ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Начавшееся в конце октября 1919 года контрнаступление красных против выдвинув­шейся далеко на север Добровольческой армии увенчалось полным успехом. Между главными силами Добровольческой армии, отошедшими к Дону, и Киевской группой войск генерала Бре­дова, отступавших в Новороссию, образовался разрыв во много сотен верст, и вся левобереж­ная Украина и подступы к Крыму остались без защиты.

Директивой Главнокомандующего генерала Деникина от 4/17 декабря войска Киевской группы и все прочие части, находившиеся на западе, были подчинены командующему вой­сками Одесского округа генералу Шиллингу. 26 декабря н. ст. из разговора по прямому проводу со Ставкой, находившейся в Екатеринодаре, ге­нерал Шиллинг выяснил, что главной задачей ему ставилось прикрытие Северной Таврии и Крыма с отводом войск на левый берег Днепра у Каховки и Херсона, что предрешало вопрос об оставлении Одессы. Однако это решение вы­звало протест руководителей союзных военных миссий, английского генерала Хольман и фран­цузского генерала Манжен, считавших удер­жание Одессы чрезвычайно важным. Для об­легчения этой задачи они обещали доставить в Одессу необходимое вооружение и снабжение и, кроме того, даже боевую поддержку англий­ского военного флота. По этой причине, харак­тера скорее политического, генерал Деникин отдал 18 декабря н. ст. новую директиву: «Со­юзники встревожены эвакуацией Одессы… Удержание Одесского района признается чрез­вычайно важным…» Далее говорилось о воз­можности выполнить эту задачу без ущерба для обороны Крыма и о потребованных от англо-французов гарантиях для содействия эва­куации Одессы в случае если удержать ее не окажется возможным. В связи с новой директивой генерал Шиллинг приказал группе войск генерала Слащева, ведшей до того времени борьбу с махновцами в районе Екатеринослава, прикрыть Крым и Северную Таврию, а право­фланговому 2-му корпусу, сосредоточивавше­муся в районе Кривого Рога, было указано ба­зироваться на Северную Таврию, что предопре­деляло его отход в сторону Крыма. Главным си­лам генерала Бредова предписывалось отходить постепенно к нижнему Днепру и Бугу и при­крыть непосредственно Одессу 1).

Между тем 13-я советская армия ввиду от­хода частей генерала Слащева начала продви­гаться вдоль левого берега Днепра и для при­крытия Херсона явилась необходимость оборо­нять этот район не только с севера, но и с во­стока 2-ым корпусом, перенеся его базирование на Одессу. Изменение первоначального плана выдвигало вопрос об эвакуации в случае неу­дачи через Одессу всех находившихся в Новороссии войск, большого числа гражданских лиц и огромных складов военного имущества. В сво­их донесениях в Ставку генерал Шиллинг ука­зывал, что полная эвакуация морем может ока­заться невыполнимой даже при содействии со­юзников, и поэтому просил получить через них разрешение на пропуск войск и беженцев в Бессарабию.

4 января нов. ст. генерал Деникин обратился к начальникам союзных миссий с просьбой о со­действии в этом вопросе. После переговоров, происходивших в Константинополе между представителем Главнокомандующего генера­лом Лукомским и английским командованием, последнее обещало обеспечить эвакуацию мо­рем раненых, больных и семейств офицеров. Остальных беженцев оно предлагало направить сухим путем в Бессарабию, войдя для этой цели в сношения с румынскими властями.

С своей стороны генерал Шиллинг обратился 6 января к начальнику английской военной мис­сии в Одессе полковнику Волпш с просьбой о содействии английского флота в обороне Одес­сы, о доставке вооружения и снабжения, в ор­ганизации, если потребуется, эвакуации и о пропуске войск в Бессарабию, если не будет возможности вывезти их морем. Лишь 18 янва­ря полковник Волпш дал ответ: 1) помощь мор­ской артиллерией будет оказана, и 10.000 вин­товок уже высланы на пароходе «Авертон», 2) для вывоза семейств чинов Добровольческой армии и лиц, ей сочувствующих, будет преду­смотрен тоннаж на 30.000 человек, 3) вопрос о пропуске войск и беженцев в Румынию не мо­жет быть решен в Константинополе и об этом послан запрос междусоюзной конференции в Париже 2). Но уже через три дня Волпш сооб­щил, что для эвакуации 30.000 человек нет до­статочного количества пароходов и, кроме того, возникают трудности с размещением такого большого количества беженцев заграницей.

