ВОЕННАЯ БЫЛЬ

В начале Московской улицы, на границе между Печерском и Липками находятся Ни­кольские казармы, имеющие сквозные арки для проезда экипажей. Своим фасадом ка­зармы смотрят на Московскую улицу, а тыль­ной стороной они обращены к Днепру. Если смотреть на фасад казарм, то от левого их конца до арки был расквартирован 6-й понтон­ный батальон, первая рота — в первом, по-русски, этаже, а во втором этаже — вторая рота. Правее арки располагались роты 5-го понтонного батальона, но самая правая часть казарм с отдельным боковым входом была от­ведена под 3-ю роту этого батальона (5-й пон­тонный батальон был трехротного состава), занимавшую два этажа. От помещения дру­гих рот казарма 3-й роты отделялась капи­тальной стеной и в этажах и в подвальном по­мещении. Все эти подвальные помещения бы­ли отведены под умывалки, уборные, цейх­гаузы, кухни и столовые, а также и карцера.

В одно на редкость ясное утро ноября ме­сяца во всех ротах происходили занятия по расписанию: на плацу перед казармами — строевые занятия 3-й роты 5-го батальона, в казарме 1-й роты шло обучение новобранцев приемам гребли, для чего ставился понтон, на котором и производились все манипуля­ции, необходимые на воде. Старослужащие солдаты, второго, третьего и четвертого го­дов службы, занимались словесностью или сборкой и разборкой винтовок, а те, которые были назначены в этот день в городской ка­раул, повторяли устав гарнизонной службы.

Все было в порядке и шло, как идут за­веденные часы. В 1-й роте ниходились ротный командир капитан Шнейвас, из юнкеров Пав­ловского военного училища, и младшие офи­церы: поручик С. — командир 1-й полуроты и подпоручик 3. — командир 2-й полуроты.

Около 10 часов утра из ротной канцелярии выбегает ротный писарь и докладывает коман­диру роты:

— Ваше Высокоблагородие, вас к телефо­ну вызывают из штаба батальона!

Штаб батальона помещался в доме № 48 по Московской улице, в расстоянии 1½-2 верст от казарм.

Через несколько минут командир роты вы­ходит из канцелярии и совершенно спокойно отдает приказание:

— Рота — в ружье! Поручик С. — распре­делить всех старослужащих по окнам (их в роте восемь), в два яруса у каждого окна. Подпоручик З. — отвести всех новобранцев в подвал и не выпускать оттуда и затем пе­редать командирам 2-й и 3-й рот приказание командира батальона убрать людей в роты и быть наготове, оставаясь до прибытия коман­дира батальона в распоряжении командира 1-й роты. Исполнив это, — вернуться к своей полу­роте!

— Немедленно выдать старослужащим по три обоймы боевых патронов и доставить мне ре­вольвер. Винтовки зарядить. Стрельба — по моей команде и перый выстрел — вверх!

Шельдфебель — при мне, револьвером, кап­тенармус — в цейхгаузе, и никого туда не допу­скать!

Моим заместителем — поручик С.

Ждем… Нервы у всех напряжены… Коман­дир роты и фельдфебель с дневальным по роте — у входных ворот в казармы, револь­верные кобуры отстегнуты.

Часы в казарме бьют половину одиннад­цатого, и в это время мы увидели через окна, как перед казармой появилась толпа под ко­мандой унтер-офицера, в шинели внакидку и с красным флагом в руках.

Он останавливает свою банду у загород­ки нашего плаца, а сам направляется к на­шему командиру роты, но уже без флага, ко­торый он оставил какому-то солдату из со­провождавшей его толпы. Как потом мы узна­ли, унтер-офицер обратился к капитану Шнейвас со словами:

— Не препятствуйте нам, выдайте патро­ны добровольно, а не то я прикажу взять их силой, нас ведь больше! А солдат ваших, на­ших товарищей, не держите в казарме, теперь — свобода! А ты, «Косяк», — обратился он к нашему сверхсрочному фельдфебелю, с дву­мя шевронами на левом рукаве, — брось, не держись за свою пищаль!

