ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Официальное стар­шинство этого полка — 27-ое октября 1748 года, когда Императри­ца Елисавета Петровна повелела «из Бахмутских, Торских и Маяцких казаков» сформи­ровать БАХМУТСКИЙ КОННЫЙ КАЗАЧИЙ ПОЛК, ко­торый впоследствии стал МАРИУПОЛЬСКИМ гусарским полком.

Относительно этих «Бахмутских, Торских и Маяцких казаков» следует отметить, что по историческим данным они начали свое воинское служение России гораздо раньше вышеуказан­ной официальной даты и что «Бахмутские ка­заки» были известны своею давней службой еще Царю Алексею Михайловичу как казаки Изюмского Слободского Черкасского казачьего полка (впоследствии 11-й гусарский Изюмский генерала Дорохова полк).

Все эти казаки несли на южной окраине Мо­сковского государства охранную службу против ногайских и крымских татар. Слободско-Украинская область, в силу обычаев, определявших быт приукраинских жителей, приняла военное устройство и по примеру малороссийских пол­ков была разделена на Слободские полки (Сумский, Ахтырский, Харьковский, Изюмский и Острогожский). Близ Тора находились соленые озера, и выгоды соляного промысла привлекали сюда население и «черкасов» Изюмского полка. Когда соляные колодцы вблизи Тора стали при­ходить в упадок из-за частых затоплений их пресной водой и вследствие набегов татар, то торские и маяцкие казаки стали селиться по ре­ке Бахмуту и здесь, в 1700 году, открыли новые соляные заводы. Царским указом селения по р.

Бахмуту и город Бахмут были причислены к Изюмскому полку. Но в том же 1700 году все главные промыслы были взяты в казну, а в 1719 году «Бахмутская провинция» была упраз­днена, город Бахмут вошел в состав Азовской провинции и жителями его, таким образом, бы­ла утрачена административная связь со Слобод­ской Украиной, в частности — с Изюмским пол­ком.

Когда в 1748 году был сформирован Бахмутский конный казачий полк, на родине Бахмутских казаков случилось страшное нашествие саранчи. От начавшегося голода жители стали уходить на север и в помощь населению были мобилизованы в Слободской Украине «все ма­лороссийские полки».

Следует еще отметить, что с 1753 года весь край, лежащий между Бахмутом и Луганью, был населен выходцами из «славянских на­ций» и назван Славяно-Сербией. Эти славяне, уходя частями от турок и венгров, стали попол­нять казачьи полки.

7 июля 1753 года Бахмутскому полку было пожаловано знамя с вензелем Императрицы Елисаветы и с надписью «ЗА ВЕРУ И ВЕР­НОСТЬ». Знамя это было схоже со знаменем, пожалованным тогда же Азовскому конному полку, состоявшему с Бахмутским полком в од­ной бригаде.

В 60-х годах XVIII столетия в легкой кава­лерии русской армии слободские казачьи полки были упразднены и обращены в гусарские; поя­вились в ней и пикинерные полки. Эти пикинерные полки по своей организации близко под­ходили к гусарским, отличаясь от них более простым обмундированием. В ротах четверть нижних чинов состояла из пеших стрелков, во­оруженных кортиками и фузеями, а остальные чины были верхом и имели сабли, пики и кара­бины, чем напоминали о своем казачьем проис­хождении. 11 июня 1764 года Бахмутский кон­ный казачий полк был превращен в регуляр­ный, двадцатиротного состава полк и назван ЛУГАНСКИМ ПИКИНЕРНЫМ полком.

Во время войны с Турцией, начавшейся в 1769 году, пикинерные полки — их было тогда четыре в русской армии (Елисаветградский, Днепровский, Донецкий и Луганский) — входи­ли в отряд генерал-лейтенанта Г. Г. Берга, на­правленный от Бахмута к Сивашу для прикры­тия от татар Таганрога и Азова. Кавалерия эта несла там сторожевую службу и поздно осенью была отведена на зимние квартиры между Изю­мом и Бахмутом.

В мае 1771 года пикинерные полки отряда генерала Берга были присоединены к армии князя Василия Михайловича Долгорукова, кото­рому было поручено овладеть Крымом. В июне пикинерные полки приняли участие в наступле­нии на Перекоп и здесь отличились: 11 июня произошла стычка нашей конницы с несколь­кими тысячами татар, вышедших из Перекоп­ской крепости. «Татары привели казаков в со­вершенный беспорядок, но когда подоспели пикинеры с двумя маленькими пушками, то непри­ятель, благодаря их отличному действию, был отбит» (Записки Густ. фон-Штрандмана, «Рус­ская Старина», 1884). Во время штурма Переко­па генерал-майор А. А. Прозоровский, командуя всей кавалерией, воспользовался отливом, провел ее по илистому и вязкому дну Сиваша и проник в Крым. Пикинерные полки, входя в со­став этого авангарда, приняли затем участие во всех делах его до окончательного занятия нами Крымского полуострова.

В 1783 году произошла в русской кавалерии новая реформа, которая коснулась и пикинерных полков. Все эти полки, а их было в то вре­мя шесть, были обращены в легко-конные, и Луганский пикинерный полк, по присоединении к нему Полтавского пикинерного (сформирован­ного 24 декабря 1776 г. из казаков и поселенцев Запорожья после уничтожения Запорожской Сечи), был переформирован в 6-эскадронный полк. Это произошло 28 июня 1783 года, и полк стал носить название «МАРИУПОЛЬСКИЙ ЛЕГКО-КОННЫЙ ПОЛК». Командование им было поручено до 1785 года бригадиру генералу М. И. Голенищеву-Кутузову. Эскадроны полка были укомплектованы исключительно урожен­цами Украины и Новороссии. 25 января 1788 го­да при Мариупольском легко-конном полку уч­реждена команда конных егерей в 65 человек. Мариупольский легко-конный полк был обмун­дирован (как и другие легко-конные полки) в синие суконные куртки с красными обшлагами и лацканами, красные шаровары, обшитые вни­зу кожаными крагами, и имел поярковые кас­ки с белым плюмажем. Все металлические ча­сти, погоны, аксельбанты, плюмажи на касках — белые. Вооружение: сабли в металлических ножнах, с кожаными ташками, карабины и пи­столеты. По сравнению с прочими войсками нижние чины, служившие в легко-конных пол­ках пользовались значительными преимущест­вами: срок службы для них был только 15 лет; оставшиеся на сверхсрочной службе награж­дались особыми золотыми и серебряными меда­лями. Полки эти отличались своим прекрасным состоянием и пользовались особенным располо­жением Потемкина. На маневрах под Полтавой в 1787 году полки эти были представлены Им­ператрице Екатерине II, которая отозвалась, «что лучше их ничего еще не видывала».

Во второй турецкой войне 1787-1791 гг. Ма­риупольский полк входил в состав Екатеринославской армии князя Г. А. Потемкина-Таврического и в начале августа 1787 года состоял в корпусе генерал-аншефа А. В. Суворова, имев­шем задачу оборонять Кинбурн и Херсон. Мариупольцы входили в отряд генерала-майора Река, которому была поручена непосредствен­ная оборона Кинбурна. Два эскадрона Мариупольцев стояли в 14 верстах от Кинбурнского замка, а остальные еще дальше, на Кинбурнской косе. В известном Кинбурнском деле 1 ок­тября, когда турки, высадившиеся в превосход­ных силах, угрожали уничтожить русский гар­низон, когда был ранен Суворов и сражение длилось уже целый день с переменным успехом, десять эскадронов Мариупольского и Павлоградского легко-конных полков и С. Петербург­ского драгунского, стоявшие в 40 верстах от Кинбурна, прибыли на рысях и, кинувшись походною колонною в атаку с фронта на турок, дали возможность привести в порядок нашу расстроенную пехоту. Здесь был вторично ра­нен Суворов. Бой продолжался до ночи. Нако­нец турки не выдержали и стали отступать. Вскоре это отступление превратилось в бегство. Кавалерия довершила уничтожение неприя­тельского отряда. Мариупольский легко-конный полк захватил при этом потерянную нами ут­ром 4-пушечную батарею.

