ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Уже в ноябре 1904 года в штабе генерала Куропаткина начали разрабатывать план на­ступательной операции против японцев. С падением Порт-Артура было решено торопить­ся с переходом в наступление до подхода японской армиигенерала Ноги из района Порт-Артура. Вследствие предшествовавших неу­дач наступление должно было вестись очень осторожно. Целью наступления было не унич­тожение или захват живой силы противника, а только его оттеснение за реку Тайцзыхе. На­ступление должна была начать 2-ая армия ге­нерала Гриппенберга нанесением удара в ле­вый фланг японского расположения. 3-ья и 1-ая армии должны были перейти в наступление только после того, как 2-ая армия достигнет успеха.

2-ой армии предписывалось начать насту­пление 12 января 1905 года, овладеть позиция­ми японцев на линии Хэгоутай – Сандепу – Лидиутунь – Татай и затем двинуться к реке Шахэ. 3-ья армия должна была перейти в наступ­ление лишь после достижения успеха 2-ой ар­мией. Наступление же 1-ой армии зависело, в свою очередь, от результатов действий 2-ой и 3-ей армий. План наступления был сложен и неуклюж. Выгода одновременного наступления не была использована. Из состава же 2-ой ар­мии в бой вводилась лишь часть сил.

12 января

В ночь на 12 января начал наступление 1-ый Сибирский армейский корпус. Заставы японцев были оттеснены за реку Хуньхэ. Из деревни Хуанлотоцзы японцев пришлось вы­бивать штыковым ударом, причем было взято в плен около 100 японцев и столько же убито. При дальнейшем движении вперед правая ко­лонна корпуса — 1-ая Восточно-Сибирская стрелковая дивизия под командой генерала Гернгросса встретила упорное сопротивление японцев у деревни Хэгоутай, которая была за­нята двумя батальонами, 4-мя эскадронами и четырьмя орудиями японцев. Разгорелся бой за деревню Хэгоутай.

В это время общий резерв 1-го Сибирского корпуса (33, 35 и 36 Восточно-Сибирские стрел­ковые полки) под командой генерала Кон­дратовича сосредоточился у деревни Хуанло­тоцзы.

В 13 1/2 часов командир корпуса генерал Штакельберг приказал генералу Кондратови­чу передвинуть весь резерв к деревне Хэгоу­тай, оставив в Хуанлотоцзы один батальон. Вследствие неверной карты, резерв по ошибке

направился не на деревню Хэгоутай, а на де­ревню Тоупао, причем по пути раненый офи­цер сообщил, что деревня Хэгоутай еще в ру­ках японцев и что японцы огнем из деревни Тоупао мешают взять деревню Хэгоутай.

Командир 1-го Сибирского корпуса прика­зал атаковать деревню Тоупао. Это было в 16 часов. 1-ая батарея 9 Восточно-Сибирской стрелковой артиллерийской бригады стала на позицию и открыла сильный огонь по деревне Тоупао. Для атаки деревни был назначен 2-ой батальон 35-го Восточно-Сибирского стрелко­вого полка, который по ошибке уклонился от данного направления на деревню Тоупао и двинулся на рощу южнее Хэгоутай.

Тогда для атаки деревни Тоупао был выд­винут из резерва 3-ий батальон 35 Восточно­-Сибирского стрелкового полка. После артилле­рийской бомбардировки деревни Тоупао, на­чальник 9-ой Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал Кондратович приказал 3-му батальону 35 Восточно-Сибирского стрелково­го полка атаковать деревню. Сделав несколько перебежек, батальон попал под сильный ру­жейный огонь, остановился и залег.

Наш артиллерийский огонь нанес японцам мало вреда, так как от шрапнельных пуль они были защищены высокой промерзлой глино­битной стеной. Бризантных гранат же тогда 3-х дюймовые пушки не имели. Тогда для об­стреливания деревни Тоупао во фланг был вы­делен взвод 4-ой батареи 9-ой Восточно-Сибир­ской артиллерийской бригады, который своим огнем существенно помог взять деревню.

В 17 часов (то есть — в темноте) наши цепи двинулись в атаку на деревню Тоупао и она была взята. Тоупао, как все деревни этого рай­она ,была обнесена высоким валом. Вал, в свою очередь, окаймлялся глубоким рвом. Каждый дом в деревне представлял собой укрепление. Впереди деревни японцы вырыли окопы. Овла­дение деревней Тоупао дало возможность на­шим войскам атаковать деревню Хэгоутай с юго-запада и юга, не опасаясь за свой тыл.

Бой за деревню Хэгоутай.

Сперва четыре батареи 1-ой Восточно-Си­бирской артиллерийской стрелковой бригады и две поршневые батареи 1-го Сибирского артил­лерийского дивизиона бомбардировали дерев­ню Хэгоутай. (Поршневые пушки образца 1895 года имели бризантные гранаты и поэтому мо­гли вести огонь по постройкам, чего, к сожале­нию, не было у 3-х дюймовых пушек образца 1900 года). Однако этот огонь оказался малодействительным, так как деревня была обне­сена толстой стеной.

