ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Перевел с французского и сабдил примечаниями С. Андоленко

 

Кампания 1788 39 писем генерала Суворова.

Следует заметить что биографии делают две ошибки, касающиеся фамилии и имени Суворова. Они его именуют АЛЕКСЕЕМ, в то время, как он подписывает полностью: АЛЕ­КСАНДР и пишет свою фамилию СУВОРОВ а не СУВАРОВ.

«Всемирная биография» Мишо пишет Су­воров и Суваров с именем Алексея.

 

ФЕЛЬДМАРШАЛУ СУВОРОВУ

Не только тем велик и дорог он,
Что бранной славой жизнь его богата,
И что нигде он не был побежден —
Нет: верой в родину была объята

Его душа; той верою силен
Он полюбить умел меньшого брата,
И светлый образ русского солдата,
Наш чудо-богатырь в нем воплощен.

Молитвою готовился он к бою
И, глазомер венчая быстротою
И натиском, врага шел поражать.

Сразив, его щадил он милосердно:
Вот отчего Россия чтит усердно
Создателя Науки побеждать.

Мраморный дворец. 23-го декабря 1900.

К. Р.

Вместо предисловия

Известный знаток Суворова, посвятивший многие годы своей жизни собиранию его ру­кописей, В. А. Алексеев, писал в 1910 году.

«Редко кому из наших выдающихся госу­дарственных деятелей так не повезло после смерти, в литературном отношении, как Су­ворову. В России мало кто знает, какая пе­чальная судьба постигла значительную часть Суворовского литературного наследствия, как варварски мы, к стыду нашему, обращались с его драгоценными строками, истребляя его рукописи даже в наши дни, вообще, как позд­но мы стали ценить его слово. Достаточно за­метить, что вышедшая, в конце 1901 г. моя книжка была первым специальным собранием писем Суворова и это — целое столетие по­сле его кончины. Слова князя Вяземского в написанной много лет тому назад статье о жизни и стихотворениях Дмитриева: «Суво­ров жив у нас в одних реляциях военных; что, конечно, достаточно для его славы, но не для любопытства нашего», все еще не по­теряли своего значения. Да, многое не вер­нешь, оно погибло безвозвратно. Нравствен­ный облик «веков явления чуда» стал недо­ступен для нас, во всем своем разнообразном освещении, во всех своих резких особенностях. Красивая легенда, во многих случаях, заменила историю».

Напомним, что классическое произведение Суворова «Полковое Учреждение», почти пол­тора века считалось утерянным и найдено

было только, сравнительно, недавно (см. “ВО­ЕННАЯ БЫЛЬ» № 64).

В «ВАРШАВСКОМ ВОЕННОМ ЖУРНАЛЕ», от апреля 1900 г. было напечатано следую­щее объявление от редакции:

«Обер-офицеру для поручений при Штабе Варшавского Военного Округа, Генерального Штаба капитану Д. И. Ознобишину, в быт­ность его, в прошлом году, в Париже, уда­лось отыскать и приобрести в высшей степе­ни любопытную коллекцию подлинных писем Суворова, находившуюся в домашнем архиве частного лица. Коллекция эта заключает в себе 39 писем великого полководца к принцу Нассау-Зигену, написанных в течении весны и лета 1788 года. Суворов находился в это время в Кинбурне, а принц Нассау-Зиген командовал гребной флотилией в Днепров­ском Лимане. Переписка носит вполне интим­ный и сердечный характер, доказывающий существование дружеских отношений между обоими лицами и заключает в себе много интересных данных для характеристики лич­ности нашего военного гения. Письма на­писаны на французском языке, которым Су­воров владел в совершенстве. Эта любопыт­ная находка будет вскоре издана капитаном Ознобишиным отдельной брошюрой, с при­ложением факсимиле многих писем и печать Суворова, а также портрета принца Нассау-Зигена, несколько же отдельных писем поя­вятся в следующей книжке нашего журнала».

Действительно, в майском номере «ВАР­ШАВСКОГО ЖУРНАЛА» был помешен пе­ревод двух писем (1-го и 30-го) и на этом, кажется, все было окончено. Во всяком слу­чае о дальнейших публикациях этих писем нам ничего неизвестно. Теперь, то есть через 65 лет после сделанной находки, Александр Павлович Йорданов предоставил редакции «ВСЕННСЙ БЫЛИ» подлинники и дал согласие на их опубликование.

Суворовский стиль — особенный и понять его нам, его отдаленным почитателям, не всегда легко. Когда же его письма написаны французским языком XVIII столетия, когда они пестрят выражениями и терминами дав­но вышедшими из обихода и которых нельзя найти ни в одном словаре, когда они, как об­ращенные к близкому соратнику, изобилуют на­меками и загадками, понятными только им обоим, то перевод их — задача совсем не легкая.

