Прочитав в № 45 журнала «Военная Быль» статью г-на В. Кочубея «Червищенское предмостное укрепление», у меня, как участника взятия у немцев этого плацдарма, встали тяжелые воспоминания, как о взятии его, так и о той роковой роли, которую сыграла для русской армии в 1916 году река Стоход, на которой находился этот плацдарм.
После блестящего прорыва армиями генерала Брусилова австро-венгерского фронта и успешного их продвижения, германские войска, пришедшие на выручку австрийцев, заняли, в частности, весь западный берег реки Стохода и упорно и искусно его защищали. Характер жестоких боев, происходивших за овладение этой рекой, был мало известен не только русскому обществу, но и рядовому офицерству, не участвовавшему в боях за эту реку.
Сама по себе река Стоход небольшая, длиной около 150-170 верст, но глубока (за исключением отдельных участков). Она протекает по широкой болотистой местности, разветвляясь в рукава, число которых доходит до 12, отчего эта река и называется Стоход. Эти рукава то сливались в 1-3 русла, то вновь расходясь, делали реку обманчивой, как по ее глубине, так и в проходимости. И, несмотря на свою по первому взгляду малозначимость, эта река в 1916 году сыграла для русских буквально роковую роль. До сих пор приходится удивляться, почему так настойчиво и упорно, чтобы взять Ковель, командование посылало войска через Стоход с востока на запад, а не с юга на север вдоль реки, где и артиллерия действовала бы с большим успехом и пехота, применяя то же упорство, имела бы много меньше потерь и определенный успех.
22 или 23 мая 1916 года началось на Юго-Западном фронте наступление армий генерала Брусилова, в начале своем очень успешное. Блестящий прорыв австрийского фронта у местечка Олык открыл дорогу на Луцк и на Ковель, но в то время, как Луцк был успешно взят, дорогу на Ковель успели преградить подошедшие германские войска и здесь произошла застопорка. 4-я стрелковая «Железная» дивизия, двинутая из Луцка на Ковель, начала свое продвижение успешно, но по неизвестным нам причинам была в пути сменена и передана в 9-ю армию, а войска, ее заменившие, после столкновения с немцами, стали отходить.
Началась Ковельская операция, только не с юга на север, что было бы естественно, а с востока на запад, через болота и реку Стоход. Первой жертвой этой операции был 3-й Туркестанский корпус, если память мне не изменяет, генерала Шейдемана. Туркестанцы, прибывшие сюда не знаю с какого фронта, оказались здесь на совершенно незнакомой местности, перед покрытой зарослями болотистой рекой, которую под сильным огнем противника брать труднее, чем крепостную стену; разумеется, они потерпели неудачу, понесли тяжелые потери и отошли в исходное положение, откуда высшее командование немедленно их сняло и отвело в тыл, а 4-я Финляндская стрелковая дивизия генерала Селивачева, в которой я имел честь служить, после боев у д. Рожище, перешла реку Стырь и временно заняла оборонительную позицию на линии ушедших туркестанцев. Здесь наши разведчики, а потом и санитары, еженощно в течение долгого времени подбирали и вытаскивали из болота раненых и брошенных на произвол судьбы туркестанских стрелков. Многие были в жутком состоянии: голодные, с загнившими, загрязненными ранами, в которых ползали черви, они бесконечно благодарили своих спасителей. Это ли не ужасы войны?
К 15 июля на среднем течении Стохода была собрана вся гвардия, вплоть до Гвардейского Морского Экипажа, с той же целью — прорвать немецкие позиции на западном берегу Стохода и овладеть Ковелем.
После слабой артиллерийской подготовки, в час дня 15 июля гвардейские полки цепь за цепью, почти колоннами, двинулись вперед. Но о движении людей нормальными перебежками под огнем противника здесь приходилось только мечтать. Движение цепей шло очень медленно, ноги так засасывались болотом, что люди падали или вытягивали ноги из тины с помощью рук, дабы не оставить в болоте сапоги. Рукава реки оказались настолько глубокими, что офицеры и солдаты в них тонули, не хватало санитаров для оказания помощи раненым и выноса их из боя, а здоровые расстреливались немцами как куропатки. Это было, по выражению одного из офицеров лейб-гвардии Павловского полка, «настоящее избиение младенцев», от полка осталось приблизительно около роты. Здесь впервые этому офицеру пришлось слышать, как рядовые солдаты посылали проклятия высшему начальству. Такие же, приблизительно, потери понесли и другие полки гвардии. Некоторые части Московского полка достигли противоположного берега, успели ворваться в окопы противника и даже захватить несколько орудий, но, ввиду своей малочисленности, были под натиском немцев вынуждены уйти назад, но, конечно, обратно дошли не все. В общем — умышленно или по неспособности, здесь для русской гвардии наше командование вырыло могилу, ибо то пополнение, которое укомплектовало вновь состав полков, было далеко не гвардией.