В это время 1-ая Восточно-Сибирская стрел­ковая дивизия начала наступление на деревню. Впереди наступал 2-ой Восточно-Сибирский стрелковый полк. 1-ый Восточно-Сибирский стрелковый полк был в резерве, а 3-ий и 4-ий полки двигались южнее реки Хуньхэ.

За день цепи 1-го и 2-го Восточно-Сибир­ских стрелковых полков продвинулись к де­ревне на 200-300 саженей. Генерал Гернгросс приказал штурмовать деревню с первым про­блеском лунного света, причем 34-му Восточ­но-Сибирскому стрелковому полку было при­казано атаковать деревню с северо-востока. Японцы, окруженные в деревне с трех сторон, начали ее покидать. 2-ой Восточно-Сибирский стрелковый полк, во главе с командиром полка полковником Ивановым, ворвался в деревню Хэгоутай (за взятие деревни он был награжден орденом Св. Георгия 4 степени).

На ночь 1 Сибирский корпус был расположен следующим образом: 1-ая Восточно-Си­бирская стрелковая дивизия в Хэгоутай, 33 и 36 Восточно-Сибирские стрелковые полки в деревне Хуанлатоцзы, 35 Восточно-Сибирский стрелковый полк — в деревне Туопао, а 34 Восточно-Сибирский стрелковый полк — в Хуянтай.

Левее 1 Сибирского армейского корпуса, 14-ая пехотная дивизия 8-го армейского кор­пуса за день боя почти не тронулась с места в ожидании захвата деревни Хэгоутай, как это было обусловлено в приказе. При этом она не использовала возможность овладеть деревней Сандепу, которая была занята слабыми силами японцев. За это упущение пришлось потом за­платить большими потерями.

Вообще, к началу наступления район меж­ду рекой Шахэ и рекой Хуньхэ был слабо за­нят японским отрядом генерала Акияма в со­ставе 2-х батальонов пехоты, 14 эскадронов кавалерии и шести орудий. Зато все деревни были укреплены и окружены толстыми про­мерзлыми стенами.

Еще левее, 10-ый армейский корпус об­стреливал редким артиллерийским огнем ли­нию японских укреплений. Охотничьи коман­ды 31-ой пехотной дивизии захватили деревни Хуанди и Цзиншантунь.

Сводно-стрелковый корпус находился в ар­мейском резерве и участия в бою не принял.

У генерала Гриппенберга было значитель­ное превосходство в силах и энергичным на­ступлением в первый день боя можно было легко опрокинуть слабые части японцев.

На крайнем правом фланге 2-ой Манджурской армии отряд генерала Коссаговского за­нял по собственной инициативе деревни Читайзы и Мамакай, чем наша кавалерия полу­чила выход в тыл японских армий.

Отряд генерала Мищенко с боем занял де­ревни Уцзяганцзы и Бейдагоу.

13 января.

На 13 января части 2-ой армии получили следующие задачи: 8-ой армейский корпус — овладеть деревнями Бейтайцзы, Сандепу и Сяотайзы, а после этого взять деревни Лабатай и Ханыпанитай. 1-ый Сибирский армей­ский корпус должен был охранять правый фланг войск, атакующих деревню Сандепу и в случае надобности оказать поддержку вой­скам, ее атакующим. После занятия дерев­ни Сандепу, взять на себя охрану правого фланга 8-го армейского корпуса, для чего выдвинуться к юго – востоку от деревни, однако не переходя линии Датай-Гоадженьтунь. Другими словами, 1 Сибирский корпус на второй день боя получил пассивную задачу.

Сводно-стрелковый корпус оставался в ре­зерве.

Отряду генерала Коссаговского было при­казано очистить деревни Читайцзы и Мамакай и отойти на позиции к северу от Цыюто.

Из состава колонны генерала Гернгросса была выделена 1-ая бригада 1-ой Восточно-Си­бирской стрелковой дивизии с двумя скоро­стрельными и двумя поршневыми батареями в распоряжение командира 8-го армейского кор­пуса для атаки деревни Сандепу с юга, со сто­роны Хэгоутай. В 9 часов 30 минут эта бригада с артиллерией выступила на деревню Пяоцяо для атаки Сандепу с юга.

9-ой Восточно-Сибирской стрелковой диви­зии было приказано сосредоточиться у дерев­ни Тоупао.

1-ая бригада 1-ой Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, войдя в деревню Пяоцяо попала под сильный огонь со стороны деревни Тученцзы и ей пришлось отклониться на се­вер. Также 2-ая бригада 1-ой Восточно-Сибир­ской стрелковой дивизии, двинутая генералом Штакельбергом на деревни Тученцзы и Датай, попала под огонь со стороны деревни Сумапу и остановилась.

При 1-м Сибирском корпусе состоял При­морский драгунский полк. Два его эскадрона поддерживали связь с отрядом генерала Кос­саговского, а четыре эскадрона находились в распоряжении генерала Кондратовича. Если бы кавалерия была выслана на разведку за­благовременно, с приказом войти в соприкос­новение с противником, то 1-ая бригада, под командой полковника Леша, не попала бы не­ожиданно под ружейный огонь. Также свое­временным занятием деревни Сумацу был бы впоследствии избегнут кровопролитный бой за нее. Деревня же Сумапу не была занята стороежым охранением, так как в приказе не бы­ло сказано о включении ее в линию сторожево­го охранения.

