Статьи из парижского журнала "Военная Быль" (1952-1974). Издавался Обще-Кадетским Объединением под редакцией А.А. Геринга
Monday December 2nd 2024

Номера журнала

Адмирал Иван Федорович Крузенштерн (1770-1846), первый русский «плаватель круг света». – Г. фон Гельмерсен



Ровно 200 лет тому назад, в царствование Императрицы Екатерины 2-й, в год славной победы русского флота у Чесмы, в родовом имении в Эстляндии родился Иван Федорович.

Пятнадцатилетним юношей (в 1785 г.) он по­ступает в Морской кадетский корпус. Старания­ми Императрицы преподавателями в корпусе были опытные педагоги, любившие свое дело и умевшие привить воспитанникам любовь к мо­рю. Юные годы Ивана Федоровича полны из­вестий о блестящих победах Императорских армии и флота над турками. В 1783 году он уз­нает о зарождении Черноморского флота, о при­соединении Крыма к России и основании «слав­ного города» Севастополя, главной базы русско­го флота.

Летом 1787 года снова началась война с Тур­цией. Успехи русских на Черном море встрево­жили Англию, Пруссию и Швецию. Английские политики подстрекали Турцию, и они же возбу­ждали и пылкого Густава 3-го, мечтавшёго воз­вратить Швеции отнятые Петром Великим древ­ние русские провинции: Финляндию, Карелию и Ингрию. Он рассчитывал, что Россия не смо­жет одновременно вести войну в Средиземном море и в Балтийском.

20 июня 1788 года, до объявления войны, он приступил к нашей пограничной крепости Нейшлоту, ввел сильный флот в Финский залив, где были захвачены два наших фрегата, и при­казал нашему послу выехать из Стокгольма, после чего обратился к Императрице с требова­ниями, в числе которых были: возвращение Швеции принадлежащей России части Финлян­дии по Систербек, возвращение Турции Крыма, заключение при посредстве Швеции мира с Тур­цией и немедленное разоружение Балтийского флота.

Война эта застала нас врасплох: на финлян­дской границе войск почти не было, кроме гар­низонов в крепостях, а морские силы спешно го­товились под начальством адмирала Грейга идти в Средиземное море на усиление нашей эскад­ры. Шведский же король сосредоточил на нашей границе значительные силы, что вызывало бо­льшие опасения за столицу. Поэтому Государы­ня спешно отправила к финляндской границе гвардию. Такое неожиданное покушение на Рос­сию вызвало у нас очень сильный подъем пат­риотизма. Солдаты полков, отправляемых к гра­нице, просили идти без обычных дневок, кре­стьяне выставляли для них бесплатно подводы и до 1.800 добровольцев поступили в ряды ар­мии. В Петербурге почти не оставалось войск; а потому из церковников и праздношатающихся набрали два батальона, а из ямщиков казачий полк.

К нашему счастью, русские войска были во­одушевлены желанием прогнать врага, а швед­ские войска не желали сражаться, находя, что король не имел права начинать войны с Росси­ей. Наш флот готовился к походу в Средиземное море, и слава Богу, что начали войну, не дож­давшись его ухода, когда столица наша осталась бы совсем беззащитной. Поход в Средиземное море был, конечно, отменен, и к эскадре стали готовить еще пять кораблей и два фрегата. Все­го у Грейга собралось 17 кораблей, из коих пять были очень плохи. Вся вообще эскадра была с неполным комплектом людей, так как Среди­земная эскадра была не мала и требовала попол­нений. С большим трудом, за счет мастеровых кронштадтских мастерских, писарей из канцеля­рий и рекрутов удалось набрать необходимое число матросов. Морских офицеров, не занятых службой, тоже не было. И тогда, 27 мая 1788 го­да «по недостатку в офицерах», как написано об этом в биографии Крузенштерна, опубликован­ной в «Морском Сборнике» в 1869 году, последовало Высочайшее повеление Императрицы Ека­терины 2-й выпустить из Морского корпуса всех гардемарин офицерами, даже и тех, которые, не окончив полного курса, были хоть один раз в море. Среди досрочно выпущенных был мичман Крузенштерн, и его назначили на 36-пушечный корабль «Мстислав».

