ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Родным симбирцам, павшим смертью храбрых за славу и честь Родины в 1-м Кубанском походе, посвящаю эти строки.

По окончании Симбирского кадетского кор­пуса, нас девять человек вышло в Константиновское военное училище (1-ое Киевское). По­сле производства в офицеры троих из нас — Диму Шнарковского, Павлика Житецкого и ме­ня — оставили при училище. Шел 1917 год с его бескровной и октябрьской революциями.

26 октября и в Киеве, по примеру Москвы, большевики пытались захватить власть. Рота Георгиевских кавалеров, юнкера нашего и дру­гих военных училищ и киевских школ прапор­щиков, оставшиеся верными своему долгу и Ро­дине, эту попытку подавили. В происшедших на улицах боях наше училище понесло особен­но большие потери: выбыло из строя убитыми — 2 офицера и 40 юнкеров и ранеными — 1 офицер и 60 юнкеров.

Воспользовавшись поражением большевиков, в Киеве воцарилась Украинская Рада, провозгласившая независимость Украины. Но­вая власть предложила всем воинским частям, не пожелавшим «украинизироваться», поки­нуть пределы страны. Представитель Кубанс­кого Войска на шедшем в то время в Киеве Съезде представителей Казачьих Войск, пред­ложил желающим офицерам и юнкерам эваку­ироваться на Кубань. Начальник училища при­нял это предложение и в конце октября мы вы­ступили в поход. Раненому в боях Шнарковскому пришлось остаться в госпитале; Житецкий, по каким-то причинам, тоже застрял в Ки­еве. Перед самым Ледяным походом, первый, переодевшись «товарищем», пробрался к нам в Екатеринодар, Житецкий же присоединился только после 2-го Кубанского похода.

Не могу не отдать должного нашему учи­лищу, вставшему одним из первых на защиту поруганной Родины. С октября 1917 года, оно прошло все фазы борьбы Белой армии: защи­та Екатеринодара, 1-й и 2-й Кубанские похо­ды, защита Крыма в войсках генерала Слащева, десант на Кубань, Галлиполи и, наконец, Болгария, где было последнее производство юнкеров в офицеры. Недаром училищным де­визом было: «Где Константиновец — там долг исполнен».

На Кубани, в Отряде Спасения Кубани, юнкера Константиновцы, вместе с офицерами, ре­алистами, гимназистами и немногими старика­ми кубанцами, защищали Екатеринодар от на­ступавших со всех сторон красных. Казаки, вер­нувшиеся с фронта, держали нейтралитет. В бою 12 февраля 1918 г., у разъезда Потаенный, Владикавказской железной дороги, меня тяже­ло ранило и контузило.

После гибели генерала Корнилова, ночью на 1 апреля 1918 года, начался отход частей, штурмовавших Екатеринодар, а из станицы Елизаветинской потянулся обоз, на телегах ко­торого лежало и сидело около полутора тысяч раненых и больных. Часть тяжело раненых пришлось оставить, под опекой медицинского персонала, в станице. Заняв ее, красные всех их зверски перебили. По бокам двигавшихся повозок обоза шла редкая цепочка пехоты — его охрана. На одной из телег везли тела на­шего первого вождя генерала Корнилова и пол­ковника Неженцева.

На коротком привале я с Димой Шнарковским, шедшим в цепочке рядом с моей повоз­кой, присели у обочины дороги и, прикрыв­шись бурками, закурили. Покуривая, обсужда­ли наше положение: убит наш вождь, наша на­дежда на спасение России — генерал Корнилов. В сердцах храбрых закрадывалось сомнение в успехе нашего дела. Убит и полковник Нежинцев, любимец генерала, убиты двое — луч­шие из лучших. В это время, обгоняя нас, ми­мо проходил конный отряд. Услышав знако­мый нам слегка картавый выговор нашего од­нокашника симбирца Жоржа Шишкина, мы оба, в один голос крикнули: «Жорж! это ты?» — Это был он. Быстро соскочив с седла, Жорж

подбежал к нам и мы обнялись. После первых, обычных вопросов: где кончил училище? в ка­кой полк вышел? разговор перешел на родной корпус. Но, увы, долго поговорить нам не уда­лось — перебил возница, позвав садиться. Пе­редние подводы уже тронулись. Прощаясь, вы­разили надежду, что встреча будет не послед­ней. Жорж вскочил на коня и, торопясь на­гнать свой отряд, быстро исчез в темноте. Встреча была последней. Во 2-м Кубанском походе, Жорж пал смертью храбрых, ушел в вечность, оставшись навсегда в моей памяти.

Через несколько дней после занятия стани­цы Дядьковской, мы двинулись дальше. Проез­жая в телеге по станице, я, в дверях школы, увидел раненого, голова и руки которого были забинтованы. Какое-то внутреннее чувство подсказало мне задержать повозку и подбе­жать к нему. Я подвел его к нашей повозке и, потеснившись, мы усадили его между нами. Лица раненого, из-за бинтов, не было видно. Объясниться с ним было невозможно, он не мог ни говорить, ни писать. На следующем большом привале, в станице Журовской, мы все отправились на перевязку. Стояли с нашим новым спутником и ждали очереди. Дошла она и до нас, сестра разбинтовала голову нашего незнакомца и что же я увидел? Передо мной стоял мой однокашник симбирец Алеша Елисе­ев. Радость встречи была омрачена — он не мог говорить. Не расставался я с ним до села Лежанка, Ставропольской губернии, где я вер­нулся в строй. Алешу, с обозным лазаретом, че­рез станицу Егорлыцкую, отправили в Новочер­касск. Выйдя из госпиталя, он провел отпуск у моих родных. В это время я был на фронте и свидеться с ним больше не пришлось. Алеша так же, как Дима Шнарковский и Жорж Шиш­кин, пал в бою.

В отряде Чернецова, при защите Ростова на Дону, был убит еще один мой однокашник, сим­бирец Петя Лензин.

Много лет прошло, но пережитое и эти по­следние встречи с дорогими однокашникам-симбирцами никогда не изгладятся из моей па­мяти. Пусть эти несколько строк моих воспо­минаний будут венком на их неизвестные мо­гилы.

Г. Алексеев

Голосовать

(Не оценивали)

 Loading ...

Похожие статьи:

• Обзор военной печати (Полк. М.Н. Левитов «Корниловский Ударный полк» — материалы для истории Корниловского ударного полка. Париж, 1974 г.) – К.П.
• Юнкера. – В. П.
• К справке М. Бугураева «первый Георгиевский кавалер войны 1914-1917 гг.» – Вл. Бастунов
• Штабс-капитан В. Д. Парфенов. – Анатолий Векслер
• «Щипонос». – П.В. Шиловский
• Обзор военной печати (№109)
• Чугуевское Военное Училище (Окончание). – В. Альмендингер
• ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ (№109)
• Учебное судно «Великая Княгиня Ксения Александровна». – Г.А. Усаров