Каждое Суворовское слово это полноцен­ное золото. Перевод французского текста Су­ворова на современный русский язык, конеч­но возможен, но передача «соли» Суворов­ского стиля, нам, увы, не по плечу. Среди этой серии писем, обыкновенно не возвыша­ющихся над уровнем повседневных служеб­ных забот, встречаются несколько «перлов», вносящих ценный вклад в Суворовскую лите­ратуру, публикация которых вполне оправ­дывает наши усилия (письма №№ 13, 28, 36).

После безсмертного Кинбурнокого боя, Суворов, справившийся от ран, сидит на Кинбурнской Косе и с нетерпением поглядывает на, расположенный на противоположном бе­регу Лимана, — Очаков.

«Я на камушке сижу, На Очаков я гляжу…»

Оставлять Очаков в тылу армии Румянце­ва, при походе ее к Дунаю, признавалось не­возможным. Он мешал нашему движению вдоль побережья Черного моря и угрожал Херсону и Лиману, как опорная база неприятельского флота.

Суворова раздражала нерешительность По­темкина, который медлит со взятием Очако­ва. Ему хочется покончить с Очаковым од­ним ударом, так как впоследствии он покон­чит с городом Измаилом. Но ему не дает во­ли «Херсонская академия», как иронически прозвал он ставку Светлейшего. Несмотря на это, он деятельно подготовляет штурм. Принц Нассау командует гребной флотилией, кото­рая действует в прямой связи с Суворовым. Вот почему, между генералом и адмиралом идет все время деловая переписка.

Все письма, как это тогда делалось, были сложены и на обороте написан адрес, почти всегда, по-французски а иногда и по русски «Его Светлости Принцу Нассау-Зиген — ино­гда стоит «на флоте» или «при Глубокой». Только на письме № 37 сделана приписка: «Хотя ничего существенного, но в собственные руки».

С. Андоленко

 

 

Письмо № 1

Кинбурн 1 апреля 1788

Ваше Высочество,

Я имел честь получить письмо Вашего Вы­сочества от 30 марта. Не только моя квартира в Херсоне, но и все мои дома везде — Ва­ши, и мне дорога слава иметь счастие слу­жить на одном континенте со столь просла­вленной особой. Я постараюсь своей искрен­нею привязанностью стать, во всякое гремя, достойным Ваших доброт.

С совершенным почтением и безгранич­ным уважением, остаюсь Ваше Высочество, Вашего Высочества покорнейший и послушнейший слуга

Александр Суворов.

 

Письмо № 2

Кинбурн 2 апреля 1788

Принц. Сохраняйте пока тайну о нашей общей задаче, так же как я это делаю здесь. Я считаю что Херсонская академия2) по вре­менам скандально распущена. Слышал я, что г. Корсаков служит в егерях, которые вероятно будут на Вашей эскадре, я его знаю с детства, это маленький ловкач, но облада­ющий познаниями по своей части. Не будете ли Вы добры лично испытать его по прила­гаемым к сему пунктам, не отдавая ему мое­го письма. Если же Вы не нашли бы у него достаточных знаний, Вы могли бы его ему

передать все это не прямо, а через кого-нибудь. Полезно знать его мысли и сообщить мне. Простите мои смелость и откровенность. В. В. п. и. п. с.3)

 А. С.

 

Письмо № 3

Кинбурн 2 апреля 1788 Дорогой мой Николай Иванович,4) поздра­вляю с возвращением. Что Вы думаете об Очакове? Беру свободу посоветоваться с Ва­ми, как с гениальным человеком, совсем не” из праздного любопытства. Будем прямы и откровенны и да останется все между нами, порукой в этом Вам моя честь. Предположим, только в том случае, что Вы не видите еще наших войск со стороны степи и не встрети­те препятствий со стороны моря, что мы на­чнем на наших плоскодонных судах. Начина­ют ведь с посева. Не правда ли?

1. Расстояние. 2. Расчет Бремени. 3. Березань. 4. Батарея Гассана. 5. Открытые виды, следовать вплотную довольно тонкой стене, что на берегу. Возможно что пожары внутри (крепости) не будут соответствовать нашим пожеланиям. 5. Как пробита брешь — сразу на штурм. На стены идите открыто а) напра­во б) налево в) кое-что разбросать по улицам и в дома да опасно — если только часть солдат на стенах. 7. Подступы к крепости сильно минированы. Возможно что и вся кре­пость тоже. Можно и на воздух взлететь. 8. Какие еще предосторожности?

В ожидании Вашего мнения, целую Вас.

А. С. 5).

 

Письмо № 4

Кинбурн 6 апреля 1788

Здесь ничего особенного. Вчера пришли в Очаков мерем два посыльных судна, с 8-10 людьми. Вчерашнего дня я дал баталию в поле, сегодня штурм, завтра, если Бог даст — восхождение на стены.