Шведский флот под командой герцога Сюдерманландского состоял из 17 кораблей и семи больших фрегатов. Эта эскадра, вполне исправ­но снаряженная, полтора месяца готовилась в практическом плавании, а наша пошла в бой, будучи в море первый раз. Больше недели она крейсировала, а днем 6 июля 1788 года невдале­ке от острова Гогланд русский флот встретил­ся со шведским. После пятичасового упорного боя шведы ушли в Свеаборг. Обе эскадры по­теряли по одному кораблю, но при этом русские взяли шведский вице-адмиральский корабль «Принц Густав», а шведы — наш корабль «Вла­дислав», на котором был совершенно избит ран­гоут и корпус. Шведы пошли чиниться в Свеа­борг, а Грейг, отослав в Кронштадт с ранеными четыре наиболее избитых корабля из своей эс­кадры, с остальными отошел к острову Сескар, где и произвел необходимые исправления. За­тем, подойдя к Свеаборгу, он блокировал его до поздней осени, чем совершенно запер шведам выход в море. Русский флот остался хозяином в Финском заливе, захватывая транспорты с продовольствием и боевыми припасами, в кото­рых нуждалась шведская армия.

В войне 1789-1790 гг. Крузенштерн участво­вал в трех сражениях. В 1793 году, после заклю­чения конвенции между Россией и Англией, на­правленной против революционной Франции, он был командирован уже в чине лейтенанта в Англию. Там, в этом же году он волонтером пе­решел на английском фрегате к берегам Север­ной Америки, где участвовал в сражении с фра­нцузами. В 1795 году плавал от Северной Аме­рики к малым Антильским островам, в Нидер­ландскую Гвиану и Бермудские острова. Летом 1796 года Крузенштерн вернулся в Англию. В 1797 году перешел к мысу Доброй Надежды, от­туда — в Индию, в Мадрас и Калькутту, крей­сировал в Бенгальском заливе, перешел из Ка­лькутты в Пенанг. Отсюда на купеческих судах перешел в Малакку и в 1798 году — в Кантон. Был произведен в капитан-лейтенанты 28 лет, и из них 10 лет плавания в тяжелых условиях парусного флота. Пробыв в Кантоне один год, Крузенштерн в 1799 году вернулся вокруг мыса Доброй Надежды через Англию в Кронштадт.

Прибыв из Англии он представил Императо­ру Павлу две докладные записки. В одной из них Крузенштерн указывал, что «владеть Кам­чаткой и Алеутскими островами является сред­ством для пробуждения российской торговли и не нужно будет платить англичанам, датчанам и шведам великие суммы за ост-индийские и ки­тайские товары». Он предлагал троить на русских балтийских верфях корабли и, нагрузив их товарами для Российско-Американской ком­пании, посылать из Балтийского моря через Атлантический, Индийский и Тихий океаны к северному побережью Америки. Компания нуж­далась в таких товарах как хлеб, соль, порох, канаты, якоря и многие другие, которые прихо­дилось доставлять из Европейской России. Снаб­жение русских поселений продовольствием и товарами, доставка инструментов и оборудова­ние судов, строившихся Русско-Американской компанией в Охотске, были чрезвычайно затру­днены. Все необходимое везли через Сибирь, по глухим таежным тропам, и путь был очень далеким, тяжелым, опасным, а главное дорого сто­ящим, так как все везли на подводах, для чего требовались тысячи лошадей. Путь продолжал­ся около года, а иногда и больше. Дальнейшее расширение морского и охотничьего промыслов и бурное развитие торговли в дальневосточных во­дах потребовали детального изучения этих рай­онов Тихого океана. Российско-Американская компания своими силами выполнить такую за­дачу не могла: она не располагала для этого ни квалифицированными моряками, ни кораблями, приспособленными для проведения исследова­тельских работ.