С другой стороны переговоры представителя Добровольческой армии в Румынии генерала Геруа с румынским правительством не дали никаких результатов.

В случае неудачи на фронте положение соз­давалось безвыходное, но нужно сказать, что вся эта переписка носила как бы условный ха­рактер, так как генерал Шиллинг сообщал, что военные действия в Новороссии протекают ус­пешно и Одессе в ближайшем будущем ничто не угрожает. В этот период времени связь со Ставкой в Екатеринодаре осуществлялась лишь по радиотелеграфу, причем не все телеграммы доходили по назначению. В Екатеринодаре склонны были верить оптимистическим заявле­ниям генерала Шиллинга, но многие из бывших на месте не разделяли этого оптимизма. На­пример, посетивший разные участки фронта агент английского Интеллидженс сервис, озна­комившись с состоянием войск, которых косил еще и сыпной тиф, вынес определенное впечат­ление о приближавшейся катастрофе. Того же мнения был и полковник Волпш.

Обеспокоенный их донесениями, верховный комиссар союзного командования английский генерал Мильнер на флагманском корабле ко­мандующего флотом адмирала Де Робек «Айрон Дюк» прибыл в начале января в Одессу. На свидании с генералом Шиллингом, послед­ний дал заверения, что войска смогут удержать фронт, и просил лишь материальной помощи 3).

Вопрос о предварительной эвакуации из Одессы небоевых элементов осложнялся и нео­пределенным положением Крыма. Принимая во внимание заверения генерала Шиллинга, втор­жение Красной армии в Крым казалось более вероятным, чем скорое падение Одессы. Такое мнение основывалось, во-первых, на здравых стратегических соображениях, которыми, каза­лось бы, должно было руководиться командова­ние Красной армии, и, во-вторых, на малочи­сленности войск генерала Слащева, отходив­ших к Крымским перешейкам. В самом Крыму никаких сил не было: так, в Севастополе с его многотысячным революционно настроенным ра­бочим населением, кроме небольшого отряда капитана 2 ранга Кисловского и комендантской команды, единственной надежной частью была рота гардемарин Морского корпуса 4). Невоз­можно было предвидеть, что командование красного Юго-Западного фронта, при котором находился Сталин, сделает такой промах и не сумеет сосредоточить своевременно достаточное количество сил для прорыва в Крым 5). Дейст­вительно, наступавшая по левобережной Укра­ине 13-я советская армия при подходе к побере­жью оказалась растянутой от Таганрога до нижнего Днепра! Английское командование считало угрозу захвата Крыма красными впол­не реальной и на случай эвакуации Севастопо­ля держало там два — три транспорта и воен­ные корабли.

Выход Красной армии в первых числах ян­варя к берегам Азовского моря заставил коман­дующего флотом вице-адмирала Ненюкова оза­ботиться эвакуацией Мариуполя и других пор­тов. Для этого в Азовское море были посланы все наличные ледоколы и несколько пароходов. 7 января был отдан приказ об образовании под командой капитана 2 ранга Машукова «отряда судов Азовского моря», в состав которого во­шли ледоколы и канонерские лодки. С 12 янва­ря и до самой эвакуации Крыма корабли этого отряда оказывали сильную огневую поддержку сухопутным войскам и можно утверждать, что только благодаря артиллерийскому огню кора­блей и судовым десантам, а также действовав­шему с другой стороны, у Юшуни, дивизиону вооруженных барж, войска генерала Слащева смогли удержаться на перешейках. В это вре­мя флот терпел большой недостаток во всякого рода снабжении и питании. Запасов угля в Се­вастополе не было, и его скудные остатки выда­вались лишь на корабли, находившиеся в опе­рации. Можно указать для примера, что флаг­манский крейсер «Генерал Корнилов» для эко­номии угля прекратил пары и несмотря на мо­розы стоял без отопления и освещался кероси­новыми лампами. Сам флот был весьма немно­гочислен: не считая действовавших у перешей­ков канонерских лодок и ледоколов фактиче­ски были боеспособными в январе 1920 года: один крейсер, три вспомогательных крейсера, пять миноносцев и две-три подводные лодки. Из этого числа один вспомогательный крейсер и часть миноносцев для устрашения грузин и для борьбы с зелеными находились постоянно у кавказских берегов. Накануне падения Одес­сы, по распоряжению высшего командования, «Генерал Корнилов» под флагом контр-адми­рала Остелецкого был послан в Новороссийск, и это ясно указывает на то, что в Екатеринодаре не отдавали себе отчета в серьезности поло­жения в Одессе. Все эти обстоятельства лишали адмирала Ненюкова возможности оказать Одес­се существенную помощь.

