(из очерков Славной Школы)
Наконец-то лагери! Зеркальная гладь озера, за ним — покрытая густым лесом гора; позади нас — бревенчатые бараки, где помещаемся мы, и красивая дача, где г. г. офицеры и офицерское собрание. Ближе к озеру — наша столовая. За обедом трубач играет кавалерийские сигналы, — мы должны знать их твердо.
Подходит время переклички и вечерней молитвы. По сигналу юнкера выбегают — «пулей» — на переднюю линейку и строятся. Все мы перед лагерем острижены коротко, у многих головы даже выбриты.
Пока строятся, — юнкера не могут сдержать своего бурного настроения; стоящий в задней шеренге юнкер Дитерихс изводит находящегося в передней высокого, с пышными усами, Шильдкнехта. Дитерихс особым образом выговаривает вполголоса: «Шильд-кне-х-т-т-т, Шильд-кнех-т-т-т-т». «На молитву, шапки — долой!» Строй застывает, как каменный. И вот тут начинается наше дудергофское мученье: тысячи злющих комаров облепляют бритые головы и затылки юнкеров, пользуясь этой минутой безнаказанности. Эти кровожадные мучители точно чувствуют беззащитность своих жертв и, не спеша, со вкусом, выбирают, где бы почувствительней уязвить. Зато какой дружный залп яростных шлепков оглашает линейку при команде «Накройсь!»
Весь май практически изучаем рытье окопов полной профили, с лисьими норами и проволочными заграждениями; до окончания нами этого «городка» мы не получим ни одного дня отпуска. Тяжело, утомительно, скучно; но необходимо узнать саперную работу!
После отпуска, заработанного таким трудом, мы всецело погружаемся в маневры и, главное, — в службу разъездов. Наш милый «Грелка» отбыл на фронт и у нас теперь сменным офицером князь Ратиев, как порох вспыльчивый красавец-грузин, в форме сумских гусар. Он кажется был счастлив, не меньше нас, когда наш разъезд «уничтожил огнем» разъезд прапорщика Парфенова. Наше увлечение этой захватывающей военной игрой иногда переходит границы: недавно юнкер Алахвари выстрелом разнес в клочки фуражку на голове своего приятеля, к счастью — благополучно для последнего. Это, конечно, осталось начальству неизвестным. Сегодня — ночной маневр и юнкер Алахвари назначен начальником разъезда из 12 человек. Задача — обнаружить разъезд противника.
Весенние петербургские ночи светлы. Гоняясь по просекам леса за ускользающим разъездом «противника», юнкер Алахвари уже установил его местонахождение, а сейчас примчавшийся дозорный сообщил, что разъезд этот беспечно двигается по шоссе как раз к месту, где остановился Алахвари. В пылкой голове его тотчас же возникает блестящий план — устроить засаду и, быстро осмотревшись, он останавливает свой выбор на одиноко стоящей у самого шоссе большой даче с цветником и забором. Лошади с коноводами поставлены в густую тень, а сам Алахвари с остальными юнкерами бесшумно проникают в цветник и занимают позицию за забором, под окнами дачи. Вот появляется и разъезд «противника»; ничего не подозревающий головной дозор пропускается мимо. Сердце Алахвари то замирает, то бешено колотится: он уже предчувствует успех и шепотом отдает приказание к огню — пачками. Еще мгновенье и предрассветную тишь разрывает грохот выстрелов десятка винтовок. Разъезд в панике! Алахвари — на седьмом небе! Но торжество его тотчас же сменяется смутным беспокойством: в доме слышатся испуганные голоса, вспыхивает электричество, раздается хлопанье дверей… И все покрывается гневными раскатами басистого голоса, несомненно привыкшего к командованию. У Алахвари мелькает в голове, увы — запоздавшее соображение, что его упоение победой — может вовсе и не разделяться обитателями дачи?! Пожалуй даже, они, столь внезапно разбуженные от сладкого сна в третьем часу ночи, совсем под иным углом зрения оценивают его кавалерийскую удаль и порыв? К тому же в памяти вдруг всплывает красная генеральская подкладка, примеченная на днях как раз в цветнике этой самой дачи! «Ах, черт возьми, черт возьми!… И как это он раньше…?! Красная подкладка, начальник училища и — он… юнкер Алахвари, начальник разъезда… И — драгоценный воскресный отпуск… Да может быть — и не один!» Подобные же мысли, видимо, возникают и у остальных героев, и все, не ожидая приказания, как по безмолвному соглашению, кидаются назад, перемахивают через забор и, вскочив на коней, уносятся к ближайшей опушке леса.
Ал. Арсеньев
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- Конная атака 14 августа 1915 г. под господским двором «Жмуйдки». – Игорь Черкасский
- Юнкера. – В. П.
- Нагрудные знаки Русской армии (дополнение). – С. Андоленко.
- Письма в Редакцию. (№111)
- “Заря с церемонией”. – Александр Ветлиц
- Большие маневры под Псковом в Высочайшем присутствии в 1903 г. – Юрий Солодков
- Братские могилы Симбирцев. – В.Н. Лукин
- Письма в редакцию (№115)
- Воспоминания о службе в Кабардинском конном полку. – А. А. Арсеньев
Loading ...