Статьи из парижского журнала "Военная Быль" (1952-1974). Издавался Обще-Кадетским Объединением под редакцией А.А. Геринга
Monday October 14th 2024

Номера журнала

Кадетский корпус в Сараево. – А. Г. Невзоров



После эвакуации Крыма я был направлен с семьей в Югославию, в Банат. Провинция эта до войны была австрийской, а население ее было чрезвычайно разнообразно. Были сербы (40%), болгары, словаки, мадьяры, немцы (швабы). По дороге в Банат пришлось нам про­езжать через город Сараево, известный по убий­ству в нем австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены, что послужило пово­дом к нападению Австрии на Сербию в 1914 году.

Сараево, так же как большая часть Босны, до первой великой войны принадлежало Авст­ро-Венгрии. Население Босны — мусульмане, но говорят там по-сербски. Когда мы приеха­ли в Сараево, я узнал, что мы будем стоять тут почти целый день, и вспомнил, что здесь рас­положен русский кадетский корпус, директо­ром которого был генерал Адамович, мой быв­ший начальник по Виленскому военному учи­лищу, которое я в свое время окончил. Решив навестить генерала (без знания языка и не зная города), я поехал искать кадетский корпус.

И, как ни странно, я быстро его нашел. Рус­ский язык несколько схож с сербским, и мест­ные жители охотно указывали мне дорогу к корпусу, который помещался в сербских казар­мах. Там мне указали комнату генерала. Ко­гда, попросив разрешения войти, я вошел в комнату, генерал сразу меня узнал, хотя я и был в английском обмундировании, с наганом в кобуре. Комната, в которой он жил, была очень скромная, небольшая и почти без мебели, а вся обстановка состояла из небольшого не­крашенного стола, двух стульев и умываль­ника.

Генерал был и лежал на походной кровати, под солдатской шинелью. Усадив меня, он начал меня расспрашивать, откуда я приехал и как вообще провел эти годы. Потом он начал рассказывать о жизни корпуса:

«В начале июня 1920 года в Сараево при­были кадры Полоцкого, Одесского и Киевского корпусов, из которых был сформирован Сара­евский кадетский корпус. Под влиянием ком­мунистической пропаганды местное население, католического или мусульманского вероиспове­дания, относилось к нам плохо, в газетах и жур­налах нас всячески травили в статьях и кари­катурах. Сообщали о нас ложные сведения. Православные сербы, хотя и относились к нам благожелательно, жили своей собственной жиз­нью и мало интересовались нами. И только среди местного сербского офицерства корпус сразу нашел себе друзей и особенно — в ли­це командующего 2-й армией генерала Хаджича, который в России командовал сербской ди­визией.

Но настроение населения по отношению к нам резко изменилось после того, как корпус показал себя стройной, дисциплинированной воинской частью. Такая перемена произошла летом 1920 года, 12 июля, в день тезоименитст­ва короля Петра 1-го, когда генерал Хаджич предложил генералу Адамовичу прислать 1-ю и 2-ю роты корпуса для участия в параде Са­раевского гарнизона. Надо было сделать репе­тицию парада, но кадеты были недовольны тем, что их заставляют репетировать такую простую вещь, как церемониальный марш. Но вот ор­кестр заиграл марш, раздались команды, и на­ши кадеты сбились с ноги и беспомощно затоп­тались на месте. Оказывается, что сербская пехота делает 130 шагов в минуту, то есть поч­ти бежит, в то время как кадеты были приуче­ны идти твердым, широким шагом, почти в два раза медленнее. Попробовали пройти второй раз, опять ничего не выходит, сбиваются с но­ги и путаются самым скандальным образом.

Положение создалось неприятное. И каде­ты приуныли, да и командный состав не мог найти выхода из создавшегося положения. 1-я рота долго совещалась. Потом доложили мне, что кадеты просят, чтобы я разрешил идти це­ремониальным маршем обыкновенным русским военным шагом, считая два такта музыки на один шаг. Командный состав да и я отнеслись к этому предложению недоверчиво, но приш­лось все же на него согласиться, так как отка­заться от участия в параде было невозможно. Вопрос стал вопросом нашей репутации.

В день праздника наши две роты были вы­ведены на место парада и поставлены между унтер-офицерской школой и 15-м пехотным полком. Кончилось богослужение в церкви, и войска начали движение к зданию Босанского парламента. Перед зданием стояла конная группа, это был генерал Хаджич со штабом. В этой группе был и я, — рассказывал генерал Адамович, — конечно — на коне. Волновался я сильно: как-то пройдут наши?

Шедший впереди нас 15-й пехотный полк шел не в ногу, почти бегом. Идти за ним бы­ло очень трудно, сбивали они наших с темпа марша. Тогда кадеты стали уменьшать шаг, чтобы дать 15-му полку уйти вперед. Как рас­сказывали потом кадеты, музыки они почти не слышали, и все внимание было обращено на головной взвод. Равнение и шаг были отлич­ными, и роты шли как один человек. Когда кадеты проходили мимо генерала Хаджича, он сказал им по-русски: «Спасибо, русские каде­ты!» и наш ответ: «Рады стараться, Ваше Превосходительство!», был произнесен так громко и дружно, что вызвал громкие аплоди­сменты толпы, запрудившей всю улицу. По­слышались крики: «Живела Руссия! Живели русски кадеты!», в воздух бросали шапки и все время раздавались крики: «Живели, живе­ли!». Такой прием населения очень растрогал кадет, и они еще долго вспоминали о нем, считая, что приветствуя нас, сербы приветст­вовали нашу родину. С этого дня отношение к корпусу очень изменилось и со стороны на­селения и со стороны Сараевского гарнизона. Кадеты стали везде желанными гостями.