Между тем в Новороссии события развива­лись: 23 января советская 41-я стрелковая ди­визия и приданная ей кавалерийская бригада Котовского начали наступление по правому бе­регу Днепра в направлении на Николаев, на фронт 2-го корпуса Добровольческой армии ге­нерала Промтова, усиленного частью Одесского гарнизона. Сильно поредевшие от потерь в пре­дыдущих боях и от сыпного тифа, а также из-за массовой сдачи в плен солдат Одесского полка добровольческие части не выдержали натиска и начали отходить к реке Буг, на северном берегу которого расположена судостроительная база Черноморского флота — Николаев.

В Николаеве, не считая разного рода мате­риалов и военного имущества, находились в по­стройке или в ремонте многие корабли, некото­рые — в почти законченном состоянии. Чтобы не дать красным возможности создать через ко­роткое время отряд из новых кораблей, нужно было эти корабли эвакуировать. В несколько дней эта операция была произведена команди­ром военного порта контр-адмиралом М. Римским-Корсаковым, воспользовавшимся прислан­ными из Одессы ледоколом и буксирами, для снабжения которых углем Одесский порт израс­ходовал последние свои запасы, сняв уголь да­же со стоявших в порту пароходов. Несмотря на трудности буксировки по извилистому и уже покрытому льдом фарватеру, крейсер «Адми­рал Нахимов», эскадренные миноносцы «Цериго» и «Занте», две подводные лодки, два де­сантных судна, большие транспорты «Дон» и «Баку» были приведены на буксирах в Одес­су. Лишь посыльное судно «Джалита», по ви­не своего командира наткнувшись на камни, за­тонуло в Днепро-Бугском лимане.

Последним ушел из Херсона «особый отряд обороны Днепро-Бугского лимана» под ко­мандой капитана 1 ранга Собецкого, состоявший из двух азовских паровых шхун, вооруженной баржи и других мелких судов. На замерзшем Днепре отряд был принужден оставить воору­женный колесный пароход «Корсунь» и два — три катера. В пути суда были несколько раз об­стреляны с берега пулеметным огнем. Преодо­лев лед, с целью оказать поддержку своей ар­тиллерией войскам, оборонявшим Юшуньскую позицию, отряд направился в Каркинитский за­лив. 25 января две плавучие батареи своей 6-дм. артиллерией содействовали успешной контратаке добровольцев.

Не считая далеко не законченных построй­кой судов, в Николаеве остались лишь три не­достроенных десантных судна типа «Эльпидифор», находившиеся в сборке подводные лодки типа «АГ», ремонтировавшаяся подводная лод­ка «Нерпа» и несколько недостроенных кате­ров.