Так как моряки, водившие корабли компа­нии, не имели еще достаточных знаний и опыта, Крузенштерн во втором докладе предложил ввести новый порядок подготовки хороших кад­ров моряков для торговых судов. Это было тем более важно, что вопрос о кадрах для торгового флота до того времени еще не был решен. Кру­зенштерн предлагал «чтобы к шестистам моло­дых людей из дворян, воспитываемых всегда в Морском кадетском корпусе для флота, сто из других состояний, которые хотя бы и назна­чены были служить на коммерческих судах, но долженствовали бы учиться вместе с кадетами. Сим образом можно было бы приобресть со вре­менем людей, весьма полезных для государства». Эту сотню людей, по мнению Крузенштерна, следовало набирать из числа наиболее спо­собных корабельных юнг.

И, наконец, кругосветные плавания могли бы способствовать воспитанию мужества и вы­носливости у личного состава флота.

Эти два проекта были оставлены Импера­тором Павлом без внимания, очевидно потому, что оно все было поглощено действиями адми­рала Ф. Ф. Ушакова в Средиземном море, в сою­зе с Турцией и Англией, против гегемонии Фра­нции на Ионических островах.

Весной 1801 г. на престол вступил Импера­тор Александр 1-й. С его воцарением сменились и морской министр и глава коммерц-коллегии. Проекты Крузенштерна заинтересовали как морского министра Мордвинова, так и главу Российско-Американской компании Н. П. Резанова, который прекрасно понимал, что круго­светное плавание может принести компании бо­льшую пользу: такое плавание разрешило бы не только проблему снабжения факторий в Рус­ской Америке необходимыми товарами, но и подняло бы значение и популярность компании как в России, так и заграницей. Компания про­давала товары, главным образом пушнину, моржевые клыки, китовый ус и древесину, — Ка­лифорнии, Китаю, Филиппинам, Чили, Канаде, Англии, Соединенным Штатам, Персии и Тур­ции. Среди тихоокеанских стран одна только Япония не покупала товары компанейских куп­цов. Россия не раз предлагала Японии устано­вить с нею торговые сношения, и в 1782 году японское правительство изъявило согласие вступить в переговоры, указав, что русский ко­рабль может посетить для этой цели порт На­гасаки.

С этими доводами и при поддержке адмира­ла Н. С. Мордвинова и главы коммерц-коллегии графа Н. П. Румянцева, Н. П. Резанов об­ратился к Государю с ходатайством об удовлет­ворении проектов капитан лейтенанта Ивана Федоровича Крузенштерна. Император Алек­сандр 1-й удовлетворил это ходатайство: в июле 1802 года было решено отправить в кругосвет­ное плавание два корабля. О подготовке первой кругосветной экспедиции русских кораблей знали не только в России, но и далеко за ее пределами. Надо было доказать всему миру, что русские моряки умеют не только славно вое­вать на море, но и никому не уступят и в искус­стве кругосветного мореплавания…

«Экспедиция наша, — писал Крузенштерн, — казалось мне, будила внимание Европы. Уда­ча в первом сего рода опыте была необходима, ибо в противном случае соотечественники мои были бы может еще на долгое время воспре­щены. Завистники же России, по всему вероя­тию, порадовались (бы) такой неудаче».

Официальной целью экспедиции являлась доставка в Нагасаки русского посольства во гла­ве с Н. П. Резановым, назначенным послом Рос­сии в Японии. Расходы по организации круго­светного плавания покрывались совместно Рос­сийско-Американской компанией и русским пра­вительством. Руководство экспедицией было возложено на Крузенштерна, а помощником его и командиром второго корабля был назначен его друг и соратник Юрий Федорович Лисанский, тоже много проплававший в английском флоте.

Морским министерством Лисанский с кора­бельным мастером Разумовым были отправле­ны в Англию приобрести суда, пригодные для столь далекого и трудного плавания. С боль­шим трудом, так как английские судовладель­цы старались сбыть уже отжившие суда, уда­лось им купить два шлюпа водоизмещением один — в 450, другой — в 370 тонн. В июне 1803 года Лисанский привел шлюпы в Россию. Более крупный был назван «Надеждой», а меньший, в 370 тонн, — «Невой».