В. В. п. и. п. с. А. С. 1)

 

Письмо № 5

Кинбурн 9 апреля 1788

Ваше Высочество. Сладко мне писать Вам. С большим удовольствием получил и прочел Ваше письмо от 4-го. Наши мнения совер­шенно согласны (как будто мы сговорились). Да я могу только быть согласным с такой зна­ющей особой, таких высоких заслуг. Наш Князь имел милость уведомить меня, что Вы также будете учить Ваши войска. Беру на себя смелость сделать приложение для на­шего Горация. Будьте добры переслать его ему, запечатав так как Вы найдете нужным.

Имею честь оставаться на всю жизнь с самым большим почтением

В. В. п. и. п. с. А. С.

 

Письмо № 6

Кинбурнская коса Принц, господа Флагманы, Вам вызволять меня из затруднений, в которые Вы меня ввергли; тяжело мне, боюсь потерять столь драгоценные мне милости Князя. Действуй­те как знаете, поддержите меня и укрепитесь сами. Я в отчаянии. Немедленно задержите курьера7) и также сговоритесь с Рибасом.

 

Письмо № 7

Кинбурн 15 апреля 1788 Принц. Я имел честь получить Ваше письмо от вчерашнего дня. Уповаю после савтра здесь обнять Ваше Высочество и сговориться с Вами о подобающих мерах относительно станцио­неров8) Наш Князь уведомляет меня что он предполагает что запорожские суда уже про­шли пороги.

Остаюсь с полным почтением В. В. п. и. п. с. А. С.

 

Письмо № 8

Кинбурн 21 апреля 1788

Постарайтесь, Принц, как можно скорее приблизить к Вам запорожские суда. Не дол­жен ли для этого, Верный Кош9) находиться под рукой у Вашего Высочества. Как это сде­лать?

 

Письмо № 9

Кинбурн 22 апреля 1788

Имел честь получить письмо Вашего Высо­чества. Принц, будьте добры распорядиться станционерами как Вы признаете наилуч­шим. Полк. Салеев (фамилия написана нераз­борчиво) думает, если ветры не помешают: запорожские суда прибыли 33,25 по 100 чел., 8 по 50 2 900 чел.

могут прибыть к 26 — 8,15 по 50 чел., 3 по 100 чел., 1 050 чел.

3 мая — 22 по 100 чел., 2 200 чел.

10 мая — 25 по 60 чел., 1 500 чел.

15 мая — 4 катера от 120 до 150 ч. 500 чел.

8 150 чел.

При высадке, останутся на судах — 500 чел. для штурма — приблизительно 7 600 чел., в том числе — 2 000 запорожцев.

Целую Вас, мой дорогой Принц, с полным почтением.

В. В. п. и. п. с. А. С.

 

Письмо № 10

Кинбурн 27 апреля 1788

Имел честь получить письмо Вашего Вы­сочества. Увы, не могу исполнить их прика­зания. Князь сразу же уехал и мне не подо­бает рядиться в павлиньи перья. Также — Ваше Высочество, я не моряк, окажите мне милость, пришлите мне Ваши сигналы.

В. В. п. и п. с. А. С. К Басурманам вчера пришли два маленьких посыльных судна. Вот и все.

 

Письмо №11

8 мая

Много благодарности Вашему Высочеству за г. Сакена и Брандвайст,10) а также и за письмо. Что касается учений, особенно кава­лерии, то 9-го и 10-го, я думаю ночевать в Александровском, отсутствовать буду несколь­ко дней—3,4.

Действительно, в три недели на семи больших кораблях умерло всего 5 человек, сравните с числом больных скорбутом в про­шлом году. Этим благородным мелочам обя­заны мы тем, что шестая часть умиравших смогла быть сохранена. Молодые рекруты те­перь выздоравливают. Не мешкая я сейчас же их заставляю стрелять боевыми патрона­ми. Ох уж эта мне ужасная и ненавистная богадельня.

А С.

(Здесь отголосок постоянной и решитель­ной борьбы Суворова, собственными «домаш­ними средствами» со смертностью в войсках. Больше всего в ней он винит военные госпи­тали своего времени. Мнение это найдет свое окончательное выражение в «Науке Побеж­дать»: — Бойся богадельни»).

 

Письмо №12

Кинбурн 9 мая 1788

Граф Дамас11) только что прибыл, тысяча благодарностей Вашему Высочеству. Вот пре­восходный Брандвайст, мы будем следовать Вашим инструкциям.

А. С.