29 января красные заняли Херсон и на сле­дующий день — Николаев. В связи с положени­ем, создавшимся на фронте, стало очевидно, что продолжительная оборона Одессы больше не возможна. 31 января генерал Шиллинг послал генералу Деникину телеграмму с изложением обстановки, а наследующий день уведомил о том же начальника английской миссии 6). Для ускорения получения помощи из Крыма гене­рал Шиллинг отправил В Севастополь своего начальника штаба генерала Чернавина, кото­рый вечером 31 января на эскадренном мино­носце «Жаркий» отбыл в Севастополь. Лишь после его доклада командующему флотом, по­следний уяснил себе истинное положение в Одессе и неизбежность ее эвакуации. Вместе с генералом Чернавиным адмирал Ненюков посе­тил старшего английского -морского начальника в Крыму, командира линейного корабля «Мальбро», который обещал немедленно направить в Одессу два транспорта и пароход с углем. Но, опасаясь все же за судьбу Крыма, англичанин обусловил дальнейшую посылку четырех па­роходов и крейсера тем, что генерал Слащев даст ему заверение о прочности положения на перешейках. В ночь на 3 февраля в Джанкое состоялось совещание, на котором генерал Сла­щев дал просимое заверение. В этот же день из Севастополя вышли приспособленные для пе­ревозки войск английские транспорты «Рио Прадо» и «Рио Негро» и распоряжением ан­глийского командования в Одессу был послан пароход с углем и крейсер «Кардифф». Дру­гие корабли должны были следовать в течение ближайших нескольких дней. С своей стороны адмирал Ненюков отправил для эвакуации сыпно-тифозных больных пароход «Св. Николай» и на следующий день транспорт «Николай» (№ 119). Воспользовавшись предоставленными командиром «Мальбро» с пришедшего в Се­вастополь угольщика 2.000 тонн угля, адмирал Ненюков приказал вспомогательному крейсеру «Цесаревич Георгий», миноносцу «Жаркий» и другим транспортам готовиться к походу в Одессу.

Но события на фронте развивались быстрым темпом. Деморализованный поражением 2-й корпус не смог удержаться на линии реки Буг и стал отходить к Одессе 7). Считая, что его эвакуация через Одессу морем невозможна, ге­нерал Шиллинг приказал генералу Промтову отходить, минуя Одессу, к Днестровскому лима­ну с целью переправиться в Румынию 8). Нахо­дившиеся гораздо дальше к северу главные си­лы армии под командованием генерала Бредо­ва оказались отрезанными от Одессы и получи­ли приказ сосредоточиться у Тирасполя и от­ступать в Румынию. Как известно, румыны от­казались впустить белые войска на свою тер­риторию, следствием чего и явился 13-дневный поход частей генерала Бредова до соединения их с поляками.

Вследствие отхода остатков 2-го корпуса на запад, между наступавшими со стороны Нико­лаева красными и Одессой не оказалось боль­ше никаких войск. 3 февраля выделенный из советской 41-й стрелковой дивизии отряд занял приморскую крепость Очаков, запиравшую Днепро-Бугский лиман, а главные силы диви­зии двинулись прямо на Одессу.

4 февраля генерал Шиллинг опубликовал приказ об эвакуации. Но время для ее плано­мерной организации, для погрузки десятков ты­сяч людей и огромных военных запасов было безвозвратно упущено.. В Одессе имелось упра­вление военного порта под начальством капита­на 1 ранга H. Н. Дмитриева 9), который, осно­вываясь на словах генерала Шиллинга и на пу­бликуемых комендантом города полковником Стесселем успокоительных приказах, не проя­вил инициативы и не принял предварительных мер по организации эвакуации. Находившиеся в порту частновладельческие пароходы не были им мобилизованы и многие портовые буксиры не имели военных комендантов. Вместе с тем в Одессе состояло на учете достаточное число морских офицеров, не считая даже личного со­става эвакуированного в Одессу управления Николаевского военного порта, который тоже не был использован. После ухода «Жаркого», кроме маленького посыльного судна «Летчик», в Одессе не было русских военных кораблей, но, ошвартовавшись кормой к оконечности Плато­новского мола, стоял английский крейсер «Пе­рес» и два больших миноносца, а на внешнем рейде отдал якорь дредноут «Аякс» и пришед­ший затем крейсер «Кардифф».

С утра 5 февраля нов. ст. весь порт пришел в движение, но Командование, поставленное более или менее неожиданно перед огромной за­дачей, не приняло достаточно энергичных мер для упорядочения эвакуации. Пароходы грузили без всякого плана то, что было вблизи их стоянки, или же имущество и снаряжение, ко­торое доставлялось к их борту по инициативе начальников частей. В первый день эвакуации, еще не веря, очевидно, в близкую опасность, сравнительно малое число людей спускалось к молам. В конце дня линейный корабль «Аякс» обстрелял из башенных своих орудий места предполагаемого скопления красных войск се­веро-восточнее Одессы. С наступлением темно­ты в самом городе здесь и там возникала ру­жейная перестрелка между белыми войсками и начавшими проявлять активность местными большевиками.

