ВОЕННАЯ БЫЛЬ

 

1.

Еще в 1833 году повелено было учредить кадетский корпус в городе Киеве. На содержание этого корпуса дворянство Киевской, Волынской и Подольской губерний обязалось в 1847 году вносить ежегодно до 67.000 рублей серебром и всеподданейше ходатайствовало о наименовании заведения Владимирским Киевским кадетским корпусом в память рождения Великого Князя Владимира Александровича, на что последовало тогда же Высочайшее соизволение.

В 1847 году Император Николай Павлович посетил город Киев и во время своего пребывания там лично избрал место для будущего здания, отдав громадный участок земли в собственность корпуса. Участок этот находился за городом, в здоровой, живописной местности, с громадной рощей и прудом. Постройка здания была поручена известному тогда архитектору Штрому.

В 1851 году учреждены были предварительно две неранжированные роты, и в январе 1852 года последовало открытие корпуса под наименованием «Неранжированного Владимирского Киевского кадетского корпуса». Заведение это было помещено в здании 2-й Киевской гимназии (впоследствии — первой). 5 октября того же года корпус впервые посетил Государь Император Николай Павлович, и в том же 1852 году он получил драгоценный дар от Царственного Главного начальника военно-учебных заведений Наследника Цесаревича Александра Николаевича — икону Св. Александра Невского — как благословение новооткрытому заведению.

Первым директором его был назначен полковник Лейб-гвардии Финляндского полка А. В. фон-Вольский, на долю которого выпало и устройство корпуса. Дело было сразу поставлено им на твердую ногу. Сознавая, что главная цель корпуса — образовать и воспитать будущих защитников родины, руководителей и воспитателей солдат в духе преданности и любви к Царю и Отечеству, фон-Вольский привлек в свое заведение все лучшие наличные силы того времени.

В 1857 году постройка здания была закончена, и 17 августа кадеты впервые вступили в свое новое помещение. Громадному зданию была придана форма буквы Н. Высота здания — 10 сажень, и все помещения были обширны и светлы.

30 августа 1857 года Неранжированный Владимирский Киевский кадетский корпус был упразднен, и вместо него открыт Владимирский Киевский кадетский корпус, для которого тогда же было издано Особое положение. В 1858 году в корпусе, в составе 400 воспитанников, были уже сформированы, кроме пяти общих классов, два специальных класса, ему даровано было знамя, с которым кадеты уже в следующем году проходили на параде церемониальным маршем перед Императором. В 1863 году было последнее производство в офицеры непосредственно из корпуса, и в этом же году кадеты, окончившие пятый и первый специальный классы, были отправлены во вновь сформированные военные училища.

В апреле 1865 года Владимирский Киевский кадетский корпус, наравне с другими корпусами, был преобразован в военную гимназию с назначением директором ее полковника С. А. Слуцкого. Первому директору гимназии досталась нелегкая задача — ввести в заведении совершенно новые педагогические начала, но внезапная (30 апреля 1866 года) смерть пресекла его деятельность в самом ее начале. Преемником его был назначен полковник Шуцкий. В это время в гимназии строевой состав был упразднен. Воспитателями стали гражданские лица, и при нем воспитанники старших классов произвели однажды массовый беспорядок, поводом к которому послужил арест одного воспитанника старшего возраста, совершившего крупный проступок. Он был посажен в солдатский карцер на черном дворе. Товарищи арестованного, узнав об этом, бросились к карцеру, разбили двери и выпустили его. Было произведено строжайшее расследование, и по Высочайшему повелению главный виновник был сослан в солдаты на Амур без выслуги, а 58 других участников высланы юнкерами в армию (выписка из Военной Энциклопедии, изд. т-ва И. Д. Сытина, С. Петербург 1912 г., том 6, стр. 428).

По устным воспоминаниям генерал-лейтенанта Генерального штаба Эраста Михайловича Лисенко, воспитанника этой же гимназии, записанным его сыном, кадетом Первого кадетского корпуса Иваном Лисенко 2-ым, видно, что в те времена гимназия переживала болезненный кризис. Из-за грубости и отсутствия такта, присущим директору, полковнику Шуцкому, в гимназии вспыхнул бунт, сурово подавленный. В гимназии было много сыновей польских дворян Юго-Западного края. Польское восстание 1863 года должно было неизбежно отразиться на психике детей и юношей. Директор же, делая выговор гимназисту-поляку 7-го класса, позволил себе сказать ему: «Вы такой же лгун и негодяй, как и все поляки!» Юноша схватил стул и хотел ударить директора. Последний бросился бежать, а гимназист — за ним. Служителя схватили юношу, и директор приказал запереть его в подвальную каморку, где был склад ненужных вещей. Воспитанники просили перевода виновного в обычный карцер, но получили в ответ грубый отказ и угрозы начальства. Тогда старший возраст бросился в подвал и освободил арестованного. Затем началось сведение счетов с нелюбимыми педагогами: француза спустили на веревках из окна второго этажа и учинили ряд других насилий, в которых приняли участие все возрасты. Была вызвана рота солдат, которая и прекратила бунт. Старшая рота (возраст) была расформирована, зачинщики посланы в полки солдатами, а остальные — исключены. Всей гимназии сняли ее зеленые погоны.

Директором гимназии был назначен генерал-майор Г. П. Кузьмин-Караваев (директор Полоцкой гимназии), человек бесспорно сильный, опытный педагог и твердый начальник. В ноябре 1871 года генерал Кузьмин-Караваев был переведен в Москву, и на его место был назначен полковник П. Н. Юшенов, в лице которого Киевская военная гимназия приобрела выдающегося во всех отношениях педагога. Он высоко поставил учебное дело, сумев привлечь лучшие преподавательские силы. При нем Киевскую военную гимназию посетил Император Александр 2-ой, и символом полного порядка, спокойствия и дисциплины явилось возвращение погон, сначала — черных, а затем — белых.

5 апреля 1879 года полковник Юшенов скончался от разрыва сердца в Кадетской роще, и на месте его смерти был впоследствии поставлен камень с соответствующей надписью. Директором был назначен генерал-майор П. А. Алексеев. При нем, 22 июня 1882 года, Владимирская Киевская военная гимназия была переименована во Владимирский Киевский кадетский корпус.

В августе 1885 года корпус посетил Император Александр 3-ий. Еще в августе 1884 года 5-й возраст (6-й и 7-й классы) корпуса был переименован в строевую роту. Строевая подготовка была поставлена очень хорошо и вызвала одобрение такого авторитетного лица, как генерал Михаил Иванович Драгомиров (приказ по военно-учебным заведениям 1894 года за № 62). В своих же приказах Командующий Киевским военным округом генерал-адъютант Драгомиров писал: «Я произвел смотр строевой роте Владимирского Киевского кадетского корпуса. Кадеты на приветствие отвечать умеют. Ружейные приемы, повороты, ломку фронта, перемену направления, построения и перестроения на месте и в движении делают хорошо. Но что особенно обращает на себя внимание, это то, что кадет научили в строю думать, а не быть автоматами».

И далее: «Строевая рота Владимирского Киевского кадетского корпуса в строевом и тактическом отношении подготовлена отлично. Прикладной устав усвоен так же. Все задачи решены против настоящей конницы, части которой появлялись совершенно неожиданно, на близкой дистанции. Патроны доставлены роте мною. Переправа роты через большое озеро произведена отлично. Объявляю благодарность от лица службы командиру роты, полковнику Матковскому ».

