28 ноября.
… На прошлой неделе было три праздника. 23 – во 2-м кадетском корпусе, куда мы поехали вместе с женой. Обедня, молебен, кадеты чудесно пели на два клироса, собралось много народа… все бывшие кадеты. Завтракали с женой за кадетским столом, она с самыми маленькими, а я со старшими. Знакомый тебе, Вася Ушаков поднес жене акварель, очень мило написанные, розы, в рамке, сделанной другим кадетом. Были у меня на неделе и другие радости: меня позвали на Праздники – 24 в Николаевское Инженерное, а 25 в Михайловское Артиллерийское Училища, которые мне не подчинены. Многие из знакомых мне кадет туда поступили, а видеть их я не мог, и вот представился законный повод с ними встретиться. В каждом училище я просил построить вновь поступивших из корпусов кадет отдельно, обходил их, с каждым разговаривал, многих узнал и в лицо и по фамилиям. Я, как мальчик, радовался свиданию с ними, а они так весело мне улыбались. Третьего дня, вечером поехал опять с генералом Бутовским и адъютантом Драшковским в Фридрихсгам и весь вчерашний день провел в Финляндском кадетском корпусе. Ехал я туда в полном удовольствии познакомиться с новыми, хотя и не Русскими кадетами, нес им только сочувствие и расположение, без всякой тени недоверия или подозрения вследствие политических соображений и постарался отнестись к ним так же приветливо и ласково, как к кадетам Русских корпусов. А они и встретили и особенно проводили меня с настоящим восторгом, нисколько не отличающимся от изъявления добрых чувств наших кадет: также таскали в кресле с криками, также окружали тесной толпой, также провожали на вокзал, махали шапками и долго бежали за вагоном. Милые юноши и дети. Жаль только, что лишь со старшими я мог говорить по-русски, да и то они объяснялись с грехом пополам, а маленькие – совсем по-русски не понимают…
Итак, в восемь месяцев объехал все вверенные мне кадетские корпуса, кроме одного Хабаровского, возникшего 1 сентября, где еще всего три младших класса. Это отрадное чувство, теперь я знаю с чем имею дело – управлять легче. Начнется работа осторожных и постепенных нововведений, в которой Бутовский для меня незаменимый помощник.
5 декабря.
… за последнюю неделю я побывал в дисциплинарном комитете Пажеского Корпуса и Павловского Военного Училища, а также посетил Николаевский корпус, во время утренних уроков и завтрака и Первый корпус на вчерашней Всенощной. Мне не удается бывать в заведениях так часто, как я об этом мечтал летом и как бы хотелось, есть обязанности мешающие отдаваться корпусам и училищам совершенно. Во мне постоянно есть чувство неудовлетворенности, хотелось бы стать поближе ко всей молодежи и детворе. В провинции это было бы легче чем сдесь.
13 декабря.
… Своими делами я доволен. Мечтаю теперь о том, чтобы корпусами у которых были в старое кадетское время свои знамена, разрешили брать их в строй, вместо того, чтобы держать эти святыни в церкви, как отжившие реликвии. То-то будет восторг. А теперь мечтаю, чтобы и новейшим корпусам, возникшим уже по преобразованию старых, то есть после 63-го года, по примеру прежних, были тоже пожалованы знамена, которых они не имеют.
19 декабря.
… В субботу мы с женой были на вечере в Пажеском корпусе: пажи давали концерт, играл струнный оркестр, были отличные балалаечники, подвизались на корнете, скрипке и рояле. Нам было очень весело.
25 декабря.
… Мне живется необыкновенно счастливо: я наслаждаюсь всеми силами души своей деятельностью, дела обременяют меня очень мало, в Главном Управлении дышется свободно, своим помощником я доволен, удается делать добро, поддерживать пошатнувшихся детей и юношей, подбадривать нехороших, прощать провинившихся и т.д. Я никогда еще не был так счастлив, как теперь. 23 – были с женой на празднике в Павловском училище, она смущалась что там не дети, а взрослые юноши, но все-таки села с ними завтракать за один стол. А встала она очень довольная, так ей было весело. Юнкеров она обласкала, они были в восторге, а я ради этого испытал очень большое удовольствие. Сам я сидел в другом конце столовой и как всегда, конечно, очень веселился с этой милой молодежью.