К утру 6 февраля доносившаяся с севера ар­тиллерийская стрельба, которую вели, вероят­но, отходившие к Одессе бронепоезда, станови­лась все слышнее и в городе создавалось если не паническое, то во всяком случае нервное настроение. Тысячи людей толпились у молов, где стояли большие пароходы. Взамен нашед­ших на них место людей все время подходили новые толпы военных и гражданских лиц, женщин и детей. Порядка при посадке не было, но английские транспорты, как правило, брали лишь по специальным пропускам семейства чи­нов армии и гражданских лиц, чья предыдущая деятельность или служебное положение не поз­воляли им остаться у красных. Русские воен­ные транспорты предназначались для эвакуа­ции военных, а один иностранный пассажир­ский пароход принимал на борт беженцев лишь за солидную плату валютой.

В эти дни стояли морозы около 5-10 граду­сов и море на подходах к Одессе было покрыто довольно густым плавучим льдом, образовав­шим в порту от движения судов ледяную кашу, в которой пароходы застревали и испытывали затруднения при швартовке к молам. В глуби­не порта образовался ледяной припай, и коман­де посыльного судна «Летчик» пришлось ло­мами прорубить канал до более или менее сво­бодной воды. Ни одного ледокола в порту не Было, но имевшие военные команды ледоколь­ные буксиры «Смелый» и «Работник» и боль­шой английский буксир оказывали до послед­них часов эвакуации помощь транспортам, то­гда как некоторые портовые буксиры предпочи­тали выводить в море за хорошую плату частновладельческие пароходы. Непонятно зачем были выведены на внешний рейд землечерпал­ка и какая-то баржа. У борта ставшего на якорь английского угольщика «Вотан» бола толчея, и капитаны пароходов спорили между собой, кому раньше грузить уголь. Некоторые частные пароходы, никому не подчиняясь, стремились покинуть порт как можно скорее и ушли почти без пассажиров. Имевшие же военных комен­дантов пароходы, не говоря уже о военных транспортах, брали на борт как можно больше

людей и только тогда отходили от молов, когда все палубы и трюмы были заполнены людьми. Ввиду того, что главная масса боевых частей была отрезана от Одессы, на пароходы были взяты главным образом чины различных уч­реждений и штабов, тыловые части армии, тех­нические войска, вольно или невольно отбив­шиеся от своих полков военные и некоторое ко­личество гражданских лиц.

Управление военного порта перешло на па­роход «Румянцев», который вскоре пошел к «Вотану» для погрузки угля, но командир пор­та находился на пароходе «Анатолий Молча­нов», стоявшем у Платоновского мола. Управ­ление движением в порту совершенно отсутст­вовало. В последние два дня это частично взял на себя командир крейсера «Церес», который указывал приходившим пароходам место и вре­мя швартовки. Подошедший к молу пароход, предназначенный для эвакуации раненых, был взят штурмом толпой военных и беженцев, но начальнику санитарной части удалось через англичан получить в свое распоряжение по­следний еще свободный большой русский паро­ход, но далеко не всем раненым и больным на­шлось на нем место.