В 1893 году генерал Драгомиров смотрел роту в третий раз. Результат смотра был для всех, а особенно — для полковника П. И. Матковского, совершенно неожиданным: по окончании смотра генерал Драгомиров, в присутствии всех начальствующих лиц благодаря полковника Матковского за подготовку роты, предложил ему принять любой полк в Киевском военном округе (из воспоминаний генерала Булюбаша, кадета выпуска 1892 года).

Учебная часть в корпусе при генерале Алек-

сееве поднялась так высоко, что почти во всех военных училищах кадеты корпуса стали занимать первые места. В 1897 году генерал Алексеев был назначен в распоряжение Главного начальника военно-учебных заведений, а его место в корпусе занял полковник, впоследствии — генерал-майор М. Г. Попруженко. 14 февраля 1901 года корпусу было повелено «в особо торжественных случаях, а равно когда в построении участвуют все роты корпуса» выносить в строй хранящееся в церкви корпуса знамя.

10 декабря 1901 года, в день корпусного праздника, в присутствии Царственного Главного начальника военно-учебных заведений, Великого Князя Константина Константиновича, корпус торжественно отпраздновал свою 50- летнюю годовщину. В этот же день Государь Император Николай Александрович по случаю исполнившегося 50-летия Владимирского Киевского кадетского корпуса Высочайше повелел зачислить Его Императорское Высочество Великого Князя Владимира Александровича в списки названного корпуса. («Разведчик», 25-12 1901 г. № 584).

Ко дню своего праздника корпусом было получено более двухсот поздравительных телеграмм и несколько адресов. Почти все военно-учебные заведения откликнулись на этот праздник и некоторые Предводители дворянства Юго-Западного края от имени дворян также прислали свои приветствия. По случаю юбилейного года в «Разведчике» от 13-10 1901 г. в № 578 было напечатано: «Празднуя с Высочайшего разрешения 10 и 11 декабря 1901 года свой 50-летний юбилей, Владимирский Киевский кадетский корпус приглашает бывших питомцев, на

ставников и воспитателей заведения почтить этот праздник своим присутствием. Администрация корпуса убедительно просит лиц, имеющих приехать на юбилей, сообщить об этом в канцелярию корпуса теперь же».

Бросая беглый взгляд на полувековую жизнь корпуса, вполне уместно спросить, что же дал он Отечеству за время 50-летнего своего существования? Отделенный офицер-воспитатель и впоследствии — командир 2-ой роты, полковник Н. П. Завадский, в своем историческом очерке писал, как бы давая ответ на поставленный вопрос: «За это время корпус подготовил до 2.000 офицеров Русской армии. Из прочих, не окончивших: умерло — 110, уволено домой — 1.030, отправлено в войска — 330, переведено в военные школы — 274 и переведено в другие корпуса и военные гимназии — 287. Из окончивших, только 82 человека не поступили по разным причинам в военную службу. Из этих двух тысяч, одни покрыли себя славой, отдав жизнь на поле брани, другие — выделились на тех же полях своей беззаветной храбростью и были украшены орденом Св. Георгия или золотым оружием, третьи оставили значительный след на научном поприще (Генерал-лейтенант Гилло, Бердяев). В числе своих питомцев корпус насчитывает несколько видных профессоров (Иконников, Яснопольский, Кублицкий), техников и педагогов (Чудинов), генералов Артамонова, Студзинского, Овсяного, Фабрициуса, бывших губернаторов Константиновича, Янковского и много других».

В 1905 году директором корпуса был назначен директор Сумского корпуса генерал-майор Л. Г. Кублицкий-Пиотух, умерший 8 января

1908 года. Его заменил переведенный из Симбирска и вступивший в исполнение обязанностей директора корпуса генерал-лейтенант Евгений Евстафьевич Семашкевич, оказавшийся и последним его директором.

Заканчивая краткий обзор истории корпуса за первые пол-века его существования, нельзя умолчать и о том, что бывшие воспитанники Владимирского Киевского кадетского корпуса и военной гимназии, собираясь на товарищеских обедах ежегодно устраивавшихся в С. Петербурге, Варшаве, Киеве, Асхабаде и других городах 10-го декабря, в день основания воспитавшего их заведения, постановили образовать Попечительное Общество с целью оказания материальной и нравственной поддержки тем из своих однокашников, а также и бывшим преподавателям и воспитателям, которые впали в тяжелое положение и существенно нуждаются в товарищеской помощи. Дружный отклик Киевлян заставил поторопиться с выработкой устава Общества, который был утвержден министром внутренних дел, причем Обществу было присвоено название «Попечительное Общество о бывших воспитанниках Владимирского Киевского кадетского корпуса и военной гимназии». («Разведчик» 1-9 1898 г. № 410).

В 1901 году, в ознаменование 50-летнего юбилея корпуса, из средств Общества была выделена сумма в 3.000 рублей и передана в Главное управление Военно-учебных заведений как основание капитала для стипендии. Проценты с этой суммы ежегодно выдавались в виде «Премии Попечительного Общества» достойнейшему из выпускных кадет. Работа Общества велась не только по своему прямому назначению, но преследовала еще и иные цели: при Обществе был открыт с 1908 года сбор пожертвований в капитал имени бывшего директора. Киевской военной гимназии и кадетского корпуса генерала Павла Александровича Алексеева. Капитал предназначался для увековечения памяти этого незабвенного деятеля-педагога, почти двадцать лет работавшего на благо родного нам заведения. Распорядительный комитет приглашал питомцев и сослуживцев покойного посылать пожертвования по адресу: «Киев, кадетский корпус, казначею Общества подполковнику К. П. Порай-Кошицу».

Затем, целью Общества было, кроме взаимопомощи, еще и увековечение памяти Державного Основателя корпуса Императора Николая Павловича стипендией Его имени, о чем было сказано выше и для которой также происходил сбор средств, заметно увеличившихся при председателе комитета по сбору генерал-лейтенанте Е. Е. Семашкевиче, последнем директоре корпуса.

В 1921 году Русская Армия после неравной борьбы покинула родину. И, когда после Галлиполи и Лемноса части ее рассеялись на Балканах, и жизнь вошла в свою колею, в Югославии вновь возродился Белградский Отдел Попечительного Общества Владимирского Киевского кадетского корпуса и военной гимназии, заложивший фундамент объединения кадет-Киевлян за рубежом.

2.

Корпус делился на пять рот. Классы — на отделения. Во главе каждого отделения стоял свой офицер-воспитатель. 1-я рота, строевая, состоявшая из кадет 6-го и 7-го классов, имела ружья, на которые кадеты других рот смотрели с завистью. Как ни различались между собой ротные командиры и офицеры-воспитатели, все они были проникнуты заражавшим кадет духом дисциплины, порядка, порядочности, чести и долга. Этим мы были обязаны влиянию директоров корпуса, имевших возможность делать строгий отбор из всегда большого числа офицеров, желающих занять должность воспитателя. Большинство мальчиков, поступивших в корпус и впервые надевших мундир с погонами, считали себя глубоко военными, не признающими нежностей, и гордились своим мундиром.

