ГЕНЕРАЛ ЦЕРПИЦКИЙ
В конце лета 1904 года прибыл в Ташкент раненый на фронте в Манджурии и прошедший, после этого, курс лечения во Франции, в Каннах, генерал Церпицкий, назначенный командиром 1 Туркестанского корпуса.
Старый туркестанец, времен завоевания Туркестана, сподвижних Кауфмана и Скобелева, прошедший все этапы строевой службы в Туркестане, знавший душу солдата и все его нужды, Церпицкий олицетворял собою тип старого вояки без особо большого образовательного ценза.
В один из октябрьских дней было объявлено: такого- то числа, в таком-то часу командир корпуса произведет смотр 4-му Стрелковому батальону. Роты выстроились на плацу, махальные, расставленные по дороге, стали сигнализировать, что командир корпуса едет. Никто еще не видел его в глаза и всякий думал, что приедет почтенный седой генерал, как принято было, в коляске и возле казармы, быть может сядет на лошадь.
Но — не тут-то было. На великолепном коне на плац вынесся молодецкого вида бравый генерал, осадил на карьере коня и зычным голосом крикнул:
— Ура, молодцы Туркестанцы! Здорово, храбрецы! и коротким галопом проехал по фронту.
Словно электрическая искра пронеслась по рядам, все ожило, глаза у всех засверкали и понеслось дружное ура…
Церпицкий лихо соскочил с коня и начал обход шеренги. Перед солдатом, ему почему-либо понравившимся, он останавливался и начинал:
— Вот так молодец! А ты женат? Неженатый, говоришь! А невеста у тебя есть? А ты ее любишь? А она тебя любит?
И пошел, и пошел… В рядах смех, солдаты огорошены, никогда ни один начальник так с ними не говорил.
После церемониального марша, снова сев на коня, проехал перед строем и унесся в пыли, в сопровождении молодого адъютанта, корнета Берса.
Через несколько дней, без предупреждения, Церцицкий является в 4-й стрелковый батальон, где я командовал ротой и прямо направляется на одну из ротных кухонь.
— А ну-ка, кашевар, покажи, что у тебя в котле?
— Пишша и каша, Ваше Превосходительство.
— Ну, давай пробу.
Зачерпывает деревянной ложкой, пробует и обращается к прибывшему ротному:
— Щи неплохие, но ненаваристые и без приправы. Нет майорану, неплохо бы и поросенка туда или кур.
Ротный, не зная, что ответить, робко говорит:
— Так точно, Ваше Превосходительство, в следующий раз положим.
И хотя поросят не клали, ибо ни в какой раскладке по солдатскому довольствию это не предусматривалось, но майоран всегда держался наготове и впредь, при приближении корпусного командира, сыпался в Щи без меры.
Появляясь иногда, тоже без предупреждения, и в казармах, Церпицкий бывал очень доволен, когда видел в ротах чисто подметенные полы, на стенах много картин батальонного характера и, конечно, в золотой раме портрет Государя.
Солдатам он сейчас же задавал вопросы по словесности:
— А что такое солдат? А что такое присяга? и когда, вспотевший от волнения рядовой бодро докладывал, что «присяга есть клятва перед крестом и святым Евангелием», Церпицкий быстро находил глазами какого-нибудь глуповатого татарчука из Казани и, беря его за плечи, говорил:
— А что такое, братец, Евангелие? Помню один замечательный ответ:
— Так что, Ваше Превосходительство, Евангелие… Евангелие…
— Ну, ну, — подзадоривал Церпицкий, что же там сказано в этом Евангелии?
— Там про всю Русскую Землю сказано, Ваше Превосходительство.
Ротный командир покраснел, фельдфебель, выпучив глаза, за спиной корпусного командира погрозил здоровенным кулаком, Церпицкий только рассмеялся, а в ротных кухнях кашевары уже успели облачиться в белоснежные фартуки и сыпали в щи майоран.
Однажды Церпицкий спросил у командира батальона:
— А какие у вас поют песни в казармах в свободное время?
Командир подполковник Шумаков, сменивший Карабчевского, брата известного адвоката, замялся. Тогда Церпицкий заметил:
— Нужно непременно, чтобы солдаты пели «Вечерний звон», это самая лучшая песня для свободного времени, а на марше, в походе — старую туркестанскую — «Греми слава трубой, мы дралися за Дарьей…»
— Будет исполнено, оставалось только сказать командиру батальона.
В конце октября оканчивался мой ценз командования ротой. Церпицкий лично произвел смотр и дал отличную аттестацию.
Уже будучи в чине капитана Генер. Штаба, на службе в Штабе Туркестанского Округа, я несколько раз приглашался генералом Церпицким к завтраку, за которым неизменно фигурировала бутылка шампанского. Всегда она была обернута в салфетку, чтобы не было видно, что там «Цимлянское» или «Атаманское», а не «Мумм» и не «Клико».
Как-то Церпицкий купил коня английской крови, заплатил что-то около 1,5 тысячи рублей и поручил своему адъютанту его как следует выездить. Берс был, если я не ошибаюсь, гвардейский улан. Случилось, что однажды, в воскресный день, летом, приехал он на этом коне к нам на дачу, в Троицкий Поселок, верстах г 12 от Ташкента. Засиделся и, чтобы не опоздать к ужину у командира корпуса, галопом прискакал в Ташкент, где поручил конюху генерала заняться взмыленным конем. Тот ничего лучше не нашел, как снять седло и напоить лошадь. На утро конь пал. Церпицкий был в отчаянии, ругался, винил во всем своего адъютанта, но от должности не отчислил.
Вот, что у меня осталось в памяти о командире корпуса генерале Церпицком.
В. фон-Дрейер.
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Смотры в Чугуеве 1900-1904 гг. – Г.Т.
- Таинственное исчезновение. – В. Е. Милоданович
- Служба в Варшаве. – Б. А. Лагодовский
- Мелочи, сюрпризы и курьезы походной и боевой жизни (№115). – В. Цимбалюк
- Отпуск. – В.
- Лейб-казак «Комблофф». – Евгений Молло
- Первая мировая война. – Г. К.
- Хроника «Военной Были»
- О мобилизации коня. – М. Залевский
Loading ...