 

Письмо № 13

Кинбурн 17 мая 1788

Имел честь получить письмо Вашего Высо­чества от 13 сего месяца. Вы очень хорошо сделали, Принц, поступив так решительно с пьяницами Запорожцами. Не мне входить в вопросы продовольствия. Сухопутные войска им временно обезпечены. Граф Дамас испол­нит Ваши приказания, но было бы лучше чтобы он вернулся, если обстоятельства не переменятся.

Неумолимая смерть, мой дорогой Принц, гнездится в нелуженых котлах Егерей. Посы­лаю Вам один такой и другой, хороший, дру­гих солдат. Говорю Вам чистосердечно. Я при­казал вылудить все здешние. Будьте мило­стивы, Ваше Высочество немедленно пове­леть, что бы все, остающиеся у Вас, котлы, в ожидании тех, которые их заменят, были бы вылужены. Единственно здесь могли при­вести в оправдание, что кастрюли в батальо­нах были еще в значительно худшем состо­янии. Дайте на это столько сколько потребу­ется денег, взяв их из моих особенных сумм. Когда починка будет окончена, расход будет покрыт личными средствами убийц команди­ров батальонов и рот, исключая молодого шевалье де-Рибас, который только недавно вступил в службу12).

В 4 лье от устья13) делают эволюции 3 канонерки и фрегат, на наших глазах, вчера, часть из них приблизилась к Старосельско­му редуту, по морю, с правой руки. Мы еще немного сомневаемся, не наши ли?

А. С.

 

Письмо № 14

19 мая

Вот новости, мой дорогой Принц, если Вы их еще не знаете.

Итак их вторая эскадра еще больше пост­радала от Нептуна, чем наши, в прошлом го­ду14). Жду их сюда. Сакен думает усилить Брандвайста, возможно, на две дубель-шлюпки. Решение помериться с некоторыми из их отрядов, принадлежит Вам. Ваше Высо­чество знаете намерения Князя, то есть дер­жать наши силы скрытыми, возможно для того, чтобы нанести решительные удары, под его глазами и сообща с сухопутной армией, которая, если верить последним сообщениям, сейчас на Буге, а Казаки за ним. Вы это зна­ете лучше… Уезжаю на два дня к Каменно­му Колодцу.

А. С.

 

Письмо № 15

Кинбурн 25 мая 1788

Адм. П. Ж.15) думает, что было бы хоро­шо прикрыть Кинбурн несколькими корабля­ми поддержанными крепостью дабы не поз­волить туркам подходить слишком близко Ранг кораблей и согласие на это зависят от Вашего Высочества.

А С.

 

Письмо № 16

Кинбурн 26 мая 1788 Принц, прилагаю записку для г. Чиркова. Я приказал г. Фишеру отправить к нему гре­надера с холодным оружием.

Постарайтесь чтобы Чирков был солдатом, а не немогузнайкой, или каким-нибудь, за­трудняюсь и назвать — Херсонцем.

А. С.

 

Письмо № 17

Кинбурн 31 мая 1730

Начинаю с последней строчки Вашего пись­ма, мой дорогой Принц. Мой флот не может быть разделен. Е. П. Поль Джонс имел мне­ние, что для того чтобы лучше обезпечить Кинбурн, следовало прикрыть его нескольки­ми приличными кораблями, которые бы дер­жались под защитой крепостных пушек. Ваша позиция прекрасна. Она держит турецкую эс­кадру под угрозой и облегчает Кинбурн. Но Турки не будут вечно дремать. Будущие со­бытия смогут легко доказать слабость наших стен, если бы им вздумалось приблизиться к ним на хорошую дистанцию, в особенности же в том случае если бы ветры NE и NO не позволили бы Вам, вопреки Вашему желанию, прийти нам на помощь. Но тут, Ваше Высо­чество, как моряк, примете надлежащие меры, я же, как сухопутный слишком несве­дущ чтобы Вам что-нибудь предписывать. Крепко Вас целую, мой дорогой Принц.

А. С.

 

Письмо № 18

Кинбурн 1 июня 1788

Сегодня получил письмо Вашего Высоче­ства от 30 мая. Бог Вам в помощь. Что ка­сается гренадер, то это предосторожность.

А. С.

 

Письмо № 19

Кинбурн 2 июня 1788

Принц. Вчера мы ясно видели прекрасное зрелище общего движения Ваших морских сил. Заранее тщили уже мы себя надеждою что басурманы будут разбиты. Они остались спокойно на месте, не подняв якоря.

по русски: «Ваше Высокородие, Панаюти Павлович. Покорнейше благодарю за вчерашнее ваше письмо, где изволите уведомлять о операциях эскадры.»16)

Нижайшее мое почтение Его Превосходительству г-ну адмиралу Поль Джонсу, А. С.

