См. №№ 124, 126, 127 и 128

В мирное время, до 1914 года, жизнь солдата шла по установленному расписанию и по сигналам. Эти сигналы подавались на рожке солдатом — «горнистом» или на барабане — барабанщиком. Обычно один день дежурил и подавал сигналы горнист, один день — барабанщик.

В каждой роте были «ротные музыканты», — горнисты и барабанщики, носившие, как знак своего отличия, особые матерчатые наплечники.

Мотивы сигналов горнисты запоминали «на слух» (при почти сплошной неграмотности солдат о нотах не было и речи) и также «на слух» они учились играть. Обучением руководили или музыканты из полкового оркестра или же кто-нибудь из старослужащих горнистов. Обучение барабанному бою производилось так: устраивалось нечто вроде стола, на него клалась толстая доска, и обучающиеся, вооруженные самодельными толстыми и более тяжелыми, чем настоящие, барабанными палками (это делалось для развития кистей рук), учились выбивать сигналы на этой доске. Мотив сигнала заучивали наизусть (это должны были знать и все прочие солдаты) и для этого еще в давние времена для легкости запоминания неизвестными авторами к каждому сигналу были сочинены слова, зачастую не совсем приличные; каждый рядовой должен был знать сигналы и что он должен по ним делать.

Сигналы были: подъем, сбор, отбой, на молитву, на обед, вечерняя заря, тревога, в атаку, огонь, походная колонна (марш).

Слова сигналов: на обед: «У маменьки, у папеньки просил солдат говядинки, — дай, дай, дай!»; ужин: «Бери ложку, бери бак, хлеба нету — ступай так!»; вечерний отбой: «Спать, спать, по палаткам!»; огонь: «Попади! Попади! Попади!; в атаку: «Колонна храбрая вперед, равнение направо! Кто первый на стену взойдет, — тому и честь и слава!» и т. д.

С началом войны, в 1914 году, за недостатком «строевых» штыков, все эти ротные музыканты были поставлены в строй и никаких сигналов уже не подавалось. В 1915 году, в запасных частях в глубоком тылу стали возрождаться барабанщики из-за необходимости обучения мобилизованных ходьбе «в ногу».

ВООРУЖЕНИЕ И СНАРЯЖЕНИЕ РУССИГО СОЛДАТА В ВОЙНУ 1914-18 ГГ.

Русская трехлинейная винтовка образца 1891 года с ружейным ремнем для носки «на ремень». Недостаток винтовок заставлял вооружать целые дивизии, обычно — второочередные, трофейными австрийскими винтовками, к которым были изготовлены взамен австрийских штыков-ножей, особые штыки, не препятствующие стрельбе с примкнутым штыком. 200—250 боевых патронов с конической пулей. Патроны носились в двух кожаных поясных подсумках, состоявших из двух отделений. В каждое из них вставлялась картонная пачка из 15 патронов, по пять патронов в жестяной обойме. Тесемка у пачки развязывалась, и крышка пачки или подгибалась к боку или отрывалась напрочь. Часть патронов носилась в нагрудном брезентовом патронташе, в каждое отделение которого вставлялось по две обоймы. Остальные патроны носились в завязанных пачках в вещевом мешке.

Ручная граната русского образца — «фонарик», квадратной формы с деревянной ручкой, и «бутылка», с железным корпусом и ручкой. Были и нарезные гранаты системы Лемана, называвшиеся «лимонками», и крайне неудобные в обращении чугунные же гранаты швейцарского образца с терочным капсюлем-взрывателем. Терка — тонкая дощечка с наклеенным на нее составом, как у спичечной коробки, — привязывалась на левую руку, выше локтя. Капсюль — короткая трубка с зажигательной головкой — вставлялся в запальное отверстие, затем нужно было головкой капсюля «черкнуть» по терке. Головки часто ломались и не зажигались. Русские гранаты были удобнее, — стоило только сдернуть с нее предохранительное кольцо.