Помещения рот были похожи одно на другое и отделялись громадными стекляными дверями в длинных и широких корридорах. Выходить из ротного помещения без особого разрешения строго запрещалось. В ротных залах и корридорах по стенам были развешены портреты Государей и картины патриотического и исторического содержания с ясным и подробным объяснением сражений или подвигов, на них изображенных. Разговоры с воспитателями и дядьками, бывшими старыми солдатами, будили возвышенные чувства, мечты о героизме и патриотически воспитывали.

От кадет требовалась большая чистоплотность, аккуратность, чистота и исправность одежды. Утром, после общей молитвы, дежурным воспитателем делался осмотр. Одежда должна была быть чистой, не рваной; пуговицы, бляха и сапоги — хорошо начищены. В 5-ой роте проверялась чистота рук и ногтей. Перед сном требовалось помыться и почистить зубы. В теплое время рекомендовалось мыться по пояс и мыть перед сном ноги, для чего в умывалке имелись специальные ванночки. В старших классах рекомендовалось круглый год спать под одной лишь простыней. Наказаниями были: стояние под часами, оставление без сладкого, без отпуска, сбавка балла за поведение; в старое время, и в редких случаях, — порка, в старших классах — карцер. За особо тяжелый проступок — исключительно редкое, тяжелое и позорное для кадета наказание, состоявшее в лишении права ношения погон и права становиться в общий строй. За чаем, завтраком и обедом такой кадет должен был сидеть за отдельным столом. Часто, особенно в младших классах, где еще не укоренились кадетские традиции, бывали самосуды. За ябедничество, доносы и, особенно, за выдачу товарища и подмазывание к начальству, били жестоко, иногда — целой группой.

Питание в корпусе было вкусное и обильное.

Благодаря ряду директоров — выдающихся педагогов и математиков (генерал Попруженко) и ряду инспекторов классов артиллерийской академии (Половцев, Севастьянов, Лукашевич) учебная часть в корпусе была поставлена высоко, особенно — математика. Хромали только иностранные языки, на подготовку к которым оставалось очень мало времени. Преподаватели математики были строги; требовалась не зубрежка, а понимание. К письменным работам готовились неделю и больше, о чем предупреждал преподаватель. За отсутствием достаточного времени, в этот период многие кадеты во время гуляний собирались группами по 3-4 человека во главе с хорошим учеником и упражнялись в решении более сложных задач. В бытность директором корпуса генерала Попруженко желающим кадетам 7-го класса, имеющим по математике не меньше 8-ми баллов, что считалось высоким баллом, после вечерних занятий директор преподавал начала высшей математики. В 6-ом и 7-ом классах преподаватель русского языка, за месяц и больше до письменной работы, указывал ряд произведений наших классиков, с которыми надо было познакомиться для предстоящей работы. Подобные требования при очень скупой постановке баллов, заставляли серьезно и много работать в старших классах. Пишу это о времени своего пребывания в корпусе (1897-1904).

Насколько солидно и успешно была поставлена учебная часть кадеты убеждались, попав в военные училища, где можно было сравнить подготовку Киевлян с подготовкой кадет других корпусов. Из-за низкого среднего балла, с которым кадеты-Киевляне являлись в училища, они попадали в хвост списка старшинства баллов, но уже к Рождеству были в первом десятке, а на старшем курсе редкий кадет-Киевлянин был без портупейских или фельдфебельских нашивок. В Александровском военном училище десять Киевлян выпуска из корпуса 1903 года окончили училище все портупей-юнкерами. Из девяти кадет выпуска 1904 года пять окончили училище старшими, а четыре — младшими портупей-юнкерами. Выпуска 1904 года вышедший в Инженерное училище Сенько-Поповский окончил его фельдфебелем; в Николаевское кавалерийское училище Яндоловский — вахмистром. Имея высокий средний балл при выпуске из училища, Киевляне получали возможность выбирать лучшие вакансии, с благодарностью вспоминая корпус, так хорошо нас подготовивший и приучивший работать.

С 1-го же класса желающие кадеты могли обучаться ручному труду (столярному, токарному и резьбе по дереву). Часы ручного труда были в послеобеденное время. Некоторые из кадет достигали на этом поприще, больших успехов: киоты к образам, книжные шкафы с красивой, тонкой резьбой в библиотеках рот, большая лодка на кадетском пруду, все было сделано кадетами.

Строевые занятия, в младших классах — отдание чести, рапорт, шереножное учение; в 1-ой роте — ротное учение с винтовками. До 1894 года строевая рота после экзаменов выходила на шесть недель в лагерь, находившийся в Кадетской роще, где были деревянные бараки. В лагере изучали уставы, строевой и внутренней службы, винтовку, фехтование на рапирах и ружьях и плавание. Делали глазомерную съемку небольших участков, проходили уставное ротное ученье. Начиная с 1894 года строевые занятия 1-ой роты ограничивались ротными ученьями на большом корпусном плацу и довольно большими прогулками по городу или в окрестностях, строем с винтовками и кадетским оркестром. В послеобеденное время небольшими группами оставались в ротном зале на уроки фехтования на рапирах. С 1910 года в 1-ой роте была введена стрельба уменьшенным зарядом. Уроки гимнастики проходили в гимнастическом зале: вольные движения и на снарядах. В ротах были брусья и лестницы, на которых в свободное время любители состязались в ловкости и чистоте упражнений.

Перед говением священник вел беседы о значении исповеди и таинства причастия. Серьезная исповедь, глубокая проникновенность великопостных молитв, благоговейное настроение воспитателей, их семей и наших служителей действовали на настроение кадет, особенно в младших классах. Поведение их становилось серьезней, прекращались игры; в свободное время они читали Евангелие, молитвы. Многие после исповеди уходили от священника со слезами на глазах.

Для больных кадет имелся свой корпусный лазарет. Персонал лазарета состоял из старшего и младшего врачей, трех фельдшеров и двух сестер милосердия. Раз в неделю приезжал зубной врач. Помещение лазарета состояло из врачебного кабинета, приемного покоя с дежурным фельдшером, зубоврачебного кабинета и шести больших палат (одна — для глазных больных) и, над лазаретом, в верхнем этаже — нескольких палат заразного отделения. Уход за больными был внимательный, питание — отличное и разнообразное.

В 1894 году, в день смерти Императора Александра 3-го, после завтрака, когда кадеты собирались идти в классы, с громким плачем прибежали дядьки и сообщили страшную весть. Большинство кадет, поддавшись этому горькому чувству, присоединились к их плачу. Все были потрясены и крайне взволнованы этим известием. Роты были построены, и всех повели в церковь на панихиду. В период траура горнисты не играли, и барабаны не били сигналов. Все было заменено командами. Металлические части одежды были затянуты черным флером. Запрещены были музыка и пение.

В 1898 и 1901 годах корпус посетил Великий Князь Константин Константинович. Эти дни были для кадет истинными праздниками. Отеческая доброта, доступность и простота обращения Великого Князя вызывали к нему со стороны кадет чувство обожания. Большинство кадет старалось оставить себе вещественную память о посещении Великого Князя в виде пуговицы от Его шинели или частицы носового платка, осколка разбитой тарелки, из которой Он ел.