В том же году Сараево посетил королевич Александр. Он был Регентом Югославии, так как король Петр был уже очень стар. Генерал Хаджич опять предложил корпусу участво­вать во встрече престолонаследника, и 1-я и 2-я роты были опять назначены представлять корпус.

В день приезда королевича войска были выстроены шпалерами по пути следования ко­ролевича, и нас опять поставили между унтер-офицерской школой и 15-м пехотным полком. Въезд королевича был очень эффектен, осо­бенно для нас, отвыкших от форм мирного вре­мени и привыкших к защитному обмундирова­нию. Впереди ехал эскадрон королевской гвар­дии в гусарской форме: зеленые доломаны, синие ментики и красные чакчиры. За ним шесть всадников в народных босанских костю­мах, это был почетный конвой от Босны. Сзади них ехал в открытом экипаже королевич Александр. С ним сидел в экипаже председа­тель Босанского парламента, и шествие замы­калось вторым эскадроном королевской гвар­дии. Народ очень любил королевича и встре­чал его восторженными, беспрерывными кри­ками: «Живео!».

На другой день, в поле за городом состоялся большой парад, где мы заняли то же место, за 15-м пехотным полком. Королевич, на ко­не, в сопровождении генерала Хаджича объезжал выстроенные войска. С сербскими вой­сками он, конечно, здоровался по-сербски, а когда подъехал к кадетам, поздоровался с ни­ми по-русски: «Здорово, кадеты!» Мы друж­но ответили: «Здравия желаем, Ваше Коро­левское Высочество!». Начался церемониаль­ный марш перед трибунами с почетными гостями, среди которых была с детьми сестра ко­ролевича, княгиня Елена Петровна, вдова кня­зя Иоанна Константиновича. Королевич Алек­сандр принимал парад, сидя на коне как раз перед трибуной.

Шедшие впереди кадет сербские части опять шли не в ногу и сбивали наших с такта марша, и кадеты трепетали, как они потом говорили, от мысли, что могут осрамиться. Прохожде­ние было трудным, так как поле было очень неровное, истоптанное конскими копытами, но несмотря на это парад и церемониальный марш прошли отлично. Роты прекрасно равнялись и шли широким, медленным и твердым шагом».

— В тот же день, на парадном обеде, по пра­вую руку королевича сидел твой покорный слу­га, — сказал мне генерал Адамович.

Во время обеда королевич во всеуслышание благодарил генерала Адамовича и сказал ему, что его кадеты были украшением парада. Ге­нерал Адамович получил орден Белого Орла 2-й степени и, если я не ошибаюсь, по давно­сти лет, звезду Белого Орла, что было высокой наградой. Этот орден Белого Орла был шей­ный, и генерал Адамович всегда его носил.

После закрытия Сараевского корпуса гене­рал Адамович был назначен директором ка­детского корпуса в гор. Белая Церковь, но умер в Сараево и там же был похоронен. По полу­ченным мною сведениям из Югославии, клад­бище это было уничтожено бульдозерами, ме­сто его перекопано, так как там строились «до­ходные дома».

«Дечий дан»

В 1921 году в Сараево был устроен празд­ник для детей и юношества. «Дечий дан» по-русски значит «Детский день». Это было не­задолго до второго выпуска из корпуса. Пер­вый выпуск уехал в Крым, в армию генерала Врангеля. Были устроены процессии, в кото­рых участвовали школы Сараева и также две роты Сараевского корпуса. В процессиях, про­ходивших по улицам города, первыми шли со­кола в их сокольской парадной форме, за ни­ми две наши роты, а потом местные школы и училища. Директор корпуса ехал на коне пе­ред строем, за ним шли роты вздвоенными ря­дами. Когда прохождение процессии кончи­лось и все стали расходиться по домам, то при выходе на главную улицу, мы увидели, что она занята большой толпой народа. При нашем приближении, — рассказывал генерал Адамо­вич, — толпа раздалась, и кадеты, твердо отби­вая шаг, шли по образовавшемуся коридору. Раздались клики: «Живео, Велика Руссия!», и в нас полетели цветы. Я передал приказа­ние поднимать цветы… Но когда запевало 1-й роты запел «Взвейтесь, соколы, орлами», и кадеты дружно подхватили песню, энтузиазм толпы достиг такого размера, что мы боялись, что нам не дадут пройти в корпус. Из окон нам махали платками, со всех сторон сбегались новые толпы людей, отовсюду неслись при­ветствия и аплодисменты. В корпус все мы пришли, украшенные цветами.

А. Г. Невзоров

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ


Голосовать
ЕдиницаДвойкаТройкаЧетверкаПятерка (2 votes, average: 4.00 out of 5)
Loading ... Loading ...





Похожие статьи:

Добавить отзыв