К винтовке имелся прибор для чистки: медная, вращающаяся на оси протирка; шомпольная шпилька, вставлявшаяся в отверстие головки шомпола, за эту шпильку брались пальцами и чистили винтовку шомполом, причем протирка, обмотанная паклей, вращалась в канале ствола, очищая его поверхность и нарезы. Для предохранения мушки при чистке винтовки, чтобы не сбить ее, на конец ствола надевалась дульная накладка со сквозным отверстием для пропуска ствола винтовки. Эта накладка предохраняла и от расширения канала ствола у дульного среза, не давая шомполу тереться о стенки канала. Для чистки пазов ствольной коробки и затвора имелся набор палочек, обычно их делали сами солдаты. Сюда же относилась железная масленка для ружейного масла с навинтованной горловиной и крышкой. Употреблялась она солдатами как табакерка для махорки.

Ножницы для резки проволоки и рукавицы к ним. Носились в брезентовом чехле на поясе или в вещевом мешке. Выдавались по несколько штук на роту.

Носимый шанцевый инструмент: лопата; носилась в кожаном или брезентовом чехле на левом бедре. Очень ценилась солдатами и как возможная защита от пуль, для чего в бою, опасаясь ранения в голову, лопату держали в левой руке на высоте лица, наискось, в надежде, что пуля срикошетирует при попадании. Лопата была незаменима при самоокапывании, ею можно было рубить колючую проволоку, тем более, что у многих лопат боковые края были остро заточены. Топор; тоже носился в чехле, на поясе, у левого бедра. Выдавались по два-три на взвод. Кирко-мотыга; самый неудобный и нелюбимый солдатами инструмент. Длинные концы и рукоятка мешали и при обычной ходьбе, а в боевой обстановке тем более. Солдаты всячески старались избавиться от кирко-мотыги, да и нужды в них особой не было. Выдавались по несколько штук на взвод.

Штыковой перископ. Два зеркала в железной оправе .вкладывавшиеся одно в другое, с кольцами для надевания на штык. Нижнее зеркало надевалось на низ штыка, верхнее — на конец. Винтовка поднималась над бруствером окопа, верхнее зеркало направлялось в сторону противника, а в нижнее велось наблюдение. В окопном сидении 1915-16 гг. применялись мало и очень ценились солдатами как зеркала для бритья.

Противогаз. Появился в конце 1915 года. Сначала это была «маска-рыльце» из нескольких слоев марли с тесемками для завязки на затылке. Маска перед употреблением смачивалась раствором гипосульфита, носимого в стеклянном шкалике в специальной сумочке, на лямке через правое плечо. Защитные очки, отдельные от маски, с тесемками для завязывания на затылке. Вскоре появился на вооружении противогаз Куманта-Зелинского: резиновая маска-шлем, с очками, прикрепленная к горловине противогазовой коробки, в которой находился активированный уголь. Коробка была железная, четырехгранная или овальная, с такой же крышкой, в нее укладывалась маска-шлем. В коробке первоначальных образцов уголь был насыпан свободно, не было сжимающей его прокладки, поэтому он перетирался, превращаясь в пыль, и нужно было перед надеванием продуть коробку. Внизу коробки было вдыхательное отверстие, закрывавшееся пробкой на цепочке.

Поскольку отравляющие газы противник на австрийском фронте почти не применял, солдаты не очень верили в действие газов и не очень берегли противогазы, избавившись в первую очередь от шкаликов с гипосульфитом. В 1916 г., к нашему наступлению, масок-рыльц уже почти не было.

Фляга — алюминиевая или стеклянная, в суконном или молескиновом чехле с тесьмой для ношения через плечо (все через правое!). Стеклянные фляги были очень непопулярны, их намеренно разбивали и старались получить алюминиевую. Пределом желаний солдат было завладеть в бою австрийской флягой, большего, чем русская, размером, эмалированной, тем более, что в бою в них обычно бывал ром.

Полотнище походной палатки из защитного цвета легкого брезента, с деревянной полустойкой и приколышем. В летнее время полотнище складывалось поверх скатки, зимой надевалось, как скатка, через плечо. Полустойка закреплялась в скатке, за спиной. При позиционной войне полотнище палатки употреблялось как подстилка на земляных нарах землянки. Полустойки и приколыши бывали обычно утеряны.

Ремешок — трынчик для стягивания концов скатки шинели.

Котелок, медный, луженый или алюминиевый, почти цилиндрической формы или выпукло-вогнутый, с дужкой. В летнее время в него вставлялись концы скатки шинели, дужка помещалась между ее концами, закреплялась трынчиком. Зимой котелок надевался таким же образом на концы скатки полотнища палатки.