 

Письмо № 20

Кинбурн 3 июня 1788 Вы действуете, мой дорогой Принц, с та­кой благородной искренностью, которая при суща только большим душам. После письма Вашего Высочества я боюсь как бы Корса­ков не сыграл вновь роль Сэра Политики будучи таким же хорошим моряком как я сам. Если Кинбурн был бы неуязвимым, я, ко­нечно, мог бы поручиться отразить все по­пытки высадки, но если бы в будущем Турки получили бы морем сильные подкрепления, что впрочем мало вероятно, положение бы изменилось. Мои записочки держат Вас в курсе всего того, что здесь происходит. Штур­ман Гурьев болел и поправляется, я ему при­казал сделать от себя приписку. Если бы Вы атаковали один, то смогли бы их прог­нать, но чтобы их разбить, то это надо бу­дет делать сообща, с господином адмиралом. Во флоте я ничего не понимаю и не могу входить в обсуждение (морских) операций.

А С.

 

Письмо № 21

Кинбурнская коса 7 июня 1783 Нам здесь кажется, Принц, что Вы взор­вали Сакена с половиной17). Да будет это на­чалом. Провидение нам много обещает. На­несите им, вместе, тяжелые удары. Я у Вас под рукой и, возможно, выдвину вперед один батальон, дабы показаться и как можно боль­ше пробить брешь в золотом мосту. Получил Ваше (письмо) от сего дня.

А С.

 

Письмо № 22

К. коса, 9 июня 1788

Премногим обязан я Господину Адмиралу за его письма и прошу его сохранить мне его дружбу. Прошу Его Превосходительство про­стить мне то, что забыл его среди героев 7- го, совершенно не знав, что он находился на гребной эскадре.

по-русски: «Особливо тож не знал о мо­ем любезном и великодушном Панаюте Па­вловиче, щитая его на парусной эскадре. Но тем паче утешается моя душа, что еще ваше высокородие толь геройственно изволили бить неверных правым крылом, по Свидетельству Его Светлости Принца Нассау».

по-немецки: «Огради Вас на эту зиму! Я Вас обнимаю с (одно слово неразборчиво) и радо­стью и целую моего любимого сына Эмману­ила.»

«Граф Апраксин и вы доказали что пред­почли Честь — здоровью и Славу — жизни, под прославленным вашим Главным Предво­дителем. Одолжите меня, изъявите мое Высокопочитание протчим мужественным отли­чившимся Начальникам, которых геройству и талантам я удостоен был Судьбою быть личным Свидетелем, но щастья не имею их Особ столь коротко знать».

Тысяча благодарностей, Ваше Высочество, за копию Вашей реляции, она ясна, точна и поучительна, превосходное собрание Ваших подвигов. Целую господина переводчика, храброго графа Реже. Батарея на косе называет­ся блокфорт… да, мой Принц, если бы Вы только хотели держать врага е руках, она была бы вполне достаточна. Ее усиляют два батальона, что поделаешь, мы сухопутные, без парусов. От берега Черного Моря до пол­пути от Кинбурна есть немало оврагов, поз­воляющих укрыться и продвигаться ползком. Бывать там из за оставших там трупов не совсем приятно.

Майор артиллерии Крупенников будет у Вашего Высочества, что бы разспросить Вас о батарее на Вашем левом фланге. Отсюда постараемся передать Вам 5 или 6 пушек, из тех что под его начальством, но лучшие ос­танутся в Блокфорте. Против мелких басур­манских судов, мне кажется полезным выд­винуть к Блокфорту мои три запорожских. Не будет ли Ваше Высочество иметь милость подкрепить их тремя другими запорожскими судами, с хорошим начальником, возможно Иваном Чобан вернувшимся из под Очакова. В резерве под Кинбурном остались бы три других запорожских судна, проворных в погоне. К тому же, может быть, нашлись и корсары18). На левом фланге, наконец, еще три судна, остались бы в полном Вашем ра­споряжении, Целуя Вас, кончаю, мой дорогой Принц.

А. С.

 

Письмо № 23

10 июня 1783

Получил (письмо) Вашего Высочества от 9-го. Я уже поздравил Вас с последствиями Вашей победы. Если бы ветры были Вам более благоприятны, они погибли бы, под мощью Вашего удара. Одна из их галер про­шла, для разведки, вдоль наших берегов, и направилась ниже, к другому судну. Вот, Принц, и все последствия. Извините меня, я не знал что моя канцелярия не посылает Вам каждый день мой бюллетень «благополу­чия».

А С.

 

Письмо № 24

Кинбурн 10 июня 1788

Мой дорогой Принц. Будьте добры передать эту записку г-ну Кошевому, чтобы обнадежить его войска. Почтительно прошу Ваше Высочество свидетельствовать о них перед Князем, что не может ему не понравиться. А. Творогов тоже зависит от Ваших ми­лостей.