В 1789 году Мариупольский полк входил в «Соединенную Армию на Юге» князя Г. А. По­темкина (главная квартира в Елисаветграде). 21 сентября того же года из полка выделена конно-егерская команда в сформированный Конно-Егерский, впоследствии 3-й гусарский Елисаветградский полк. Как будет видно дальше, из со­става Мариупольского полка стали впоследст­вии часто выделять эскадроны на сформирова­ние или пополнение других полков. В конце ию­ля полк в составе главных сил армии выступил в Бессарабию, а зимою был расположен на «винтер-квартирах» в северной Молдавии, в Дорогойском

«цынуте» (уезде). В 1790 году, вой­дя в состав корпуса генерал-аншефа И. И. Меллера (в том же году возведенного в баронское достоинство с прибавлением к фамилии «Закомельский»), Магиупольский легко-конный полк перешел из Молдавии к нижнему Дунаю, 18 сен­тября прибыл к Татар-бунару и принял участие в действиях против крепости Килии и при взя­тии ее 18 октября. С 1791 года до заключения мира с турками Мариупольский полк входил в состав корпуса, действовавшего на Дунае под начальством генерал-аншефа кн. Н. В. Репни­на.

В 1794 году Мариупольский легко-конный полк принимает участие в войне против поля­ков. Присоединившись к корпусу Суворова у Прилук (вблизи Немирова), Мариупольцы в со­ставе этого корпуса двинулись через Острог-Луцк-Ковель к Брест-Литовску. 6 сентября у монастыря Крупницы Суворов разбил польский корпус Сераковского. В этом сражении Мариу­польцы в конном строю атаковали польское ка­ре. «Мариупольский полк прорубился насквозь впереди шедшей колонны, проскакав на левое крыло», доносил генерал-поручик П. С. Потем­кин Суворову. Через два дня, 8 сентября, поля­ки были вновь разбиты Суворовым у Бреста. «Эта победа тем знаменита, что единая наша конница начала и совершила столь знаменитую победу» писал в рапорте П. С. Потемкин Суво­рову. Здесь Мариупольский полк опрокинул не­приятельскую конницу, атаковал батарею и за­хватил одну пушку. В бою под м. Кобылка (15 октября) Мариупольцы вновь отличаются. В своем рапорте Суворову генерала-поручик По­темкин пишет, что для того, чтобы не допустить одну из колонн поляков занять удобный для обороны лес, «для решительного удара приказа­но спешить 4 эскадрона Мариупольцев и два эс­кадрона Глуховцев и ударить на саблях. Этот удар положил груды тел, все 6 пушек отняты, генерал Вышевский взят в плен и 25 офицеров и до 400 нижних чинов, чем и решена совершен­но победа». В «Истории Русской Армии» Керсновского, том 2-й, отмечается, что удар в сабли спешенного Мариупольского легко-кон­ного полка был так блестящ, что А. Суворов сказал одному французскому эмигранту: «Ес­ли бы ты был при Кобылке, то увидал бы то, что я никогда не видал!»

24 октября, во время штурма варшавского предместья Праги, Мариупольский полк вместе с Киевским конно-егерским, Северским и Со­фийским карабинерными полками «состоял в команде» бригадира Ю. И. Поливанова и нахо­дился в прикрытии артиллерии на левом флан­ге штурмующих колонн. В рапорте о Пражском штурме, посланном Императрице, Суворов ис­прашивает награды для особо отличившихся и среди других называет: «Мариупольского лег­коконного полка ротмистр Брайкевич — заслу­живает внимания и награждения».

С вступлением на престол Императора Пав­ла I русская кавалерия подвергается многим ре­формам. Коснулись эти реформы, конечно, и Мариупольского полка. 29 ноября 1796 года к полку присоединены команды Херсонского лег­ко-конного и Таврического конно-егерского и образовавшийся 10-эскадронный полк обращен в гусарский и назван по имени шефа «ГУСАР­СКИМ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА БОРОВСКОГО полком». 3 декабря полк вошел в состав Укра­инской дивизии (Харьковский, Малороссийский, Черниговский, Нежинский и Ямбургский кира­сирские полки, Мариупольский и Павлоградский гусарские полки). Федор Артемьевич Бо­ровский, кавалер ордена св. Георгия, участник турецких и польской кампаний, о котором Су­воров отозвался, как о «расторопном и храбром бригадире», был шефом Мариупольского полка до 16 октября 1797 года, когда был назначен новый шеф-генерал-майор князь Багратион, и полк стал называться «ГУСАРСКИМ ГЕНЕ­РАЛ-МАЙОРА КНЯЗЯ БАГРАТИОНА пол­ком». Князь Кирилл Александрович Багратион служил сперва в Херсонском легко-конном пол­ку, затем, произведенный в генерал-майоры, был назначен (4 сентября 1797 г.) шефом Чугу­евского конного казачьего полка, а 16 октября — шефом в Мариупольский полк.

23 сентября 1798 года полк назван по имени нового шефа ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА КНЯЗЯ КЕКУАТОВА, а 20 июня 1799 года «ГУСАРСКИМ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ГРАФА ВИТГЕНШТЕЙ­НА» (граф Петр Христианович Витгенштейн, впоследствии князь и фельдмаршал). 1 янва­ря 1801 года П. X. Витгенштейн был «отчис­лен» от шефства, а на его место назначен гене­рал-майор Алексей Петрович МЕЛИССИНО, сын известного екатерининского артиллерий­ского генерала Петра Ивановича Мелиссино.

С восшествием на престол Императора Алек­сандра I наименования полков по именам их шефов были отменены, и 31 марта 1801 года гусарский генерал-майора Мелиссино полк при­нял названия «МАРИУПОЛЬСКИЙ ГУСАР­СКИЙ полк» и вошел, совместно с Тверским кирасирским, в Украинскую Инспекцию. 16 мая 1803 года из полка выделены два эскадрона на сформирование Одесского гусарского полка (впоследствии л. гв. Уланский Ее Величества и л. гв. Конногренадерский полки) и взамен их образованы новые.

Наступает период войн с Наполеоном, и уже в кампанию 1805 года Мариупольцы отправля­ются в поход. 13 августа полк выступает из м. Радзивилов в составе колонны генерал-лейте­нанта Дохтурова и с армией генерала Кутузова, через Броды и Тешен, следует по Австрии. 19 октября участвует в деле у Ламбаха и 24 в от­ряде Милорадовича у Амштетена. Здесь полк потерял убитым подполковника Ребиндера. В деле у Кремса два эскадрона Мариупольцев на­ходились в отряде Милорадовича и два эскадро­на — в колонна Дохтурова. 20 ноября, в день Аустерлицкого сражения, Мариупольские гуса­ры вместе с Павлоградцами находились на пра­вом фланге нашей армии (у Раузница) в отряде кн. П. И. Багратиона, действуя против маршала Ланна. Согласно выписке из списка отличив­шихся в сражении при Аустерлице, был награ­жден орденом Св. Владимира 4-го класса рот­мистр князь Голицын, Мариуполец, который «с эскадроном, ему порученным, храбро кидался на неприятельскую колонну и, стремление ее на наш фланг удержав, опрокинул и во все вре­мя сражения поступал отлично; напоследок, бу­дучи в сильной атаке, врезавшись во фланг не­приятеля, ранен и, когда под ним убита лошадь, взят в полон». В день Аустерлицкого сражения Мариупольский полк понес следующие потери убитыми и без вести пропавшими: 1 штаб-офи­цер, 13 обер-офицеров, 5 унтер-офицеров, 136 рядовых и 253 строевые лошади. С окончанием войны Мариупольский полк возвратился в Рос­сию, став на квартиры в Подолии.

4 мая 1806 года, при учреждении 13 дивизий, Мариупольский гусарский полк вошел в состав

9-й дивизии вместе с Глуховским кирасирским и Новороссийским драгунским полками. 2 декабря у нижних чинов гусарских полков отменены ко­сы и локоны и повелено стричь волосы под гре­бенку, а генералитету и офицерам предоставле­но в этом случае поступить по собственному произволу.

В 1806 году возобновились военные действия, и Мариупольский полк в декабре этого года пе­решел с берегов Днестра к Бресту, где сосредо­точен был корпус генерал-лейтенанта Эссена, имевшего задачу оборонять пространство между Брестом и Гродно. В начале 1807 года Мариу­польцы приняли участие во всех делах отряда генерал-лейтенанта князя Волконского, кото­рый действовал против французов у Остроленки, а в феврале того же года два гусарские пол­ка — Мариупольский и Ахтырский — поступи­ли под начальство генерал-майора графа Вит­генштейна, которому генерал Эссен поручил на­блюдать за французами на правом берегу Нарева.

29 октября 1808 года шефом Мариупольского гусарского полка был назначен генерал-майор барон Егор Иванович Меллер-Закомельский, — сын генерал-аншефа барона И. И. Меллер-Закомельского, убитого в 1789 году при взятии Килии. Вместе со своим новым шефом Мариуполь­цы в 1810 г. совершают поход в Австрию (коман­диром полка в это время был полковник Клебек). Когда эта «бескровная война» окончилась, полк из Галиции вернулся в Россию.

