В «ВОЕННОЙ БЫЛИ» № 69, посвященном Российскому Императорскому Флоту, была помещена статья А. М. Чернушевича — «Чесма». Имея в виду интерес, вызванный этим номером, и внимание редакции, оказанное нашему Флоту выпуском специально посвященного ему номера, я считаю своим долгом внести некоторые поправки в данную статью. Поправки основаны на исторических данных, извлеченных мною из Центрального Архива Военно-Морского Флота в Москве.
А. М. Чернушевич пишет о Чесменском сражении на основании статьи американского профессора Морской Академии R. W. Dally. Нужно радоваться что, наконец, заграницей появляются не односторонние, а справедливые оценки событий в истории Российского Императорского Флота. «Выводы, сделанные профессором, — пишет А. М. Чернушевич, — очень интересны — по его мнению это сражение надо считать более значительным, чем Абукирское… оно не уступает Трафальгарскому… и является классическим примером правильного применения принципов тактики». Об английском флотоводце Нельсоне тут упомянуто, а о русском адмирале, который, подлинно, безошибочно, с непоколебимой волей победить, правильно оценил обстановку и которому, по всей справедливости, должен был бы принадлежать титул «Чесменского» — о Григорие Андреевиче Спиридове — ни слова.
От статьи А. М. Чернушевича остается впечатление, что вся честь славной победы Русского флота принадлежит никогда во флоте не служившему, никогда не учившемуся в Морском корпусе, временщику, участнику дворцовых переворотов графу Алексею Орлову, Главнокомандующему.
Успеху 1-й Архипелагской экспедиции в Средиземное море надо признать, содействовало то что граф А. Г. Орлов слушал и соглашался с советами адмирала Г. А. Спиридова.
Неправильно в своем заключении А. М. Чернушевич называет Спиридова «моряком Петровской Школы»; вернее было бы сказать, что Спиридов, критически, сознательно, в период упадка флота глубоко продумал заветы Петра. Спиридов десятилетним мальчиком в 1723 году поступил добровольцем в Балтийский флот на лин. корабль «Святой Александр». В том-же году, при возвращении с моря на рейд между Кроншлотом и Котлином, он стал участником торжества — встречи ботика «Дедушки Русского Флота», устроенной Петром Великим в назидание и завещание грядущим поколениям. Затем, он был свидетелем закладки новой крепости и превращения Кроншлота в Кронштадт. В первый же год своей службы он застал мощный флот, четкую организацию, в основе которой было положено правило Морского Устава: «Всякий человек, когда ни спросят, должен знать свою должность и место».
Петр Великий умер, не назначив себе преемника. С тех пор, в течение 37 лет, Верховная Власть находилась в руках лиц, ищущих больше личных и сословных интересов, чем защиты государственных. Император Петр всю свою жизнь посвятил служению своему Отечеству — России. Его сотрудники были только слуги Петра. Идея Отечества была для них слишком высока — не по их гражданскому росту. «Недостроенная храмина», как называл Меньшиков Петровскую Россию, после Петра достраивалась не по его плану.
Флот очутился в загоне, упала дисциплина, многие моряки стали покидать флот, т. к. средства, положенные флоту, не отпускались по году и больше. Корпуса кораблей пропускали воду, команды комплектовались из солдат, не знавших морского дела. Зачастую они были так слабосильны, что не могли выбрать якоря. Для того, чтобы вступить под паруса, приходилось топорами рубить канаты. Это Г. А. Спиридов наблюдал на Балтике, на Волге, в Каспии и на Азовском море. Так обстояло дело до конца 1741 года.
Спиридов, как и другие патриоты — моряки, служили несмотря на такие тяжелые условия, так как они понимали необходимость сильного, боеспособного Флота для развития нашего Отечества. Но нужно было бороться с рутиной, с равнодушием, с лицами, отрицавшими самую необходимость для России иметь флот.
Лишь дворцовый переворот и возведение на Престол дочери Петра — Елисаветы помог морякам-патриотам сберечь флот и Морскую Академию, в то время — единственную школу для морских кадров, от верной гибели.