После февраля 1917 года и последовавших больших потрясений и смен режимов: временного правительства, петлюровцев, гетмана и большевиков, приказом Начальника военно-учебных заведений, генерала Лайминга, корпус был эвакуирован в декабре 1919 года в Одессу, где был размещен в Одесском Великого Князя Константина Константиновича кадетском корпусе. 25 января 1920 г. части Одесского и Киевского корпусов, а также и рота Полоцкого корпуса, были эвакуированы из Одессы под огнем красных и прибыли в Югославию. 10 марта 1920 года приказом Русского военного агента генерала Артамонова корпуса были сведены в один, под наименованием Сводного кадетского корпуса. 24 апреля 1920 года прибыла еще одна группа кадет, пробившаяся с боями при отходе из Одессы через р. Днестр в Румынию под командой полковника Гущина и капитана Ремерта.

В последующие годы Сводный корпус получил наименование 1-го Русского имени Великого Князя Константина Константиновича кадетского корпуса, директором которого был назначен генерал-лейтенант Адамович, широко известный в военных кругах как выдающийся педагог и автор целого ряда военно-научных и публицистических трудов.

В день юбилея, 1851-1920-1926 гг., в день Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского, Русский кадетский корпус отпраздновал свой храмовой праздник и 75-летие по старшинству, воспринятому от Владимирского Киевского кадетского корпуса. Весь праздник, имевший скромный, но красивый характер, был сплошным отголоском дорогого прошлого, приветом родине и прославлением старой, полной заслуг перед Россией, школы кадетских корпусов, создавшей славный преданиями Владимирский Киевский кадетский корпус и вдохнувшей дух и силы в зарубежную деятельность Русского кадетского корпуса.

К сожалению, корпус понес вскоре тяжелую утрату: незаменимый директор корпуса генерал-лейтенант Борис Викторович Адамович скончался после продолжительной болезни 22 марта 1936 года в г. Сараево и был погребен на военном кладбище, на кадетском участке, им же самим заботливо устроенном. Он остался верен себе и после смерти: и здесь, на кладбище, он был среди своих кадет, смерть которых он когда то горько оплакивал.

3.

Наш однокашник Владимир Владимирович Дубинский, выпуска 1904 года, описал в предыдущей главе период своего пребывания в корпусе (1897-1904 г.г.). Мне же пришлось быть в корпусе с 1908 года и закончить его в 1915 году, в разгар первой великой войны, и, конечно, в жизни корпуса за эти годы произошло немало перемен. И если здание корпуса сохранилось в прежнем виде, как и две пушки, украшающие и охраняющие парадный вход и тот же неизменный ливрейный швейцар, украшенный многими медалями, с треуголкой на голове, то в мое время перед зданием был разбит громадный цветник с декоративными растениями, с дорожками, усыпанными мелким гравием, с большим фонтаном посередине, окруженный ажурной решеткой и содержавшийся в чистоте и порядке. Керосиновые лампы постепенно были заменены электрическим освещением. Команда дежурного офицера-воспитателя в спальнях при отходе ко сну: «Потушить боковые лампы, опустить колпаки!» отошла в область преданий, а между уроками сигналы горнистов и дробь барабанов сменили звонки. Правда, в остальном обиходе жизни корпуса горнисты и барабанщики исполняли свою службу как и прежде, за исключением дня 1-го марта, когда было повелено: «Барабанам не бить, трубам — не играть!».

В здании корпуса, в полуподвальном помещении, все осталось без перемен. Громадные кухни, всевозможные склады, хозяйственные службы, швальная мастерская и, наконец, квартиры низших служащих. В первом этаже помещались: обширная столовая кадет, напротив — громадный гимнастический зал с новейшими машинами и приборами для гимнастики. Справа от парадной лестницы находилась большая приемная для свиданий кадет с навещающими их в часы приема родными и близкими, уютно обставленная, украшенная картинами и живыми растениями, с пристроенной вместительной сценой с отличными декорациями, предназначенными для любительских спектаклей служебного персонала и их семейств. Правое крыло в конце коридора занимала квартира директора корпуса, которая затем была перенесена в специально построенный для него особняк, примыкавший к зданию корпуса со стороны лазарета и, наконец, квартиры части служебного персонала. Примечательно, что в расположении бывшей квартиры директора корпуса была устроена каплица, в которой приезжавший ксендз служил мессу для кадет римско-католического вероисповедания, ранее праздно бродивших по ротам в те часы, когда кадеты по-ротно шли на богослужение в корпусную церковь. Во втором этаже, против громадной, в два света, церкви, через корридор с небольшим проходом находился, как говорили в Киеве, самый большой в нем сборный, в два света, зал. Церковь была освящена в память Св. Равноапостольного Князя Владимира и храмовой праздник праздновался 15/28 июля. В церкви стояло знамя, а по стенам висели венки с лентами, под которыми были прикреплены большие, черного мрамора доски, где золотыми буквами были вписаны имена воспитанников, смертью запечатлевших службу свою Царю и Отечеству. В сборном зале колоссальные портреты во весь рост четырех Императоров заполняли стены. В простенках — портреты овальной формы Великих Князей. В правом углу со ступеньками возвышался резной по дереву киот с большой иконой под стеклом и теплящейся перед ней лампадой, перед которой молилась 5-я рота во время утренней и вечерней молитвы.

Боковые стенки зала, как и в храме, также были увешаны мраморными досками, увенчанными Георгиевскими крестами, с ниспадающими по сторонам черно-оранжевыми лентами. На них тиснеными золотом буквами были увековечены имена украшенных орденом Св. Георгия. Эти мраморные доски, в церкви и в сборном зале корпуса, свидетельствовали о тех героях, бывших его питомцах, которые прославили родное заведение подвигами или честною смертью на поле брани.

Нам известны Киевляне — Георгиевские кавалеры кампании 1877-78 гг.: Гурковский, Макарашвили, Сосновский, Кривцов и Егоров; русско-японской войны 1904-05 гг.: Гиджеу, Зданский, Дешин, Мунтянов, Святополк-Мирский и Самсонов; и, наконец, 1-ой мировой войны, по сведениям, собранным уже за рубежом: Драгомиров, Данилов, Духонин, Богаевский, Дроздовский, Зинкевич, Островский, Боуфал, Волховский, Добророльский, Горелов, Обручев, Манштейн и состоящие в корпусном Объединении в Париже Тоссунов и кн. Кубеков.

Из сборного зала дверь вела через небольшой корридор в цейхгауз 5-ой роты, с знаменитым Чепелем во главе, и в лазарет, заведующим которым был подполковник Волотовецкий, он же и преподаватель уроков ручного труда. В этом же этаже помещалась 5-я рота: три отделения 1-го класса и 3 отделения 2-го класса со своими спальнями, чистилкой, умывалкой и классами. В корридоре, вблизи комнаты дежурного офицера-воспитателя, висели громадные стенные часы, под которыми, в свободное от занятий время, всегда стояла шеренга наказанных за непослушание и разные каверзы, проделываемые шалунами этого возраста.

Продолжением этого же корридора второго этажа, но за стеклянной перегородкой и дверьми, являлась территория 4-ой роты: три отделения 3-го класса и одно — 4-го класса. Те же спальни, уборная, ротный зал, классы и пр. По корридору налево, за лестницей, были расположены: учительская, физический кабинет, химическая лаборатория, класс рисования, фундаментальная библиотека, кабинет инспектора классов и, вообще, все кабинеты, имеющие отношение к наукам и преподаванию, за исключением большого кабинета естественной истории, со многими коллекциями и препаратами, расположенного в помещении 5-ой роты, против парадной лестницы.

