В начале Московской улицы, на границе между Печерском и Липками находятся Никольские казармы, имеющие сквозные арки для проезда экипажей. Своим фасадом казармы смотрят на Московскую улицу, а тыльной стороной они обращены к Днепру. Если смотреть на фасад казарм, то от левого их конца до арки был расквартирован 6-й понтонный батальон, первая рота — в первом, по-русски, этаже, а во втором этаже — вторая рота. Правее арки располагались роты 5-го понтонного батальона, но самая правая часть казарм с отдельным боковым входом была отведена под 3-ю роту этого батальона (5-й понтонный батальон был трехротного состава), занимавшую два этажа. От помещения других рот казарма 3-й роты отделялась капитальной стеной и в этажах и в подвальном помещении. Все эти подвальные помещения были отведены под умывалки, уборные, цейхгаузы, кухни и столовые, а также и карцера.
В одно на редкость ясное утро ноября месяца во всех ротах происходили занятия по расписанию: на плацу перед казармами — строевые занятия 3-й роты 5-го батальона, в казарме 1-й роты шло обучение новобранцев приемам гребли, для чего ставился понтон, на котором и производились все манипуляции, необходимые на воде. Старослужащие солдаты, второго, третьего и четвертого годов службы, занимались словесностью или сборкой и разборкой винтовок, а те, которые были назначены в этот день в городской караул, повторяли устав гарнизонной службы.
Все было в порядке и шло, как идут заведенные часы. В 1-й роте ниходились ротный командир капитан Шнейвас, из юнкеров Павловского военного училища, и младшие офицеры: поручик С. — командир 1-й полуроты и подпоручик 3. — командир 2-й полуроты.
Около 10 часов утра из ротной канцелярии выбегает ротный писарь и докладывает командиру роты:
— Ваше Высокоблагородие, вас к телефону вызывают из штаба батальона!
Штаб батальона помещался в доме № 48 по Московской улице, в расстоянии 1½-2 верст от казарм.
Через несколько минут командир роты выходит из канцелярии и совершенно спокойно отдает приказание:
— Рота — в ружье! Поручик С. — распределить всех старослужащих по окнам (их в роте восемь), в два яруса у каждого окна. Подпоручик З. — отвести всех новобранцев в подвал и не выпускать оттуда и затем передать командирам 2-й и 3-й рот приказание командира батальона убрать людей в роты и быть наготове, оставаясь до прибытия командира батальона в распоряжении командира 1-й роты. Исполнив это, — вернуться к своей полуроте!
— Немедленно выдать старослужащим по три обоймы боевых патронов и доставить мне револьвер. Винтовки зарядить. Стрельба — по моей команде и перый выстрел — вверх!
Шельдфебель — при мне, револьвером, каптенармус — в цейхгаузе, и никого туда не допускать!
Моим заместителем — поручик С.
Ждем… Нервы у всех напряжены… Командир роты и фельдфебель с дневальным по роте — у входных ворот в казармы, револьверные кобуры отстегнуты.
Часы в казарме бьют половину одиннадцатого, и в это время мы увидели через окна, как перед казармой появилась толпа под командой унтер-офицера, в шинели внакидку и с красным флагом в руках.
Он останавливает свою банду у загородки нашего плаца, а сам направляется к нашему командиру роты, но уже без флага, который он оставил какому-то солдату из сопровождавшей его толпы. Как потом мы узнали, унтер-офицер обратился к капитану Шнейвас со словами:
— Не препятствуйте нам, выдайте патроны добровольно, а не то я прикажу взять их силой, нас ведь больше! А солдат ваших, наших товарищей, не держите в казарме, теперь — свобода! А ты, «Косяк», — обратился он к нашему сверхсрочному фельдфебелю, с двумя шевронами на левом рукаве, — брось, не держись за свою пищаль!
