» пошаливали, тревожа набегами противника в его тылах, вдоль цветущих, дышащих пряным ароматом таинственного Востока берегов Лазистана. Сеяли страх и трепет среди правоверных поклонников Ислама… Пограничный порт — Батум с его пышной, почти тропической растительностью, живописный, провинциальный городок с нависшими над долиной Чороха, тянущимися вдаль отрогами горных цепей… Шумящий разноплеменной толпой батумский приморский бульвар, где, как ты помнишь, под сенью чинар, в дружном кругу юных и веселых боевых друзей, иногда лилось в бокалы веселящее кахетинское вино под звуки местных мелодий… Все это отошло в вечность… Но довольно лирики! В наш век летающих крепостей, самодвижущихся роботов, снабженных электронной душой и подобных людям, и людей, подобных роботам, но лишенных всякой души, в век атомной бомбы и прочих достижений современной «цивилизации», сам понимаешь, — лирике не место!»

В гражданскую войну, в январе 1918 года, Николай Сергеевич — рядовой в пулеметной команде 1-го эскадрона Крымского конного полка; в начале 1919 года — на фронте войск генерала Май-Маевского, а в марте того же года

— короткое плавание на транспорте «Дунай» (куда Николай Сергеевич устроил и меня) под командой капитана 2-го ранга А.П. Лукина (впоследствии, в эмиграции, известного военно-морского писателя). Были и другие кратковременные назначения, включая командование вспомогательным крейсером «Цесаревич Георгий» и крейсером «Алмаз», уже в чине капитана 2-го ранга.

После эвакуации из Крыма Николай Сергеевич попал во Францию, где работал много лет в различных французских торговых предприятиях. Жизнь в эмиграции не была легкой, и Николай Сергеевич писал: «Чую, что жизнь

— в прошлом, а именно — в 15-летней службе во флоте, где была возможность жить полной, яркой жизнью и наслаждаться применением своих сил на пользу любимому, родному делу. Одним словом, — то была жизнь, а ныне лишь одно жалкое прозябание… Жить приходится только воспоминаниями о славном прошлом и благодарить Всевышнего, что сподобил нас захватить хотя бы небольшой кусочек яркой, полной и многогранной жизни».

Однако, невзирая на эти, казалось бы, печальные мысли, Николай Сергеевич продолжал и в трудных условиях эмигрантской жизни живо интересоваться многим, включая историю, и особенно историю русского флота. По приглашению различных обществ и организаций он читает множество лекций на эти темы, сотрудничает в военных и морских журналах, является одним из главных вкладчиков в объемистый тем «Колыбель флота» (история Морского корпуса) и в течение примерно 12 лет работает над трудом: «Материалы для истории войны в Черном море в 1914-18 гг.». Этот серьезный труд, богато иллюстрированный множеством фотографий, с огромным количеством чертежей и карт, являясь научным изложением событий, списанием походов, боевых столкновений и постановок минных заграждений, составленный на основании не только малоизвестных русских источников, но и работ австро-германской комиссии, имеет огромную историческую ценность. К сожалению, этот труд никогда не был издан по условиям трудной эмигрантской жизни.

В последние годы здоровье Николая Сергеевича сильно ухудшилось и, судя по его письмам, он чувствовал приближение конца своей жизни. Физические мучения последних месяцев значительно облегчались заботой его близких. С кончиной Николая Сергеевича от нас ушел образованный и доблестный морской офицер, хранитель лучших традиций Императорского флота и верный друг. Вечная ему память!

В.М. Федоровский

Голосовать

(1 votes, average: 5.00 out of 5)

 Loading ...

Https://www.ulitkahotel.ru https://www.ulitkahotel.ru снять жилье посуточно снять квартиру в москве. www.ulitkahotel.ru

Похожие статьи:

• №109 Март 1971 года
• №121 Март 1973 г.
• Письма в Редакцию (№110)
• Рота Его Высочества Морского Наследника Цесаревича кадетского корпуса. – Б. А. Щепинский
• №112 Сентябрь 1971 г.
• Письма в Редакцию (№ 125)
• ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ ВЫСОЧАЙШАЯ ГРАМОТА
• Военно-историческое издательство «Военная Быль» (№116).
• Хроника «Военной Были» (№111)