Начав писать свои боевые воспоминания в возрасте уже 80 лет, я руководствуюсь все же почти исключительно своей памятью. Остро пережитые боевые моменты четко врезались в память и дают верную картину давно пережитого, хотя теперь уже прошло с тех пор больше 50 лет.
Боевая работа частей 22-го армейского корпуса, в который входила 4-ая Финляндская стрелковая бригада, с которой я вышел на войну, отрывочно, но все же с большой подробностью освещена в книге полковника Генерального Штаба Б. Н. Сергеевского «Пережитое 1914 г.», откуда я черпаю некоторые данные.
Я не могу давать связнаго описания боевых действий 22-го корпуса, а ограничиваюсь работой моей 4-ой Финляндской стрелковой, бригады, позже развернутой в дивизию, да и то не полностью: я даю лишь рассказ о тех боях, в которых лично участвовал.
Таким образом мои воспоминания носят по необходимости личный характер и являются лишь материалом для истории.
СЕЛИВАЧИ.
4-ая Финляндская Стрелковая бригада, позже дивизия, на фронте в 1-ой мировой войне
Окончив Императорскую Николаевскую Военную Академию в апреле 1911 года, я был причислен к Генеральному Штабу и лето 1911 года состоял при штабе гвардейского корпуса в Красном Селе. Осенью я вернулся в свой родной Л. гв. Измайловский полк для цензового командования ротой и через два года, в конце 1913 года, был переведен в Генеральный Штаб с переименованием в чин капитана.
Мне была обещана должность старшего адъютанта штаба вновь формируемой в Финляндии 4-ой Финляндской стрелковой бригады (я родился в Гельсингфорсе и владею местными языками), но временно я был командирован в г. Омск — помощником старшего адъютанта штаба Омского военного округа. Там я пробыл недолго, — всего лишь 2-3 месяца, и когда вопрос формирования новой бригады стал вполне действительным, я получил назначение и прибыл в Финляндию. Штаб бригады был в г. Таммерфорсе, полки же формировались:
13-ый Финляндский стрелковый полк — г. Ваза — полковник Раздершин, Л. Гв. 3-го стрелкового полка,
14-й Финляндский стр. п. г. Таммерфорс — полковник Иванов, Л. Гв. Егерского полка,
15-й Финляндский стр. п. г. Тавастгус — полковник Гужев, окончил Академию Ген. Штаба по 2 разряду
16-й Финляндский стр. п. г. Улеаборг — Ген. Штаба полковник Иуон.
Командиром бригады был назначен генерал-майор Владимир Иванович СЕЛИВАЧЕВ. Это был замечательный человек и выдающийся военачальник. О нем необходимо сказать несколько слов.
«Ваше Превосходительство, Генерального Штаба капитан Архипов представляется по случаю назначения Старшим Адъютантом в штаб вверенной Вам бригады», отрапортовал я, приехав в Таммерфорс.
«Ну что ж, будем вместе работать», ответил генерал, подав мне руку.
Передо мной стоял небольшого роста, худощавый человек с большой бородой, бакенбардами и невероятного фасона головой. Голова уходила вверх острым клином; это была сахарная голова и, когда генерал одевал фуражку, то верхняя, острая часть головы выпирала кверху через эту фуражку. Я был предупрежден о его внешности, но невольно взглянул на голову. Этот физический недостаток не повредил его мозги, а скорее обострил их. Умный, строгий взгляд его карих глаз, живость характера, горячая преданность военному делу, настоящий «feu sacré» («священный огонь») и большая требовательность к своим подчиненным делали его выдающимся военным учителем. Он окончил Академию Генерального Штаба, но перед выпуском Начальник Академии будто бы сказал ему, что с таким фасоном головы выпустить его в Генеральный Штаб не могут*). К офицерам Генерального Штаба генерал Селивачев относился отрицательно и недружелюбно. Младших офицеров Генерального Штаба он насмешливо называл «стратегические мальчики», и меня он встретил учтиво, но холодно и недоверчиво **). Я сразу почувствовал разницу в его отношении ко мне и к адъютанту по хозяйственной части штабс-капитану Константину Николаевичу Леонтьеву, «Кокоше», как мы его называли. Это был достойны, толковый и знающий офицер; раньше он был полковым адъютантом 4-го Финляндского стрелкового полка, как раз в то время когда полком командовал тогда еще полковник Селивачев. «Каков поп, — таков и приход» и, вероятно, не без основания нас стали называть в других частях «селивачи» (т. е. селивачевцы).