28 декабря.
… возвратится в Петербург Куропаткин и, я думаю, тогда начнется у меня с ним борьба. Как ты знаешь, я всецело отдался Военно-Учебным заведениям, а он занимается ими между делом, обязанный одновременно заботиться обо всех главных управлениях, входящих в состав Военного министерства. У него свои взгляды, часто односторонние, предвзятые, а потому – неправильные, но, тем не менее, он многое делает по-своему, что очень мне мешает и портит дело. Я опасаюсь что он находится под влиянием Рудановского, который, как удаленный мною, не может желать мне добра и нашептывает ему мысли, идущие вразрез с моими взглядами. Рудановский имеет смертельного врага своих убеждений в лице моего главного советчика и поверенного – Бутовского. Вот отчего я полагаю, что борьба неминуема и немного этим смущаюсь. Но посмотрим. В борьбе могут быть и увлекательные стороны.
1901 год.
10 января.
… мы (с Бутовским) поехали 31 декабря в Псковский кадетский корпус, где на праздниках оставалось человек 70 кадет. Я со всеми поздоровался, узнал многих знакомых, отстоял в корпусной церкви обедню (было воскресенье), завтракал с кадетами, болтал с ними и вместе пошли на вокзал. В два часа уехали в Петербург.
… до Крещения, я побывал в разных училищах и корпусах, чтобы повидать, как проводят время бедные юнкера и кадеты, которым, или по недостатки средств или по дальности расстояния нельзя было уехать на праздники к родным. В Павловском училище мне как-то удалось разбить лед натянутости и строевого страха, мы весело болтали и смеялись.
… Куропаткин вернулся из Крыма. Завтра я, уже во второй раз в новом году, еду к нему с докладом и при этом чувствую себя птицей, у которой крылья растут, но их тут-то и подрезают.
18 января.
… теперь у меня забота о преобразовании Финляндского кадетского корпуса, его хотят переделать и, конечно, испортить, так как старое хорошее слишком нетрудно превратить в новое дурное. Я и готовлюсь, разумеется с помощью Полиголика, который хорошо знаком с финляндскими делами, подать докладную записку, в которой выскажу свое особое мнение.
23 января.
… кадеты 2-го корпуса, человек 35, ходили на лыжах на взморье, офицер провалился сквозь лед и двое кадет, Тутолмин и Ведановский, бросились его спасать, вытащили и спасли. На докладе об этом военного министра Государь написал: «их поступок заслуживает большой похвалы». Бумагу с этой надписью я сегодня отвез в корпус. Директор собрал всех кадет в большую залу и прочел перед ними и доклад, и Царскую пометку. Потом кричали ура…
… Боюсь что скоро начнутся у меня несогласия с Куропаткиным и заранее извожусь, что, конечно, очень неблагоразумно, так как нечего раньше времени тревожиться…
… мечтаю, в конце февраля, съездить в Москву, дней на десять и побывать в двух-трех провинциальных корпусах, например в Орле или Полтаве и в Полоцке.
26 января.
… Борьба с Куропаткиным началась. На последнем докладе, он первый заговорил о носящихся слухах об отделении моего Главного Управления от военного министерства и начал так будто бы сам не прочь от моей независимости, но кончил утверждением, что оно немыслимо. Тем не менее, я поручил надежному, сведущему человеку разобрать главные положения возможного обособления, без полного разрыва с военным министерством. Куропаткин говорил также о моих взглядах на необходимость изменить систему воспитания в наших корпусах, перейдя от принципа недоверия к доверию и предостерегал от опасности коренной ломки. Никогда я ему о своих видах не сообщал, откуда они ему известны я не знаю и думаю что тут не без Рудановского, который ему что-нибудь против меня нашептывает. Итак, борьба началась и очень меня волнует. Вероятно опять будут стараться выставить меня в глазах Государя увлекающимся, либералом, опасным человеком и т.д., словом, пустят в ход все те поклепы, на которые бывали щедры по отношению к покойному Папа (Великий Князь Константин Николаевич).
