1. Телефонисты
Во время великой войны 1914 года незаметными тружениками — героями были наши телефонисты. Артиллерийский огонь часто перебивал провода, и в самый разгар боя они должны были их чинить, вылезая из окопа и идя под огнем по проводу.
Помню, во время одного из боев телефон с батальоном перестал работать. Обычно при аппарате бывало три телефониста. Один из них поднимается и уходит для исправления линии. Он долго не возвращается, и связи с батальоном все нет. Тогда идет второй телефонист и вскоре возвращается раненый, не починив провода, и с печальной вестью о гибели первого телефониста. Я сижу мрачный, у меня не хватает сил отдать приказание третьему, но он сам поднимается и спокойно говорит мне: «Ваше Высокоблагородие, я пойду». «Ну, с Богом! Иди, дорогой!» Я остаюсь у телефона и жду. Наконец слышу веселый голос: «Связь с батальоном восстановлена! Возвращаюсь».
При продвижении вперед телефонисты тянули за ротой линию, которая, как правило, часто рвалась от сильного огня, и они должны были так же часто ее исправлять. При отступлении же на их обязанности лежало сматывать провода для их экономии. Немцы зарывали свои провода в землю, сокращая этим перерывы связи, а при отступлении просто их бросали.
Работа телефонистов была всегда тяжелая и неблагодарная.
В бою у дер. Крупе два телефониста погибли при взрыве, оставшись в землянке и дав офицерам возможность выскочить, хотя сами они находились у самого выхода. Во время сидения в окопах сближаешься с ними, слушаешь их рассказы о жизни в деревне и также все полковые сплетни, так как телефонисты всегда были в курсе всех дел. Иногда ночью дремлешь и сквозь дремоту слышишь гудки телефона: «гу-гу» и фразы — «Поверочка!» «Ротный?» «Спит». «А что, пищю привезли?» «По такой погоде и за пищей не пойдешь». Пауза, а потом — «А что слышно насчет замирения?» Как часто приходилось слышать этот простой вопрос, в котором у гренадер крылось столько надежд: «Ваше Высокоблагородие, а скоро замирение выйдет?»
Иногда бывали и комические случаи. Телефонист вызывает соседей, Финляндцев, по телефонному коду, который был введен в 1916 году для соблюдения секрета телефонных разговоров: «304?… 304?…» Ответа нет… «Финляндцы, черти, что вы оглохли что ли?»
Новый 1917 год полку удалось встретить в дивизионном резерве в лесу, вернее — во пнях, так как от леса ничего не оставалось. Там были очень хорошие землянки и большая чудная землянка для офицерского собрания, — прямо целые хоромы, с каминами и даже с эстрадой для музыкантов. Перед Новым Годом командир запасного батальона полковник Корганов сделал нам сюрприз. Всеми любимый Дмитрий Адамович Корганов был тяжело ранен и по инвалидности не мог вернуться в строй полка, чем очень тяготился. Все его мысли и все заботы были всегда о полке. Зная, какое удовольствие это доставит офицерам, он прислал нам гренадера Гулеско с четырьмя музыкантами на встречу Нового Года. Оркестр Гулеско при мобилизации румынской армии был зачислен в наш запасный батальон. За время пребывания в полку гренадер Гулеско был даже произведен в ефрейторы.
Штаб дивизии одолжил нам рояль, и мы отдыхали под звуки румынского оркестра. Конечно, каждый день бывали у нас гости из других полков, нельзя же было пропустить случай послушать Гулеско на позиции! Новый Год встретили особенно торжественно и весело. Чередовались «чарочки» под любимую арию каждого офицера, да еще в исполнении Гулеско.
В самый разгар веселья нас выручили все те же телефонисты: по «телефонной почте» было передано, что в 5 часов утра Главнокомандующий фронтом генерал Брусилов вызовет полк по тревоге. Пришлось прекратить веселье и спешно расходиться по ротам, будить гренадер и готовить их к «неожиданной» тревоге.
Я примчался к себе в землянку, отдал необходимые распоряжения подпрапорщику, а чтобы самому быть «в форме», приказал денщику поливать мне голову ледяной водой из ведра.