И мы начали работать. Полки надо было сколотить и привить им воинский дух. Полки были сформированы из разных рот, по одной роте от существующих полков. 16-ый полк — целиком из финляндских стрелковых полков, 15-ый — наполовину из финляндских стрелковых, 13-ый, 14-ый и вторая половина 15-го полка из частей других полков Петербургского военного округа. Генерал Селивачев непрерывно и зорко следил за ходом формирования, а когда летом 1914 года мы перешли в лагерь под г. Вильманстрандом, то обучение получило особый интерес, т. к. тактические учения мы вели совместно с 20-м драгунским Финляндским полком, которым тогда командовал полковник H. Н. Головин, профессор нашей Академии. Возвращаясь с ученья, генерал Селивачев постоянно экзаменовал офицеров из полевого устава тактическими и другими вопросами, вроде: какова дальность полета пули, можно ли стрелять по закрытым целям и т. п., чем приводил в восторг командира корпуса, генерала барона Бринкена.
Но вот запахло войной. В военной среде говорилось, что немцы торопятся начать предупредительную войну, пока русская армия не получила по «большой программе» тяжелую артиллерию. Так это и было на самом деле, и всю кампанию 14-15 годов мы несли чувствительные потери от громадного превосходства немецкой артиллерии, в особенности тяжелой.
Война казалась неизбежной и действительно 19/7 (1/8) мы в Таммерфорсе получили краткую телеграмму: «ГЕРМАНИЯ ОБЪЯВИЛА НАМ ВОЙНУ».
«Из вагонов в бой».
В первый период войны, когда в Восточной Пруссии разыгрывалось Гумбиненское сражение, под Сольдау подверглась страшной катастрофе и погибла почти вся 2-ая армия генерала Самсонова, а в Галиции армии Юго-Западного фронта успешно вели наступление на Львов и Галич, 22-ой корпус оставался на местах своего расположения в Финляндии. Это предусматривалось мобилизационным планом в силу того, что Генеральный Штаб считался с возможностью выступления Швеции на стороне центральных держав; наряду с этим можно было ожидать десанта немецких войск на побережье Финского или Ботнического залива, а между тем, за выводом на фронт всех остальных частей Петербургского округа столица России и резиденция Императора, вплоть до времени когда в Финляндию могли быть доставлены формировавшиеся второочередные дивизии, оставалась совершенно беззащитной.
И, действительно, сразу за получением телеграммы об объявлении войны были получены тревожные известия о появлении в Балтийском море большого количества судов, идущих на север. Были приняты меры к отражению возможного десанта, но тревога оказалась ложной, и никакой попытки произвести десант немцы не сделали. Не оправдались и опасения о возможном выступлении против России Швеции, — она осталась нейтральной и в течение всей войны, наряду с Швейцарией, была центром военного шпионажа.
Мобилизация протекала нормально и без помех. Местное население проявляло по отношению к нам полную лояльность и корректность. Генерал Селивачев счел необходимым уже в этот период мобилизации, до выезда на фронт, сменить командира 13-го полка полковника Раз-
*) Этого он мне сам никогда не рассказывал и, может быть это относится к разряду выдумок, так же как и то, что будто бы ему во время японской войны все же предложили должность по Генеральному Штабу, на что он ответил, что фасон головы у него не переменился.
**) Это относится лишь к службе. В частной жизни я был принят в их милой семье как свой; семья состояла из добрейшей хозяюшки, Марии Федотовны, и 6 детей. Две из его дочерей были уже взрослыми интересными барышнями.