За этими храмами науки, за стеклянной перегородкой и дверьми, помещалась 1-я рота: три отделения 7-го класса. Помимо своего классного помещения, каждое отделение имело свою спальню. Общая умывалка и чистилка, уборная, где за курение табака уже не преследовали и вместо ротного зала уютные гостиные, с пианино, шахматными столиками, этажерками с живыми растениями. Вдоль стен стояли пирамиды с винтовками, а самые стены были заполнены выпускными группами разных годов, вставленными в большие застекленные рамы, висевшие на широких шнурах. В одной из гостиных стоял шкаф с ротной библиотекой. Такие же шкафы с книгами стояли в каждой роте и каждый кадет имел право пользоваться книгами для чтения.

В третьем этаже, над 5-й ротой, помещалась 3-я рота: два отделения 4-го класса и два отделения 5-го класса. В чистилке 3-й роты было пробито громадное окно, которое выходило в сборный зал. Во время балов или вечеров у этого раскрытого окна помещался оркестр одного из полков Киевского гарнизона и из него лились мелодии вальсов, мазурки и других танцев, в громадный зал, залитый светом пяти колоссальных электрических люстр и заполненный нарядной и элегантной толпой.

(Из стихотворения кадета Булацеля.)

Над 4-ой ротой помещалась 2-я рота: одно отделение 5-го класса и три отделения 6-го класса. Ротное помещение не отличалось от помещений других младших рот, но в ротном зале стоял рояль, шахматные столики и пирамида с винтовками 6-го класса. Остальная часть третьего этажа была предоставлена части служебного персонала.

Помимо ротных умывалок, в старших ротах — с душами и ванночками для ножных ванн, в корпусе имелась большая паровая баня и бассейн для плавания при ней. За баней, в направлении пруда, в обширном помещении помещалась паровая прачечная. На берегу пруда стояли купальни и имелось несколько лодок для катанья. Корпус имел свое молочное хозяйство, фруктовый сад и большие огороды. И, наконец, вдоль задней стены-забора, был построен тир для стрельбы из винтовок уменьшенным зарядом. На вооружении строевой роты были облегченные драгунские винтовки образца 1891 года со скользящим затвором и со штыком.

Благодаря обширному участку, принадлежавшему корпусу, каждая рота имела свое место для прогулок: 5-я рота — в Липках, над прудом, 4-я — на громадном плацу, 3-я — в части огороженной рощи, 2-я — перед зданием корпуса, с теннисной площадкой и зимним катком и, наконец, 1-я рота — рядом с гуляньем 4-ой роты, на участке с аллеями, обсаженными кустами и деревьями, тянувшемся вдоль Кадетского шоссе. На прогулку роты выводились после утренних занятий, перед первым уроком, после завтрака и после обеда, до начала вечерних занятий. Строевые занятия, если позволяла погода, часто производились на плацу.

Кормили в корпусе отлично. Во всех ротах утром — большой стакан, замененный впоследствии такого же размера кружкой, сладкого чая с пол-стаканом молока и половиной свежей булки. За исключением 5-ой роты, которая спускалась пить чай в столовую, остальные роты пили утренний и вечерний чай в своих помещениях. Младшие три роты завтракали после третьего урока, а обедали после шестого урока. 1-я и 2-я роты после второго урока получали полудник — четверть булки с колбасой, сыром, маслом или горячей котлетой. Эти две роты завтракали после четвертого урока. После шестого урока они выходили на час на прогулку и затем шли на обед. После обеда — вновь на прогулку, до вечерних занятий. На завтрак, помимо горячего блюда, полагался еще стакан чая, кусок черного хлеба и пол-булки. На обед, в старших двух ротах, в борще или супе — порция отварного мяса, второе блюдо — мясное, с гарниром, к которому часто подавались огурцы или кислая капуста, черный хлеб и, на сладкое, пирожное и, смотря по сезону, иногда — фрукты. На столах всегда стояли графины с водой или хлебным квасом. После вечерних занятий полагалась кружка сладкого чая, пол-булки с котлетой, колбасой или маслом, а иногда и печеный картофель.

В дни великого поста стол был разнообразный и замечательный, а лазаретное питание тоже не оставляло желать лучшего. Достаточно вспомнить куриные котлеты и жареный картофель к ним. По Царским дням на обед, как второе блюдо, всегда давался гусь с яблоками и, помимо сладкого, пакет конфет Ландрина.

Владимир Владимирович Дубинский рассказал уже о постановке учебной части. Она была прекрасна. К 1915 году учебная часть также неизменно стояла на большой высоте. Инспектором классов был полковник Максимов. В 1909 году он получил новое назначение и на его место прибыл генерал-майор Ленинг. Состав преподавателей был, как всегда, отличный, но каждый год вносил, конечно, перемены: умер знаменитый преподаватель арифметики, Сластион. Хоронил его весь корпус. Покинул корпус и известный старым кадетам преподаватель танцев Ленчевский. Умер и его сподвижник, старик с красно-сизым носом, Генов, под скрипку которого мы учились танцевать. Их заменили балетмейстер Киевской оперы г. Ланге и его таперша, завтракавшая с преподавателями в учительской, единственная представительница прекрасного пола среди служебного персонала. Специально для нее был поставлен рояль в сборном зале, где происходили уроки танцев для всех классов.

Духовым оркестром управлял известный на юге России композитор Присовский, заменивший старого капельмейстера-немца и поставивший оркестр на должную высоту. Старые трубы были заменены новыми инструментами. Процветал и струнный оркестр, открывавший первым вальсом бал в день корпусного праздника. Всегда существовал и хор балалаечников.

С назначением на пост Главного начальника военно-учебных заведений генерала Забелина, вскоре после этого посетившего корпус, программа обучения была значительно расширена. При нем была также введена с 4-го класса стрельба уменьшенным зарядом из карабинов Сколлера, которая происходила в дортуарах старших рот, где были установлены щиты из толстых досок для мишеней и станки для начального одиночного обучения стрельбе. Введены были обязательные военные прогулки: в назначенный день отделения со своим офицером-воспитателем, в строевой роте — в высоких сапогах, выходили несколько раз в течение учебного года из корпуса в окрестности города Киева. На корпусной кухне отделению выдавались на руки продукты, небольшой котел для варки пищи и все необходимое, что полагалось на походе в нашей российской армии. В пути отделение разбивалось на звенья и проходилась практически сигнализация флажками по азбуке Морзе. Азбуку эту каждый кадет был обязан знать наизусть, и в каждом отделении происходили внезапные проверки во время свободного урока. Во 2-й роте, в начале учебного года, когда 6-й класс получал винтовки, требовалось также знание сборки и разборки винтовки и взаимодействия ее частей и лишь после выдержанного экзамена кадет 6-го класса мог получить в цейхгаузе штык, который он носил на поясе, выходя в отпуск или при дежурстве по роте. Помимо сигнализации кадетами попутно набрасывались кроки местности и, по возможности, делалась хотя и примитивная маршрутная съемка и проводилось знакомство с начальными сведениями по топографии.