Благодаря телефонистам все обошлось благополучно, но мы долго еще недоумевали по поводу выбора генералом Брусиловым дня и часа тревоги.
2. Женичка Леонтьев — прапорщик запаса армейской пехоты
В 1914 году под Ивангородом в полк прибыл прапорщик запаса армейской пехоты Леонтьев. Женичка Леонтьев очень скоро завоевал симпатии всех офицеров полка. Довольно уже пожилой (для нас, молодых), с бородкой клином и заметным брюшком, на вид он был глубоко штатским человеком. Образование он получил в Страсбурге, тогда еще немецком городе, где получил диплом инженера. В полку прапорщик Леонтьев был назначен в 6-ю роту, к капитану Данилевскому, очень милому, но страшно нервному человеку. Женичка, наоборот, был полное спокойствие и в разговоре и даже в манере ходить. Он всегда говорил про своего ротного командира: «Мы с Василием Максимовичем друг друга дополняем, он волнуется, а я спокоен». Злые языки говорили, что во время наступления немцев под Едвабно в 1915 году на 6-ю роту, Женичка подал команду: «Давайте, братцы, стрелять часто по наступающему противнику!» вытащил наган и стал палить по немцам, которые были еще в 1.500 шагах… Спокойствия был он удивительного.
Однажды под Ломжей, придя к нам в землянку, как ни в чем не бывало начал рассказывать: «Ты подумай, Сережа, иду я по окопу. В это время разрывается снаряд и меня подбросило как перышко, при моей солидной комплекции! Но ничего, из окопа не выбросило, и я упал обратно, только немного запачкался».
Когда в июне 1915 года полк спешно перебрасывали в район Холма, на одном из ночлегов офицеры 2-го батальона собрались поужинать у своего командира батальона. Во время ужина Женичка обратился к командиру батальона: «Михаил Владимирович, разреши сказать слово!» и, получив разрешение, начал свой тост: «Господа, я хочу от лица прапорщиков запаса армейской пехоты выпить за здоровье моего командира, дорогого Василия Максимовича. Дай Бог ему здоровья, а то, если его убьют, мне придется командовать ротой, а я — человек глубоко штатский, специалист по железобетону!»
Через несколько дней полк вступил в очень тяжелый бой у деревни Крупе, под городом Красноставом. 6-я рота занимала редут, на который были направлены все главные атаки прусской гвардии. После одной из отбитых атак, по восстановлении телефонной связи с командиром батальона, Женичка его вызывает и начинается следующий разговор:
— Михаил Владимирович, Василий Максимович убит и я принял роту, но прошу твоего разрешения покинуть окопы.
Думая, что даже Женичкины нервы не выдержали, командир батальона спрашивает:
— Что с тобой случилось, Женичка? — и получает ответ:
— Я ранен.
Предполагая, что Женичка ранен легко, командир батальона отвечает ему:
— Потерпи, Женичка, если можешь, уж очень большие потери в офицерах и некем тебя заменить, — и слышит:
— Трудно, не могу! У меня кисть руки оторвана…
Вот вам и «глубоко штатский человек», который, будучи тяжело ранен, просит разрешения покинуть окоп!
Женичку эвакуировали, и больше в полк он не вернулся.
Сергей Савицкий
(2 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...| RoborHR.ru Маркетинг hr большое руководство по маркетингу roborHR.ru. robothr.ru |
Похожие статьи:
- Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
- 13-й пехотный Белозерский Генерал-фельдмаршала кн. Волконского полк в гражданскую войну. – И. Горяйнов
- Братские могилы Симбирцев. – В.Н. Лукин
- 42-й пехотный Якутский полк в гражданской войне. – Подполк. Чернопысский
- Бунт роты 5-го саперного батальона в Киеве в ноябре 1906 года. – К. Сазонов
- «Гебен» был на русских минах 16 октября 1914 года. – А. Н. Пестов
- Хроника «Военной Были» (№111)
- Исторический очерк Лейб-Гвардии Конной артиллерии. – К. Киселевский
- ЗАПИСКИ ПОЛКОВНИКА ПЕРВЫШИНА О 269 ПЕХОТНОМ НОВОРЖЕВСКОМ ПОЛКУ
Loading ...