В 1810 году приказом Императора Алексан­дра I была переведена в Мариупольский гусар­ский полк известная девица — кавалерист На­дежда Дурова, под фамилией корнета Алексан­дрова. Начиная с 1806 года она служила в кава­лерии, участвовала во многих боях и заслужила знак отличия военного ордена. Будучи раненой, она оказалась в госпитале, где и открылось, что она — женщина. Об этом случае было доложено Государю, который заинтересовался ею, поже­лал ее видеть лично и затем разрешил ей оста­ться в армии с переводом в Мариупольский гу­сарский полк. В Великую войну 1812 года она снова отличается и становится известной всей России. После Бородина она была произведена в поручики и назначена ординарцем к Кутузову. Дослужившись до чина штабс-ротмистра, она вышла в отставку.

За период времени от 1810 до 1812 года в судьбе полка произошли некоторые перемены: 28 октября 1810 года из полков армейской и гвардейской кавалерии составлены были диви­зии и бригады, и Мариупольский полк причи­слен был к 7-й пехотной дивизии 2-го корпуса. 12 октября 1811 года Мариупольский гусарский полк совместно с Сумским гусарским образова­ли 2-ю бригаду 3-й кавалерийской дивизии. То­го же числа были выделены офицеры и нижние чины на сформирование Новгородского ки­расирского, впоследствии 10-го драгунского пол­ка. 14 марта 1812 года из запасных и резервных эскадронов повелено было составить восемь но­вых кавалерийских дивизий; на формирование 10-й кавалерийской дивизии Мариупольский полк выделил часть людей, совместно с Курляндским, Оренбургским и Иркутским драгун­скими и Сумским гусарским. 2 мая того же года Мариупольский гусарский полк вошел в состав 3-го резервного кавалерийского корпуса, сов­местно с Оренбургским, Сибирским и Иркут­ским драгунскими полками.

Когда настал 1812 год, Мариупольский полк входил в состав 1-й Западной армии генерала Барклая-де-Толли и в 3-й кавалерийский кор­пус генерала графа Палена, части которого бы­ли сосредоточены в Виленской губернии у Ли­ды. Вместе с армией Мариупольцы совершают отход на Ошмяны-Сморгонь-Свенцяны и 20 ию­ня прибывают в Дрисский укрепленный лагерь. Командовал в это время Мариупольцами пол­ковник князь Иван Михайлович Вадбольский (1781-1861), служивший в обер-офицерских чи­нах л. гв. в Конном полку, в котором был награжден орденом св. Георгия 4-й ст. и золотою са­блею. Вся боевая деятельность Мариупольских гусар в войнах 1812-1814 гг. неразрывно связана с именем этого лихого командира. Под его ко­мандованием полк участвует в ряде арьергард­ных боев — у Ошмян, при Козянах (здесь из полка, находившегося на аванпостах, выбыло из строя 40 гусар), Бешенковичах, у Полоцка и Витебска. После сражения у Смоленска Мариу­польский полк входит в состав корпуса графа Орлова-Денисова, и когда корпус этот прикры­вает отход нашей армии, участвует в деле у Лyбины. Здесь, по «Описанию Отечественной вой­ны 1812 года» А. Михайловского-Данилевского, «атака Мариупольского гусарского полка и ка­заками была произведена с полным успехом и пехота французская изрублена на месте». Во время движения арьергарда армии от г. Вязь­мы до с. Бородина, 23 августа Мариупольского гусарского полка майор Лесовской отважно и с успехом выполнил данное ему поручение с 6 эскадронами командуемого им полка атаковать «несравненно превосходнейшую неприятель­скую кавалерию под личным предводитель­ством вице-короля италианского, что самое ос­тановило и прочие силы неприятеля», за что на­гражден орденом св. Георгия 4-й степени (при­каз генерал-лейтенанта Коновницына). 24 авгу­ста, в Бородинском бою Мариупольские гусары снова находились в 3-м кавалерийском корпусе генерал-адъютанта барона Корфа, заменившего заболевшего графа Палена. Корпус этот зани­мал центр нашего расположения и стоял сзади пехотного корпуса Дохтурова, как раз напротив Бородина. Когда, около десяти часов утра, вой­ска маршала Нея завладели нашими флешами, наша пехота при содействии полков Мариуполь­ского и Сумского гусарских, Курляндского и Оренбургского драгунских, «не обращая внима­ния на жестокий огонь неприятельских батарей, опрокинула французов и вытеснила их из фле­шей» (Историк М. Богданович). К полудню, ког­да неприятель обратил свои усилия на наш ле­вый фланг и французская кавалерия стала ок­ружать нашу пехоту, командир корпуса барон Корф приказал генерал-майору Дорохову про­извести конную атаку. Дорохов выполнил этот приказ блестяще: «Выстроясь немедля, ударил он поспешно с Оренбургским драгунским пол­ком в середину, а с Мариупольским гусарским и Курляндским драгунским во фланг неприя­тельской кавалерии, которая быстротой сей ата­ки была опрокинута и прогнана до самых их ба­тарей» (рапорт генерал-адъютанта барона Кор­фа от 9 сент. 1812 г.) Участвовали Мариуполь­цы и в конной атаке, когда кирасиры и уланы Латур-Мобура были брошены на наш центр, где завязался упорный бой и атаки следовали одна за другой. Здесь был ранен картечью в голову командир Мариупольцев князь И. М. Вадбольский. Рана, полученная им, не была опасна и не помешала ему вернуться в свой полк уже после оставления нами Москвы. Когда начали дей­ствовать наши партизанские отряды, князю Вадбольскому было поручено начальствовать над одним из таких отрядов, составленным из Мариупольских гусар и казаков. Его отряд с успехом действовал между Можайском, Мо­сквою и Тартутиным. Когда Дорохову было по­ручено взять город Верею, отряду князя Вадбольского было приказано присоединиться к от­ряду Дорохова и состоять в его команде. На рас­свете 28 сентября Верея была взята приступом. Из регулярной кавалерии в этом славном деле участвовали Мариупольский полк и четыре эс­кадрона Елисаветградских гусар. 19 октября Мариупольский полк был назначен в отряд ге­нерал-майора Ожаровского, который вел малую войну, нападая на неприятельские транспорты и мелкие отряды. Затем, войдя в состав аван­гарда Милорадовича, Мариупольцы приняли участие во всех делах этого авангарда, а так­же в больших сражениях при Малоярославце, Вязьме и Красном. В бою под Вильно 5 декабря 1812 года унтер-офицером Мариупольского пол­ка Пономаренко был захвачен «орел» 9-го ки­расирского полка (находится в Эрмитаже).

3 января 1813 года Мариупольский гусар­ский полк был переформирован в шесть дейст­вующих эскадронов и один запасный. 13 апре­ля «за мужество и храбрость, оказанные в Оте­чественную войну», полку было пожаловано 27 серебряных труб с надписью: «МАРИУ­ПОЛЬСКОМУ ПОЛКУ ЗА ОТЛИЧИЕ ПРИ ПО­РАЖЕНИИ И ИЗГНАНИИ НЕПРИЯТЕЛЯ ИЗ ПРЕДЕЛОВ РОССИИ 1812 года» (Высочайшая грамота 4 июля 1826 г.).

При новом распределении полков по диви­зиям (27 декабря 1812 г.) Мариупольский полк вошел в состав 2-й гусарской дивизии (полки Мариупольский, Александрийский, Ахтырский и Белорусский). В составе этой дивизии Мариу­польцы совершили походы 1813 и 1814 годов (в корпусе генерала от инфантерии барона Ф. В. Остен-Сакена, в Силезской армии Блюхера). Наиболее славным делом Мариупольских гу­сар в кампанию 1813 года было участие в сра­жении у р. Кацбаха 14 августа. Сакен приказал начальнику 2-й гусарской дивизии князю Васильчикову атаковать французскую кавалерию. Около пяти часов вечера, в проливной дождь, при раскатах грома и блеске молний двинулись гусары в атаку: генерал-майор Юрковский с Мариупольским и Александрийским полками с фронта, а генерал-майор Ланской с Ахтырским и Белорусским ударил во фланг неприятеля. Французская кавалерия была опрокинута на собственную пехоту и привела ее в расстрой­ство. Построясь в каре, французы пытались ос­тановить гусар, но были сброшены в реку Кацбах. Гусары здесь взяли 30 орудий. За эту бле­стящую атаку Мариупольский гусарский полк (как и другие три полка дивизии) получил зна­ки на кивера с надписью: «ЗА ОТЛИЧИЕ 14 АВГУСТА 1813 ГОДА» (Высочайше пожало­ваны 15 сентября 1813 г.).

