К ПИСЬМАМ ШТ.-КАП. СЕНЦОВА И ГЕН. АНДОЛЕНКО. (№ 70 «Военной Были»).
71-ая пехот, дивизия 1914 г. не имела ничего общего с 71-й пех дивизией времени японской войны. Беру на себя смелость ответить ген. Андоленко, что перенесение Василия Рябова из списков 196 пех. Инсарского полка в таковые 320-го пехот. Чембарского не состоялось. Это, конечно, только мое предположение, но имеющее некоторые основания в следующем: в 1914 г. 196 пех. Инсарский полк дал кадры для сформирования 336 пех. Анапского полка 84-й пех. дивизии. В то же время, в г. Саранске второочередной 320 пех. Чембарский полк получил свой кадр от 180 пех. Виндавского полка 45-й пехот, дивизии, а 284 пех. Венгровский полк получил таковой же от 136 пех. Таганрогского пех. полка 34-й пех. дивизии. Следовательно, никакой преемственности от Чембарского полка японской войны у этих полков не могло быть и имя Василия Рябова должно было остаться в 196 пех. Инсарском полку, включившем в себя, в 1910 году, 216 пех. резерв. Инсарский полк, в списки которого был занесен в 1906 году Василий Рябов.
В 1904 г., 54-я пех. резерв, бригада развернулась в 71-ую пехот, дивизию и 284 пех. Чембарский полк получил кадр от 216 пех. резерв. Инсарского полка. Дивизия входила в V Сибирский арм. корпус и в августе 1904 г. понесла большие потери под Ляояном. Если я не ошибаюсь, командиром корпуса был генерал Дембовский, а начальником 71 пех. дивизии — генерал Орлов.
В октябре 1906 года, останки Василия Рябова были привезены из Манчжурии в г. Пензу. Траурная процессия проследовала через весь город, среди шпалер войск и учащихся всех учебных заведений города, в пригородное село Лебедевское, откуда был родом Василий Рябов.
Эта торжественная церемония вызвала нарекания со стороны либеральной интеллигенции города, того времени, настроенной чрезвычайно антиправительственно и противумилитаристически.
Жене Рябова была назначена пенсия, а обучение детей было принято на казенный счет.
В. Терентьев.
Я бы хотел несколько дополнить мое Письмо в Редакцию некоторыми личными воспоминаниями.
С тех пор как разворачивался у нас Чембарский полк прошло 60 лет, мне в те поры, шел восьмой год, но я помню события тех дней, как будто это было вчера. В доме отца моего, в надворных постройках, в течение полутора месяцев был на постое взвод Чембарцев, в 60 человек. Тут было полно баб и ребятишек, понаехавших из деревень для проводов родных и надолго здесь застрявших. Помещений было достаточно, но поначалу на постой было назначено 30 человек. В двухэтажном складе-палатке, отец построил нары на 30 человек и поставил солдатам трехведерный самовар и запас деревянного угля. «Палатка» оказалась занятой лишь на одну четверть и тогда к нам, самотеком, переселился весь взвод. Я все время проводил среди солдат. Люди были все пожилые, бородачи, серьезные, в большинстве, солдаты Александра III. На дворе они учились ставить палатки, плели, из ржаной соломы, маты для похода, а на занятия уходили за город, на лагерное поле и стрельбище. Там их, в июле месяце, смотрел Государь, которого я видел в первый и последний раз в жизни.
В соседней 54-й дивизии был 214 пехотный Мокшанский полк, капельмейстер которого сочинил известный вальс «На сопках Манчжурии», который, в просторечии, и именовался «мокшанкой».
В. Терентьев.
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ.
ОТ РЕДАКЦИИ.
Посылаю Вам выдержку из письма ко мне офицера Кавказского Конно-Горного Артиллерийского дивизиона, которое он просит поместить как дополнение к моей статье об атаке Нижегородцев у деревни Колюшки.
«Я беру на себя смелость просить Вас дополнить описание доблестной атаки у Колюшек тем, что «наша артиллерия, сумевшая подбить тяжелое немецкое орудие» и державшая под огнем, атакуемую Нижегородцами, немецкую батарею, была наша 1-я батарея Кавказского Конно-Горного дивизиона, под командой ее доблестного командира подполковника В. И. Леонтовича. В этой удачной атаке участвовал наш офицер поручик П. А. Карпов с несколькими разведчиками и вахмистр батареи, ведший распряженные уносы для вывоза немецких орудий. В 1-й батарее хранился трофей этого лихого дела — оптический прицел немецкого тяжелого орудия. Вечная память павшим Нижегородцам, а для нас, Конно-Горцев, упоминание имени доблестного подполковника Всеволода Иосифовича Леонтовича было бы заслуженным венком на его могилу».
Я хорошо знал подполковника Леонтовича и могу заверить, что он, как высоко доблестный офицер и отменный артиллерист, так же как и весь состав Кавказской Конно-Горной батареи вполне заслуживают упоминания о их славном участии и содействии Нижегородцам в бою у деревни Колюшки.
Полковник Ден.
В моей статье «По поводу фальсификации прошлого» в № 70 «ВОЕННОЙ БЫ Ли», ошибочно отмечено, что я был назначен командиром 13-й Конной батареи в 1913 году, между тем, это назначение состоялось в 1909 году. Прошу Вас поместить это исправление, так как оно имеет значение, как показатель быстрого развития грамотности в Европейской России: в 1903 году прибывало в батарею 65 проц. неграмотных, а в 1909 — неграмотные уже насчитывались единицами.
А. Левицкий.
Прошу внести поправку в статью А. Брофельда о Кадетских корпусах: Сибирский Императора Александра I имел фуражку синюю, а не черную.
Л Радцевич-Плотницкий.
В № 70 «ВОЕННОЙ БЫЛИ», по недосмотру редактора, в описание церемонии передачи штандарта 17 драг. Нижегородского полка в храм-памятник, вкралась ошибка, которую мы спешим исправить.
Кроме Нижегородского полка, широкие Георгиевские ленты на штандарте имел еще 18 драгунский Северский полк. Ленты эти были пожалованы полку «За конную атаку полком 3 июня под кр. Карс у с. Аравартан в Русско- турецкую войну 1877-78 г.г. турецких таборов, пытавшихся прорваться из крепости Карс».
Редактор журнала приносит свое извинение г.г. офицерам Северского полка, за допущенную ошибку.
Алексей Геринг.
О ШТАНДАРТЕ 18 ДРАГУН. СЕВЕРСКОГО ПОЛКА.
Штандарт 18 драгунского Северского полка, увезенный в дни октябрьской революции подпрапорщиком Гавришем и переданный в ячейку полка в Армии Вооруженных Сил Юга России, был при Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии, в период гражданской войны, а ныне находится в Синодальном храме в г. Нью-Йорке.
За свой подвиг, подпрапорщик Гавриш был произведен Главнокомандующим в офицеры.
Полковник Пермяков.
В ответ на письмо г-на Власкова в № 70 «ВОЕННОЙ БЫЛИ», могу сообщить следующее: поручика Кулаковского мне пришлось встретить в 1947 году, в лагере под Мариинском, в С.С.С.Р. Он был схвачен Советами в Константинополе и приговорен к десяти годам лагерей. Выбрался-ли он, после этого, из С.С.С.Р. я не знаю, хотя тогда производил впечатление человека крепкого и здорового.
В разговоре со мною, он утверждал, что, желая вырваться из плена, он заявил немецким властям, что хочет послужить Германии, как немецкий агент и что, действительно, при отправлении в Россию, ему была дана явка к Мясоедову.
Автор этого письма лично известен Редакции.
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
Loading ...