«Мне советовали, — писал Крузенштерн, — принять несколько иностранных матросов, но я, зная преимущественные свойства российских, коих даже и английским предпочитаю, совету сему последовать не согласился».

Крузенштерн и Лисанский, которым приш­лось плавать на английских кораблях, лично убедились в превосходстве русских матросов и ввиду предстоящих длительных, далеких от родных берегов плаваний настояли, чтобы на­бор как матросов, так и офицеров, был исклю­чительно из добровольцев. Охотников оказалось очень много. «…Если принять всех охотников, явившихся с просьбами о назначении их в сие путешествие, — писал Крузенштерн, — то мог бы я укомплектовать многие и большие корабли отборными матросами российского флота». По­шел охотником и 16-летний кадет Коцебу…

Беря с собой молодого кадета Первого кадет­ского корпуса, своего дальнего родственника, в первое кругосветное плавание, юного и малосве­дущего в морском деле, Крузенштерн надеялся сформировать его и закалить для будущей служ­бы в российском Императорском флоте. И он не ошибся!

Тщательно подбирался и офицерский состав. В поход с Крузенштерном пошли лучшие офи­церы флота. Среди офицеров «Надежды» были такие опытные как старший лейтенант М. И. Ратманов — участник многих кампаний на Бал­тийском, Черном и Адриатическом морях, лей­тенант Петр Головачев, мичман Фаддей Бел­линсгаузен, впоследствии вместе с М. П. Лаза­ревым открывшие Антарктику. На «Неве» слу­жили лейтенанты Павел Арбузов и Петр Повалишин, мичманы Федор Коведяев и Василий Берх, впоследствии видный историк флота, и другие. Именами этих офицеров русские море­плаватели впоследствии назвали острова, про­ливы, бухты и другие, открытые ими геогра­фические пункты.

Маршрут плавания, разработанный до мель­чайших подробностей Крузенштерном и Лисанским, пролегал через Балтийское и Северное моря, с тем чтобы затем пересечь Атлантиче­ский океан и, обогнув Южную Америку, подой­ти к Гавайским островам. Отсюда «Нева» от­правлялась к острову Кадьяк, где находилась главная контора Российско-Американской ком­пании, взять там груз пушнины и доставить его в Кантон. Таков был план экспедиции.

14 ноября 1803 года русские корабли, впер­вые в истории русского флота, пересекли эква­тор.

У бразильского острова св. Екатерины вместо предположенных десяти дней задержались на пять недель: шлюп «Нева» не выдержал дли­тельных штормов, фок и грот дали трещины и срочно потребовалось их заменить. Для этого по­надобилось срубить в лесу два подходящих де­рева, изготовить из них мачты, подтащить к «Неве» и установить. Замена мачт отняла мно­го времени, так как все тяжелые работы при шлось выполнять вручную. В середине января 1804 г. «Нева» была готова продолжать пла­вание.

24 января оба шлюпа вышли в море. Теперь им предстояло, обогнув мыс Горн, выйти в Ти­хий океан и идти к Гавайским островам, где их пути должны были разойтись. «Неве» следо­вало идти к острову Кадьяк, а «Надежде» — в Японию, для доставки русского посольства, а затем на Камчатку, также за пушниной.

О трудностях плавания вокруг мыса Горн уже и в те времена много писалось, и это было известно Крузенштерну и Лисанскому. Одни ка­питаны — «морские волки», — «капгорнцы» — утверждали, что мимо мыса можно безопа­сно пройти только в декабре и январе; другие, — что лучшие месяцы для плавания в этом рай­оне — апрель и май. Одни предлагали идти к мысу Горн через пролив Лемэр, отделяющий остров Штатов от Огненной Земли, другие, — что остров Штатов надо обходить с востока и ни в коем случае не идти проливом. Из-за задерж­ки у острова св. Екатерины русские шлюпы мо­гли подойти к мысу Горн лишь в феврале, то есть в наиболее опасный, по мнению иностран­ных моряков, для плавания период.