Другое славное кавалерийское дело — 5 ок­тября у Мекерна на реке Парте, накануне Лейпцигского сражения. Около десяти часов вечера, когда части маршала Мармона делали перестро­ения Блюхер приказал 2-й гусарской див. атако­вать французскую кавалерию. Мариупольский и Ахтырский полки, двигавшиеся в походной колонне, не теряя времени на построение в ли­нию, кинулись на неприятеля; за ними быстро следовали полки Александрийский и Белорус­ский. Неприятель встретил их сильным картеч­ным огнем, но ничто не в состоянии было удер­жать их. Французская кавалерия уходит за свою пехоту. Гусары преследуют ее мимо не­приятельской пехоты и артиллерии до самого моста через р. Парту и берут пять орудий. Французская пехота генерала Домбровского по­спешно строится в каре и поражает смелых всадников ружейным огнем и картечью. Но гу­сары довершают блистательный подвиг и, окру­жив со всех сторон свою добычу, — пять ору­дий и до пятисот пленных, — прокладывают се­бе оружием обратный путь к частям своего кор­пуса.

На следующий день, 6 октября, Мариуполь­цы принимают участие в «битве народов» под Лейпцигом, наступая на этот город с севера в составе корпуса Сакена. В ночь с 19 на 20 де­кабря полк у Мангейма переходит Рейн и всту­пает в пределы Франции. В половине января, находясь бессменно в авангарде, Мариуполь­ский полк подошел к Нанси и Бриену. 20 ян­варя 1814 года в сражении под Ла-Ротьером гу­сарам 2-ой дивизии довелось снова одержать важный успех. Здесь они вместе с 3-ей драгун­ской дивизией опрокинули кавалерию Пире, Кольбера и Гюйо, прорвали неприятельские ли­нии и овладели 24-пушечною батареею. «При этой атаке», пишет военный историк М. Богда­нович, «в особенности отличились Мариуполь­ский гусарский и Курляндский драгунский пол­ки». За это дело пять офицеров Мариупольско­го полка были награждены орденом св. Георгия 4-й степени. Князь И. М. Вадбольский, раненый в этом сражении палашем, тем же орденом 3-й степени. В кровопролитнейшем бою 28 февраля у Краона 2-я гусарская дивизия и 2-я бригада в особенности (Александрийцы и Мариупольцы) по восьми раз ходили в атаку на упорно насе­давших французов. В этот день «Мариуполь­ский гусарский полк», пишет Михайловский-Данилевский, «в течение 3 часов лишился 22 штаб и обер-офицеров». Из шести эскадронов осталось только два. Здесь же был смертельно ранен и начальник дивизии С. Н. Ланской (Сер­гей Николаевич Ланской прежде служил в Ма­риупольском полку, в котором в 1805 г. в чине полковника был награжден орденом с. Георгия 4-й ст. за дело у Рожница 8 ноября. Впослед­ствии был флигель-адъютантом и кавалером ор­дена св. Георгия 3-й степени). В марте Силезская армия соединилась с Главной армией, и 13-го числа Мариупольцы принимают участие в сражении при Ла-Фер-Шампенуаз; прибыв к концу боя, они довершают поражение француз­ских пехотных каре, целый день геройски от­бивавшихся от русских атак.

Участвовать в битве под самым Парижем Мариупольскому полку не пришлось. 2-я гусар­ская дивизия, за полтора месяца потерявшая значительную часть своего личного состава, бы­ла отведена к г. Mo и несла здесь службу по наблюдению за переправами через Марну. Уже после заключения мира Мариупольцы вместе с дивизией перешли из Mo в селение Ла Виллет, бывшее тогда пригородом Парижа. Отсюда они, в корпусе генерала Бороздина, перешли в Арденнский департамент, а в мае 1814 года двину­лись в Россию и в августе вступили на родную землю, заняв квартиры в Киевской губернии, у г. Сквири. Но не долго пришлось отдыхать. Уже весной 1815 года Мариупольцы были вновь от­правлены в поход, во Францию. Когда гусары шли по Германии, то один очевидец так описы­вал свои впечатления: «Я видел в Нюренберге проход дивизии, составленной из полков Ахтырского, Александрийского, Белорусского и Ма­риупольского. За всю жизнь не видел я такого прекрасного зрелища; можно подумать, что лю­ди идут на парад, и дивишься, видя солдат с двумя и тремя медалями… Лошади у этих пол­ков таковы, что частный человек не пожелал бы для себя лучших…» В Мариупольском пол­ку было 16 офицеров, украшенных орденом св. Георгия, получивших эту награду в период на­полеоновских войн с 1805 по 1814 год. В полови­не июня Мариупольцы переправились вторично через Рейн у Мангейма и в начале августа ста­ли в окрестностях Парижа. 26 августа они пред­ставлялись на Высочайшем смотру Императору Александру I в г. Вертю. Бывший командир Мариупольцев, князь И. М. Вадбольский, про­изведенный тогда уже в генерал-майоры, коман­довал бригадой, в которую входили Мариуполь­цы. В половине сентября русские войска верну­лись в Россию. 14 февраля 1818 г. 2-я гусарская дивизия была переименована в 3-ю гусарскую, начальником которой был назначен князь И. М. Вадбольский. Дивизия была расположена на квартирах в Екатеринославской и Херсонской губерниях. Мариупольский полк, командиром которого был старый Мариуполец, полковник Дымчевич, квартировал в с. Григорьевке, Алек­сандрийского уезда Херсонской губернии. В 1823 году 3-я гусарская дивизия была перемещена на Волынь и в Киевскую губернию. Ма­риупольский полк занял квартиры в г. Бердичеве. Мирная жизнь на «бердичевской стоян­ке» живописно изображена в воспоминаниях одного современника, выдержки из которых уместно здесь привести. «Трудно было пред­ставить себе что-либо прекраснее, как эти гу­сары, на конях, на плацу, во время учения. Бле­стели лакированные кивера, развевались по ве­тру ментики, и земля расступалась со стоном, когда гусары (первый полк в дивизии Мариу­польский, сапфировый с золотом, на гнедых ко­нях, командовал ими полковник Снарский, шу­рин графа Витгенштейна) с криками «ура» не­слись со весь карьер. Полки эти славились сво­ими кутежами, может быть, слишком гусарски­ми, но офицеры этих полков были все люди пре­красно воспитанные и принадлежали к самым знатным родам России, Польши и Курляндии. В салонах, вопреки песне Давыдова, гусары танцовали и разговаривали о Жомини и, вероят­но, ни в одной стране в мире не могло быть бо­лее образованных и более светских офицеров. Их гусарские праздники, при всей их терпко­сти, всегда заключали в себе что-нибудь забав­ное, остроумное, оригинальное. Гусары в сало­нах ухаживали за прекрасными дамами, пляса­ли мазурку так, что душа радовалась, на охоте травили зверей, на войне это были настоящие головорезы. При этом и водку и вино хорошо пили, но разговаривали о Жомини, и об Окуневе, и о Броневском. Кутили, чтобы следовать традициям старых гусар. Читали и учились, чтобы не отставать от века. Много надо страниц, чтобы Описать все эти проказы и шалости, ко­торыми забавлялись в то время гусары. И много лет спустя, уже в 40-х годах, любимой темой товарищеских бесед были воспоминания ста­рых гусар о «бердичевской стоянке».

В начале января 1826 года мирная жизнь вблизи Бердичева была неожиданно нарушена. В связи с декабрьскими событиями 1825 года в Петербурге, в Черниговском пехотном полку вспыхнул бунт. Решительными действиями ге­нерал-майора барона Ф. К. Гейсмара, командира 2-й бригады (Мариупольский и Белорусский полки), возмущение было быстро подавлено. С несколькими эскадронами Мариупольцев, Белорусцев и Александрийцев Гейсмар атаковал шестиротное каре пехоты, после чего мятежники бросили оружие и сдались.

10 января того же года на место полковника Снарского командиром полка был назначен пол­ковник И. И. Кизмер (из л. гв. Уланского пол­ка, служивший до того л. гв. в Конно-Егерском полку). В январе же, 28-го числа, на имя генера­ла от кавалерии графа Витгенштейна был дан Высочайший рескрипт, который гласил: «Граф Петр Христианович! Во внимание к знаменитым

услугам, оказанным Вами Отечеству, назначил Я Вас Шефом Мариупольского Гусарского Пол­ка, неоднократно отличавшегося противу непри­ятеля под предводительством Вашим, с тем, чтобы оный назывался впредь полком имени Вашего». С этого дня Мариупольский полк стал называться «ГУСАРСКИМ ГЕНЕРАЛА ГРАФА ВИТГЕНШТЕЙНА полком», а 22 августа, когда граф был произведен в генедал-фельдмаршалы, полк принял имя «ГУСАРСКИЙ ФЕЛЬДМАР­ШАЛА ГРАФА ВИТГЕНШТЕЙНА полк».