В это время со стороны японцев к деревне Сумапу подходили новые и новые подкрепле­ния. Согласно донесениям, туда прибыло не менее бригады пехоты с кавалерией. Одновре­менно прибывали японские подкрепления в де­ревни Пяоцяо и Тученцзы. В ночь с 12 на 13 января в направлении деревни Хэгоутай япон­цы двинули 8-ую пехотную дивизию с резерв­ной Бригадой, а 13 января туда была отправле­на 5-ая пехотная дивизия.

В 12 часов японцы перешли значительны­ми силами в наступление против всего фронта корпуса. Наступление японцев со стороны де­ревни Пяоцяо угрожало отрезать 1 Сибирский армейский корпус от 2-ой Манджурской ар­мии. Вследствие сильного тумана японские це­пи показались совсем близко, причем две бата­реи 1-ой Восточно-Сибирской стрелковой артиллерийской бригады попали внезапно под сильный ружейный огонь и им пришлось спе­шно уходить.

Вперед был немедленно выдвинут 33 Во­сточно-Сибирский стрелковый полк.

На гребне, на юго-восток от Хэгоутай, раз­вернулись 3, 36, 35 и 33 Восточно-Сибирские стрелковые полки и их совместными усилия­ми наступление японцев было отбито. В резер­ве корпуса оставался лишь 34 Восточно-Си­бирский стрелковый полк.

Начальник 9-ой Восточно-Сибирской стрел­ковой дивизии генерал-лейтенант Кондрато­вич был ранен ружейной пулей в грудь.

Около 15 часов, японская артиллерия, сто­явшая у Пяоцяо и Сумапу, открыла огонь по Хэгоутай и по позициям 3 и 33 Восточно-Си­бирских стрелковых полков. Японцы взяли инициативу в свои руки: заставили 1 Сибир­ский армейский корпус израсходовать почти весь резерв и обратили его из атакующего в обороняющегося.

Штаб 1 Сибирского корпуса помещался в северо- западной части деревни Хэгоутай.

Вечером в распоряжение 1 Сибирского ар­мейского корпуса прибыла 2-ая стрелковая бригада из Сводно-стрелкового корпуса.

Действия других частей 2-ой армии 13 января

14-ая пехотная дивизия (8-ой армейский корпус) с утра перешла в наступление на де­ревню Сандепу и к 17 часам овладела выселками деревни — деревнями Баотайцзы и Сяосуцзы. Эти выселки были приняты в темноте за Сандепу, о чем было послано донесение. В этих деревнях дивизия попала под сильный огонь из Сандепу. Части дивизии перемеша­лись, и она отступила к реке Хуньхэ.

Примечание: 14-ая пехотная дивизия была послана 30 декабря в Сыфонтай для поддерж­ки отряда генерала Мищенко. Затем была ото­звана назад и прибыла лишь 12 января в рай­он Чжантаня. Дивизия была переутомлена, и поэтому атака была отложена на 13 января. Из-за короткого дня не успели разведать под­ступы к деревню Сандепу. 15-ую дивизию нельзя было назначить, так как она была в распоряжении генерала Куропаткина.

За день боя 14-ая дивизия потеряла 39 офи­церов и 1.100 нижних чинов. Особенно постра­дал Подольский полк.

15-ая пехотная дивизия оставалась на заня­тых позициях в распоряжении генерала Куро­паткина.

Сводно-стрелковый корпус отдал свою 2-ую стрелковую бригаду 1-му Сибирскому корпу­су.

5-ая стрелковая бригада перешла в распо­ряжение 8-го армейского корпуса, причем 18 стрелковый полк принял участие в атаке де­ревни Сяосуцзы. 1-ая стрелковая бригада пе­решла в деревню Чжантань, оставаясь в резер­ве армии.

10-ый армейский корпус. Артиллерия кор­пуса подготовила огнем атаку деревень Фуцзячжуанцзы и Холянтай, но начатое наступле­ние корпуса было остановлено генералом Куропаткиным, который приказал не наступать до взятия деревни Сандепу.

Действия отряда генерала Мищенко

Отряд представлял собой конный корпус и состоял из: Урало-Забайкальской дивизии под командой генерала Телешова, Кавказской бри­гады (11 сотен) под командой генерала Орбелиани, Оренбургской казачьей бригады гене­рала Грекова. Отряду была придана следую­щая артиллерия: 20-я конно-артиллерийская батарея, 3-я Донская казачья батарея и 1-я и 4-я Забайкальские казачьи батареи.

13 января отряд перешел в наступление двумя колоннами. Левая колонна взяла дерев­ню Еюге. При дальнейшем движении колонна наткнулась на две линии японских цепей. Раз­ведка выяснила, что все деревни на север и на восток были заняты японцами. Обе батареи, входившие в состав колонны, открыли огонь по целям японцев, после чего японцы поверну­ли назад. Атака деревень Эрцзя и Шицзя была неудачна.

Правая колонна отряда заняла Сюэрпу.

Отряд генерала Коссаговского бездействововал.

1-ая и 3-ья армии также стояли на месте.

