Опять Псков, после двух лет артиллерийского училища и года войны. Он все тот же. Та же безконечно длинная Сергиевская улица тянется от вокзала на несколько верст. Сначала идут незатейливые домики, заборы, отдельные деревья. Но вот выезд на прямую шоссейную дорогу: казармы Иркутского полка, дальше решетки на окнах тюрьмы и, наконец, более живая часть города с городским садом справа и реальным училищем – напротив. Все знакомо – каждый дом, каждый угол напоминает о проведенных в этом городе годах. Идущие люди кажутся все знакомыми и невольно заглядываешь в их лица.
Сколько сказочных переживаний, сколько горя и радостей, прошло среди всех этих знакомых, деревьев, домов, стен и башен. Вспоминаются ежедневные прогулки с мыслями, переносящими во времена Великого Пскова и Новгорода и каждый удар колокола вызывает новые и новые картины. И Вече, и кулачные бои на реке Пскове, и прекрасные псковинятки живо рисуются в воображении нынешнего молодого офицера, как несколько лет назад – в голове юнца-кадета.
Но вот, вот сейчас, за этим садом встает бело-кремовое массивное здание корпуса, где прошли отроческие годы, где из подростка сделался юношей и мужчиной. Сердце усиленно бьется. Соскакиваешь с извозчика и быстро входишь через калитку, широко распахиваемую сторожем, на большой плац.
Как на мед пчелы, маленькие и большие кадеты бегут навстречу. Точно искра пролетела по плацу, – одни, увлеченные игрою в подстенок, кадеты не обращают внимания. Только при входе в главный подъезд, толпа понемногу разсеивается и, с более близкими кадетами, проталкиваешься в здание корпуса. Бородатый швейцар с сияющей улыбкой, берет шинель. Звеня шпорами, поднимаешься в первую роту, гда прошли последние два года перед училищем.
Ротный командир – Масино – этот образец выдержки и спокойствия и кумир старших кадет – на чьем лице редко можно было увидеть улыбку, приветливо улыбается и приглашает в дежурную комнату. Предлагая сесть на мягкий диван, таким недоступным казавшийся три года назад.
Но вот опять окружают тебя толпой кадеты. Какими прекрасными глазами они заглядывают тебе в глаза, с какой неподдельной радостью дотрагиваются до тебя, до твоей одежды. Уважение, гордость за тебя написана на их лицах. Ведь он – наш, наш. Больше всего их интересует, конечно, война, окопы, стрельба из орудий.
Звонок. Все строятся и идут на завтрак. Место для гостей, юнкеров и офицеров тоже в общем строю. Сколько щума и приветливых выкриков внизу, при проходе щвейцарской, где встречались две роты, идущие в разные столовые. Молодые корнеты, артиллерийские и пехотные подпоручики и юнкера различных училищ выделяются красочными пятнами среди кадет. Восклицания, улыбки малышей, уже сидящих за столами мимо которых проходила первая рота. Родная семья…
Одним из наиболее ярких впечатлений были корпусные балы, уде накануне которых съезжались бывшие воспитанники Корпуса. Живо вспомнился выпускной бал собственного выпуска. Оба крыла верхнего этажа светятся огнями. Два зимних сада с буфетами и десяток гостиных из классов, обставленных мебелью воспитателей, ротных командиров, преподавателей а иногда даже и ротных и знакомых кадет. В каждом зале по духовому оркестру – в одном Иркутского или Омского полков, а в другом духовых кадетских оркестром, то первой, то второй роты. Бал открывала молодая и интересная супруга директора, с которой мне, как одному из шести дирижеров, довелось несколько раз танцевать.
Помню, как сердце ныло в, казалось, безконечном ожидании моей «Н», поднимавшейся по широкой круговой лестнице в зал второй роты. Не знаю, я ли распорядился сыграть вальс «Березка» или догадался мой приятель, – но я был на седьмом небе, когда мы закружились под звуки этого чудесного вальса. Боюсь – своими обязанностями дирижера я на этот раз пренебрег, но как было их не забыть возле той, кого я любил уже целый год? Только когда кто-то из воспитателей сказал мне, что сейчас будет мазурка и я с Цивинским должен дирижировать, я вернулся на землю и, пригласив золотистую блондинку, повел ее в па мазурки, громко дирижируя. Приглашенные барышни и дамы у нас не сидели – каждый кадет был обязан хоть раз потанцевать с каждой своей знакомой.