6 декабря 1827 года на место полковника Кизмера полковым командиром был назначен полковник барон Корф (из Александрийского гусарского полка, прежде служивший л. гв. в Уланском полку), которого сменил 9 ноября 1828 года полковник Арсеньев (тоже из штаб-офицеров Александрийского гусарского полка). 20 декабря присвоен на гербы и пуговицы № 4-й.

14 апреля 1828 года был обнародован мани­фест о войне с Турцией, и гусары фельдмарша­ла Витгенштейна, в составе 3-й гусарской диви­зии (3-й корпус ген. Рудзевича), 27 мая принимают участие в форсированной переправе че­рез Дунай у Сатунова. 1 июня 3-я гусарская дивизия заняла Бабадаг, 4-го числа — Козлуджу и 6-го вошла в Енибазар; участвовала в сра­жении (8 июля) у Буланлыка, а затем, в отряде генерала Ридигера, в экспедиции для занятия Цареградской дороги и воспрепятствования при­бытию турецких подкреплений к крепости Шумле. В августе и в сентябре Мариупольцы при­нимали участие во всех делах вблизи Шумлы, а в октябре, с дивизиею, расположились на зим­ние квартиры в Ромнах и Бузиени. Весною 1829 года Мариупольцы снова участники всех дел около Шумлы, кроме известного дела гусар у Эски-Стамбула, когда Мариупольский полк был в отделе в с. Праводах. Затем вместе с армией полк переходит Балканы и вступает в Адриа­нополь, где 2 сентября был заключен мир.

Едва вернувшись из Турции и став на квар­тиры в Волыни, Мариупольцы вновь двинулись в поход, на этот раз против восставших поляков. В январе 1831 года они вошли в состав отряда ген. Ридигера (в районе Локачи-Бубново-Устилуги, Волынской губ.), имевшего задачу защи­щать наши границы от вторжения польского генерала Дверницкого на Волынь и в Подолию. 6 апреля Мариупольцы приняли участие в деле у Боромлей, когда Ридигер перешел р. Стырь, и 7-го числа у Новоселок, где Дверницкий потер­пел поражение. Были Мариупольцы и во всех других делах до ухода Дверницкого в Австрию. После этого похода полк стоял на квартирах в г. Красноставе, Люблинской губ., в котором был расположен штаб 3-й гусарской дивизии.

В 1833 году гусарские дивизии были упраз­днены, и гусарский фельдмаршала графа Вит­генштейна полк, вместе с Белорусским гусар­ским полком составили 1-ю бригаду 3-й легкой кавалерийской дивизии. 21 марта на гербы и пуговицы присвоен был № 5-й, полк приведен в состав 8 действующих и одного запасного эс­кадронов, для чего к нему присоединен 3-й ди­визион упраздненного Дерптского конно-егерского полка, знаки отличия которого остались за Мариупольцами. Таким образом, 8 серебря­ных труб с надписью «Дерптского конно-егерского полка, 21-го февраля 1816-го года» (полу­ченные Дерптскими конно-егерями за Лейпциг и Ла-Фер-Шампенуаз) поступили в Мариуполь­ский полк.

16 июня 1834 года, по случаю возведения гра­фа П. X. Витгенштейна в княжеское достоин­ство, полк принял наименование — «ГУСАР­СКИЙ ФЕЛЬДМАРШАЛА КНЯЗЯ ВИТГЕН­ШТЕЙНА полк».

В 1837 году Мариупольцы приняли участие в известном Высочайшем смотру у г. Вознесенска, около которого была собрана почти вся ар­мейская регулярная кавалерия. Представлял полк командир его, полковник Василий Дмитриевич Богушевский (из штаб-офицеров Тверско­го драгунского полка).

7 июня 1843 года, по случаю кончины фельд­маршала князя Витгенштейна, полк принял прежнее свое имя «МАРИУПОЛЬСКИЙ ГУ­САРСКИЙ», но уже через три недели, 30 июня, полк получил нового шефа — Гессен-Кассельского принца Фридриха, супруга третьей доче­ри Императора Николая Павловича, Великой княжны Александры Николаевны (1825-1844). Полк стал именоваться — «ГУСАРСКИЙ ПРИНЦА ФРИДРИХА .ГЕССЕН-КАССЕЛЬСКОГО полк».

В Венгерскую кампанию 1849 года Мариу­польцы выступили в поход в составе 3-й легкой кавалерийской дивизии (ею командовал извест­ный кавалерийский генерал — Иван Петрович Оффенберг, впоследствии, с 13 ноября 1861 г. по 15 февраля 1869 года, второй шеф Мариуполь­ского полка), входившей в 3-й корпус генерала Ридигера. 3 июля, при поражении Гергея у Зайцена, Мариупольцы участвовали в атаке на вен­герскую кавалерию у с. Харста. Командовал полком в то время полковник Иван Николаевич Манкошев.

В 1854 году Мариупольцы были назначены в состав армии, действовавшей против турок, и из Минской губ., где была расположена дивизия (район Слоним-Новогрудок-Несвиж), двинулись к берегам Дуная. В ночь с 10 на 11 марта, пе­рейдя из крепости Измаил на остров Чатал, полк принял участие в переправе через Дунай и взятии крепости Тульчи. Командиром полка в то время был полковник Константин Федоро­вич Решетилов.

В 1856 году, 17 апреля, номер полка был из­менен и вместо номера 5-го на гербы и пуговицы был дан № 4-й. 26 июня полк приведен в состав 6 действующих и 2 резервных эскадронов, 18 сентября того же года — в состав четырех дей­ствующих и 2 резервных эскадронов, а 10 мар­та 1857 года к имени полка было прибавлено его старое имя — «Мариупольский» и, таким обра­зом, полк стал называться — «МАРИУПОЛЬ­СКИЙ ГУСАРСКИЙ ПРИНЦА ФРИДРИХА ГЕССЕН-КАССЕЛЬСКОГО полк». В 1858 г. пол­ком командовал полковник барон Александр Карлович фон Тетенборн (сын известного пар­тизана в 1812-1813 гг., генерал-майора барона Фридриха Карла фон Тетенборна). При новом распределении полков по дивизиям полк вошел в состав 2-й легкой кавалерийской дивизии. В 1863 году полк принял участие в военных дей­ствиях против восставших поляков, находясь небольшими частями в различных отрядах и, между прочим, в отряде генерал-лейтенанта Костанды, который действовал в апреле меся­це у м. Коло, а затем — в Оссовских лесах про­тив повстанческих партий Юнга и Оборанского. После этого похода полком командовал полковник Вильгельм Карлович Ольдекоп, который сдал полк (23 апреля 1866 г.) полковнику Ио­сифу Владимировичу Гурко, произведенному в 1867 году в генерал-майоры с оставлением в должности командира полка. В 1868 году И. В. Гурко был зачислен в Свиту, и Мариупольский полк принял в командование флигель-адъютант полковник Гавриил Емельянович Павленков. В это время полк состоял в 4-й кавалерийской ди­визии (с 1864 года). С 25 марта 1864 года полк принял название — 4-Й МАРИУПОЛЬСКИЙ ПРИНЦА ФРИДРИХА ГЕССЕНСКОГО полк», а с 1 июля 1867 г. «ЛАНДГРАФА ФРИДРИХА ГЕССЕНСКОГО».

В Освободительную войну 1877-1878 гг. Ма­риупольцы в составе 4-й кавалерийской диви­зии приняли участие в отражении атаки армии Османа-паши у д. д. Пелишаты и Згалевицы (19 августа), а затем вошли в состав сводного кава­лерийского отряда генерала Крылова, имевше­го задачу прервать пути сообщения турок с осажденной Плевной. Командовал в это время Мариупольцами флигель-адъютант полковник Густав Оттович Штакельберг, принявший полк от полковника Льва Ивановича Филиппова. 8 сентября Мариупольцы участвовали в горячем кавалерийском деле у д. Ракитны, а 19-го, в от­ряде полковника Левизав Менара, способство­вали захвату большого неприятельского продо­вольственного транспорта у д. Радомирца. Отме­тим также лихие действия полка у д. д. Горник и Луковица. После сдачи Плевны один эскадрон Мариупольцев был послан (7 декабря) в поиск из Берковца через проход Св. Николая к Пироту для связи с сербскою армиею. За доблестную службу во время Освободительной войны Ма­риупольскому полку был пожалован Георгиев­ский штандарт с надписью: «ЗА ОТЛИЧИЕ В ТУРЕЦКУЮ ВОЙНУ 1877-1878» с юбилейною Александровскою лентою (Высочайшая грамо­та 28 июля 1878 г.).