14 января. Сперва командующий 2-ой Манджурской армии приказал всем корпусам 14 января перейти к обороне, но к 5 часам задачи частям 2-ой армии были изменены: 1-му Си­бирскому корпусу было приказано занять де­ревни Сумапу и Пяоцяо 8-му армейскому кор­пусу предписывалось — 14-ой пехотной диви­зией расположиться на прежней позиции, Сводному стрелковому корпусу быть в резерве армии, 10-му армейскому корпусу оставаться на прежней позиции, Отряду генерала Косса­говского отойти на линию Матюхнцза-Цююто, Отряду генерала Мищенко отойти на линию Мамакай-Читайцзы. Этот новый приказ был вызван донесением, что 14 пехотная дивизия заняла деревню Сандепу (в действительно же были заняты только выселки деревни Санде­пу). На основании этого приказа, генерал Штакельберг приказал полковнику Лешу (1-ая бригада 1 Восточно-Сибирской стрелковой ди­визии) занять деревню Пяоцяо, а 3-му Восточ­но-Сибирскому стрелковому полку овладеть деревней Мумапу. Приморскому драгунскому полку было приказано1 выслать эскадрон в де­ревню Нюгэ для связи с отрядом генерала Ми­щенко. Генерал Штакельберг просил генерала Мищенко оставаться в деревне Сюэрпуи и Ню­гэ и содействовать при атаке деревни Сумапу.

В 6 часов утра 3 Восточно-Сибирский стрел­ковый полк начал наступление на деревню Су­мапу, причем на совершенно открытой местно­сти попал под сильный ружейный и артилле­рийский огонь и начал нести потери.

В 10 часов на помощь 3-му Восточно-Си­бирскому стрелковому полку был выдвинут 34 Восточно-Сибирский стрелковый полк. Пройдя приток реки Хуньхэ, боевая часть полка зале­гла и открыла огонь по японцам. Огонь с обо­их сторон был необычайно сильным. Особенно большие потери наносил огонь японцев со сто­роны деревни Эрцзя. Командир 34 Восточно­-Сибирского стрелкового полка донес временно командующему 9 Восточно-Сибирской стрелко­вой дивизии генералу Краузе о тяжелом поло­жении полка и просил поддержки. (В этом пол­ку служил молодой поручик, будущий генерал, Дроздовский — начальник 3-ей пехотной диви­зии «Дроздовской» в Добровольческой Армии. В бою под Сандепу он был ранен).

Полк был усилен несколькими ротами из резерва, после чего он начал медленно продви­гаться вперед. На помощь 34-му Восточно-Си­бирскому стрелковому полку был выслан 35 Восточно-Сибирский стрелковый полк. В ре­зерве корпуса оставались 6-ой и 8-ой стрелко­вые полки. Отряд полковника Леша своим на­ступлением на деревню Пяоцяо привлек на себя внимание японцев и этим облегчил положе­ние 1-го Сибирского армейского корпуса.

В это время генерал Штакельберг получил приказание прекратить наступление и ограни­читься обороной Хэгоутай. 2-ую стрелковую бригаду приказывалось вернуть Сводно-стрелковому корпусу. Таким образом, за день кор­пусу была в третий раз изменена задача.

Генерал Гриппенберг, узнав, что Сандепу в руках японцев, решил ее атаковать вторич­но. Руководство боем было возложено на ко­мандира Сводно-стрелкового корпуса генерала Кутневича. Для штурма Сандепу были назна­чены: одна бригада 15-ой пехотной дивизии, 1 и 5-ая стрелковые бригады и отряд полковника Леша.

14-ая пехотная дивизия, ввиду переутомле­ния, оставалась в деревне Чжантань, в резер­ве армии. Эта атака Сандепу кончилась не­удачно.

В свою очередь генерал Штакельберг не на­ходил возможным прекратить наступление на Сумапу, так как иначе Хэгоутай находился бы под перекрестным огнем. Генерал Штакель­берг сознавал, что пассивность только усили­вает японцев и увеличивает наши потери. Из- за этого нельзя было вернуть Сводно-стрелковому корпусу 2-ую стрелковую бригаду.

34 Восточно-Сибирский стрелковый полк продолжал наступление под губительным ог­нем японцев. Девять рот полка потеряли в это время 28 офицеров и 1.200 нижних чинов. Пра­вее его вышел 35 Восточно-Сибирский стрел­ковый полк. Полки продолжали наступление на деревню Сумапу и остановились от нее в 600-800 шагах.

Начальник штаба 9 Восточно-Сибирской стрелковой дивизии полковник Андреев был ранен в голову (умер от раны) и в исполнение обязанностей начальника штаба дивизии всту­пил капитан Романовский. В 19 часов 30 ми­нут генерал Штакельберг приказал атаковать Сумапу ночью. Командование штурмующими войсками было возложено на генерала Гернгросса. Перед атакой Сумапу необходимо было взять деревню Эрцзя.