В первых числах августа 4-я Финляндская стрелковая дивизия, стоявшая до этого у села Трояновки в резерве, была передана с Юго-Западного фронта в армию генерала Леша, в его распоряжение. При ее движении в район 3-й армии, у дивизии взяли 1-ую бригаду и не помню, кому и где ее оставили, так что ген. Селивачев прибыл в указанный ему район только с двумя полками и с частью полного состава.
При входе финляндцев в зону 3-й армии, генерала Селивачева, ехавшего верхом рядом с командиром 16-го полка во главе колонны, встретил ген. штаба полковник 3-й армии, который после приветствия сказал генералу Селивачеву: «Очередная жертва пришла».
Селивачев спросил: — Что вы хотите этим сказать?
Полковник, смутившись немного, ответил: «Придется вам штурмовать Стоход». Селивачев, повернувшись к командиру полка, заметил, шутя: — Видали как нами жонглируют и сразу обрекают в жертву. Плохой признак. — А полковнику штаба сказал: — Мы не любим, чтобы из нас делали агнцев заклания.
Прибыв к месту назначения и, действительно, получив задачу атаковать противника на участке западного берега Стохода между деревнями Тоболы и Боровно, с деревней Рудка-Червище посередине, бригада начала готовиться к переходу реки и атаке противника. Двое суток саперные полковые роты (эти роты были сформированы в полках дивизии как сверхштатные, исходя из опыта войны) при помощи других людей делали в лесу козлы и готовили доски для устройства через болото и реку пешеходных переходов на другую сторону реки, Выли приняты и другие предосторожности чтобы не встревожить противника. /
В ночь на 6-е августа роты и батальоны двух полков понесли при полной тишине приготовленный материал, поставили кладки и по ним, незаметно для противника, перешли на другой берег без единого выстрела и без потерь заняли исходное положение для атаки. Противник спал и, очевидно, совершенно не ожидал со стороны русских никаких диверсий. Только с рассветом, когда финляндцы, пустив сигнальные ракеты, кинулись в атаку, венгры (там оказались венгры) открыли сильный пулеметный, а потом и ружейный огонь, но было уже поздно: русские ворвались в окопы, где начался рукопашный бой, а наша полевая артиллерия открыла огонь по тылу противника. В общем, захваченная позиция оказалась занятой венгерским гусарским полком (по крайней мере на участке 16-го полка) и весь его штаб, во главе с командиром полка, не желая попасть в руки русских, застрелился. В ходах сообщения были найдены убитыми две женщины, по показаниям пленных — жены офицеров, приехавшие к мужьям в гости.
Продвигаясь с боем дальше вперед и пройдя около полутора верст, финляндцы наткнулись на вторую линию немецких укрепленных позиций, защищаемую солидным проволочным заграждением и довольно сильной артиллерией. Было около 12 часов дня. Финляндцы остановились. Так как главной целью русской атаки было овладение Камень-Каширском, то генерал Селивачев получил приказ атаковать немедленно вторую немецкую позицию. Здесь произошел довольно интересный разговор генерала со штабом 3-й армии, который слышал адъютант 16-го полка: генерал Селивачев говорит: «Вторая немецкая позиция сильно укреплена, брать ее моими двумя полками я не могу, не имея резервов. Возвратите мне мою первую бригаду или дайте в резерв другие надежные части. Нужна также хорошая работа артиллерии, чтобы сделать проходы в проволочных заграждениях. Элемент неожиданности пропал».
Генерала спрашивают: «Так, что же, вы отказываетесь исполнить приказ?»
— «При таком положении, конечно».
— «Но вы можете быть отрешены от командования дивизией».
— «Отрешайте, но приносить бесполезно в жертву дивизию я не могу и не хочу».
На этом разговор оборвался. Потом генералу Селивачеву сообщили, что в резерв направляется сводная казачья дивизия генерала Краснова, а на позицию становится тяжелая артиллерийская батарея, которая откроет огонь по заграждениям и позиции противника.
Но злой рок для русских продолжал висеть над Стоходом. Конница генерала Краснова переправилась через реку и расположилась укрыто за разрушенными постройками взятой деревни Рудка-Червище, выслав к пехоте для связи с ней своих сигнальщиков с флажками. Тяжелая 4-х орудийная батарея открыла огонь по противнику, но скоро ее две пушки заклинились и не могли стрелять, а остальные стали крыть по своим, и стрелки подняли крик: «артиллерия, огонь вперед!» «Артиллерия — вперед!»