Будьте любезны, Принц, прислать сюда, на косу, лучших храбрых и сметливых Запо­рожцев. Они смогут оказать Вам очень боль­шие услуги, хотя бы тем что, они привле­кут к этой стороне внимание стараго Гассана П.19). Если хотите, можете назначить на­чальника из Ваших войск, храброго, бдитель­ного, хитрого и неутомимого. Корсар в при­дачу не был бы лишним.

Сегодня Войнович хотел было поднять па­руса, потерпим еще дня два: благоприятный Вам ветер, для храбрых флагманов Лимана.

Для него — противный ветер. Ну что же, он доказал свои наилучшие намерения. По­милуй Бог!20)

Обязан. Ваш левый фланг опирается на редуты, под которыми пехота и пушки. 4 орудия крупного калибра, благодаря Горацию, будут служить для значительно более полез­ной цели. Этой ночью мы их вроем посере­дине Косы. Вы меня понимаете.

Поздравляю Вас, дорогой Принц, уже бле­стят последствия Вашей победы, хоть я и плохой моряк, но сто я понимаю. Старый Гассан вполне прикрыт своей крепостью. Как бы я хотел быть с Вами, на абордаж .

А. С.

 

Письмо № 25

10 июня 1788

Князь приказывает устроить к нему поч­ту через Вяземского (Павловский редут) на Глубокую. Почтительно прошу Ваше Высо­чество сделать это как можно скорее.

Александр Суворов

 

Письмо № 26

14 июня 1788, Коса Мой дорогой Принц. Большое спасибо Ва­шему Высочеству и другим Превосходитель­ствам, флагманам. Здесь все хорошо, канал свободен, на другой стороне Косы, в Черном море, только одна шебека прорвалась через него в Лиман, под перекрестными батареями, на глубине 1,5 фута. Ах если бы Вы при­слали мне 6 запорожских судов и в их чи­сле корсара или корсаров, храбрых партизан, Блокфорт бы сильно выиграл…

А. С.

 

Войнович не прибудет до благоприятного ветра, если бы он нанес удар, он сразу бы их накрыл и хуже чем при Чесме.21)

Вы знаете, что если Гассан отделит (что-нибудь) против нас, то он разъединит свои силы, дав Вам, при равном ветре, превосход­ный случай. Если бы он пошел сюда со всеми силами, то он очутился бы между двух огней.

по русски: «Панаюти Павлович, Благода­рю Ваше Высокородие за бусурманскую ро­зу.»

 

Письмо № 27

Увы! Какая слава Вам, блистательный Принц! Завтра у меня благодарственный мо­лебен.

А я только плачу…22)

 

Письмо № 28

Ахиллес был возвеличен Гомером, Алек­сандр Квинтом Куртиусом, худший из исто­риков, Вольтер, не отдал должного Карлу XII, а Вы, самому себе, причиняете еще больше зла. Ваша реляция совершенно не дает пред­ставления, это сухая записка, без тонкости, большинство лиц изображены без жизни. Ошибки парусного господина23) указаны без всякого смягчения. Унижая варваров, Вы, тем самым сами себя унижаете. Что еще надо7 Россия никогда еще не выигрывала такого боя, Вы — ее слава! Не считая Оранского Дома, Вы соперничаете с Морицом*4). Я не придираюсь, а говорю правду. Начать надо было так: отдав приказания, я двинулся впе­ред. Как только занялась заря, бросился я в атаку… где-нибудь в середине: их лучшие корабли преданы огню, густой дым восходит к облакам… и в конце: Лиман свободен, бе­рега вне опасности, остатки неприятельских кораблей скованы моим гребным флотом. Дак­тиль, епендей, ямб25). Реляция, письмо, запи­ска действует каждый со своей стороны, да­бы возвеличить. Довольно, Принц. Вы вели­кий человек, но плохой художник. Не серди­тесь26).

 

Письмо № 29

Кинбурнская коса 25 июня 1783

Получил вчера Ваше письмо, дорогой мой Принц, с реляцией за которую очень приз­нателен Вашему Высочеству. Князь взял у меня штурмана Гурьева. Будьте добры при­слать мне другого, до его возвращения, Вы знаете как он мне нужен. Не сердитесь на меня из за Запорожцев, я сделал все, что мог и, клянусь Вам, послал офицера за Ва­шими 6 арабами. Я не знал, что Вы хотели совсем молодых. Он должен, в пути и в Хер­соне, отобрать наилучших и как можно ско­рее доставить их Вам. Еще до получения Ва­шего письма все пленные были уже отосланы.

А С.

 

Письмо № 30

27 июня

Севастопольский флот невидим. Сделайте милость, дорогой мой Принц, пришлите сюда по совету с флагманами — моряка, он нам всем необходим каждую минуту, наша обязан­ность быть осведомленными о их действиях и с том что у них происходит: мы же, сухо­путные солдаты можем в том ошибиться. На­пример: вот два судна, корабль и фрегат идут ко дну. Кланяюсь Вашему Высочеству.