По деревне Эрцзя был открыт сильный ар­тиллерийский огонь, причем этот огонь, по до­несению из отряда генерала Мищенко, наносил японцам большие потери. Командир 36-го Во­сточно-Сибирского стрелкового полка полков­ник Бачинский решил атаковать деревню Эрц­зя, но деревню полк взять не смог и при этом понес большие потери. К 20 часам, 36 Восточно-­Сибирский стрелковый полк стянулся к дерев­не Тоупао. Вечером пластуны полка выяснили, что деревни Эрцзя и Шицзы оставлены япон­цами. Ввиду большого расстройства 36-го Во­сточно-Сибирского стрелкового полка занятие деревень Эрцзя и Шицзы было отложено до следующего утра. Пластуны же заняли деревню Шицзы.

Ночная атака деревни Сумапу

В 19 часов 30 минут генерал Штакельберг приказал ночью штурмовать деревню Сумапу. Руководство штурмом он возложил на генера­ла Гернгросса. Под его командованием находи­лись 3-й, 34-й и 35-й Восточно-Сибирские стрелковые полки и, кроме того, еще два све­жих батальона 6-го стрелкового полка. Атака должна быть произведена двумя колоннами: полковника Земляницына (командир 3-го Во­сточно-Сибирского стрелкового полка) — с се­вера и полковника Мусхелова (командир 34-го Восточно-Сибирского стрелкового полка) — с запада. Два батальона 6-го стрелкового полка были по-батальонно приданы той и другой ко­лонне.

Полковник Мусхелов, в свою очередь, раз­бил свой отряд на две колонны: одна, под ко­мандой подполковника 34-го Восточно-Сибир­ского стрелкового полка Критского, должна была атаковать редут в 100 шагах от западной окраины деревни. Другая колонна должна бы­ла штурмовать деревню с запада.

Ночь была темная и холодная. С криком «ура» первая колонна ворвалась в редут. По­следовал упорный бой, так как японцы защи­щались с ожесточением, причем нужно было каждый двор брать отдельно. Последовало до­несение о занятии Сумапу. Узнав о взятии Су­мапу, генерал Штакельберг отдал приказ на 15 января, по которому войскам предписывалось оборонять занятые позиции и действовать про­тив японцев, наступающих на Сандепу с юга. Сандепу должны были атаковать войска 8-го и Сводно-стрелкового корпусов.

Бой за Сумапу продолжался всю ночь, при­чем наши части там перемешались и понесли большие потери. На рассвете наши части поки­нули деревню Сумапу и отошли к деревни Хэ­гоутай.

Полковник Мусхелов и подполковник Крит­ский были за этот бой награждены орденом Св. Георгия 4-ой степени.

Действия 8-го армейского и Сводно-стрелкового корпусов

В 12 часов 15 минут командир Сводно-стрелкового корпуса генерал Кутневич отдал диспозицию на занятие войсками позиции от реки Хуньхэ до Чжаньчжуанцзы. Развертыва­ние войск окончилось к 16 часам. Весь день прошел в ружейной и артиллерийской пере­стрелке, причем в течение дня японцы дважды атаковали средний участок (5-ая стрелковая бригада).

Наконец, в 20 часов батальон 19-го стрелко­вого полка под командой полковника Юдени­ча перешел в решительное наступление и вы­бил японцев из деревни Баотайцзы. Батальону было приказано вернуться назад.

10-й армейский корпус обстреливал артил­лерийским огнем деревню Лидиутунь, причем огонь был мало-действителен, так как шрап­нель была бессильна против построек, а гранат не было.

Отряд генерала Мищенко (генерал Мищен­ко был ранен) был разделен на две колонны: левая колонна была направлена на деревни Цзщйцзяпу и Цзиньцзяпуза, чтобы войти в связь с 1-м Сибирским армейским корпусом. Правая колонна была двинута на деревню Лантунгоу. Левая колонна вскоре заняла эти де­ревни, но правая колонна встретила сильное со­противление. Здесь японцы сами перешли в наступление и заставили колонну отступить. Своими действиями генерал Мищенко остано­вил наступление 5-ой японской пехотной диви­зии под командой генерала Кигоши. За 5-ой пехотной дивизией двигалась 2-ая пехотная дивизия под командой генерала Нишижима.

Отряд генерала Коссаговского, получив двжады приказание отойти на линию Матюенцзы-Цыюто, расположился главными силами у Сантайцзы.

3-ья и 1-ая армии бездействовали.

15 января.

1-му Сибирскому корпусу было приказано удерживать позиции у Хэгоутай и вернуть 2-ую стрелковую бригаду Сводно-стрелковому корпусу.

Сводно-стрелковому корпусу с 2-ой брига­дой 15-й пехотной дивизии предписывалось после артиллерийской подготовки овладеть деревней Сандепу.

10-й армейский корпус должен был выдви­нуть к деревне Хуанди один пехотный полк с двумя батареями для обстреливания редюита Сандепу.

14-я пехотная дивизия оставалась в резерве армии в деревне Чжаньтань.

Отряду генерала Коссаговского — занимать район Цыюто-Матщэнцзы.

Отряду генерала Телешова (вступил в ко­мандование вместо раненого генерала Мищен­ко) освещать район между рекой Тайцзыхэ и линией Хэгоутай – Ландунгоу – Тадусампу.

О 1-ой бригаде 15-й пехотной дивизии не было сказано ни слова.