Вернувшись в Россию, полк стал на кварти­ры в г. Белостоке. В 1880-х годах, 4-м армейским корпусом, в который входил Мариупольский полк, командовал М. Д. Скобелев. Доблестный генерал любил посещать во время маневров полк, многих офицеров которого он знал лично по минувшей войне.

18 августа 1882 года гусарские полки были обращены в драгунские, и Мариупольский полк принял название — «12-й ДРАГУНСКИЙ ЕГО КОРОЛЕВСКОГО ВЫСОЧЕСТВА ЛАНДГРА­ФА ФРИДРИХА ГЕССЕНСКОГО полк». Вместо синего с золотом доломана Мариупольские гуса­ры одели драгунскую форму: им был дан на во­ротники, обшлага, шапку и околыш фуражки коричневый цвет; прибор остался золотой. В 1884 году умер Ландграф Фридрик Гессенский и полк получает наименование — «12-й ДРАГУН­СКИЙ МАРИУПОЛЬСКИЙ». 25 марта 1891 го­да полку жалуется имя его прежнего шефа фельдмаршала князя П. X. Витгенштейна — «12-й ДРАГУНСКИЙ ГЕНЕРАЛА ФЕЛЬДМАР­ШАЛА КНЯЗЯ ВИТТГЕНШТЕЙНА». В это время полком командовал полковник Павел Адамович Плеве. Впоследствии произведенный в чин генерал-майора он был назначен на долж­ность начальника Николаевского кавалерийско­го училища. Из полка он взял с собой для ко­мандования эскадроном юнкеров в училище ко­мандира 1-го эскадрона ротмистра Василия Ва­сильевича Хмелева. Начальником училища он был с 1895 по 1899 год; впоследствии был коман­дующим 5-ю, а затем 12-ю армиею в Великую войну. 27 января 1893 года П. А. Плеве сдал ко­мандование полком полковнику Дмитрию Вик­торовичу Крыжановскому. Во время его коман­дования, Генерал-Инспектор кавалерии Великий Князь Николай Николаевич делал полку смотр. Во время учения Великий Князь все время по­сылал своего адъютанта к полковнику Крыжа­новскому с разными указаниями. Это очень нер­вировало последнего, который в конце-концов вышел из терпения и крепко выругался. Адъю­танту пришлось оставаться при нем до оконча­ния учения. Великий Князь не реагировал на это, потому что смотром полка остался доволен. В январе 1900 года полк принял полковник Александр Николаевич Горчаков, а затем пол­ковник Фельдман. В 1897 году форма драгун­ских полков была изменена. Мариупольский полк получил на воротники и на тулью фураж­ки белый цвет; прибор стал серебряным. 8 сен­тября 1897 года полк выделил один эскадрон на сформирование 53-го драгунского (ныне 16-го уланского) Новоархангельского полка, 16 июля 1891 года — эскадрон на формирование 48-го драгунского (ныне 15-го гусарского) Украинско­го полка, а 4 декабря 1901 года — один взвод на формирование 55-го (ныне 20-го) драгунского Финляндского полка.

6 декабря 1907 года возродились гусарские полки, и Мариупольский полк именуется «4-м ГУСАРСКИМ МАРИУПОЛЬСКИМ ГЕНЕРАЛФЕЛЬДМАРШАЛА КНЯЗЯ ВИТГЕНШТЕЙНА полком». Свои синие доломаны Мариупольцы одели в 1908 году в командование полком пол­ковника Николая Сергеевича Плаутина. Затем полком командовал полковник Александр Апполинариевич Красовский. Полковник Красовский блестяще обучил полк, — настолько, что его приезжали смотреть боевой ген. Лечицкий с Дальнего Востока и полк. Маннергейм, как зна­токи, и оба остались от полка в восторге. На вой­ну в 1914 году полк выступил с командиром полковником Николаем Васильевичем Кирил­ловым, который был убит осколком гранаты в том же году близ гор. Ариса в Восточной Прус­сии и награжден посмертно орденом св. Георгия 4-й степени. Несколько позднее, при форсировании долговременных проволочных заграждений между бетонными блокгаузами в лесу, был ранен разрывной пулей в сердце корнет Оль­шанский; через год он вернулся снова в полк. В 1915 году, движимая патриотическим чувством только что окончившая гимназию в Витебске Ольга Шидловская, стремясь попасть в ряды действующей армии, испросила разрешения Верховного Главнокомандующего на вступление добровольцем в исторический 4-й гусарский Ма­риупольский полк, в котором в свое время сра­жалась знаменитая Надежда Дурова — корнет Александров. По получении разрешения 11 ию­ля 1915 года она была зачислена в полк добро­вольцем рядового звания в 4-ый эск. ротмистра Новова, под именем Олега Шидловского. С пол­ком она проделала всю кампанию в 1915-1917 гг., участвовала во всех боях полка, была произве­дена в старшие унтер-офицеры и награждена георгиевскою медалью и георгиевским крестом 4-й степени.

Во время войны 1914-17 гг. полк находился на юге северо-западного и северного фронта, принимая участие в боевых действиях в соста­ве 4-й кавалерийской дивизии.

В своих воспоминаниях полковник В. К. Данич отмечает, что в начале войны русская ар­мия, в частности кавалерия и 4-ая кавалерийския дивизия, была недостаточно осведомлена о способах обороны немцев в Восточной Пруссии, где она должна была действовать. Так, еще в апреле месяце 1914 года, Генерального штаба полковник Дорофеев, из штаба 6-го армейского корпуса, в который входила 4-я кавалерийская дивизия (он был раньше старшим адъютантом штаба 4-й кавалерийской дивизии), делал офи­циальный доклад о последних немецких мане­врах, состоявшихся в предвидении войны с Рос­сией и о будущих действиях немцев в ней. Со­гласно этому докладу, в Восточной Пруссии опушки лесов были минированы, объезды мо­стов с обеих сторон, так же как и объезды их через речки затянуты проволокой, — для поме­хи действиям конницы. Все это оказалось не­правильным, так как на самом деле южные и восточные районы имели долговременные за­граждения специального характера, зигзагами, с бетонными блокгаузами на углах, фланкиру­емыми пулеметными гнездами, на юг, восток и запад, вдоль колючих заграждений среди лесов. Об этом нашим частям не сообщалось, так же как и об организованном всюду наблюдении жителями, связанными телефонами, снабжен­ными знаками для измерения расстояния дейст­вия артиллерии и особыми вышками, видимыми с нашей даже границы. Все это связывало дей­ствия всей нашей армии, и не только кавалерии. А наше командование, как оказалось, действо­вало по сведениям о последних маневрах нем­цев, сообщенных по дивизии за месяц до начала воины!? 4-я кавалерийская дивизии тяжело испытала все это на себе. Что делала наша раз­ведка и командование — непонятно!