К вечеру 14 февраля, когда «Надежда» и «Нева» находились в районе Огненной Земли, погода резко ухудшилась, и разыгрался шторм. Холодный юго-восточный ветер жестоко рвал снасти, и огромные тяжелые волны ломали над­стройки… Команда беспрерывно работала, про­мокшая до нитки, невзирая на леденящий хо­лод, на валивший с ног ветер и на качку… Шлю­пы то взбирались, как на верхний этаж огром­ного дома, на гребень свирепой волны, то с мол­ниеносной быстротой ныряли в пропасть меж волн… Только 17 февраля начал успокаиваться разбушевавшийся океан.

19 февраля, десятиузловым ходом русские шлюпы обошли остров Штатов и к восьми ча­сам утра 20 февраля оставили за кормой мыс Горн.

Русские моряки с честью выдержали смер­тельное испытание. Вскоре погода опять резко изменилась. Крутая, высокая волна затрудня­ла плавание шлюпов. 21 февраля корабли попа­ли в полосу густого тумана и потеряли друг дру­га из виду.

29 апреля «Нева» встретилась с «Надеж­дой» у острова Нука-Хива. 6 мая «Надежда» и «Нева» покинули остров Нука-Хива, и Крузен­штерн собрал интересные этнографические и географические сведения о Вашингтоновых ос­тровах и произвел их опись. На карте мира по­явились острова Нука-Хива, Уагуга, Уапоа, Моту-Ити, Гиау и Фаппуигу.

Крузенштерн повел суда на Камчатку. В полдень 13 мая русские корабли вновь пере­секли экватор, только теперь — с юга на север. Дальнейший путь на Камчатку лежал мимо Га­вайских островов.

В начале июля «Надежда» прибыла в Пет­ропавловск — Камчатский После почти годово­го плавания (26 июля 1803 г. — 3 июля 1804 г.) оснастка корабля требовала ремонта и запас про­вианта был на исходе. Грузы для Российско-Американской компании были выгружены на берег, а взамен, для сохранения остойчивости корабля, погрузили в трюм несколько тысяч пу­дов балласта. Затем привели в порядок оснаст­ку и погрузили провиант. К 17 августа ко­рабль был готов к переходу в Японию.

26 августа «Надежда» покинула Авачинскую бухту, и началось тяжелое плавание к японским берегам. 29 августа спустился гу­стой туман, — на палубе уже в трех метрах нельзя было ничего различить. Утром 31-го августа начался ливень, предвестник сильно­го шторма. Под медной обшивкой днища «На­дежды» где-то обнаружилась течь, и команде пришлось беспрерывно выкачивать воду из трюма. Но самые большие испытания ожида­ли экипаж «Надежды» у японских берегов: корабль попал в «тайфун».

Об этой буре даже много проплававший Крузенштерн вспоминал так: «Ветер, посте­пенно усиливаясь, скрепчал в один час попо­лудни до такой степени, что мы с великой трудностью и опасностью могли закрепить мар­сели и нижние паруса, у которых шкоты и брасы, хотя и по большей части новые, были вдруг прерваны. Бесстрашие наших матросов, презиравших все опасности, действовало в сие время столько, что буря не могла унести ни одного паруса. В три часа пополудни рассви­репела наконец она до того, что изорвала все наши штормовые стаксели (косые паруса тре­угольной формы), под коими одними мы оста­вались… Ничто не могло противостоять жестокости шторма.

Сколько я ни слыхивал о тайфунах, слу­чающихся у берегов китайских и японских, но подобного сему не мог себе представить. На­добно иметь дар стихотворства, чтобы живо описать ярость оного».

Буря, изорвав в клочья все паруса, несла корабль прямо на прибрежные скалы… Но Бог миловал: в последнее мгновение направление ветра изменилось, и «Надежда» была спасена от верной гибели. 27 сентября 1804 года «На­дежда» пришла в Нагасаки.