1-й Сибирский армейский корпус

В 8 часов утра 36 Восточно-Сибирский стрелковый полк занял деревню Шицзы. К 10 часам корпус занимал следующее положение: правый участок — 36 Восточно-Сибирский стрелковый полк и шесть рот 8-го стрелкового полка, под общей командой командира 8-го стрелкового полка полковника Февралева, на­ходились в Тоупао и Шидзь; средний участок — 3, 4, 33, 34 и 35 Восточно-Сибирские стрел­ковые и 6-ой стрелковый полки, под командой генерала Гернгросса, занимали позиции по гребню юго-восточнее деревни Хэгоутай, при­чем, ввиду больших потерь 34-й Восточно-Си­бирский стрелковый полк был сведен в шесть рот, а восемь рот 35-го Восточно-Сибирского стрелкового полка были сведены в две роты.

Левый участок защищали 1-й и 2-й Восточ­но-Сибирские стрелковые полки под командой полковника Леша.

Резервом корпуса были 5-й и 7-й стрелковые полки под командой генерал-майора Петрова.

Как только части 1-го Сибирского армей­ского корпуса, отступившие от деревни Сума­пу, успели оттянуться к деревне Хэгоутай, так 8-ая японская пехотная дивизия начала насту­пление на позицию 33-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, занимавшего средний уча­сток позиции, на высоте к северу от деревни Сумапу. Сильным ружейным и артиллерий­ским огнем японское наступление было отби­то.

Нашему правому боевому участку было приказано очистить деревни Шицзы и Эрцзя и отойти к Тоупао. 6-й стрелковый полк был от­веден в резерв.

Около 13 часов японцы вновь перешли в на­ступление против 33-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. По просьбе командира пол­ка полковника Бунина из резерва были подтя­нуты два пулемета и несколько рот стрелков. Эти пулеметы действовали очень удачно, и японцы были снова отбиты.

К 14 часам в деревню Хуянтай прибыл 56-й пехотный Житомирский полк с двумя батаре­ями 41-ой артиллерийской бригады.

После этого японцы еще три раза пытались перейти в наступление и были, наконец, оста­новлены в 600 шагах от наших позиций. В 1 час ночи японцы атаковали еще раз с криками «не стреляйте, свои!». Эта атака также была отбита, причем в некоторых местах дело дохо­дило до штыкового боя.

На правом боевом участке 1-го Сибирского корпуса дело ограничивалось лишь перестрел­кой, но с наступлением темноты японцы нача­ли усиливаться против деревни Тоупао, где они ночью произвели две атаки, но были отби­ты.

Против левого боевого участка японцы два­жды переходили в наступление, но были отби­ты.

Действия 8-го армейского и Сводно-стрелкового корпусов

Для атаки деревни Сандепу войска были расположены следующим образом:

Боевая часть — 5-я стрелковая бригада и два полка 1-ой стрелковой бригады — занима­ли позиции от деревни Чантао до деревни Чжаньчжуанцзы. 1-я бригада 15-й пехотной дивизии занимала деревни Гудцзяцзы и Бейтайцзы.

День прошел в ружейной и артиллерийской перестрелке. Вечером японцы перешли в на­ступление и оттеснили 17-й и 18-й стрелковые полки, но полковник Юденич, по личной ини­циативе, повел 20-ый стрелковый полк в контр-атаку и дошел до деревни Сандепу, но и здесь последовал приказ генерала Кутневича отойти в исходное положение.

Примечание: 5-ой стрелковой бригадой вре­менно командовал полковник Юденич (коман­дир 18-го стрелкового полка), а начальником штаба бригады был полковник Геруа.

10-ый армейский корпус. Генерал Гриппенберг, вопреки приказанию генерала Куропаткина — не трогать 10 армейский корпус приказал генералу Церпицкому выбить японцев из укрепленных деревень Сяотайцзы и Лаботай. К вечеру 122-ой пехотный Тамбовский и 123-й пехотный Козловский полки выбили японцев из деревни Сяотайцы, а к 23 часам заняли большую часть деревни Лаботай. С занятием Сяотайцзы и Лаботай японцы в Сандепу ока­зались в тяжелом положении, так как они бы­ли окружены с трех сторон.

Отряд генерала Коссаговского бездейство­вал. В 20 часов 15 минут было получено прика­зание — содействовать 1-му Сибирскому кор­пусу, действуя во фланг японцев. Ввиду позд­него времени исполнение этого приказа было отложено до следующего дня, но потом после­довал приказ об общем отступлении.

Отряд генерала Телешова. Генерал Шта­кельберг просил содействия в направлении на деревни Саньцзявапао и Сумапу. Генерал Те­лешов развернул свой отряд и повел наступле­ние на японцев с юга. Карты этого района бы­ли неточны. К востоку от Сюэрпу находился ряд деревень, занятых японцами. Наши части наступали спешенно. Деревня Санцзявапао была обнесена промерзлой глиняной стеной, против которой наша шрапнель была бессиль­на.

Урало-Забайкальской дивизии с тремя батареями было приказано взять деревню Сан­цзявапао. Завязался бой, который мог иметь решительное значение на ход сражения, так как казаки наступали против японцев, ведших бой с 1-м Сибирским армейским корпусом, но спешенные части были слишком слабы. Связь с 1-м Сибирским корпусом поддерживалась по­средством офицеров, но донесения шли круж­ным путем и для этого требовалось от 2 до 5 часов.