Я получил Ваши два письма. Хорошо Вам говорить, Принц, знайте по моему примеру: насколько мы иногда приближаемся к Гг-м древних времен, я, простите, никогда не имел Гомеров, хотя мои реляции зачастую шли дальше простоты, зависть заставляла мол­чать саму правду. В настоящее время мы сча­стливее, будучи под начальством К27), который говорит прекрасную пословицу «Ваша слава — моя слава». Слушайте, если они (блокиро­ванные) пойдут против П. Дж.28). Вы их тес­ните. Если же Березанские смогут прорваться — Вы их тут же блокируйте, если будут бо­льшие суда — Вы их уничтожьте, они не бу­дут столь сильны как прежде: К тому же Вы не можете их искать. Войнович в простран­стве, быть может он маневрирует как академик29). Не должен ли бы он знать о Ваших победах.

по русски: «Голубчик Панаиоти Павлович, зделайте милость, пожалуйте мне морского офи­цера доколе Гурьев возвратитца от С. К.30). Знаете сами сколько он вам самим нужен. Мы только солдаты».

 

Письмо № 31

1 июля

Находящийся при мне морской офицер Дивович считает, что им остаются повреж­денные суда: канонерки 2, кирлангизы 4, транспортов 6, то есть 12. Он наблюдает, что на них находятся люди, которые их тянут на восток или запад. Таким образом они смогут вырваться, как 9 прошлой ночью. Чтобы им перерезать дорогу, в устье Лимана остаются только три фрегата. Дорогой Прини, прими­те меры что бы воспрепятствовать им и бу­дьте добры особенно предписать лучшую бди­тельность. Наши канонерки хороши, но запо­рожские еще лучше. Не следует мешкать с отправкой достаточного их количества к их берегу.

А. С.

Если бы даже эти 12 судов были сильно по­вреждены, их смогут подчинить в Березани. Морской офицер Дивович находит Запорож­цев более пригодными.

 

Письмо № 32

1 июля 1788

Ваше извещение запоздало, дорогой Принц, Я его получил уже после уничтожения по­лумесяца на Лимане31). С радостью предви­жу Вашу следующую победу в Дарданел­лах. Судьба нас ведет туда большими шага-

ми. Нарисуйте такую же картину в Визан­тии, как Вы это сделали в Ози, на глазах нашего Знаменитого Начальника, да хранит его навеки Бог. Нежно целую Ваше Высочество.

А. С.

 

Письмо № 33

Это письмо писано другим почерком: «Пе­ревод приложенной к сему записки по рус­ски: видно, что канонерские шлюпки и кирлангизы, что у батареи Гассан-Паши, будут скоро починены, потому что др.е из них ста­вят паруса, чтобы быть готовыми этой ночью бежать в море».

ДаЬ, писано уже Суворовым: Дорогой Принц. Прошу Вас, не жалейте их, не позволяйте им вырваться. Осторож­ность не враг предосторожности, будь она и лишней.

3 июля 1788. Кинбурн.

А. С.

 

Письмо № 34

4 июля 1788, Кинбурнская коса. Получил вчерашнее письмо Вашего Высочества. Что-ж, Князь лучше знает чем мы. Да будет его воля.

А. С.

 

Письмо № 35

6 июля 1788

Как Принц, Вашим письмом от 4-го, Вы выразили желание получить Трегубова, кото­рый находится при мне. Это нехорошо и ста­вит меня, в мои годы, в неприятное положение, извините мои выражения. Если причина тому неудовольствие, то оно прилично началь­нику, а никак не капризу подчиненного, иначе мы впадем в анархию. Я им доволен и смогу за него свидетельствовать, если на то Божия и Ваша воля, перед нашим милостивым Кня­зем.

Искренне целую Вас30).

А. С.

 

Письмо № 36

Мой дорогой Принц. Слышал я, что Ваши егеря не стреляли боевыми патронами в цель, не могу этому поверить. Они должны были, по крайней мере, хоть чем-нибудь стрелять. Ради Бога, примите меры. Дайте им 50 рублей на олово, скорее на мой счет Покорно прошу Ваше Высочество, чтобы каждый человек выстрелил в цель около 20 пуль. Еслибы де­нег было недостаточно для бумаги, то при­бавьте их и поторопитесь. Порох есть у них в Херсоне везде. Бог да хранит нас от Ака­демии. Я это пережил 10 октября33). Кто зна­ет егерей Сакена, а это ведь Ваши единствен­ные войска… Не слушайте офицеров, боль­шую часть из них я не знаю как и назвать. Вся моя пехота имеет здесь по 100 патронов на себе, прибавьте к ним еще те, что (нахо­дятся) в кожаных мешках; с запрещением стрелять торопливо, на угад. Ваши имеют 75, из коих только 40 на них, которые иногда не­достаточны и на пол часа (боя), тем более если они исповедуют, что «пуля виноватого найдет». Постарайтесь, чтобы все 75 были на

них, а 35 из ящиков, в кожаных мешках, ес­ли возможно на борту. Все это, прошу Вас, дорогой Принц, между нами, не открывайте меня… Действуйте от Вашего имени.34).