деришина, заменив его того же полка полковником Ржевусским, который оказался вполне достойным боевым командиром. Командира 15-го полка полковника Гужева генерал Селивачев сменил уже на фронте, после первых боев; новый командир, молодой полковник Андреев, оказался в боях вполне на месте.
К 8/21 августа выяснилось, что второочередные дивизии, которые должны были заменить в Финляндии 22-ой корпус, вскоре начнут прибывать и что в силу этого 22-ой корпус в недалеком будущем будет перевезен на фронт. Мобилизационная работа в эти последние недели продолжалась исключительно интенсивно и горячо, но все же мы успевали встречать на вокзале в Таммерфорсе возвращавшихся из-за границы в Россию Высочайших Особ. Проезжала поездом Вдовствующая Государыня Императрица Мария Феодоровна. Императрица, в прошлом датская принцесса Дагмара, была очень популярна в Финляндии, и на перроне Таммерфорса большой местный певческий хор приветствовал ее пением на шведском и финском языках. Императрица вышла из вагона, слушала пение и затем милостиво говорила с местными властями и нашим начальником гарнизона, генералом Селивачевым. Проехал также Великий Князь Михаил Александрович.
Тут будет уместно вспомнить, что мы с удивлением видели, как в самые последние предмобилизаницонные часы и даже, возможно, после объявления мобилизации, т. е. буквально за несколько часов до начала войны, через Таммерфорс на Торнео и дальше, через Хапаранду и Швецию, в Германию ехало не мало немцев призывного возраста, по виду молодых офицеров, и было непонятно, что их выпускали в такой момент, причем осмотр их багажа был совершенно поверхностным и чисто формальным. В бою под Гаврихрудой один пленный немец, сержант, свободно говоривший по-русски, заявил, что он рабочий Путиловского завода.
В двадцатых числах августа (2-4 сентября) началась погрузка частей 22-го корпуса в вагоны и отправка их на фронт. Корпус был направлен на Ивангород, где он должен был войти в формировавшуюся 9-ую армию генерала Лечицкого. Но в это самое время вследствие катастрофы армии генерала Самсонова, определилось критическое положение на Северо – Западном фронте, и в пути корпус получил задачу вдвинуться между 1-ой армией генерала. Ренненкампфа и остатками 2-ой армии. Часть эшелонов 22-го корпуса была направлена на Белосток — Граево, другая часть, вместе со штабом корпуса, на Сувалки — Августово.
Наша 4-ая Финляндская стрелковая бригада, вместе со 2-ой бригадой, высаживалась в Августове 24 августа — 4-го сентября. Запомнилась такая мелочь: мы высаживались из вагонов не у станции, не у военной платформы *), а прямо на пути. Трудно было скатить орудия, зарядные ящики и повозки, и надо было удивляться ловкости и изобретательности стрелков которые из подручного материала (шпалы, бревна) быстро устроили скаты, и ни одно орудие неперевернулось. Бригады заночевали биваком у самого полотна железной дороги. Штаб корпуса — тут же, в вагонах. Парки и обозы еще не подошли, но все же мы уже на следующее утро — 25/8 — 7/9 получили приказание в спешном порядке двигаться на Лык. 4-ая бригада, вместе со штабом корпуса, двинулась по шоссе на Райгрод, 2-ая же бригада была направлена в тот же Лык более коротким путем, но неудобными грунтовыми дорогами.
Прежде чем перейти к описанию наших первых боевых действий, считаю необходимым сказать несколько слов о том, как к тому времени сложилась обстановка на Северо-Западном фронте. Трагедия 2-ой армии была уже закончена: в ночь на 17/30 августа застрелился командующий армией генерал Самсонов, а 17/30 и 18/31 положили оружие остатки 13-го корпуса у Садека и 15-го корпуса в районе Нейденбург Вилленберг. Для укрепления положения на Северо-Западном фронте, поколебленного гибелью 2-ой армии, приказом Ставки Верховного Главнокомандующего было приступлено к спешному формированию новой 10-ой армии, в которую вошли вновь прибывавшие на фронт корпуса, а также части 2-ой армии, вышедшие из окружения. Был предназначен к включению в 10-ю армию и 22-ой корпус, но в описываемый сейчас период приказ об этом еще не был получен и корпус находился в непосредственном подчинении штаба фронта.