В ночь на 7 февраля генерал Шиллинг со штабом перешел на пароход «Анатолий Мол­чанов», а в 6 часов утра части советской 41-й стрелковой дивизии со стороны Пересыпи и Каяльника вошли почти без потерь в северо-во­сточную часть города. Посланная в обход горо­да кавалерийская бригада вскоре заняла стан­цию Одесса — Товарная. Прошедшая с боями всю Украину дивизия, хотя и усилившаяся при­соединившимися к ней партизанскими отряда­ми, была слабого состава и с малочисленной ар­тиллерией. Продвигаясь к центру города, крас­ные встретили сильное сопротивление, органи­зованное комендантом города полковником Стесселем. С боем, особенно упорным за здание офицерского собрания, красные медленно про­двигались к центру города 10). Одному отряду, составленному, видимо, из партизан, удалось почти без сопротивления проникнуть на господ­ствующий над портом Николаевский бульвар и около 11 часов, после жаркого боя с карауль­ной командой, занять комендантское управле­ние, помещавшееся в Воронцовском дворце. Дальнейшее продвижение красных вниз, на территорию порта, было остановлено заставами юнкеров Сергиевского артиллерийского учили­ща, которые прикрывали его южную половину, начиная от Военного мола, но Каботажная га­вань оказалась вне этого периметра 11). С высо­ты бульвара красные открыли ружейный и пу­леметный огонь по прилегающей территории порта и по ближайшим Военному и Новому мо­лам. Стрельба, хотя и малодействительная из-за расстояния до молов, вызвала панику среди ожидавших возможности погрузиться. Люди искали укрытия за ангарами и железнодорож­ными составами и бросились в южную часть порта, куда пули не долетали; были, конечно, убитые и раненые. У стоявших еще у молов па­роходов образовалась неимоверная давка, и па­роходы стали торопиться уйти. Не догрузив­шись, имея на борту всего лишь несколько сот человек конвоя командующего, «Анатолий Молчанов» вышел на рейд. Взяв двойное про­тив нормального количество пассажиров, 1.400 человек, ушел «Рио Негро»,. оставив на молу большую толпу народа 12). Через некоторое время юнкера, усиленные некоторыми частями, при поддержке полубатареи, проскочившей в порт по находившемуся в южной части Поль­скому спуску, перешли в контратаку, без осо­бого труда вытеснили красных с Николаевского бульвара и снова заняли Воронцовский дворец. В порту стало спокойнее, но с центром города, где продолжался бой, связь восстановлена не была, и Военный мол оставался под угрозой об­стрела с севера. В это время английское коман­дование, принимая во внимание малочислен­ность сил, оборонявших порт, приняло решение закончить эвакуацию и отдало приказание сво­им кораблям еще до темноты выйти на внеш­ний рейд. По распоряжению английского коман­дования крейсер «Церес» должен был взять на борт прикрывавших порт юнкеров, а прочие воинские части должны были сами найти себе место на стоявших еще у молов русских паро­ходах. После 15 часов юнкера получили прика­зание постепенно отходить к Платоновскому молу. Бывшие еще в порту русские транспорты старались взять на борт возможно больше лю­дей, но при отсутствии какого-либо морского командования каждый из этих транспортов был предоставлен своей судьбе.

Пароход Добровольного флота «Владимир» взял на борт несколько тысяч военных, которые заполнили все трюмы и стояли вплотную один к другому на палубе. Но толпа продолжала штурмовать пароход и, чтобы дать ему возмож­ность отойти, караул был принужден приме­нить оружие. Уходивший одним из последних, если не самым последним, переполненный транспорт «Даланд» застрял в проходе во льду. Воспользовавшись этой его остановкой, прова­ливаясь в воду, с мола побежали к нему по льду люди. Тревожные гудки «Даланда» оста­лись без ответа, так как все буксиры уже поки­нули порт.

Имея неисправную машину, транспорт «Дон», на котором находились в большинстве чины технических частей, остался в беспомощ­ном состоянии у Военного мола. Продвигавшаяся к молу цепь красноармейцев была взята под сильный огонь установленных на «Дону» пулеметов бронеавтомобильного дивизиона и залегла. Тогда поручик корпуса корабельных офицеров Моренко с тремя охотниками флота, одним старым матросом и двумя офицерами бронеавтомобильного дивизиона спрыгнули на стенку и под градом пуль добежали до стояв­шей у этого же мола паровой шаланды «Сурож». Шаланда была под парами, но ее коман­да не имела намерения уходить в море. Заменив команду своими людьми и обрубив швартовы, Моренко подвел «Сурож» к «Дону» и, несмо­тря на слабую машину шаланды, не без труда вывел большой транспорт на рейд. Оценив по­ведение новой команды «Сурожа», англичане снабдили его углем, но ввиду малой его море­ходности поручили французскому пароходу «Жанн Р» отконвоировать его до Сулина.