Услышав ответ командира роты: «Стань, с. с., смирно! Никаких патронов ты не уви­дишь! Арестовать его!» — унтер-офицер схва­тил капитана Шнейваса за горло, но капи­тан Шнейвас, выхватив револьвер, выстрелил ему в голову, а фельдфебель одновременно выстрелил унтер-офицеру в грудь.

Услышав стрельбу и видя упавшего сво­его вожака, стоявшие невдалеке мятежники кинулись было бежать, но, едва только по­вернувшись, увидели перед собой выходящую на площадь перед казармой роту 168-го пе­хотного Миргородского полка, перестраиваю­щуюся из взводной колонны в развернутый строй в одну шеренгу, с винтовками на ру­ку. В это же время со стороны Липок пока­залась сотня 1-го Уральского казачьего пол­ка, а из наших казарм вышли 1-я рота 6-го понтонного батальона и наша 1-я рота 5-го батальона.

Взятые в кольцо мятежники были все тут же арестованы и разоружены, и отобранное оружие было снесено в казарму 5-го понтон­ного батальона впредь до передачи по при­надлежности, в 5-й саперный батальон, к со­ставу которого принадлежали бунтари. После краткого совещания между прибывшими на место начальником гарнизона, комендантом города, генералом Медером с командирами 5-го понтонного и 5-го саперного батальонов все арестованные были разбиты на группы и отведены по местам заключения: при комен­дантском управлении, в военную тюрьму («Ко­сой капонир») и в арестанскую роту (Бибиковский бульвар).

Так как время приближалось к 12 часам дня, когда рабочие расположенных вблизи ма­стерских Киевского арсенала выходили на обеденный перерыв, комендант города генерал Медер приказал прибывшему наряду полиции не допускать никаких сборищ.

На убитом унтер-офицере, чей труп был полицией отправлен в морг, были найдены прокламации «Бунда», призывавшие к всеоб­щему восстанию.

Все закончилось к 12 часам дня. Назна­ченные в караул отправились на развод ка­раулов, роты пообедали и отдохнули поло­женное время после чего приступили к очеред­ным занятиям.

Некоторые из участников восстания бы­ли затем приговорены судом к каторжным работам, другие посажены в военную тюрь­му («Косой капонир» в Киеве) или отправле­ны в дисциплинарный батальон, а несколь­ко солдат, случайно попавших в эту кашу («несознательный элемент», выражаясь на революционном жаргоне), были переведены на службу в пехоту «без права на повышение в званиях и с отметкой в документах».

«Всколыхнувшееся море» успокоилось до июля 1907 года, когда взбунтовался в своих лагерях («Зверинец» у г. Киева) в полном составе 21-й саперный батальон.

«За подавление бунта» капитан Шнейвас был произведен в подполковники с назначе­нием помощником командира 2-го Туркестан­ского саперного батальона в Ташкенте. Пору­чик С. был награжден орденом св. Анны 3-й степени (орден св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом был им получен в русско-японскую войну), а подпоручик З. (выпуска 1905 года из Николаевского инженерного учи­лища) — орденом св. Станислава 3-й степени. Извлек из воспоминаний о событиях, пе­режитых в давно прошедшее время, при­нимавший участие в подавлении бунта тог­да — поручик, а ныне полковник

К. Сазонов

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Голосовать

(2 votes, average: 5.00 out of 5)

 Loading ...

Утилизация отходов производства Книга утилизация отходов производства. atom-ooo.ru

Похожие статьи:

• Братские могилы Симбирцев. – В.Н. Лукин
• Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
• 13-й пехотный Белозерский Генерал-фельдмаршала кн. Волконского полк в гражданскую войну. – И. Горяйнов
• «Гебен» был на русских минах 16 октября 1914 года. – А. Н. Пестов
• Рота Его Высочества Морского Наследника Цесаревича кадетского корпуса. – Б. А. Щепинский
• ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ ВЫСОЧАЙШАЯ ГРАМОТА
• 24-й пехотный Симбирский генерала Неверовского полк. – В. Е. Павлов
• Штабс-капитан В. Д. Парфенов. – Анатолий Векслер
• Роковая ночь в Зимнем Дворце. – Полк. Данильченко