Индивидуальный перевязочный пакет, состоявший из бинта с двумя марлевыми подушечками, ампулы с иодом и английской булавки. Все помещалось в два чехла, причем внешний, прорезиненный, был прострочен ниткой, концы которой выходили за пределы пакета, — нитку выдергивали и пакет открывался. На одной стороне пакета были напечатаны правила пользования им. Перевязочные пакеты тщательно береглись солдатами, и почти все умели ими пользоваться, учась этому самостоятельно у старослужащих.

Кошки для лазанья по горам. Осенью 1916 года, при вступлении русских войск в Румынию и в Карпатские горы, были выданы кошки, прикреплявшиеся ремешком к подошвам сапог.

Стальная каска французского образца была выдана в 1917 году. Носилась прикрепленной к поясному ремню или к горловине вещевого мешка. Кроме солдат ударных батальонов, созданных на добровольных началах, сохранивших дисциплину и боеспособность и фактически до 1918 года удерживавших фронт, каски носили «щеголи». Боев уже не было, было братанье, и в касках, в тылу и без всякой необходимости, ходили, как правило, ни разу не побывавшие в боях или под обстрелом члены разных солдатских комитетов, старавшиеся выдать себя таким «боевым» видом за обстрелянных солдат.

Вещевой заплечный мешок из защитного брезента со стягивающейся горловиной и лямками для ношения. В мешке носилось все «хозяйство» солдата: прибор для чистки винтовки, запасные пачки патронов, кружка, ложка, чай, сахар, хлеб, прибор для бритья (у кого он был), письменные принадлежности (у грамотных) — химический карандаш, бумага, конверты. Пара белья. В нем же носился и «неприкосновенный запас» — мешочек с галетами и банки консервов. Весной 1916 года этот НЗ было разрешено съесть, — галеты из белой муки были очень вкусны, а консервы из осетрины, целым куском, просто великолепны.

ОБМУНДИРОВАНИЕ СОЛДАТА

Летнее: защитная гимнастерка с двумя нагрудными карманами и брюки. Белье белое и портянки. Суконная, защитного сукна, фуражка с железной кокардой. Шинель серо-шинельного солдатского сукна, на крючках, с холщевой подкладкой до талии. Погоны защитного цвета, суконные или молескиновые. Поясной кожаный ремень с пряжкой. Медные поясные бляхи с двуглавым орлом сохранились у редких солдат, обычно-кадровых. Кожаные сапоги.

Зимнее: суконная гимнастерка с двумя нагрудными карманами, поясной стяжкой с двумя крючками для заправки поясного ремня, суконные защитные брюки. Фланелевое белье и портянки. Портянки были и суконные. Фланелевый набрюшник с завязками. Папаха из искусственного барашка с отстегивавшимися затыльником и боками, что позволяло закрывать шею и уши. Для защиты носа и рта — суконная полоса, пришитая одним концом наглухо к внутреннему краю папахи; другой конец застегивался на пуговицу, пришитую к другой стороне папахи. Ватные стеганые куртка и брюки. Валенки выдавались зимой и их было очень мало.

В 1917 году, после февральской революции, появились суконные или бязевые пилотки, ботинки с обмотками. Как новость, эта мода имела успех. Однако ношение обмоток требовало искусства их одевания, в противном случае они опускались или разматывались. Зимние рукавицы — хорошие и теплые — имели указательный и большой пальцы для удобства стрельбы из винтовки.

ПИТАНИЕ

На руки ежедневно выдавалось три фунта ржаного хлеба, сахар, чай, мыло и махорка, норму которых теперь уже не помню. В каждой роте имелась полевая походная кухня и кипятильник. Возглавлял их «кашевар», как называли тогда ротного повара. Утром и вечером полагался чай. Обед — ежедневно мясной, с порцией мяса, щи или суп из разных круп. После февральской революции, в первое время, резко ухудшилось снабжение и суп варили, заправляя селедкой, перловой крупой, чечевицей, получившей название «шрапнели». На второе к обеду была пшенная или гречневая каша на бараньем или говяжьем сале. В Румынии в зиму 1916-17 гг. на второе часто бывала рисовая каша. Солдаты были всегда сыты, и благодаря постоянно поступавшим подаркам и наличию солдатской лавочки, в которой продавались папиросы, махорка, мыло, писчая бумага и конверты, нитки и иголки и прочая мелочь, нужды ни в чем не испытывали. На 75 копеек жалованья можно было купить все эти мелочи.