15 декабря 1752 года указом Императрицы Елизаветы для «государственной пользы» Морская Академия была преобразована и переименована в Морской Шляхетный кадетский корпус, по образцу уже существовавшего тогда единственного Сухопутного Шляхетного кадетского корпуса. Отпуск денег на его содержание был увеличен почти вдвое
Эти годы, годы важнейших событий русской флотской жизни, Спиридов провел в активнейшей деятельности, как на кораблях, так и в Морском Корпусе. В течение 20 лет он прошел все ступени флотской службы, от лейтенанта до контр-адмирала. Уже в эти времена Спиридов был известен на флоте как искусный мореплаватель, верный лучшим традициям флота, как новатор, критически осмысливший все, что представляло собою тогда военно-морское искусство. Неудивительно поэтому, что в 1755 году, когда началась подготовка флота к войне с Пруссией, Адмиралтейств-Коллерия назначила Спиридова членом комиссии по рассмотрению регламента для флота. Под председательством капитан-командора С. И. Мордвинова эта комиссия разработала новую систему сигналов, составила новые сигнальные книги и внесла, вообще, немало изменений в управление кораблями в совместном плавании, в боевой обстановке и т. п..
Это было необходимо, так как старики, члены Коллегии Петровской эпохи, не считались с прогрессом. Для них Морской Устав, данный Петром, был непогрешимой истиной. Сами не получив никакого специального морского образования, они приучились к «конзилиумам», на которых Петр их выслушивал, но решение выносил сам, единолично. Теперь Петра не было, нужно было руководить жизнью флота. Не уверенные в своих флотских познаниях, они «конзилиум» превратили в «святое святых».
Они требовали «конзилиумы» и на флоте, без которых ни командир корабля, ни флагман не смели ничего предпринимать, как в боевой обстановке, так и в мирной жизни. Любой маневр требовал утверждения «конзилиумом», состоявшим из всех начальствующих лиц отряда кораблей. В боевой обстановке это приводило к полной нелепице. В море иногда на глазах противника, флагман вынужден был отдавать приказание «лечь в дрейф», созывать командиров и только после составления и подписания (особенно требовалась подпись) всеми присутствовавшими акта о маневре, предпринимать дальнейшие действия. Не только флагман, но и Командующий флотом не имел права прибегать к новшествам, если не было разрешения Адмиралтейств-Коллегии.
Каждый выпуск из Морского Шляхетного кадетского корпуса офицеров, воспитанных Нагаевым, Лаптевым, Спиридовым и другими моряками новой школы, представлял собою свежую струю, вливавшуюся в одряхлевший организм флота. Новые моряки мыслили по новому, не так как те, кто привык к мелочной регламентации, к нерешительности в бою, к обязательной осторожности и пассивности, вместо разумной инициативы и смелости.
Несмотря на успешные операции флота в последний период семилетней войны, качество кораблей и их вооружение по-прежнему были не на высоте. Активное участие моряков в осаде Мемеля и Кольберга, крейсерство в Балтийском море, конвоирование транспортных судов с войсками и припасами в Пруссию, все это и после заключения мира не могло заставить Адмиралтейств-Коллегию понять, что Россия — морская держава и что дальнейшее развитие страны связано с наличием боеспособного флота, вооруженного и оснащенного должным образом и готового в любой момент выполнить порученные ему задания.
Так продолжалось до 1763 года, когда взошла на престол Императрица Екатерина II. Проведенные в ее присутствии летние маневры Балтийского флота вызвали ее замечание: «у нас в излишестве кораблей и людей, но нет ни моряков, ни флота…»
И вот, первая Архипелагская экспедиция 1769-1770 гг. показала, что и при наличии далеко неисправных, устарелых и тихоходных кораблей, на них исполняли свой долг перед Родиной моряки, преисполненные храбрости, опытные мореплаватели, достигшие столь блестящих результатов, благодаря их начальнику, применившему свои глубоко продуманные тактические приемы, адмиралу Григорию Ивановичу Спиридову.
В Чесменском бою русские моряки доказали, что не случай, а только точный расчет, в сочетании с инициативой и смелостью, был непременным условием для победы. Именно это и позволило адмиралу Спиридову сказать, после Чесменского боя: «…легко мне было предвидеть, по знанию моему морского искусства, что сие их убежище будет и гроб их…»
Г. фон-Гельмерсен
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Хроника «Военной Были» (№116)
- Иван Константинович Айвазовский. – Г. фон Гельмерсен
- ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ (№113)
- Первые офицеры Российского Императорского флота русского происхождения. – Г. фон Гельмерсен
- Контр-адмирал Марк Филиппович Горковенко. – Юрий Солодков
- О ношении медалей царствования Петра Великого. – Евгений Молло
- Адмирал Иван Федорович Крузенштерн (1770-1846), первый русский «плаватель круг света». – Г. фон Гельмерсен
- Федор Федорович Ушаков… Горацио Нельсон… – Г. фон Гельмерсен
- №119 Ноябрь 1972 г.
Loading ...