Помнится, прошел небольшой промежуток времени после этого, как вдруг немцы открыли сильный пулеметный и артиллерийский огонь, сзади послышался конский топот и казачий боевой крик — гик. Оглянулись назад: Боже мой! казаки с блестящими на солнце обнаженными шашками и с пиками на перевес мчатся в атаку на проволоку; всадники падают с лошадей, кони валятся, в чем дело? Почему казаки пошли в атаку, когда ни артиллерия, ни пехота не сделали своего дела?
Выяснилось потом: казаки, присланные в пехоту для связи, услышав солдатский крик «артиллерия вперед», и не разобравшись толком, приняли его за крик «кавалерия вперед», дали своим сигнал, и казаки, как потом обленили их офицеры, чтобы не вызвать на себя нареканий, что кавалерийские части опаздывают прибыть к нужному моменту боя, лихо бросились вперед. Встретив сильный огонь, причинявший огромные потери, и увидев, что ни артиллерия, ни пехота ничего не сделали для разрушения проволочных заграждений, конница отхлынула назад и атака вся вообще, что называется, провалилась. Отсутствие пехотных резервов и надлежащей артиллерии вынудило генерала Леша прекратить наступление, перейти к обороне и закрепить за собой захваченный у неприятеля участок западного берега р. Стохода. Так образовался Рудка-Червищенский плацдарм.
4-ая Финляндская стр. дивизия была скоро отозвана обратно на Юго-Западный фронт и ее сменили сибирские стрелки. Финляндцы здесь сделали во всяком случае все, для них возможное, и В. Кочубей ошибается, говоря в своей статье, что возникновение Р.-Червищенского плацдарма было результатом боев частей 34-го армейского корпуса.
Из беседы с командиром полка сводно-казачьей дивизии мы узнали, что она в вышеупомянутой атаке потеряла одних только лошадей 648. А сколько людей?
Уходя из района 3-й армии, генерал Селивачев, помнится, сказал: «то, что мы сделали здесь, будет жуткой могилой кому-то, если не сумеют развить наш успех и выйти на линию Ковель-Камень-Каширск». Его пророчество удивительно сбылось весной 1917 года.
Ах, Стоход, Стоход! Сколько ему было принесено в жертву русских воинов бесплодно и бездарно. Целая хорошая армия усеяла своими костями его болота и берега, ибо попытки русских его перейти делались почти по всему его течению на протяжении от июня до сентября, включительно, 1916 года. Я указал здесь только три места этих попыток, но их было больше, и все с одинаковым результатом и одинаковыми причинами: неумелое командование, отсутствие достаточного количества артиллерии и плохая рекогносцировка и подготовка атаки, особенно в действиях гвардии. Действительными виновниками ее катастрофы были, говорят, два офицера Генерального Штаба, рекогносцировавшие реку и нашедшие ее безусловно проходимой вброд. По утверждению же генерала Брусилова, командовавшего в то время войсками Юго-Западного фронта, генералы Безобразов — начальник всего гвардейского отряда, граф Игнатьев — его начальник штаба, Вел. Князь Павел Александрович — командир 1-го гв. корпуса и генерал Раух — командир 2-го гв. корпуса не соответствовали своему назначению и были после совещания Государя с генералом Алексеевым смещены со своих постов. Даже Императрица в письме к своему супругу писала: «Боже, как обидно, что у нас так мало способных генералов».
Да, все технические недостатки и генеральские неспособности уравновешивались живой силой, почему к 1917-му году людские резервы уже иссякали. К этому уж за одно надо прибавить и те ненужные, преждевременные бои, которые русское командование вынуждено было вести ради военной помощи, просимой у русской армии и французами, и англичанами, и итальянцами, и румынами.
Как много было способных генералов в 1-ую Отечественную войну 1812 года и как их недоставало в войну 1914-1917 г.г.!
Я. Демьяненко
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
- Письма в Редакцию (№114)
- На Двине в 1915-1917 гг. (Окончание) – В. Е. Милоданович
- Большие маневры под Псковом в Высочайшем присутствии в 1903 г. – Юрий Солодков
- По поводу статьи «4-й гусарский Мариупольский полк» в №103 «Военной Были». – А. Левицкий
- 13-й пехотный Белозерский Генерал-фельдмаршала кн. Волконского полк в гражданскую войну. – И. Горяйнов
- Родословная и биография Ермака. – И. Ф. Рубец
- Служба в Донской артиллерии (Окончание) – М.Т. Чернявский
- П А М Я Т И ПОЛКОВНИКА ПРИХОДКИНА (из его артиллерийских рассказов)
Loading ...