В это время, неожиданно, в северо-восточ­ном направлении, показались японские пехот­ные колонны. Из всех 18 орудий отряда был открыт огонь по колонне. В колонне произош­ло замешательство, но она все-таки продолжа­ла свой путь. Появилась следующая колонна (это была бригада генерала Окасаки, 2-ой пе­хотной дивизии). Она повернула против дон­цов. Разгорелся бой. Японцы постепенно на­чали охватывать оба фланга отряда и повели атаку густыми цепями. С нашей стороны по­доспела 3-я Донская батарея и четыре пулеме­та. Был открыт сильный огонь. Японцы не вы­держали и начали отходить. Японцы еще три раза пытались наступать, но не имели успеха. Большую помощь оказали наши пулеметы, стрелявшие во фланг японцам.

На ночь отряд сосредоточился в деревне Нюге.

В 16 часов 30 минут генерал Гриппенберг получил телеграмму от генерала Куропаткина о том, что им получено известие, что значи­тельные силы японцев, якобы, сосредоточи­лись против 3-ей Манджурской армии. Японцы совсем не собирались атаковать 3-ю армию. Это не входило в их интересы — начинать ре­шительное сражение до прибытия 3-ей армии генерала Ноги из района Порт-Артура.

В 20 часов 15 минут генерал Куропаткин приказал 2-ой Манджурской армии в эту же ночь отойти на линию Сыфонтай – Чжаньтань- Ямандапу.

Этого приказания об отступлении никто не ожидал, и оно произвело в штабе генерала Гриппенберга ошеломляющее впечатление. На­чальник штаба армии генерал Рузский и гене­рал-квартирмейстер высказали мнение, что следовало бы наступать, а не отступать. Гене­рал Гриппенберг хотел было по этому поводу послать телеграмму генералу Куропаткину, но генерал-квартирмейстер отсоветовал это де­лать, так как в случае отрицательного ответа генерала Куропаткина было бы слишком позд­но послать войскам приказ об отступлении, и они не успели бы отойти до рассвета.

Японцы, в свою очередь, как это пишет Га­мильтон, бывший у японцев в качестве англий­ского военного агента, считали свое положение очень критическим.

16 января. В 24 часа в ночь с 15 на 16 янва­ря, 1-й Сибирский армейский корпус получил приказание об отходе. Войскам было приказа­но возможно скрытнее, захватив всех ране­ных, сняться с позиций и отходить на новые позиции. Полковнику Лешу было приказано образовать арьергард.

В 3 часа ночи, под прикрытием постов и пластунских команд, начался отход. Арьер­гард 1-го Сибирского корпуса оставался на по­зиции до 4 часов, после чего начал отходить на деревню Чандиопа. Японцы последовали за ним и, заняв деревню Тутайцзы, начали насту­пать на деревню Чандиопа, но были остановле­ны огнем и должны были отойти на Путайцзы.

Отсутствие достаточного количества пере­возочных средств очень затруднило эвакуацию раненых. К моменту отхода их накопилось не­сколько сот человек в деревне Хэгоутай. По приказанию генерала Штакельберга для выно­са раненых был назначен батальон Житомир­ского полка. Раненых несли на импровизиро­ванных носилках. Многие шли пешком. Пита­тельные пункты отсутствовали и раненые не имели возможности согреться, некоторые от­ставали, падали и замерзали. Еще 13 января начальник 9-й Восточно-Сибирской стрелко­вой дивизии генерал Кондратович, будучи ра­неным, проезжал обоз 3-го разряда, донес о том, что он лично убедился в отсутствии пра­вильной перевозки раненых, вследствие чего многие могут замерзнуть.

К 17 января войска 2-ой Манджурской ар­мии заняли новые, указанные им позиции. 1-й Сибирский армейский корпус был выведен в резерв армии.

За время боев 12-15 января 1-й Сибирский корпус понес следующие потери: 1-я Восточно­-Сибирская стрелковая дивизия потеряла 125 офицеров и 3.484 нижних чинов. 9-ая Восточ­но-Сибирская стрелковая дивизия, выступив­шая в бой в составе 9.450 штыков, понесла сле­дующие потери — 115 офицеров и 3.728 ниж­них чинов. Другими словами, дивизия потеря­ла более 1/3 своего состава.

Всего 2-ая армия потеряла 344 офицера и около 9.372 нижних чинов.

Из сравнения этих данных видно, что наи­большие потери понес 1-й Сибирский армей­ский корпус. Японцы, по их данным, потеряли около 8.900 человек, то есть немного меньше русских.

Взятие деревни Хэгоутай стоило 1.500 че­ловек, а деревни Лаботай войсками 10-го ар­мейского корпуса — около 600 человек.

Обращает на себя внимание, что ряд дере­вень был взят ночным штурмом. Никакого со­средоточения японцев против 3-ей Манджур­ской армии не было. Таким образом, отступле­ние было напрасным. Оно и до сих пор являет­ся непонятным, при чтении серьезной военной литературы. Даже офицер английского гене­рального штаба Гамильтон, бывший при япон­ской армии и в своем дневнике очень предвзя­то описывающий действия русской армии, го­ворит, что положение японцев было критиче­ским. Японцы в разговорах между собой про­сто не понмали шага русских.