2 февраля.
… вчера был у меня, на докладе у Куропаткина, довольно крупный с ним разговор. Он битый час читал мне длинный урок о том, насколько надо быть осторожным приступая к изменениям в воспитательной системе и как опасно резко переходить от недоверия к недоверию.
6 февраля.
… Куропаткин опять отличился: послал своего адъютанта, графа Бобринского к моему – генералу Бутовскому разузнать какие такие замышляю я реформы в корпусах. Положим, мое дело от этого только выиграет – убедятся, что ничего страшного я не придумываю, но как тебе нравится такой образ действий? Бутовский прочитал ему запуску, которая обсуждалась здешними директорами у меня на совещании и Бобринскому все это очень понравилось. Вероятно, он доложит военному министру об этом в благоприятном смысле. Но все же такое завегание или засылание с заднего крыльца трудно назвать поступком вполне благовоспитанного человека.
… На этих днях, мои пажи и юнкера стояли во внутренних караулах Зимнего Дворца и я ходил туда, проверять исправность часовых. Это был лишний случай – повидать их, поговорить, узнать несколько лиц и фамилий.
… Сегодня я доволен: провел утро в Пажеском корпусе. Имел в виду – строго поговорить с VII классом (старшим). Этот класс, еще осенью, попался в нехорошем общем поступке, с тех пор все уладилось, но директор просил меня, тем не менее, поговорить с пажами. Я заперся с ними, без их начальства, и поговорил, высказал свой взгляд на вещи, старался затронуть лучшие их чувства, говорил открыто, порицал их и, кажется, они меня поняли. Я, по крайней мере, вынес благоприятное впечатление, не знаю отразилось ли оно и на них.
… мои нелады с Куропаткиным улеглись, я не люблю и не умею подолгу враждовать. Он убедился что я ничего не замышляю и у нас опять воцарился мир.
… Сегодня, по поручению Высочайшего разрешения, вновь, по старому, выносят в строй кадетских корпусов знамена, забытые с 1863 года. Я отдал об этом приказ.
… 17 будет Праздник в Первом Корпусе. Я там сделаю Церковный парад, причем, впервые, после нескольких десятков лет, появится старое знамя, стоявшее в церкви и всеми забытое. Ты поймешь, чутким сердцем, что это будет за минута, когда перед фронтом кадет, выстроенных в большой зале вынесут знамя. У меня уже теперь, при одной мысли об этом сердце замирает и дух захватывает.
… 27 – мечтаю ехать в Псков, Полоцк, Полтаву и Орел, в корпуса. В каждом побуду не более двух дней, а на обратном пути остановлюсь на неделю в Москве…
18 февраля.
… На будущей неделе поста (третьей) постараюсь уехать из Петербурга, сперва в Полоцк, куда надеюсь взять с собой Полиголика. Он сам бывший кадет-Полочанин и мне хотелось бы, чтобы он был бы свидетелем торжества, когда старое корпусное знамя, которое и он носил кадетом, остававшееся почти сорок лет без значения, будет вынесено перед строй кадет. То же празднество я устрою в Полтаве, Орле и двух Московских корпусах.
… Завтра праздник Первого Корпуса. Я произвожу настоящий церковный парад в большом сборном зале.
20 февраля.
… У меня с Куропаткиным опять полный мир и согласие, он ведь умный и верно понял в чем дело. Может быть, это с его стороны – хитрость, желание меня задобрить, не знаю, но дело идет хорошо.
… Вчерашний праздник в Первом корпусе удался на славу. У многих навернулись слезы, когда, при громе музыки и барабанов, снова, после 37 лет, появилось старое корпусное знамя. Собралось много бывших кадет, из которых старшим был старый член Государственного Совета и Андреевский кавалер – Ганецкий.