Иногда военные прогулки заменялись экскурсиями. Помню, наш отделенный офицер-воспитатель, подполковник А. М. Максимов, водил нас на чугунно-литейный завод, где мы в сопровождении инженера ходили по цехам и знакомились с интересной, но подчас и опасной и тяжелой работой рабочих. Могло ли тогда придти нам в голову, что злая судьба готовила нам другую участь, и что многие, покинув родину, будут вынуждены стать в ряды таких рабочих в приютивших нас странах и тяжелым трудом завоевывать свое право на жизнь.

Однажды отделение посетило табачную фабрику «Коган», побывало на выставке охотничьих собак, на Подоле, и осмотрело впервые организованную выставку летательных аппаратов того времени. Каждый год, незадолго до экзамена по анатомии, 5-ый класс, по отделениям, в сопровождении своего преподавателя посещал анатомический театр, где наглядно знакомился со строением человеческого тела и всеми стадиями его развития. Эта прогулка была интересна, но портила аппетит.

По окончании экзаменов корпус, за исключением 5-ой роты, выходил на пятидневную военную прогулку в г. Васильков, где его радушно встречали гусары квартировавшего там 9-го гусарского Киевского полка. Каждый год строевая рота с ружьями, при знамени и с оркестром музыки, выходила на военную прогулку в Киев и через Крещатик возвращалась домой. Помню последнюю прогулку, когда рота под фанфарный марш шла по Крещатику в первый год мировой войны, толпа Киевлянок и Киевлян, заполнявших эту улицу, устроила овацию и провожала нас криками «ура!» и «да здравствуют кадеты!».

В августе 1911 года, при встрече Государя Императора с Царственной Семьей, прибывших в Киев, корпус был построен при въезде во дворец, со стороны Александровской улицы. Строевая рота, со знаменем и хором музыки, — на правом фланге, по проезду ко дворцу, и левее — батальон юнкеров Киевского военного училища. По правой стороне проезда, вдоль него, — остальные роты корпуса.

В конце августа того-же 1911 года корпус посетил Государь Император Николай 2-ой. Обстоятельства этого посещения изложены в приказе:

Приказ по корпусу от 1 сентября 1911 года за № 244

«31 августа 1911 года Владимирский Киевский кадетский корпус удостоился отметить на страницах своей истории великое и радостное событие — посещение его Государем Императором Николаем Александровичем.

В 3 часа 30 минут прибыли в корпус Их Императорские Высочества Великие Князья Андрей Владимирович и Сергей Михайлович, а в 3 часа 45 минут изволил прибыть Его Императорское Величество Государь Император с Болгарским Княжичем Борисом.

У парадного подъезда Государь Император был встречен мною, а в вестибюле Его Величество принял рапорт от очередного дежурного ротного командира, полковника Зенченко. Его Величество по пути следования в церковь изволил обратить внимание на развешанные по стенам изречения, сжато и образно определяющие отношение русского человека к Богу, Царю, Родине, к своим обязанностям и товариществу; выслушав мой доклад по этому поводу, Государь Император изволил сказать: «Это очень хорошо!».

В корпусной церкви Государь Император был встречен Протоиереем Шепченко с крестом и святой водой. Прослушав краткое молитвословие, Его Величество осмотрел историческую святыню корпуса — икону, полученную корпусом в 1852 году в благословение от Императора Александра 2-го, бывшего в то время еще Наследником Цесаревичем и Главным начальником военно-учебных заведений. В церкви корпуса Государь Император обратил внимание на находящиеся на стенах храма мраморные доски, на которых золотыми буквами написаны имена бывших питомцев корпуса, убитых на войне и павших от руки убийц в мирное время при исполнении служебного долга. Из церкви Его Императорское Величество проследовал в сборный зал, где были построены все кадеты; 1-я рота — с ружьями и со знаменем при собственном оркестре. На левом фланге были выстроены преподаватели и административные чины корпуса. При входе Государя Императора в зал раздалась соответствующая команда и музыка заиграла встречу. Парадом командовал полковник Троицкий. Его Величество, приняв рапорт, поздоровался с кадетами. В ответ на приветствие обожаемого Монарха грянуло громкое, восторженное «ура!», сменившееся могучими звуками «Боже, Царя храни!»; вместе с оркестром гимн пел весь корпус.

Государь Император приказал перестроить кадет к церемониальному маршу. Кадеты проходили по-взводно. Когда кадеты стали в первоначальный строй Государь Император, выйдя перед середину строя, изволил сказать: «Спасибо, кадеты! Прошли молодцами! Сегодня вы Мне представились в блестящем виде. Надеюсь, что и в будущем вы поддержите честь и славу родного заведения». Затем я имел счастье представить Государю Императору программу литературно-музыкального отделения, нарисованную кадетом 6-го класса Образковым. Его Величество, избрав несколько пьес, прослушал стихотворение «Державному Вождю — кадеты Владимирского Киевского кадетского корпуса», составленное и произнесенное кадетом 7-го класса Прудкевичем:

 

Государь изволил благодарить автора и удостоил его милостивой беседы (впоследствии кадет Прудкевич получил от Государя подарок — часы с цепочкой, — которые он носил поверх мундира). Прослушав в исполнении хора кадет «Боже, люби Царя!» (музыка Глинки), Государь Император удостоил учителя пения, г. Папа Афанасопуло, милостивой беседы, сказав, что кадеты поют великолепно и соизволил приказать пропеть еще «Киевскую былину», по исполнении которой изволил похвалить кадет словами: «Отлично поете, кадеты!».

В милостивой беседе со мной Государь Император изволил интересоваться составом хора и несколько раз выражал Свое удовольствие по поводу отличного исполнения хором музыкальных пьес.

Прослушав фанфарный марш, исполненный духовым оркестром кадет, Государь Император изволил сказать мне, что кадеты играют отлично, соблюдая тонкие оттенки.

По приказанию Его Величества из строя были вызваны и представлены Его Высочеству Княжичу Болгарскому воспитывающиеся в корпусе болгары в числе 12 человек. Наследник Болгарского Престола удостоил их милостивого разговора. В это время Его Величество, узнав от меня, что в числе кадет находится сын героя последней войны генерала Кондратенко, приказал вызвать кадета Кондратенко и, удостоив его милостивой беседы, пожелал ему быть утешением своей матери и достойным сыном своего отца. Потом, обратившись к кадетам, Его Величество изволил сказать: «Прощайте, кадеты! Еще раз спасибо за молодцеватую выправку!». Затем Государь Император изволил проследовать в лазарет, при входе в который были выстроены служителя корпуса, прослужившие в нем не менее 25 лет. Его Величество изволил обратить Свое внимание на ламповщика Масальского, прослужившего в корпусе 47 лет. В лазарете Государя Императора встретил с рапортом старший врач корпуса. Его Величество обходил больных кадет, милостиво с ними беседуя. В лазарете Государю Императору благоугодно было удостоить продолжительной беседы сестру милосердия г-жу Тышкевич, прослужившую 40 лет.