В день начала наших (4-ой Финляндской стрелковой бригады) маршей-маневров по Восточной Пруссии, — 25/8 — 7/9, — завязалось встречное армейское сражение между 1-ой русской и 8-ой германской армиями. Штаб фронта, встревоженный наступлением немцев в обход армии Ренненкампфа, стал хватать едва высадившиеся части нашего корпуса и гнал их случайными отрядами навстречу противнику. Так, сборный отряд из 1-ой и 3-ей Финляндских стрелковых бригад, ранее нас высадившихся в Граево, был двинут навстречу немцам на Бялу — Иоганинсбург. Иоганинсбург уже оказался занятым немцами, и наш «отряд», отойдя к Бяле, расположился «по мирному», биваком, на его западной окраине, даже не выставив сторожевого охранения! Утром он был атакован врасплох подошедшими немцами с подавляю-
*) Военной платформой называется платформа с покатым скатом по всей длине, позволяющая одновременную разгрузку. Не может быть, чтобы, в Августове, у самой границы, не было военных платформ.
щей артиллерией и буквально разгромлен. Теперь мы знаем, что наш «отряд» был атакован 3-ей германской резервной пехотной дивизией (3 полка и 5 батарей) совместно с бригадой 1-ой германской пехотной дивизией при 4-х батареях и одной кавалерийской бригадой. В результате боя под Вялой наш отряд, понеся большие потери и потеряв 8 орудий, вечером отошел к Граеву. «Двери в тыл армии генерала Рененкампфа были открыты», говорит ген. Головин (стр. 374).
На следующий день — 26/8 — 8/9 — та же участь постигла у Ариса 10-ый Финляндский стрелковый полк, который, понеся большие потери, был отброшен к Лыку.
Утром 27 августа/9 сентября подошли к Лыку и наши 2-ая и 4-ая Финляндские стрелковые бригады и здесь произошел встречный бой с наступавшими из Вялы и Ариса германскими частями. Мы держались до вечера, успешно отбивая атаки противника, но вечером был получен приказ штаба фронта отойти к Августову.
По мнению ген. Головина «это совершенно безграмотное стратегически решение штаба фронта; оно своими руками открывало немцам двери, ведущие в тыл генералу Ренненкампфу» (ст. 382). Штаб фронта, по-видимому, не отдавал себе отчета в том, что немцы, покончив с армией Самсонова, завязали армейское сражение с нашей 1-ой армией, начав новую операцию и направив крупные силы в тыл Ренненкампфу. Генерал Жилинский продолжал «командовать баталионами», раздергав наш корпус, и еще 26 августа/8 сентября, во время боя у Лыка, приказывает наступать на Видминен, к северу от Лыка. Командир корпуса генерал барон Бринкен в ответ на это приказание донес, что корпус «вследствие понесенного в боях у Вялы и Ариса расстройства, неустройства тыла, отсутствия снарядов и вызванного предыдущими маршами переутомления не способен выполнить это приказание». Тогда корпус получил задачу собираться в Августове, базироваться на Гродно и прикрыть это направление. Между прочим было указание от Верховного Главнокомандующего включить 22-ой корпус в 1 армию, но генерал Жилинский этого указания не исполнил.
Пребывание в Августове было непродолжительным. На другой же день, 29/8-11/9, была получена телеграмма генерала Жилинского с приказанием «для спасения армии Рененкампфа 22-му корпусу в один переход занять Маркграбово». Предстоял переход в 60 верст на север. Части корпуса в тот же вечер 29/8-11/9 выступили двумя колоннами из Августова и после ночного марша должны были сосредоточиться у дер. Клещовен, верстах в 15 от Маркграбова.