… Днем я представлял Царю, в Концертном зале, камер-пажей, после чего мне удалось поговорить с Ники и испросить его разрешения обращаться прямо к нему в делах моего ведомства… Я так радуюсь снова ехать по корпусам, – там дышется вольнее и легче.
27 февраля.
… с Военным Министром у меня все идет хорошо, мир и согласие… через 20 минут еду на Варшавский вокзал. Завтра днем между 5 и 6 часами надеюсь быть в Полоцке. Вообрази, со мной едет Полиголик, старый кадет-полочанин, это такая для меня радость. Там мы проведем двое суток, он поедет домой, а я с генералом Бутовским и адъютантом Драшковским в Полтаву, Орел и Москву.
10 марта.
… хотелось писать из Полоцка, и из Орла, и из Полтавы, но нельзя было. В каждом из этих мест оставался по двое суток, жил в корпусах и все время отдавал дорогим моим детям, а в свободные минуты, если не спал, записывал дневник. Запомним в каждом из этих корпусов человек по пятнадцати, в лицо и по фамилиям, но большинство придется перезабыть, так как невозможно удержать в голове всех, после такого краткого временного знакомства. Везде делал церковный парад, с возвращением знамени. Везде кадеты обступали меня тесной толпой и я всей душой наслаждался их привязанностью, прямым, доверчивым отношением, радостными лицами, добрыми правдивыми глазами и готовностью выслушать даже порицания, когда они требовались. Меня тянули к себе нарасхват каждая рота, каждый класс, стол и это глубоко трогало меня. Я умилялся душой на богослужениях. В Орле отстоял Крестовую всенощную и на другой день – обедню. В Полтаве преждеосвященную пели чудесно сами кадеты, читали Апостол или Шестопсалмие, сами носили перед священником подсвечники, сами разносили и ставили свечи…
… Радостно было смотреть на Полиголика в Полоцке, его родном кадетском гнезде. Кроме него, со мною было там несколько человек бывших кадет-полочан, приехавших на торжество возвращения знамени. Радость их была трогательна.
… В Москве у меня дела по горло. Приходится целые дни носиться и трепаться. Хочу в Александровском Военном Училище и в трех здешних корпусах присутствовать на педагогических комитетах, а для этого каждого нужно, по крайней мере, три часа времени. 14 – возвращение знамени в I-м Московском корпусе, а 15 – во 2-м Императора Николая I. Кроме того, надо ездить в корпуса и два военных училища, на уроки, быть в Консерватории и в Коммерческом техническом училище.
29 марта.
… В Москве, 14 марта, я возвращал знамя 1-му Московскому корпусу, а 16 – 2-му. 15 марта провел в Нижнем Новгороде, так как была годовщина основания тамошнего Аракчеевского корпуса. Происходило тоже торжество со знаменем. В Москве было у меня и огорчение. Приехав туда 9 марта, я узнал что 20 февраля юнкера Александровского Военного Училища произвели крупный безпорядок, чтобы выразить неудовольствие своему батальонному командиру Цицовичу, бывшему моему Измайловскому субалтерну. Конечно, в этом не было ничего политического, но поступок – важный, так как кадеты, по поступлении в Училище, приносят присягу и, как юнкера, значатся на военной службе. Я так радовался увидать старых моих знакомых и обласкать их, а вместо того должен был велеть собрать их, не поздоровался и сказал несколько очень строгих слов, выразив, что они сами лишили меня возможности обойтись с ними, как подсказывало мне сердце и вынудили – не возвращаться к ним, пока безукоризненным поведением не заставят меня забыть их вину. Теперь приходится прибегнуть к резким мерам: лишить, на время, Роту Его Величества – Царских вензелей на погонах, разжаловать фельдфебелей и портупей-юнкеров в рядовые юнкера, лишить права прикомандирования к гвардии, при производстве в офицеры – а состав начальствующих лиц изменить.