Услышав ответ командира роты: «Стань, с. с., смирно! Никаких патронов ты не увидишь! Арестовать его!» — унтер-офицер схватил капитана Шнейваса за горло, но капитан Шнейвас, выхватив револьвер, выстрелил ему в голову, а фельдфебель одновременно выстрелил унтер-офицеру в грудь.
Услышав стрельбу и видя упавшего своего вожака, стоявшие невдалеке мятежники кинулись было бежать, но, едва только повернувшись, увидели перед собой выходящую на площадь перед казармой роту 168-го пехотного Миргородского полка, перестраивающуюся из взводной колонны в развернутый строй в одну шеренгу, с винтовками на руку. В это же время со стороны Липок показалась сотня 1-го Уральского казачьего полка, а из наших казарм вышли 1-я рота 6-го понтонного батальона и наша 1-я рота 5-го батальона.
Взятые в кольцо мятежники были все тут же арестованы и разоружены, и отобранное оружие было снесено в казарму 5-го понтонного батальона впредь до передачи по принадлежности, в 5-й саперный батальон, к составу которого принадлежали бунтари. После краткого совещания между прибывшими на место начальником гарнизона, комендантом города, генералом Медером с командирами 5-го понтонного и 5-го саперного батальонов все арестованные были разбиты на группы и отведены по местам заключения: при комендантском управлении, в военную тюрьму («Косой капонир») и в арестанскую роту (Бибиковский бульвар).
Так как время приближалось к 12 часам дня, когда рабочие расположенных вблизи мастерских Киевского арсенала выходили на обеденный перерыв, комендант города генерал Медер приказал прибывшему наряду полиции не допускать никаких сборищ.
На убитом унтер-офицере, чей труп был полицией отправлен в морг, были найдены прокламации «Бунда», призывавшие к всеобщему восстанию.
Все закончилось к 12 часам дня. Назначенные в караул отправились на развод караулов, роты пообедали и отдохнули положенное время после чего приступили к очередным занятиям.
Некоторые из участников восстания были затем приговорены судом к каторжным работам, другие посажены в военную тюрьму («Косой капонир» в Киеве) или отправлены в дисциплинарный батальон, а несколько солдат, случайно попавших в эту кашу («несознательный элемент», выражаясь на революционном жаргоне), были переведены на службу в пехоту «без права на повышение в званиях и с отметкой в документах».
«Всколыхнувшееся море» успокоилось до июля 1907 года, когда взбунтовался в своих лагерях («Зверинец» у г. Киева) в полном составе 21-й саперный батальон.
«За подавление бунта» капитан Шнейвас был произведен в подполковники с назначением помощником командира 2-го Туркестанского саперного батальона в Ташкенте. Поручик С. был награжден орденом св. Анны 3-й степени (орден св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом был им получен в русско-японскую войну), а подпоручик З. (выпуска 1905 года из Николаевского инженерного училища) — орденом св. Станислава 3-й степени. Извлек из воспоминаний о событиях, пережитых в давно прошедшее время, принимавший участие в подавлении бунта тогда — поручик, а ныне полковник
К. Сазонов
(2 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...| Утилизация отходов производства Книга утилизация отходов производства. atom-ooo.ru |
Похожие статьи:
- Братские могилы Симбирцев. – В.Н. Лукин
- Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
- 13-й пехотный Белозерский Генерал-фельдмаршала кн. Волконского полк в гражданскую войну. – И. Горяйнов
- «Гебен» был на русских минах 16 октября 1914 года. – А. Н. Пестов
- Рота Его Высочества Морского Наследника Цесаревича кадетского корпуса. – Б. А. Щепинский
- ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ ВЫСОЧАЙШАЯ ГРАМОТА
- 24-й пехотный Симбирский генерала Неверовского полк. – В. Е. Павлов
- Штабс-капитан В. Д. Парфенов. – Анатолий Векслер
- Роковая ночь в Зимнем Дворце. – Полк. Данильченко
Loading ...