Когда после 22-часового марша 30/8-12/9 мы подошли к Клещовену, то разведка донесла, что Маркграбово занято (согласно Сергеевскому — стр. 54, там в полдень было 7 баталионов германской пехоты). Днем же, около 3 часов дня, наша разведка донесла, что через Бакаларжево на Сувалки шла большая колонна противника. (9 баталионов и 6 батарей). Значит и Сувалки заняты дивизией противника. Положение осложнялось, и наш боковой отряд имел стычку с конницей противника, в южном направлении прошедшей нам в тыл. Остановились около Клещовен на привале, и стрелки, утомленные 22- часовым маршем, залегли под дождем.
Командир корпуса был в нерешительности, но мы, молодые офицеры Генерального Штаба, подошедшие из штабов бригад, обсудили положение и пришли к общему решению: атаковать немецкую дивизию, занявшую уже Сувалки, оставив заслон против Маркграбова. Командир корпуса согласился с этим решением и отправил Генерального Штаба штабс-капитана Сергеевского на своем автомобиле в Августов, чтобы получить разрешение на этот план атаки от командующего армией. Наш корпус был именно в этот день включен в состав 10-ой армии, командующий которой генерал Флуг прибыл в крепость Осовец, а штаб еще формировался в Сибири. Капитан Сергеевский по телеграфу из Августова в Осовец получил благословение генерала Флуга на осуществление задуманной операции, но когда он вернулся к нам в Клещовен, то пришла телеграмма из штаба фронта, извещавшая, что генерал Жилинский, ознакомившись с решением командира 22 корпуса атаковать противника, занявшего Сувалки, признал это решение рискованным, приказал его отменить, а корпусу в один переход отойти обратно в Августов.
Б. Сергеевский говорит в своем «Пережитом» (стр. 60) : «Итак, наш стремительный марш к Маркграбову оказался ненужным, армию Ренненкампфа, которую мы должны были спасать, теперь приказывалось бросить на произвол судьбы, наше выгодное положение у Клещовен представлялось опасным и мы снова должны были делать 45-верстный переход, не считаясь ни с утомлением, ни с духом войск. Ничто так не разлагает духа войск и воли вождей как нерешительность на верху, бесцельные марши и отход без очевидной необходимости». К вечеру, совершенно измотанные физически и подавленные нравственно, мы отошли к Августову; противника, кроме одного пленного германского драгуна, мы не видели, но морально мы понесли поражение.
К счастью, 1-ой армии все же удалось избежать участи 2-ой: генерал Ренненкампф, хотя и с большими потерями, отвел свою армию к Неману. Командующему же 10-й армией генерал Жилинский 31/8 — 13/9 в своей директиве указал прикрыть район Августово — Гродно, обороняя р. Бобр. На основании этой директивы 1/14 сентября нашему корпусу было приказано отойти на реку Бобр в районе Липска, оставив арьергард в Августове. В этот арьергард была назначена моя 4-ая Финляндская стрелковая бригада.
В результате своих неумелых распоряжений генерал Жилинский был смещен и 4/17 сентября 1914 года был заменен генералом Рузским.
Этому предшествовало донесение Верховного Главнокомандующего Государю: «я склонен думать, что генерал Жилинский потерял голову и вообще не способен руководить операциями». (Головин стр. 406).
Ген. Шт. Полковник Архипов
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- 13-я и 34-я пехотные дивизии. – И. Н. Горяйнов
- ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ (№107)
- Бой на Злотой Липе Тоустобабы-Хорожанка. – Полк. Архипов
- №117 Июль 1972 г.
- №118 Сентябрь 1972 г.
- 13-й пехотный Белозерский Генерал-фельдмаршала кн. Волконского полк в гражданскую войну. – И. Горяйнов
- Книгоиздательство «Военный Вестник». – Б. М. Кузнецов
- Воспоминания саперного офицера о войне 1914-1917 гг. – Г.К.
- К справке М. Бугураева «первый Георгиевский кавалер войны 1914-1917 гг.» – Вл. Бастунов
Loading ...