По возвращении в зал, Его Величество по моей всеподданейшей просьбе увековечил память о Своем высоком посещении, расписавшись в исторической книге корпуса; в ней же расписался и Болгарский Княжич Борис. Здесь же Его Величеству был поднесен от кадет для Наследника Цесаревича классный стол усовершенствованной системы Иванова, с учебными книгами, классными принадлежностями и Евангелием, выдаваемым каждому вновь поступающему кадету, как благословение от корпуса. Часть деревянных работ стола и вся полировка были выполнены кадетами под руководством офицера-воспитателя подполковника Волотовского.

После этого Его Величество проследовал на главный подъезд, где соизволил сняться вместе с начальствующими лицами и старшими кадетами, причем изволил выразить желание иметь у Себя несколько снимков.

Отъезжая, Государь Император соизволил сказать мне, подавая руку: «Очень Вам благодарен за отличное состояние корпуса!»

При отъезде Державного Гостя кадеты были выстроены вдоль шоссе и провожали своего обожаемого Монарха восторженными криками «ура!» под звуки народного гимна.

В знак Своей Царской милости Его Величество приказал распустить кадет на три дня. Государь Император пробыл в корпусе около часу.

Объявляя об этом радостном историческом событии, я вместе со всеми безмерно счастлив, что наша общая работа удостоилась чрезвычайно лестной похвалы Его Императорского Величества. От души благодарю своих сотрудников и кадет, приложивших все силы и усердие, чтобы порадовать Державного Вождя. Милостивые слова Государя Императора, являясь лучшей наградой, усугубят нашу ревность и дадут всем новые силы для службы на пользу и славу Царя и Отечества.

Перебирая в памяти прошлое, необходимо сказать и о том, что в день открытия памятника Императору Александру 2-му в Киеве, на Царской площади, 6 сентября того-же 1911 года, Государь Император при церемониальном марше проходил перед памятником своему Державному Деду во главе парада и салютовал ему шашкой. Вслед за Ним шли кадеты строевой роты при знамени.

В следующем, 1912 году, корпус в полном составе принимал участие в параде всего гарнизона города Киева на Сырце, во время Бородинских торжеств.

25 января 1915 года, уже в разгар войны, наш корпус вновь встречал Государя Императора. Корпус был построен при выходе из парадных комнат Киевского вокзала, в направлении Безаковской улицы. Долго не смолкало восторженное «ура!» под звуки народного гимна и, когда скрылись за поворотом машины официального кортежа, корпус, вытянувшись в колонну «по отделениям», под марш своего духового оркестра, бодро двинулся к себе домой.

В течение учебного года в корпусе устраивались парады: 26-го ноября, в день праздника Георгиевских кавалеров, когда после богослужения, перед строем кадет в сборном зале, до церемониального марша, оглашался список бывших питомцев-кавалеров ордена Св. Георгия и Георгиевского оружия, с описанием их подвигов; 6-го декабря, в день именин Государя Императора; 10-го декабря, в день корпусного праздника, после архиерейского служения в храме в присутствии многочисленных гостей всех чинов и рангов — бывших воспитанников, а также прибывающих в строю юнкеров Киевского военного училища — бывших кадет-Киевлян. Парад неизменно принимал Командующий войсками Киевского военного округа; и, наконец, майский парад, в летней форме одежды, на Кадетском плацу, 6-го мая, в день рождения Государя.

В корпусе разновременно выходил свой кадетский литературный журнал «Спутник кадета», печатавшийся в типографии и содержавший в себе все краткие сведения, необходимые в повседневной жизни кадета. Выпускался журнал под редакцией капитана Кадьян.

Благодаря поддержке администрации корпуса неоднократно устраивались спектакли, посещаемые родными и знакомыми, а также и семьями служащих. Мне вспоминаются крупные постановки, как «Царь Эдип», «Макбет», сцены из оперы «Жизнь за Царя» и многие другие.

Сезон открывался балом 1-го ноября. Затем, грандиозный бал, о котором говорил весь Киев, бал 10-го декабря. Сборный зал заливался многоцветным светом прожектора и не вмещал всех танцующих: танцевали и в зале 5-й роты. Зал 4-ой роты превращался в зимний сад с журчащими фонтанами. Классы претворялись в уютные гостинные. Играло несколько оркестров военной музыки. В столовой устраивали буфет, обслуживавшийся официантами из лучшего Киевского ресторана. Повсюду — буфеты с прохладительными напитками и множество нарядных гостей…

На Рождество Христово устраивалась елка для кадет, не имеющих возможности, по тем или иным причинам, быть среди своих родных. Затем — весенний бал и выпускная вечеринка. Между Рождеством и Пасхой всегда устраивался литературно-музыкально-вокальный вечер, привлекавший много гостей.

На одном из таких вечеров присутствовал проживавший в корпусе в те дни Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович. Другой Его приезд был, помнится, в 1910-11 учебном году. Приехал он вечером, и как будто бы неожиданно, и сразу же обошел помещения всех рот. Я был в 4-й роте, и рота пила вечерний чай, когда Великий Князь, в сопровождении директора корпуса и дежурного ротного командира, вошел к нам в ротный зал. Поздоровавшись с ротой, Великий Князь начал обходить столы, беседуя с кадетами. Поймав меня за нос и чуть поворачивая его направо, Великий Князь спросил мою фамилию, и в какой части служит мой отец.

Великий Князь оставался в корпусе по несколько дней, входя во все детали жизни заведения и оставил в сердцах кадет неизгладимую память.

Каждый год, 9 мая, на плацу, в присутствии многочисленной публики происходили состязания по стрельбе, фехтованию на рапирах и гимнастике, причем призы всегда выдавал Командующий войсками Киевского военного округа. Нужно отметить, что и гимнастика, и фехтование, и стрельба всегда стояли в корпусе на должной высоте. Последние годы перед войной заметно повысился интерес к спорту. Если младшие роты увлекались на прогулках игрой в «казаки и разбойники», лаптой и городками, то старшие роты интересовал уже теннис и футбол. В каждом отделении были свои мячи, и наша футбольная команда, выступавшая на состязаниях, была одной из сильных в Киеве. Сформировалась и команда самокатчиков, которая с успехом выступала на празднике спорта 9-го мая.

1914 год. Летние каникулы закончились. Как и всегда, 16-го августа был отслужен молебен перед началом занятий. Корпус окунулся в привычную повседневную обстановку, но полную волнующих и интересующих нас, особенно — кадет 7-го класса, вопросов, связанных с вспыхнувшей войной. Носились всевозможные слухи, говорили об ускоренном выпуске. В классах на стенах висели карты театра военных действий, утыканные флажками линии фронта. Для того, чтобы быть в курсе сводок военных действий, было разрешено выписывать газету «Киевлянин». Ранней осенью было, действительно, получено распоряжение, предлагавшее желающим кадетам 7-го класса выйти из корпуса с шестиклассным аттестатом для поступления в Виленское военное училище. Конечно, нашлось много горячих голов, и выпускной наш класс сильно поредел. Были и просто беглецы на фронт, которые потом этапным порядком возвращались обратно. Ушли на войну и некоторые офицеры-воспитатели и за недостатком их вакантные должности были распределены между штатными преподавателями, одетыми в защитную форму, при шашке.