Готовый к выходу небольшой пароход «Дмитрий» по невыясненной причине не ушел. Возможно, что не нашлось смельчаков отдать под огнем швартовы, но может быть и его ко­манда не пожелала идти в море.

Сняв заставы, юнкера благополучно погру­зились на «Церес», взявший также полуроту старших кадет Одесского корпуса, прибывших в порт. В сутолоке на крейсер проникло неко­торое количество и других военных. В то вре­мя когда последние юнкера грузились на крей­сер, по Ланжероновскому спуску, под обстрелом красных, прибежали еще 130 кадет младших классов корпуса 13), которые были погружены на стоявший у борта крейсера каботажный па­роход. Толпа на берегу стала к этому времени рассеиваться, так как многие, не видя возмож­ности эвакуироваться, уходили постепенно на зад в город. Через некоторое время после отхо­да юнкеров красные снова вышли на Никола­евский бульвар и возобновили ружейный и пу­леметный обстрел порта. Опасаясь, вероятно, огня судовой артиллерии, вниз, к молам, они не пошли.

Полевая батарея красных открыла редкий и безрезультатный огонь шрапнелью по стояв­шим на рейде судам. Вскоре пули начали щел­кать по надстройкам «Цереса» и перед сумер­ками, отдав швартовы, крейсер направился к выходу из порта. Молчавшая весь день несмо­тря на обещание огневой поддержки, артилле­рия крейсера открыла огонь по предполагаемой позиции батареи.

Последняя группа раненых и больных, око­ло двухсот человек, которая смогла достигнуть порта, прибыла, когда не было уже возможно­сти найти для нее место на пароходах, и была укрыта в одном из ангаров. Сопровождавшему эту группу доктору удалось обнаружить портовой буксир, который, Не будучи мореходным, остался в порту. Доктор уговорил капитана бук­сира доставить раненых на внешний рейд. Са­жая раненых на палубе вплотную одного к дру­гому, удалось уместить около ста человек, ко­торые на рейде были переданы на только что пришедшее из Константинополя английское госпитальное судно. Затем, не слушая уговоров англичан, тот же доктор решил вернуться в порт за оставшимися в ангаре тифозными и для переноски больных вызвал себе в помощь до­бровольцев. Находившийся на госпитальном судне начальник английской военной миссии, восхищенный его самоотвержением, вызвался сопровождать доктора, и в сумерках, когда все корабли уже покинули порт, буксир подошел к назначенному месту. Красных в этом районе еще не оказалось, и все больные были быстро перенесены на буксир. На обратном пути неко­торые из больных, не имевшие даже шинелей, умерли, не выдержав мороза. Предполагалось, что буксир, передав больных на госпитальное судно, вернется в Одессу, но по настоянию его капитана, боявшегося репрессии за помощь, оказанную белым, буксир был отведен госпи­тальным судном в Варну.

На следующее утро английский миноносец подошел к застрявшему в проходе «Даланду» и с его помощью транспорт вышел на рейд. Ве­роятно одновременно был выведен из порта имевший аварию мотора танкер «Баку», на ко­тором оказалось более шестисот пассажиров.

Совершенно невероятная история произо­шла с недостроенным и не имевшим еще ору­дий эскадренным миноносцем «Цериго». На нем был почти полный комплект офицеров, взявших на борт свои семьи, и небольшая ко­манда добровольцев — матросов. Во второй по­ловине последнего дня эвакуации портовый ка­тер, на котором находился старший офицер ми­ноносца старший лейтенант Корнилович, отта­щил «Цериго» от мола, но, пройдя две — три сотни метров, миноносец зацепился за какое-то препятствие. При попытке сдвинуть его с места лопнул буксир, и ввиду слабости машины кате­ра командир миноносца капитан 2 ранга Задлер приказал Корниловичу идти на рейд и привести более сильный буксир. Проходивший мимо око­ло 15 часов пароход «Россия», несмотря на ок­рики, помощи не оказал. Возможно, что его ка­питан боялся тоже сесть на мель. На берегу шла стрельба, но пули до миноносца не долета­ли, и скоро его скрыла темнота. В этом положе­нии «Цериго» простоял всю ночь, но к утру, под влиянием усилившегося ветра, поднявшего, вероятно, воду в порту, миноносец сдвинулся с места и был отнесен обратно к Карантинному молу. Положение находившихся на борту офи­церов казалось трагичными, и они с минуты на минуту ожидали появления красных. На всякий случай все они переоделись в матросскую форму.