В Нижнем тоже были грустные впечатления. Я, как ребенок, радовался свиданию со знакомыми кадетами, чтобы освежить в памяти их лица, прочел в дневнике о пребывании среди них, в конце октября и действительно вспомнил не только записанных, но и таких, о которых не упомянул в дневнике. Все было бы хорошо, я был рад им, а они – мне и некоторые даже всплакнули, когда, проводя с ними целый день, я вечером уезжал в Москву, но дело в том, что я заметил и сами кадеты мне об этом говорили, неприятные их отношения к начальству и, конечно, обратно. Это еще последствия прежних времен. Я кадет уговаривал, увещевал и они дали мне слово стараться не подавать повода к неудовольствиям. В 7 классе, с которым я говорил осенью, дело идет хорошо, нельзя однако сказать того же про 6 и 5 классы, с ними же, по ихней просьбе, я поговорил теперь и дай только Бог чтобы начальство имело к ним побольше доверия, а не раздражало их недоверием.
5 апреля.
… 10, вечером, еду в Казань, чтобы видеть еще незнакомое мне юнкерское училище, оттуда может быть Волгой спущусь в Симбирск. Там значительно больше чем в других корпусах завязались у меня с кадетами невыразимо нежные отношения. Не помню, писал ли я тебе, что после моего первого посещения, в конце прошлого октября, с разрешения своего директора, Симбирцы написали мне каждый по письму и эти письма были мне доставлены в трех, по числу рот, переплетенных тетрадках. Пользуясь ими, я написал ответ, упоминая о каждом памятном мне кадете, о их прозвищах, мелких особенностях и так далее. Директор отвечал, а к Пасхе вице-фельдфебель Дрындин прислал мне, от имени товарищей умилительно трогательное поздравление. Поэтому мысль о возвращении в Симбирск представляется мне особенно радужной и заманчивой. Оттуда надеюсь попасть в Воронеж, где устрою торжество возвращения знамени.
20 апреля.
… не могу описать тебе радости быть опять у моих сибирцев. К ним у меня особенно нежные идиллические чувства…
25 августа.
… после болезни я очень обрадовался выйти, потому что ждал к себе юнкеров Александровцев, приехавших в числе 11 из Москвы и мечтал поводить их по парку и по дворцу… после прогулки с ними я снова закашлял…
1 октября.
… Нагрянул в «опально» Александровское училище. Может быть именно ради этого я питаю к нему влечение. Даст Бог, в Николин день, к их 50 летнему юбилею, «опалу» сниму и Государева рота снова наденет Царские вензеля.
19 октября.
… на этих днях имел большую радость – выдал одному юнкеру-Павлону и одному старшему кадету Первого корпуса медали «За спасение погибающих».
5 ноября.
… в половине месяца у меня начинается комиссия для преобразования Финляндского корпуса. Помоги Бог не испортить того доброго что в нем есть…
27 ноября.
… Сегодня 4-е и последнее заседание комиссии о Финляндском корпусе. Мы до конца держали себя вполне прилично, нисколько не ссорились и пришли к соглашению.
28 декабря.
… О Финляндском корпусе ничего нового сообщить не могу, дело затянулось. Да пожалуй лучше с ним не спешить…
(Продолжение следует)
Великий Князь Константин Константинович.
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Письма в Редакцию. (№111)
- Рота Его Высочества Морского Наследника Цесаревича кадетского корпуса. – Б. А. Щепинский
- Письма в Редакцию (№118)
- ВОСПОМИНАНИЯ ВОСПИТАТЕЛЯ О ПЕРВОМ КАД. КОРПУСЕ Продолжение. – Н.ДОННЕР.
- Н А Ш С Т Я Г
- ХРОНИКА ЖИЗНИ ОБЪЕДИНЕНИЯ.
- Рота Его Высочества Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича Кадетского корпуса (Продолжение, №117). – Б. А. Щепинский
- № 126 Январь 1974 года
- ВОСПОМИНАНИЯ ВОСПИТАТЕЛЯ О ПЕРВОМ КАДЕТСКОМ КОРПУСЕ – Н.ДОННЕР
Loading ...