Немного остается доживать свой век нам, военным, коим пришлось увидеть военный участок нашего обширного Отечества, где в былое время происходило летнее обучение войск. Полагаю, что самому молодому из нас уже близко к семидесяти, и приятно будет тем из нас, кои проходили свою военную учебу в столичных военных училищах или служили в частях Петербургского военного Округа, ознакомиться с этим очерком. Это — небольшая выдержка из одной главы моего труда, выходящего в свет.
***
Окрестности обширного лагерного расположения, о коем идет речь и которое носило название «Красносельский лагерь», представляли, в топографическом смысле, большое разнообразие, что давало возможность принимать все нужные на практике в обучении войск тактические формы построений, как для наступления, так и для обороны.
Устная молва передавала, что на этот участок местности близ Петербурга указал наш великий Суворов. В затишье между войнами водил он туда своих чудо-богатырей на практику в «науке — побеждать». При Екатерине 2-ой,
впервые, здесь были организованы маневры, а затем, после Крымской кампании, здесь окончательно был утвержден, с Мая по Август, Красносельский лагерь, как исключительно удобный по своему местоположению.
Действительно, в фигурации вы здесь имели: леса и перелески, холмы, горки и овраги, причудливые хребты с особенно известными Кавелахтскими высотами и Дудергофской горой. На последней, согласно песне юнкеров Николаевского Кавалерийского училища, находилась птица «филин», который почему-то «жалобно кричал — капрал, капрал!..» Все эти места, в течение нескольких недель, исхаживали с кипрегелями и планшетами, юнкера военных училищ и пажи, производя топографические съемки.
По долине, разделявшей лагерь и две возвышенности, поднимавшиеся над ней — одна на север, другая — на юг, — проходила Балтийская железная дорога со станцией «Красное Село», и протекала речушка Пудость, питавшаяся впадавшими в нее ключами холодной воды, которые изобиловали форелями. Эта речушка образовала ряд озер, из коих более крупное — Дудергсфское, куда выходили задние линейки военных училищ, было любимым местом катанья на лодках юнкеров в их свободное время. Особенно искусны в гребле и в маневрах под парусом были юнкера Михайловского артиллерийского училища, подтрунивавшие над юнкерами нашей славной Школы за плохую греблю.
Выйдя из вагона на Красносельской станции, вы сразу чувствовали, что попали в военную среду. Вы слышали треск барабанов, звуки пехотных горнов и труб, трель гвардейских флейтистов; к вам доносились звуки ружейных выстрелов, очереди пулеметов и отдаленный гул артиллерийской стрельбы. Кругом оживление, команды… Вы находились в одном из крупнейших лагерных сборов, бывшей нашей Родины, — лагере Императорской Гвардии и частей войск Петербургского военного Округа.
Если подняться из указанной долины на южную возвышенность, туда, где находится так называемое Красное Село, которое состоит из ряда слобод под разными названиями, и, обернувшись, посмотреть назад, то перед вами открывалась на противоположной стороне долины красивая панорама раскинувшегося на несколько верст палаточного лагеря пехотных полков и батарей гвардии.
Среди палаточного лагеря Лейб-Гвардии Семеновского полка, на особо выделенном участке, каждое лето, в назначенный день объезда Государем Императором лагеря, происходила так называемая «Вечерняя Заря с церемонией», где в присутствии Державного Вождя с Императорской семьей, Коронованными гостями и военными агентами, среди собравшихся офицеров лагеря и приглашенных, команды музыкантов и хоров трубачей всего лагеря, под дирижерством одного из полковых капельмейстеров, давали концерт из нескольких музыкальных номеров. Затем, в 21 час, по запущенной сигнальной ракете, все разбросанные на огромном лагерном пространстве батареи одновременно давали залп: после чего всем музыкальным хором игралась мелодия «вечерней зари»; потом, старший барабанщик командовал барабанной команде «шапки долой!», и команда эта выполнялась всеми присутствующими, начиная с Государя Императора, барабанщик читал «Отче Наш» и командовал «накройсь!» И весь хор играл «Общий отбой». Вся эта чисто русская военная картина, проникнутая задушевностью и красотой, овеянная присутствием нашего горячо любимого Государя, вероятно, западала в сердца тех из нас, коим посчастливилось хоть раз присутствовать на этой церемонии.