Рядом с залами наши классы, превращенные на вечер бала в гостиные разных стилей, позволяли не особенно любящим танцы пользоваться комфортом мягкой мебели, играми и полакомится сладостями, которые малыши первых классов подносили гостям.
После бала старшие кадеты с особым нетерпением ждут воскресенья. – Приятно встретиться со знакомыми гимназистками, танцевавшими на вечере и поделиться впечатлениями. Обыкновенно одноклассники знали, кто к какой из гимназисток неравнодушен, и, гуляя по плацу, кричали, если она проходила: такой-то такая-то идет, иногда добавляя – «эй живее, марафонским бегом». Но увидеться с ней в отпуску, на свободе, – это совсем другое дело. Часто, дойдя с нею до реки Великой, мы брали легкую лодочку и неслись к Мирожскому монастырю. Солнечные лучи и тепло, исходящее невидимыми нитями от нашей визави, подбадривало и без того тренированные мышцы, рельефно выступавшие на руках и груди под обтянутыми белыми гимнастерками. Смех и изредка женские восклицания в серебристых брызгах от весел радужно разносились по реке.
Приближался вечер и к главной пристани неслись обратно легкие лодочки с возвращающейся молодежью, соревнуясь в быстроте и легкости управления.
К 9 часам по всем улицам города виднелись белые гимнастерки, почти бегом спешащие к обоим воротам корпуса. Жаль минут, так хорошо проведенных на реке, в садах и у знакомых, но боязнь опозданий, грозящих лишением в следующее воскресенье отпуска, гонит юнцов, будто на крыльях. Осень проходит быстро и начинается зима со снежками, катаньем с корпусных гор и на коньках. Ледяными горами пользовались почти исключительно кадеты, но иногда по субботам вечером более отчаянные гимназистки забегали на горку, на зеленом плацу – и вот где было смеха, радости, особенно воспитанникам последних двух классов. Часто на этом плацу талантливые скульпторы из кадет лепили чем-либо характерных и нелюбимых классных дам из коричневой гимназии, визави, а иногда и собственных преподавателей. Помню однажды вечером кадеты подглядели, как один из последних дубасил палкой снежную фигуру, похожую на него.
Особенно интересны были прогулки с воспитателями по окрестностям Пскова. Ни мороз, ни дальность разстояния не удерживали нас, а некоторые из кадет даже не шли по воскресеньям к знакомым или родным, лишь бы пойти в такой дальний поход. Покосившиеся часовенки, церкви XVI и XVII столетий, развалины стен, подземные ходы, все живо интересовало и захватывало. Большую роль, конечно, в интересе таких экспедиций играл руководитель – офицер-воспитатель. У нас в классе был высокообразованный и культурный человек – штабс-капитан Обух. Не знаю, какой учебное заведение он окончил; кажется, был в Юридической Академии, главное – очень много путешествовал. Ярко и красочно он нам разсказывал о Русско-японской войне, участником которой он был, о нравах и жизни китайцев, японцев и корейцев. На прогулках его описание псковичей с их бытом XVI и XVII столетиях оживляли развалины. Древние церкви в снегу, маленькие сторожки и отдельные часовни и колоколенки начинали жить при его пояснениях.
Не безынтересными днями была масленичная неделя в Пскове. На большой площади между рекой Великой, собором и главной улицей, бывала в эти дни ярмарка с каруселями, рядом лотков, восточными сладостями, пестрой мануфактурой и толпой псковичей и псковитянок. Весело было в эти дни покататься на маленьких саночках, под звон бубенцов, среди шныряющих мальчишек, переваливающихся баб и здоровенных правнуков кулачных бойцов.
М.А. ЗАЙЦЕВ.
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Рота Его Высочества Морского Наследника Цесаревича кадетского корпуса. – Б. А. Щепинский
- Н А Ш С Т Я Г
- Письма в Редакцию. (№111)
- ХРОНИКА ЖИЗНИ ОБЪЕДИНЕНИЯ.
- КАДЕТСКИЕ КОРПУСА
- ВОСПОМИНАНИЯ ВОСПИТАТЕЛЯ О ПЕРВОМ КАДЕТСКОМ КОРПУСЕ – Н.ДОННЕР
- Письма в Редакцию (№118)
- ВОСПОМИНАНИЯ ВОСПИТАТЕЛЯ О ПЕРВОМ КАД. КОРПУСЕ Продолжение. – Н.ДОННЕР.
- Библиотека Первого Кадетского корпуса
Loading ...