Переговоры Резанова с японцами были без­результатны. Японцы даже отказались принять подношения русского правительства японско­му императору, сославшись на то, что в «сем случае должен был бы и японский император сделать российскому императору взаимные по­дарки, которые следовало бы отправить в С. — Петербург с нарочным посольством. Но сие невозможно, потому что государственные за­коны запрещают японцу отлучаться из своего отечества».

5 апреля «Надежда» покинула Нагасаки. Невзирая на запрещение японских властей, Крузенштерн произвел опись западного и се­веро-западного побережья японских островов, открыл и нанес на карту множество мысов и бухт, которым дал славные имена: мыс Грей­га, мыс Россиян, мыс Гамалея, мыс Надежды, бухта Румянцевская и другие. Много времени Крузенштерн уделил изучению и описанию побережья Сахалина.

В этом районе были открыты и нанесены на карту мыс Сенявина, мыс Муловского, мыс Соймонова, залив Мордвинова и другие геогра­фические пункты.

Вскоре «Надежда» прибыла на Камчатку. Через две недели, ушедшие на разгрузку гру­зов, доставленных из Японии, «Надежда» вновь вышла в океан. Пройдя неизвестным до тех пор проливом Надежды, Крузенштерн по­дошел к мысу Терпения. Окончив описание восточного побережья Сахалина, он направил­ся в южную часть Сахалинского залива. Наб­людения за удельным весом и цветом воды в заливе убедили Крузенштерна в том, что где-то в южной части залива в него впадает боль­шая река. Это подтверждалось и тем, что вода в глубине залива была пресной. В поисках ус­тья реки Крузенштерн пошел к берегу, но глубина быстро уменьшалась и, опасаясь поса­дить «Надежду» на мель, он был вынужден лечь на обратный курс и уйти в открытое море.

Река Амур была открыта через 43 года, в августе 1848 года, и тогда же был открыт и Татарский пролив. Честь этих открытий при­надлежит Геннадию Ивановичу Невельскому, который исправил ошибку Крузенштерна, по­считавшего Сахалин полуостровом.

В середине августа 1805 года «Надежда» возвратилась на Камчатку, откуда после ре­монта и пополнения запасов пошла в Кантон для встречи с «Невой». 22 ноября 1805 г. оба шлюпа перешли в бухту Вампу близ Кантона и там Крузенштерн и Лисанский успешно вы­полнили поручение Российско-Американской компании, выгодно продав меха и закупив ки­тайские товары. Собрав сведения об этой стра­не, быте и нравах китайцев и их государствен­ном устройстве, в феврале 1806 года «Надеж­да» и «Нева» пошли в дальний путь, через Южно Китайское море и Индийский океан, вокруг мыса Доброй Надежды, в Европу. В Зондском проливе им пришлось выдержать же­стокий шторм. В середине апреля, у мыса Доб­рой Надежды корабли в тумане потеряли друг друга… Обогнув южную оконечность Африки, «Надежда» пошла к острову св. Елены, где была назначена встреча шлюпов. Здесь, узнав о войне между Россией и Францией, Крузен­штерн во избежание встречи с французскими военными кораблями пошел не Английским каналом, около которого обычно крейсировали французские суда, а обогнув Англию с севера. Это было тем более необходимо, что часть пу­шек с «Надежды» была оставлена на Камчат­ке для защиты русских селений.

«Нева» бросила якорь на Кронштадтском рейде 22 июля 1806 г., а две недели спустя, 7 августа, сюда пришла и «Надежда». Истори­ческое кругосветное плавание закончилось. На карту мира были нанесены новые острова, про­ливы, рифы, бухты и мысы. Русские моряки составили описание побережья Японии, Саха­лина, Курильской гряды и других районов, по которым проходил их путь. Экспедиция изу­чила различные течения и открыла межпассат­ные противотечения в Атлантическом и Тихом океанах. Были собраны сведения о прозрачно­сти, удельном весе, плотности и температуре морской воды на различных глубинах и дру­гие данные, которые положили начало новой морской науке, — океанографии…

По возвращении в Россию, богатейшие кол­лекции, собранные Крузенштерном и Лисанским, были снабжены подробными описаниями. Они оба начали готовить к изданию свои тру­ды, в которых сообщили все свои наблюдения в течение трехлетнего плавания. Крузенштер­ну удалось в 1809-1812 гг. опубликовать свой труд на казенный счет. Несмотря на сложность политической обстановки того времени в свя­зи с Отечественной войной 1812 года, сочине­ние И. Ф. Крузенштерна было издано почти во всех европейских странах. Оно было пере­ведено на французский, немецкий, английский, голландский, итальянский, датский и шведский языки.