Ряд генералов был отчислен от командова­ния: генерал Штакельберг — за неисполнение приказания главнокомандующего и атаку де­ревни Сумапу (то есть — за проявление иници­ативы), генерал Коссаговский — за то, что по собственной инициативе взял укрепленные де­ревни Китайцзы и Мамакай.

Все это побудило генерала Гриппенберга просить об его отчислении, по болезни, от ко­мандования 2-ой Манджурской армии. Генерал Куропаткин в продолжение нескольких часов задержал отправку телеграммы генерала Гриппенберга.

Наконец, генералу Гриппенбергу было со­общено, что ему разрешено вернуться в Пе­тербург. Был ли принят генерал Гриппенберг при приезде в Петербург Царем, — неизвест­но. Общественное мнение в России было наст­роено против генерала Гриппенберга (возмож­но, что при этом сыграла роль немецкая фами­лия генерала). В 1905 году и после, его назы­вали придворным генералом, что неверно, так как генерал Гриппенберг участвовал, в строе­вых должностях, в Крымскую кампанию 1854­55 гг., Бухарской экспедиции 1867 г. и Русско-Турецкой войны 1877-78 гг. (как командир Лейб-Гвардии 2-го стрелкового батальона и ко­мандир Лейб-Гвардии Московского полка). Он был награжден в Русско-Турецкую войну ор­деном Св. Георгия 3-ей степени. К сожалению, в военной литературе не удалось найти пря­мых указаний на то, насколько события 9 ян­варя 1905 года в Петербурге и других горо­дах России, сыграли роль в отдаче приказа об отступлении. В конфликте между генералом Гриппенбергом и генералом Куропаткиным, общественное мнение стало на сторону генерала Куропаткина. Генерал Гриппенберг потом про­сил неоднократно Военного министра о посыл­ке его вновь на Дальний Восток, но получил ответ, что «общественное мнение» слишком на­строено против него.

Генерал Деникин, в своей книге «Путь рус­ского офицера», пишет по этому поводу (стра­ница 184): «В происшедшей распре между Гриппенбергом и Куропаткиным, русская общественность стала на сторону Куропаткина. Что прощали Куропаткину, не могли простить Гриппенбергу. В защиту Гриппенберга пытал­ся выступить генерал Драгомиров, но встретил дружный отпор. Обвиняли Гриппенберга, что ему дали для возвращения в Россию экстрен­ный поезд, который задержал движение во­инских эшелонов».

Вот против последнего обвинения нужно решительно возразить: Генерал Гриппенберг был генерал-адъютантом и командующим ар­мией и его доклад мог бы сыграть большую роль, хотя бы в отчислении от командования

генерала Куропаткина. Государь Император, в ответ на телеграмму генерала Гриппенберга, телеграфировал: «Желаю знать истинные при­чины Вашего ходатайства». Узнал ли их Го­сударь Император, остается вопросом.

Существует мнение, что после Сандепу хо­тели генерала Куропаткина заменить Великим Князем Николаем Николаевичем. Это предпо­ложение, однако, осуществлено не было. Мо­жет быть, Мукденское сражение имело бы другой исход, если бы Главнокомандующим был бы энергичный и волевой Великий Князь Николай Николаевич.

Все сказанное дает основание предпола­гать, что в этом деле играла роль безответст­венная и часто слепая сила, называемая «об­щественным мнением». При этом напрашива­ется сравнение с другим случаем, когда без­ответственное общественное мнение сыграло пагубную роль: это была посылка вдогонку 2-ой Тихоокеанской эскадре эскадры адмирала

Небогатова, состоявшей из старых броненос­цев береговой обороны, совершенно непригод­ных для эскадренного боя. Эта посылка эскад­ры была произведена под влиянием публич­ных выступлений капитана 2-го ранга Кладо, краснобая и любимца общественности. Адми­рал Рожественский был против этой посыл­ки, так как она не усилила эскадру, а ее осла­била, ибо уменьшила скорость хода эскадры.

Дело кончилось сдачей судов адмирала Небогатова и излишними потерями в людях. Ка­питана 2-го ранга Кладо за его безответствен­ные речи не судили. Судили же адмирала Рожественского, адмирала Небогатова и команди­ров сдавшихся броненосцев.

К слову сказать, капитан Кладо впоследст­вии служил в красном флоте и, кажется, был начальником советской военно-морской акаде­мии. Такие люди не пропадают.

Н. Н. Р.

ОТ РЕДАКЦИИ

В нынешнем году исполняется 35 лет со дня основания журнала «ЧАСОВОЙ».

Редакция «ВОЕННОЙ БЫЛИ» низко склоняет голову перед памятью основателей журнала С. К. ТЕРЕЩЕНКО и Евгения ТАРУССКОГО, шлет горячий привет дорогому собрату и просит его безсменного и неутомимого редактора-основателя Василия Василиевича ОРЕХОВА принять пожелания здравия а журналу процветания.

Алексей Геринг