А С.

 

Письмо № 37

Получил письмо Вашего Высочества о за­порожских судах. Я совсем не препятствовал г. Винтеру в исполнении Ваших приказаний. Только противный ветер задержал его здесь. Я ему передал Ваши намерения.

А. С.

 

Письмо № 38

Мой дорогой Принц. Мне нечего сказать Вам другого, кроме того, что Вы сами види­те. Ваше Высочество будет иметь милость пе­реслать приложение г. Рибасу.

Рано утром, мы приветствовали маленький шлюп г. Гассана, который приблизился к бе­регу и был отогнан. Письмо № 39

Имейте милость, Ваше Высочество, при­нять для нашего общего пользования.

А. С.

 

Примечания

1) Искусный и храбрый моряк французского флота, только что перешедший на русскую службу.

2) Штаб князя Потемкина в Херсоне.

3) Сокращенная формула вежливости.

4) К кому письмо неизвестно.

5) Все эти номера соответствуют плану, приложен­ному к письму, но которого тут нет. По-видимому, дело идет о плане Суворова штурма Очаков.

6) Суворов непрестанно учит свои войска.

7) Или почту.

8) Дозорное судно.

9) «Верный Кош» — Запорожцы, оставшиеся на слу­жбе после разгрома Сечи.

10) Герой капитан 2 ранга Сакен, взорвавший 20 мая 1788 г. свою дубель-шлюпку, взятую на абордаж двумя турецкими галерами.

11) Граф Роже Дамас, французский эмигрант на русской службе.

12) Ценное письмо, указывающее в какие «благо­родные мелочи» входил Суворов в его заботах о сол­датском здоровье.

13) Лье — 4 версты.

14) В сентябре 1787 г. русская эскадра Войновича сильно пострадала от шторма.

15) Адмирал Поль Джонс — шотландец на русской службе, отличившийся в войне за независимость Аме­рики. Он заменил Мордвинова во главе парусной эс­кадры.

16) Панаюти Павлович Алексиано. Бригадир, хра­брый грек, отличившийся неоднократно в Архипелаге и теперь командовавший в Лимане отрядом гребных судов.

17) Намек на взрыв двух турецких канонерок, в бою 7 июня, который рассматривался Суворовым, как месть за смерть храброго Сакена.

18) Корсарские суда для разведочной службы и уничтожения турецкой торговли, строились в Херсо­не и Севастополе.

19) Капудан-Паша Эски-Гассан, начальник турец­кого флота.

20) Нерешительность Войновича и его стремление уклониться от выхода из Севастополя — вызвали гнев Потемкина. Суворов иронизирует.

21) То есть, действуй Войнович решительно и его победа затмила бы Чесменскую.

22) 17 июня, в морском бою, принц Нассау на голову разбил турецкую эскадру. Суворов горячо поздравля­ет и, вместе с тем, сожалеет что сам не принял участия в деле.

23) Начальника турецкой парусной эскадры.

24) С Морицем Нассау, служившим Голландии.

25) Совет — украшать, поэтизировать события.

20) Очень курьезное письмо, в котором Суворов вы­сказывает взгляд на составление реляций. Товар сле­дует представлять лицом, действительность украшать. Унижать врага не следует, а то в чем заслуга разбить ничтожного противника. Надо создавать картины, говорящие, бьющие по воображению. В заключение, он советует Нассау возвеличить свой успех и обещает ему в этом помочь.

27) Князя Потемкина.

28) Поль Джонса.

29) В устах Суворова — это определенно презри­тельный термин.

30) Светлейшего Князя.

31) 1 июля Принц Нассау вновь разбил турецкий флот под Очаковым.

32) Тут — определенно размолвка между Суворовым и Нассау, причем первый прямо напоминает вто­рому, что он его начальник.

33) 10 октября нового стиля, 1787 г. — сражение у Кинбурна, где Суворов был тяжело ранен. Видно, в этот день произошла какая-то неувязка в стрельбе пе­хоты.

34) Очень ценное письмо, свидетельствующее о том значении, которое Суворов придавал огню пехоты. Оно вносит большую поправку в обывательское мнение, ис­черпывающее «Науку Побеждать» Суворовской фра­зой — «Пуля дура, штык молодец».