Ротные фельдфебеля и подпрапорщики были все вооружены револьверами системы Наган и шашкой драгунского образца.

Полковая команда конных разведчиков была вооружена винтовками драгунского образца и шашками. Седла были тоже драгунские.

Полковая пулеметная команда (рота) имела на вооружении пулеметы Максима с двуколками для их перевозки и патронными двуколками. По штату пулеметов было восемь, но потом число их увеличилось за счет трофейных пулеметов Шварц-Лозе или германских Максимов. Сами пулеметчики были вооружены карабинами и кинжалами «бебут».

Полковая саперная рота имела возимый шанцевый инструмент: саперные лопаты, киркомотыги, ломы, пилы, топоры, запас колючей проволоки и электрическую машинку для подрыва фугасов и другое имущество.

Полковая команда траншейных орудий имела на вооружении бомбометы системы Азена, минометы системы капитана Лихонина с запасом бомб и мин и двуколки для их перевозки. Солдаты были вооружены винтовками. В некоторых полках были скорострельные мелкокалиберные пушки системы Маклена.

Офицеры и военные чиновники приобретали вооружение, обмундирование и питание за свой счет. Вооружение: револьвер наган с запасом патронов, шашка, офицерского образца, бинокль, компас, свисток для подачи сигналов, полевую сумку с полевой книжкой для донесений. Индивидуальный перевязочный пакет.

Офицерское «жалованье» — основной получаемый оклад сохранился до октябрьской революции в том же размере, который был установлен еще Петром Первым в «табели о рангах». Например, прапорщик получал 50 рублей в месяц плюс 10 рублей добавочных. Для состоящих в Действующей армии были установлены (в зависимости от должности) «полевые порционные деньги», и командир роты получал до 200 рублей в месяц, по тем временам сумма очень значительная. Тратить деньги на фронте было почти не на что. Были заядлые картежники, играли в «шмен-де-фер», «железку», как тогда говорили, и выигрывали или проигрывали за вечер крупные суммы. Например, прапорщик нашего полка Бойко выиграл однажды за вечер 600 рублей. Но большинство офицеров, а таковыми были, в основном, сыновья трудовой интеллигенции, неженатые молодые люди, к тому же, слали излишки своих денег своим родным.

ОРГАНИЗАЦИЯ И СОСТАВ ПОЛКА

Армейский пехотный полк, а с конца 1915 года и все стрелковые полки, российские, сибирские, туркестанские и финляндские, состояли из: штаба полка во главе с адъютантом полка; при штабе находились начальник связи и комендант штаба, знаменный взвод с полковым знаменем, команда связи (телефонно-шестовая) и комендантский взвод. При штабе же был и помощник командира полка по строевой части.

Строевая часть полка: четыре батальона, по четыре стрелковых роты в каждом. Штабов в батальонах не было из-за недостатка офицерского состава. Рота делилась на четыре взвода по два отделения в каждом, отделения разбивались на звенья, по 3-4 человека, в зависимости от числа личного состава. Обычно в роте было два офицера: командир роты, он же командир первой полуроты, и младший офицер, командир второй полуроты. В каждой роте были: ротный писарь, артельщик (выборная должность), ведавший вопросами питания, ротный фельдшер, — обычно грамотный солдат, подготовленный на ускоренных курсах. Кашевар, два санитара с носилками, каптенармусы, вещевой и оружейный, ротная двуколка, ротная патронная двуколка с запасом патронов и гранат, полевая кухня и кипятильник. Командиру роты полагалась строевая лошадь. Пользоваться ею приходилось крайне редко, разве что при переходах. Кроме того, многие офицеры считали недостойным пользоваться таким преимуществом перед солдатами и шагали пешком.

Кроме 16 номерных рот со штатом в 250 человек были:

Команда пеших разведчиков в составе роты. Саперная рота, пулеметная команда (рота), учебная команда (рота), готовившая младший командный состав, унтер-офицеров, команда конных разведчиков, команда связи, команда траншейных орудий, химический взвод с баллонами хлора и фосгена, комендантский взвод, знаменный взвод, музыкантская команда — полковой оркестр во главе с капельмейстером с музыкальным образованием, и трофейная команда по сбору оружия.