«Шли серьезные бои армии генерала Ренненкамфа», пишет полковник Данич, «и, види­мо для обороны ее левого фланга, наша диви­зия была брошена на юго-запад Восточной Пруссии в целях произвести угрозу с юга тылу немецких армий, имея целью д. Бялу, занятую пехотой немцев, что подтвердила наша развед­ка. Обойдя по своей границе несколько запад­нее деревни Бяла, где была возможность неко­торого прикрытия лесом, мы с нашим полком в голове пошли в обход этой деревни. Численно­сти немцев в деревне разъезды выяснить не мо­гли, вследствие сильной охраны ее. Наш полк, прикрываясь группой холмов с севера на юг, стал в резервной колонне, имея несколько пра­вее и впереди себя пулеметную команду, заняв­шую позицию сразу за холмами. Командир ко­манды был штабс-ротмистр Невзоров. Началь­ник дивизии, ген. Толпыга, с ординарцем стал левее, для оценки всего положения. Ген. Мар­тынов, наш бригадный, с казачьим полком сразу после перехода границы должен был по прика­зу начальника дивизии первым демонстриро­вать нападение на Бялу с юга лавой всего полка, поддержанного взводом (2 пушки) артиллерии. Драгуны в конном строю обошли нас еще боль­ше на север, лесом, и должны были начать ата­ку после действия нашей артиллерии, ставшей сразу же левее — севернее — шагах в 40 от на­ших шести эскадронов. Все ждали действия ген. Мартынова, но он молчал. Драгуны красиво вы­скочили из-за кустов и галопом, построившись в разомкнутую резервную колонну, пошли в об­ход с севера дер. Бялы. Я с восторгом глядел на эту блестящую картину. Немецкая артиллерия открыла огонь по драгунам, но все были пере­леты за ними. Начальник дивизии приказал нашей артиллерии прикрыть драгун огнем, а пулеметчикам велел открыть огонь по восточ­ной опушке Бялы. Все были изрядно напряже­ны, но ген. Мартынов все молчал, лишь позднее взвод артиллерии открыл огонь по дер. Бяла, но было уже поздно. Драгуны ловко выверну­лись севернее и прошли за нами лесом. Немцы перенесли огонь на артиллерию и сразу уничто­жили, кроме 2 пушек, нашу артиллерию вдре­безги. Люди крайнего нашего 1-го эскадрона бросились с ротм. Нововым спасать тела разби­тых орудий. Я увидел, что перелеты пехотной стрельбы немцев в нашем эскадроне бьют все по головам сидящих на конях и дал команду лечь на шеи коней и лег сам. Поражения пре­кратились сразу. Тогда я крикнул Новову, — что ты делаешь? Ведь тела орудий все равно унести не можешь! Он одумался и отозвал лю­дей. Драгуны успели уйти за нами, затем сня­лась пулеметная команда и наш полк назначен был прикрывать отход. К этому времени немец­кая пехота стала наступать цепями на бывшую позицию пулеметчиков. Нашему 3-му эскадрону приказано спешиться и задерживать ее огнем. Остальные, подбирая раненых, ушли вслед за драгунами, как и сам начальник дивизии. Най­дя на холмах удобную позицию, я открыл при­цельный огонь и хорошо задержал немцев, на­блюдая гусар своих, говоря им стрелять толком, не торопясь, и поправляя их… Уходя из боя по­следним, я подобрал нескольких раненых ар­тиллеристов и своих гусар, забрав из ближай­шего села подводы, — между ними штабс-рот­мистра Леонтия Яновского с оторванной челю­стью, которого несли гусары на руках. Вскоре мой взводный, следивший за дозорными, увидал выходящих из деревни Вялы два немецких эс­кадрона, очевидно извещенных из ближайшей деревни телефоном о нашем отходе и пытав­шихся помешать нашему отходу из Пруссии. Шагах в ста от границы я увидел командира 2-го эскадрона Григорова, стоящего у опушки леса со спешенным эскадроном. Подъехав, я сказал ему: «Что ты делаешь, Сергей Григорье­вич? За мной уже идут 2 эскадрона немцев и вас перебьют!» Он, спешно подтянув подпруги, посадил кое-как эскадрон и галопом пошел за мной. Корнет Пашкевич не мог вскочить на ло­шадь, — у него оказалась слабо подтянутая под­пруга, — его взводный унтер-офицер буквально схватил его за шиворот, поднял на свою лошадь и спас его. Оглянувшись я увидел на месте 2-го эскадрона немцев, расправляющихся с оставши­мися еще там нашими людьми, которых немцы кололи пиками и рубили. Так как мы останови­лись и начали поворачиваться, немцы стали удирать за свою — нашу границу. Мы, подож­дав отставших людей 2-го эскадрона, увидали фельдшера и еще одного гусара, которых коло­ли и рубили немцы, чего видимо не умели де­лать! У колотого пикой фельдшера ран не на­шли, а лишь 4-6 синих точек на спине, а у дру­гого рубленого гусара — на плечах и спине по­лосы как от ударов бича, и мы все хохотали, узнав, что пики и сабли немцев не были остры­ми как наши. Последним подъехал взводный унтер-офицер, которого немец обхватил за шею, видно желая захватить его в плен. Но умный наш унтер, дав шпоры коню, поскакал галопом, направив коня правее одного дерева и оставив таким образом левее немца, который мордой въехал в здоровую сосну, чуть не свалившись с коня. Мы успели еще увидеть этого немца, пе­ресекавшего границу и державшегося за свою поганую морду! Спустя час мы догнали свой полк и этот последний эпизод вызвал много сме­ха и дошел даже до начальника дивизии, что несколько хотя бы скрасило нашу неудачную затею. Конница немцев окончательно потеря­ла какой-бы то ни было авторитет у нас. Во­обще мы очень редко видели немецкую конни­цу, больше лазая по проволочным заграждени­ям и встречая организованный отпор населе­ния».

Весной 1915 года командир бригады, Гене­рального штаба генерал Мартынов, решил ата­ковать село Вилленберг в южной части Восточ­ной Пруссии, находившееся на западной гра­нице района действий 4-й кавалерийской диви­зии. Согласно полученному приказу, 3-й эска­дрон в пешем строю атаковал село Вилленберг, чтобы отвлечь внимание немцев, а 5-й эскадрон Мариупольцев, построив фронт, как на учении, атаковал Вилленберг, имея на фланге команди­ра бригады ген. Мартынова. Немцы подпустили атакующих на половину пути к селу, укреплен­ному, как оказалось, проволочными загражде­ниями, открыли огонь и отбили атаку, нанеся

5-му и 3-му эскадронам потери. Это не помеша­ло штабс-ротмистру Высоцкому вынести ранен­ного в ногу генерала Мартынова и нескольких других раненых. Командир бригады получил золотое оружие, а командир эскадрона и штабс-ротмистр Высоцкий награждены были орденом св. Владимира. Участник пешей атаки этого се­ла полковник В. К. Данич вспоминает, что слу­чайно встретил потом в Германии немецкого пе­хотного офицера, оказавшегося командиром ро­ты, которую 5-й эскадрон атаковал под Вилленбергом. Этот немецкий офицер восхищался кра­сотой и стройностью атаки Мариупольцев, про­изведшей огромное впечатление на немцев, ко­торые удивлялись удали и храбрости русских гусар.

28 марта 1915 года полку повелено было име­новаться «4-м ГУСАРСКИМ МАРИУПОЛЬ­СКИМ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТЫ ПЕ­ТРОВНЫ полком». После полковника Кирил­лова временно командовал полком Влацлав Иванович Стегман, от которого принял в коман­дование полк полковник Африкан Петрович Богаевский, впоследствии атаман Донского Вой­ска. Позднее полк был переброшен к северу Се­верного фронта.

17 июля 1915 года вернулся в полк, после бо­лезни, командир полка полковник В. П. Чеснаков, принявший полк от полковника Богаевского. 18 июля разъездами Мариупольцев было об­наружено передвижение немецких партий на север, по большой дороге через с. Константино­ве близ реки Муши. Полковник Чеснаков при­казал сторожевому охранению войти в сопри­косновение с ними. Штабс-ротмистр. А. Булацель с 6-м эскадроном ротмистра Белевцова вы­полнил этот приказ, атаковав втянувшихся в се­ло Константиново немцев, но прикрытие обоза, — около роты пехоты, — оказало сильное со­противление, укрывшись в домах и канавах.

6-му эскадрону пришлось спешиться для боя. Вскоре на поддержку прибыл 5-й эскадрон.

1-й ряд: кор. Вадбольский, пор. Шперлинг, Гордеев-Зарецкий, Михайлов I, кор. Чарныш, Зенович, Строев Бокщанин, 2-й ряд: шт. рот. Высоцкий, пор. Кистер шт. рот. Яновский 1-й и 2-й, рот. Палицкий, пор. Альшанский, рот. Новов, пор. Олиференко, Лапин, шт. рот Кублицкий, докт. Деев, кор. Мишкевич-Жолток, шт рот. Козубский, кор. Пригора, 3-й ряд — сидят: под­пол. Белевцов, протоиерей Бакуревич, полк. Ульянов, Петерсон (к-р полка), ген. майор барон Будберг (к-р 2-й бриг. 4-й кав. див.), подпол. Чулков, рот. Вольский, шт. рот. Сухин, пор. Михайлов 2-й, 4-й ряд сидят на земле: кор. Карганов, Оссовский, шт. рот. Яндаловский (адьют.), подпол. Романович, кор. Рудичев, 5-й ряд — лежат на земле: кор. Данич, Серов, Золотухин, Кухарский, Праведников, Эйхгорн, Горбашев.

Бой был закончен и обоз захвачен. Часть при­крытия была перебита, а 40 человек взято в плен, но штабс-ротмистр А. Булацель был смер­тельно ранен и вскоре скончался; посмертно он был награжден орденом св. Георгия 4-й степени.