Помню, нес дежурство по 1-й роте преподаватель физики Зонненштраль младший, преподаватель знающий и требовательный, не дававший кадетам никаких поблажек. И вот он, после первых же дежурств по роте, придя в класс на очередной урок физики, заявил: «Только теперь я, господа, узнал вашу повседневную жизнь и понял, как я ошибался, считая многих из вас лентяями, не желающими заниматься. Теперь я убедился, что, действительно, время на подготовку уроков у вас настолько ограничено, что их нельзя приготовить добросовестно. Каюсь, и с сегодняшнего дня ввожу по своему предмету преподавание по системе, принятой в военных училищах. Я буду читать лекции, каждый кадет будет знать своевременно, когда я его вызову и что, по курсу, буду его спрашивать». Система эта нам очень помогла, мы отлично усвоили его предмет, перестали гадать, вызовут или нет, находили время для приготовления других уроков. Можно было лишь пожалеть, что остальные преподаватели не последовали этому примеру, так как нагрузка была все же очень большой.

Первый год войны не внес существенных перемен в жизнь корпуса. Кормили нас так же хорошо, как и раньше, без всяких ограничений. Отменены были лишь балы и прочие увеселения. Строевую роту с оркестром музыки, с тремя холостыми патронами в подсумках, нередко вызывали сопровождать тела убитых офицеров, бывших наших однокашников, для погребения на Кадетском кладбище. Чудный наш оркестр не раз давал концерты в госпиталях для раненых. В общем, над всем доминировала война и мысли всех были там, где бились с врагом.

Заканчивая этот краткий обзор того, что сохранила память, нельзя не вспомнить те часы, когда в последний раз 1-я рота под командой вице-фельдфебеля шла в церковь. Там, после напутственного молебна, Отец Константин вручил каждому кадету освященную серебрянную с цепочкой иконку с ликом Св. Владимира. На обороте иконки были выбиты год окончания корпуса, имя и фамилия кадета и надпись «благословение Владимирского Киевского кадетского корпуса». Затем происходила трогательная церемония прощания со знаменем и, после службы в церкви, — обильный выпускной обед с ротным командиром, всеми офицерами и преподавателями выпуска. Обед этот напоминал обед в день корпусного праздника. Мой выпуск, 1915 года, был без выпускных экзаменов, но и без летних каникул. 1-го мая утром я явился гвардии полковнику Е. Г. Булюбашу, кадету нашего корпуса выпуска 1892 года, командиру батальона Павловского военного училища, и вступил в новую для меня жизнь.

4.

Еще не собраны сведения о жизни корпуса в тяжелые дни революции. Правда, они обещаны, но время не ждет.

Известно, что в один из праздников «великой и бескровной», когда весь гарнизон Киева вышел, увешанный красными лентами, корпус, вынужденный принять участие в этом параде, не запятнал свои белые погоны и не одел красных бантов. Кадет тогда называли «волчатами».

В. В. Дубинский описал выше эвакуацию корпуса в Одессу, продолжением же написанного им является приказ Военного представителя в Румынии Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России от 2 апреля 1920 года, который гласит:

«25 января произошла эвакуация Одессы. Часть войск Добровольческой Армии, масса беженцев с женщинами и детьми, отходили под натиском большевистских частей и банд к границам Румынии.

В составе отступавших находилось около 400 кадет Одесского и Киевского корпусов, многие — младших классов, в возрасте от 12 до 14 лет. 31 января части под общим командованием полковника Стесселя вступили в бой с большевиками, наступавшими превосходными силами — около дивизии — со стороны Выгоды, и бригады — со стороны села Зельц. Отряд полковника Стесселя, не превышавший 600 бойцов, вынужден был принять бой для спасения беженцев, женщин и детей.

Левый фланг был поручен кадетскому корпусу под начальством капитана Ремерта. Сплоченные узами товарищества и крепкие духом кадеты явились лучшей частью, о которую разбились все атаки противника. На левый фланг большевиками были направлены наибольшие силы и проявлено наибольшее упорство для овладения с. Кандель. Жестокий артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь большевиков не поколебал, мужества кадет. После соответствующей подготовки большевики бросили на левый фланг бывшие у них кавалерийские части. Неудача грозила всему нашему отряду. В эту решительную минуту юноши и дети кадеты, понимая всю важность обороняемой позиции, не смутились натиском противника. Дружные залпы встретили несущуюся кавалерию. Твердой стеной стояли кадетские штыки. Не ожидая такой выдержки и мужества, большевики обратились в бегство. Успех на левом фланге отразился на действиях всего отряда, перешедшего после этого в контрнаступление и продвинувшегося на 5 верст к ст. Выгода. После этого отряд возвратился в исходное положение.

В этот же день отряду пришлось выдержать второй бой с полным для нас успехом. Бой длился с 9 часов утра до 6 часов вечера с перерывами.

В последующие дни часть кадет удалось переправить в Румынию.

Мужество и доблесть кадет, понесших в этих боях огромные потери, ставит их в ряды испытанных воинов. От имени Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России благодарю доблестных героев-кадет за полное самоотвержения и мужества участие в боях под Канделем и Зельцем. От имени Главнокомандующего благодарю воспитателей корпусов, заложивших зерна безграничной любви к Родине в сердца своих воспитанников. Верю, что проявив столько доблести в юношеском возрасте за дело страдающей Родины, кадеты впишут свои имена золотыми буквами в историю возрождения России.»

Подлинный подписал

Заканчивая этот краткий обзор жизни Владимирского Киевского кадетского корпуса, ибо полная история его существования, без сомнения, еще будет написана и лишь ждет своего составителя, остается добавить, что кадр корпуса, в лице своих офицеров-воспитателей, преподавателей и группы кадет не расплылся, но сохранился за рубежом и явился составной частью Русского корпуса в г. Сараево, передав ему свое старшинство.

К сегодняшнему дню все ушло, и ничего уже нет. Лишь только память и любовь к своему родному гнезду остаются до гроба и заставляют искать чувство локтя и стремление находиться среди своих однокашников. Нет больше корпуса; после последней войны нет уже в Белграде и попечительного общества, но объединение бывших кадет-Киевлян продолжает существовать и будет жить до последнего в своих рядах. Конечно, нет теперь такого размаха в жизни объединения, каким он был до последней войны, да и годы не те. Одолевает старость. Но правление объединения по-прежнему держит по возможности связь со всеми Киевлянами, в рассеянии сущими, и изыскивает средства для скромной поддержки своих однокашников, впавших в нужду.

В объединении имеются альбомы с снимками повседневной жизни корпуса. У кадет Лебедева и Орешкевича хранятся частицы корпусного знамени. Имеется горсть земли, присланная из г. Киева кадетом Стацевичем, также как и альбом с видами Киева. Правлением собираются все материалы, относящиеся к родному заведению и лицам, его прославившим.

В 1951 году, в Париже, был торжественно отпразднован 100-летний юбилей корпуса. После молебна с поминовением Государей и всех ушедших, гостям, во главе с Великим Князем Гавриилом Константиновичем, был предложен в помещении собрания Обще-Кадетского Объединения бокал шампанского и, затем, товарищеский обед в залах Морского собрания, где были выслушаны многочисленные поздравления и приветствия от соратников многих корпусов и военных училищ.

В этом году исполняется 115 лет со дня основания корпуса. До 125-летнего юбилея мало кто из нас доживет; так пусть же этот наш скромный труд: «Краткая история жизни корпуса», приуроченная к корпусному празднику 10/23 декабря 1966 года, явится вкладом в будущую полную «историю родного гнезда».

 

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