Хозяйство полка возглавлялось помощником командира полка по хозяйственной части. Оно состояло из нестроевой роты во главе с ее командиром — начальником полкового обоза 1-го и 2-го разрядов, гурта порционного скота; мастерских: сапожной, швальной и оружейной, и солдатской лавочки. При хозяйственной части находились полковой казначей и делопроизводитель со штатом писарей.

Полковой околодок: старший врач, младший врач и несколько фельдшеров и санитаров. Санитарные двуколки. При околодке находилась, и машина — «вшибойка». При расположении полка в населенных пунктах околодок организовывал мытье в банях примитивного устройства и пропуск обмундирования через «вшибойку». В районах железных дорог курсировали прекрасно оборудованные поезда-бани.

Летом 1917 года значительно возросло снабжение армии оружием и боеприпасами. При полках были сформированы дополнительные пулеметные команды — роты.

Имелся и полковой священник с причетником из солдат. Эти люди почти бездействовали, живя при обозе, церковных служб не исправляли, за исключением редких случаев, — похорон. Как правило, священник не пользовался никаким уважением у солдат, и они называли его «долгогривым». Офицерство терпело священника в своей среде как неизбежное зло.

Общая численность полка доходила до 5-6 тысяч человек при 50-60 офицерах.

Питание офицеров обеспечивалось «офицерским собранием». Офицеры выбирали «хозяина собрания», который ведал и офицерской лавочкой, которая в отличие от солдатской имела более обширный ассортимент товаров. Кухня офицерского собрания возглавлялась артельщиком — унтер-офицером — и обслуживалась квалифицированным поваром с помощником. Имелась походная кухня и хозяйственные повозки-фурманки с ездовыми. Стоимость питания равнялась примерно тридцати рублям в месяц. Часть продуктов покупалась за наличный расчет от хозяйственной части, а часть покупалась у местного населения, — куры, утки, яйца, поросята, картофель и т. д. Меню состояло примерно из таких блюд: завтрак — два пирожка с рисом и яйцами или с мясом и булки — «франзоли». Предприимчивый повар возил с собой чугунную плиту и духовку и на каждом новом месте складывал плитку, на которой готовил обед, и в духовом шкафу пек. Обед: мясной суп или щи, жаркое, от котлет до жареных уток или кур с соответствующим гарниром (макароны, пюре, каша). Ужин  котлеты, заливное, беф-строгонов. Меню было разнообразное, а повар был мастер своего дела. На позицию еда доставлялась офицерам денщиками, для чего каждый офицер имел столовые судки. Когда полк стоял на отдыхе или в резерве, устраивалась специальная столовая или строился примитивный навес с вкопанными в землю столами и лавками или же приспосабливалась изба. На обед все офицеры были должны являться в обязательном порядке. За стол садились только по приходе командира полка и с его разрешения приступали к обеду. Обслуживали собрание солдаты-официанты. Иногда во время обеда играл полковой оркестр. После обеда и ухода командира полка официальность исчезала, оставалась молодежь и начинались веселые разговоры и анекдоты. За обедом офицеры полка знакомились друг с другом, ибо, находясь в окопах, офицер знал только своего сослуживца по роте и командира батальона.

Почта. Полк обслуживался полевой почтой. Адрес писался так: Действующая армия, 5-й стрелковый полк. Считалось, что этим сохранялась военная тайна, но указание номера полка никакой тайны не сохраняло. Помимо того, требование, чтобы солдаты писали на погонах химическим карандашом номер полка, все раскрывало и поскольку позиционная война вызывала продолжительное пребывание части на одном и том же месте, окрестное население прекрасно и без всякого труда знало, какие именно части расположены в их районе, а противнику через свою агентуру это легко раскрывало, кто находится против него, когда части сменяются и как фамилия не только командиров полков, но и всех вообще офицеров. Зачастую местные жители знали, какие части стоят в ближайших окрестностях, лучше чем офицеры полков.