В середине 1915 года, во время длительного летнего отступления армии и переброски полка в Латвию для задержки прорыва немцев, Мари­упольский полк переправлялся у селения Бергхоф через реку Двину по обстреливаемому нем­цами понтонному мосту. Трубачи играли вальс «Все для тебя», с тех пор называемый Мариупольцами в память этого события «Бергхофским вальсом». Переправа прошла успешно, бла­годаря стойкости и самопожертвованию прапор­щика Каринковского, который с 4-м взводом 2-го эскадрона сдерживал наступающую на мост германскую пехоту. Почти весь взвод погиб. За дело у дер. Бергхоф 13 августа прапорщик Каринковский, считавшийся убитым (но на самом деле попавший тяжело-раненым в плен), награ­жден был орденом св. Георгия 4-й степени и все гусары этого взвода были представлены к Георгиевским крестам (приказ по полку от 19 августа 1915 года). В 1917 году прапорщик Каринковский вернулся из плена инвалидом, без ноги, но, произведенный в корнеты, был зачи­слен во 2-й эскадрон и нес строевую службу на­равне со всеми. Старший унтер-офицер Волков из взвода прапорщика Каринковского спасся тем, что бросился вдоль лежащих в цепи нем­цев, чем избавился от обстрела и, использовав складки местности, доскакал до реки Двины, прыгнул с конем в нее и, благополучно переп­лыв ее, присоединился к полку.

Осенью 1915 года дивизия состояла в корпус­ном резерве севернее предмостного укрепления Икскюль и в конце ноября отошла в армейский резерв. До февраля 1916 года Мариупольский полк стоял в местечке Сиггунд, а за тем был пе­редвинут опять ближе к Икскюлю в распоряже­ние армейского корпуса. В самом начале мая ди­визия снова отошла в армейский резерв и прод­винулась к северу в направлении на ст. Зегевальд, а Мариупольский полк расположился в районе Лембург-Вальденроде. В половине июля дивизия была переброшена ночными перехода­ми в г. Ригу, где вошла в состав кавалерийского корпуса генерала Орановского (1-я, 2-я, 4-я и 5-я кав. дивизии). Полк разместился в рижском предместье Торенсберг. Корпус должен был участвовать в большом наступлении, целью ко­торого был прорыв германского фронта нашей пехотой и использование успеха набегом кава­лерии на Митаву. Но прорвать фронт пехоте не удалось, и собранный в лесах южнее Риги кор­пус вернулся на прежние квартиры.

В половине августа 1916 года 4-я кавалерий­ская дивизия была переброшена на восток в Ви­тебскую губернию, в район Креславки, а в ок­тябре перешла в район Крейцбурга, где смени­ла 14-ю кавалерийскую дивизию на Якобштадском предмостном укреплении и несла службу в окопах в течение 8 месяцев до смены ее пе­хотой.

Начиная с августа 1917 года, когда против­нику удалось во многих местах переправиться через Двину и проникнуть в тыл нашего разру­шенного фронта, кончилась позиционная обо­рона и начался период подвижной маневренной войны, в которой полк то нес службу стороже­вого охранения на участках, покинутых пехо­той, то вел разведку, рассылая разъезды в раз­ных направлениях.

Полковник Януш Эмануилович Бокщанин так описывает один пример деятельности наших разъездов: «В сентябре разъезд поручика Се­рова (от 4-го эскадрона) был окружен и выбит германским разъездом, о чем сообщил спасший­ся коневодный. Тотчас же я был выслан с но­вым разъездом, но дойдя до места схватки, от­даленного около 12 верст, я спустя несколько часов нашел только тела двух убитых гусар, а от местного жителя узнал, что поручик Серов и несколько гусар, все тяжело раненные, были вывезены немцами на подводе в направлении де­ревни, занятой германской кавалерией. Не дой­дя до этой деревни, я наткнулся на заставу с пулеметом, который своим огнем поднял трево­гу в деревне, откуда навстречу мне начали вы­скакивать всадники. Ночь наступала, и после короткой перестрелки я вернулся в полк, похо­ронив на обратном пути убитых гусар. Где это было не помню (Пор. Серов вернулся из плена в Добровольческую Армию). Несколько дней спустя я был в разъезде штабс-ротмистра Гордеева, в составе одного взвода (от 2-го или мо­жет быть 3-го эск.) и полувзвода 4-го эск., к ко­торому присоединился еще заблудившийся ун­тер-офицерский разъезд драгун. Застигнув врасплох эскадрон 6-го драгунского Ганновер­ского полка в маршевой колонне, мы атаковали его в конном строю лавой, разогнали и пресле­довали бежавших немцев до опушки леса, за­рубив нескольких, в том числе лейтенанта, взя­ли в плен 6 драгун и захватили десяток лоша­дей. За эту, кажется последнюю в полку кон­ную атаку штабс-ротмистр Гордеев и я получи­ли очередные награды». — Хотя это и была по­следняя атака Мариупольцев, но полк продол­жал оставаться в соприкосновении с противни­ком.

Несмотря на наступивший полный развал на фронте и в тылу, Мариупольский полк оставал­ся в прекрасном состоянии и не раз получал приказание вернуть пехоту на позиции.

В декабре 1917 года Мариупольский полк на­ходился в г. Верро; отсюда он распылился и Ма­риупольские офицеры стали разными путями пробираться в Добровольческую Армию. Была попытка спасти полковой штандарт. Поручик Я. Э. Бокщанин, уезжая в Польшу, снял его с древка и хотел провезти в Польшу. В дороге он узнал, что на границе большевики всех обыски­вают и даже раздевают до-гола. Он вернулся с дороги обратно в г. Псков и сдал штандарт ко­мандиру полка Генерального штаба полковни­ку Прокоповичу. Дальнейшая судьба штандарта неизвестна.

26 августа 1919 года, согласно приказу ата­мана Войска Донского, генерал-лейтенанта А. П. Богаевского, бывшего командира полка, в Стрельцовке, Донской области, было приступлено к формированию полка (одновременно с Чу­гуевскими уланами и Клястицкими гусарами). В июне 1920 года в д. Софиевке (Крым) полк был переформирован в дивизион, который вошел в состав 4-го кавалерийского полка 5-м и 6-м эс­кадронами. В ночь с 31 октября на 1 ноября он грузился на пароход «Русь» и 8-го числа при­был в Галлиполи. 12 ноября дивизион перефор­мирован в 5-й эскадрон 3-го кавалерийского полка ген. Барбовича и летом 1921 года, погру­зившись на пароход «Керасунд», прибыл в Са­лоники, а оттуда, через Гевегли, в Сербию, где и поступил на службу в пограничную стражу на итальянской границе, под командою полковни­ка Новова. Полковник Новов умер во Франции поздней.

В скобе штандарта Мариупольского гусар­ского полка: вензель Императрицы Елисаветы Петровны и Екатерины II и Императора Алек­сандра I и надписи: «1748, Бахмутский каза­чий, 1776, Полтавский пикинерный и 1806, Дерптский драгунский полки» ; «за отличие в Ту­рецкую войну 1877-78 гг.», «1884, 12-го драгун­ского Мариупольского полка».

Печатной истории Мариупольского полка не существует. Таковая начала составляться в 1908 году, но из-за начавшейся войны 1914 г. издана не была.

Настоящая статья составлена не по архив­ным материалам, а по существующим печатным трудам. Основой этой статьи является заметка, написанная Ю. А. Топорковым к двухсотлетне­му юбилею полка (1748-1948) и дополненная те­перь другими проверенными данными из раз­личных печатных источников, собранными кор­нетом И. Рубах, и сведениями, сообщенными офицерами Мариупольцами, собранными Кор­нетом А. Стацевич.

По поручению полкового объединения, составил Корнет Л. Шишков

В 1960 году, Полковым Объединением и се­мьями Мариупольских гусар, в храме Св. Сера­фима Саровского в г. Sea-Cliff в САСШ, в мо­литвенную память о Державном Шефе полка, была установлена икона Св. Елисаветы, с полко­вым знаком и серебряной доской с надписью: «В память Государыни Императрицы Елисаве­ты Петровны, Державной Основательницы и Шефа 4-го гусарского Мариупольского полка и всех офицеров и гусар Мариупольцев за Веру, Царя и Отечество на многих полях брани живот свой положивших, в смуте убиенных и в мире скончавшихся». Перед иконой сооружена худо­жественной работы лампада из полковых вензе­лей.

Центр полкового Объединения находится в Сан Франциско, Калифорния. США. Возглавля­ет объединение старейший Мариуполец полков­ник В. К. Данич.

Л. Ш.