В 1811 году Крузенштерн был назначен ин­спектором классов Морского корпуса. В 1815 году он взял отпуск по болезни и приступил к составлению необходимого мореплавателям «Атласа Южного моря». В 1823-27 гг. Крузен­штерн издал «Атлас Южного моря» и «Собра­ние сочинений», разбирающих и поясняющих «Атлас».

В биографии, изданной Императорской Российской Академией Наук, указывалось что «Крузенштерн с обычным своим терпением и проницательностью принялся за разбор всей громадной массы сведений, накопившихся в продолжение целого столетия. Строго сортируя собранные материалы по степени их достовер­ности, он шаг за шагом восстанавливал строй­ный порядок в этом хаосе».

«Атлас» Крузенштерна был признан уче­ными всего мира.

Крузенштерн оказал большое влияние на дальнейшие русские кругосветные плавания. При его непосредственном участии были организованы путешествия Коцебу, Врангеля и Литке. Крузенштерн первым высказался о не­обходимости организации экспедиции к Юж­ному полюсу и написал для нее инструкцию. Начальником был назначен по его предложе­нию Ф. Ф. Беллинсгаузен.

В 1824 г. Крузенштерн был назначен чле­ном Главного Правления училищ и комитета для устройства гражданских учебных заве­дений.

После восшествия на престол Императора Николая 1-го Крузенштерн производится в контр-адмиралы и в 1826 г. назначается сно­ва инспектором классов и помощником дирек­тора Морского корпуса. В 1827 г. он становит­ся директором корпуса. За семнадцать лет ру­ководства Морским корпусом Крузенштерн про­вел много преобразований в системе воспита­ния и обучения кадет и гардемарин. Суровую дисциплину, существовавшую в Морском кор­пусе до царствования Государя Николая Пав­ловича, он заменил новой системой воздейст­вия на учащихся, справедливым и человечным отношением; основал библиотеку и музей, создал эскадру учебных кораблей и провел мно­го других организационных мероприятий, на­правленных на улучшение системы препода­вания. При прямой, непосредственной поддерж­ке Государя Императора Николая Павловича он стремился привить учащимся любовь к мо­рю и морской службе. В 1827 г. Крузенштерн создал при корпусе офицерские классы для дальнейшего обучения способных гардемарин, отлично окончивших корпус. Эти классы впо­следствии были преобразованы в Морскую Ака­демию.

Преклонный возраст и слабое здоровье вы­нудили его в 1842 г. выйти в отставку в чине адмирала. Он был назначен быть при Государе и умер 12 августа 1846 г. в Ревеле.

И. Ф. Крузенштерн состоял почетным чле­ном Императорской Академии Наук, доктором философии Дерптского университета, членом-корреспондентом Лондонского Королевского Об­щества, французского Географического Инсти­тута и других научных обществ.

При содействии правительства, на частные пожертвования, 6 ноября 1869 года, против зда­ния Морского корпуса на Николаевской набе­режной Невы был открыт памятник первому русскому кругосветному плавателю и дирек­тору Морского корпуса Ивану Федоровичу Кру­зенштерну.

Имя его увековечено также и на карте мира. В его честь названы: гора на севере ост­рова Новой Зеландии, мыс в заливе Корона­ции (Канада), губа на западном побережье по­луострова Ямал, пролив между островами Матуа и Ловушки в Курильской гряде, острова в архипелаге Туамоту, в Маршалловом архипе­лаге, в цепи Радак и в Беринговом проливе, и надводные камни к юго-западу от Гавайских островов.

Г. фон Гельмерсен

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Добавить отзыв