В довоенное время солдаты обучались сигнализации по азбуке Морзе. Сигнализация велась днем флажками, один поднятый флажок значил точку, два — тире. Для запоминания букв по азбуке Морзе существовал такой способ: для каждой буквы по азбуке Морзе подбирались слова, начинающиеся с той же буквы, причем из стольких слогов сколько знаков по Морзе, и слог с буквой О обозначал тире, а с прочими гласными — точку. Так, буква А по азбуке Морзе обозначается «. —», и слово для запоминания было «А-зов» ; буква Б —

«—…» слово «бо-га-ты-ри» ; буква О «—» слово — «с-ло-во» и т. д.

Для обучения солдат грамоте при полках существовали в мирное время солдатские школы, руководимые офицерами, в которых неграмотных солдат обучали читать и писать и четырем правилам арифметики. Имелись и небольшие солдатские библиотечки с самой примитивной литературой религиозно-монархического содержания. Выписывались и «солдатские» журналы, как «Разведчик» и «Витязь», доступные для чтения и понимания только хорошо грамотному солдату, какими были лишь унтер-офицеры.

Практиковались и «чтения» с показом картин через волшебный фонарь. Тут были такие темы как «Страшная месть» Гоголя, его же «Вий», сказки Пушкина. Эти чтения представляли большой интерес для солдат, так как в те времена кино еще не получило своего распространения и было недоступно для солдат. Имелись и граммофоны с набором пластинок с народными песнями и музыкой и военными маршами.

В казармах, на стенах, в обязательном порядке висели портреты Императора и членов Царской Семьи, портреты командующих войсками округа и репродукции с батальных картин или подвигов русских солдат.

Устраивались и вечера самодеятельности, например рождественская елка с соответствующими выступлениями, постановки несложных спектаклей. Обычно артистами бывали призванные на военную службу цирковые артисты или музыканты. Но все это были единицы при тогдашней постановке народного образования.

Занятиям спортом, или, как тогда говорилось, гимнастикой уделялось большое внимание. Обычно летом проводились состязания по гимнастике, в которых участвовали любители или назначенные ротными командирами солдаты. Состязались в беге с препятствиями, в беге в мешках, битье горшков и других несложных упражнениях. Призы были самые простые: пачка папирос, рубль денег.

Каждый год, в конце лагерного сбора, проводились смотровые стрельбы из винтовок, корпусные, которым предшествовали дивизионные и полковые, на проведение и подготовку которых обращалось большое внимание. На них присутствовало высшее начальство — командир полка, начальник дивизии, командир корпуса. Одновременно проводились и офицерские смотровые стрельбы из винтовок с довольно сложными упражнениями как стрельба по появляющимся или движущимся мишеням, стрельба с перебежками по головным мишеням и т. и.

Для питания на зиму квасилась капуста, солились огурцы. Круглый год варился квас, подававшийся к солдатскому столу. Хлеб выпекался на полковых хлебопекарнях, и полки состязались на первенство по вкусному и хорошо выпеченному хлебу.

В городах существовали военные церкви, в которые солдаты ходили строем. Было обязательно ежегодное говение в Великий пост, для офицеров тоже. Солдаты не православные отпускались для посещения костела, кирки или мечети. Существовали и военные кладбища, на которых хоронились солдаты, умершие на службе, сверхсрочнослужащие, офицеры и члены их семей.

Был также медицинский осмотр солдат и назывался он «шванцпарад». Полковой врач осматривал всех солдат, не болен ли кто-нибудь венерическими болезнями. Рота выстраивалась в помещении, и врач производил тщательный осмотр. Но поскольку большинство солдат были деревенскими жителями, женатыми, и в отпуск увольнялись редко, распространения венерические болезни не имели и были редки.

К.Р.Т.

Голосовать

(2 votes, average: 5.00 out of 5)

 Loading ...

Похожие статьи:

• ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ (№108)
• Вооружение и обмундирование. – Старый русский солдат
• Бунт роты 5-го саперного батальона в Киеве в ноябре 1906 года. – К. Сазонов
• Письма в Редакцию (№114)
• ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ (№116)
• Удачный бой. – Колыванец
• ОФИЦЕРСКИЕ ТЕМЛЯКИ. – Евгений Молло
• Моя служба в офицерских чинах (Продолжение, №115). – К. К. Отфиновский
• ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ (№109)