У раскинутого здесь шатра-палатки назначались парные часовые ко входу в нее из юнкеров Павловского военного училища, представлявших собою образец военной выправки; это не была натянутая, вынужденная и нежизненная фигура вымуштрованного прусского солдата, в юнкерах-часовых чувствовалась легкость, отсутствие напряженности в фигуре, спокойно стоящей, как античная статуя.
Среди слобод, откуда открывалась панорама палаточного лагеря, расположились дворцовые постройки, коими пользовались Высочайшие Особы при посещении лагеря, и бараки штабов. При выходе из восточной окраины начиналась линия Авангардного лагеря для частей армейских корпусов Округа, помещавшихся среди живописных рощиц в барачного типа постройках, а за ними начинались бараки военных училищ, заканчиваясь помещением Офицерской Кавалерийской Школы.
К 3-хверстной линии Авангардного лагеря примыкало огромное поле, носившее название «Военного поля» и простиравшее на три версты в ширину и в длину, место для учебных эволюций кавалерии. Казавшееся ровным, поле было покрыто холмами, в складках которых скрывались на ученьях целые конные полки. На нем не было ни деревца, ни никаких-либо ориентирующих пунктов. Для точного определения правого фланга построения войск к Высочайшему смотру требовалась высылка топографа с трубой кипрегеля, чтобы засечь нужную точку, визируя на три отдаленных предмета, в том числе на трубу фабрики Печаткина. Это давало повод досужим зубоскалам уверять, что если рухнет труба фабрики, то и выстроить огромную массу войск лагеря для Царского смотра будет невозможно. Поле это было сплошь вытоптано обучающимися кавалерийскими частями. Грунт сухой, и достаточно было двух дней без дождя, чтобы при учениях кавалерии стояла густая пыль такая непроницаемая, что всадник нешироких аллюрах не видел своего коня.
Южную сторону поля окаймляла Лабораторная роща, где находились склады и снаряжения артиллерийских патронов, так как за рощей находился артиллерийский полигон, место практических стрельб артиллерии. В поле, ближе к Лабораторной роще, на высоком холме, уже давно был построен «Царский Валик», откуда Державные Вожди Российской Армии, окруженные лицами Императорской Фамилии и иностранными военными представителями, смотрели прохождение церемониальным маршем войск. Здесь же, в былое время, после Высочайшего смотра, вызывались выпускные юнкера и пажи и Государь Император, подойдя к ним и обведя их своим чарующим взглядом, теплыми словами наставлял их на предстоящую службу и поздравлял с производством в офицеры. С какой радостью в сердце и доброй памятью на всю жизнь расходились произведенные молодые офицеры!
Все было и, увы, ушло… И не может для нас повториться… Но пусть картины нашего прошлого не будут забыты, а живут в истории нашей Родины!
Мих. Свечин
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Смотры в Чугуеве 1900-1904 гг. – Г.Т.
- Красное Село, 6 августа 1912 года. – Борис Кузнецов
- Чугуевское Военное Училище (Окончание). – В. Альмендингер
- Кадетский лагерь. – Н. А. Косяков
- «Щипонос». – П.В. Шиловский
- О прапорщиках производства 1 июля 1914 г. – В. Бастунов
- К 150-летию основания Николаевской Инженерной Академии и училища. – П. В. Шиловский и С. В. Широков
- ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ ВЫСОЧАЙШАЯ ГРАМОТА
- Письма в редакцию (№121)
Loading ...