Но пришедшие на мол красноармейцы, счи­тая, вероятно, что миноносец добровольно ос­тался и перешел к красным, не сделали ника­кой попытки подняться на его борт. Видя сто­ящие еще на рейде корабли, офицеры минонос­ца надеялись, что кто-нибудь придет с моря им на помощь. С другой стороны, было ясно, что такое положение долго продолжаться не может и организующиеся в Одессе красные власти за­интересуются в конце концов стоящим без фла­га миноносцем. Желая выиграть время и избе­жать появления красноармейцев на борту, было решено послать в красный штаб представителей от мнимого «судового комитета» с заявлением, что миноносец добровольно остался в Одессе и переходит к красным. Инженер — механик лейтенант А. Ф. Поляков и два матроса соста­вили эту «делегацию» и во второй половине дня отправились в город. Не без труда они на­шли штаб нового комендантского управления и были приняты его комиссаром. Выслушав их сообщение, комиссар выдал им бумагу, ограж­давшую миноносец от самочинных обысков и от разграбления имущества и материальной ча­сти безответственными партизанскими группа­ми. Для избежания возможных инцидентов ко­миссар распорядился поставить на молу часо­вых, и под их охраной спокойно прошел весь вечер. Ночью, когда надежда на прибытие по­мощи почти исчезла, в темноте показался силу­эт буксира, который бесшумно подошел к ми­ноносцу и подал конец. На буксире находился старший лейтенант Корнилович, которому уда­лось получить его только в этот день. Считая, очевидно, что миноносец переходит по приказа­нию красного командования на другое место, бывшие на молу красноармейцы не реагировали на его уход, и лишь утром 9 февраля, когда ми­ноносец уже на рейде на якоре, красная поле­вая батарея выпустила в его сторону несколько снарядов, не причинивших вреда. Достаточно сильного буксира для перевода «Цериго» по разбушевавшемуся морю в Севастополь не бы­ло, а волны угрожали между тем сорвать мино­носец с якоря и выбросить его на берег. Через некоторое время к «Цериго» подошел вспомо­гательный крейсер «Цесаревич Георгий», ко­мандир которого капитан 2 ранга Домбровский ввиду невозможности спустить в такую погоду шлюпку приблизился к корме миноносца и при помощи судового крана снял с «Цериго» сна­чала женщин и затем всех остальных людей. Впоследствии, выдержав все же на якоре шторм, «Цериго» был приведен в Севастополь.

«Цесаревич Георгий» и миноносец «Жар­кий» пришли на Одесский рейд, когда эвакуа­ция была уже закончена. «Жаркий» получил задание войти в сумерках в порт и содейство­вать выходу оставшихся там пароходов, тогда как «Цесаревичу Георгию» было поручено вы­вести на рейд две груженные снарядами баржи. Следуя за большим английским миноносцем, который открыл ему до входного маяка фарва­тер в более или менее битом льду, «Жаркий» стал пробиваться дальше самостоятельно самым малым ходом из-за густого льда. В порту все было спокойно, и командир миноносца старший лейтенант Манштейн по собственной инициа­тиве решил попытаться захватить и вывести на рейд недостроенный крейсер «Адмирал Нахи­мов». Миноносец подошел кормой к молу, у которого, немного далее, стоял крейсер, и не­большой отряд добровольцев из команды вы­скочил на мол. Внезапно, с разных сторон и с борта крейсера открыли огонь несколько руч­ных пулеметов и из темноты полетели в добро­вольцев ручные гранаты. Осветив мол прожек­тором, кормовое 75-мм. орудие миноносца от­крыло огонь «на картечь», а бывшие на молу чины команды начали бросать ручные грана­ты. Красные (вероятно, это не были их регу­лярные войска) убежали с мола. Воспользовав­шись наступившим затишьем, высаженная пар­тия дошла до крейсера и обнаружила, что он вмерз в лед и без помощи ледокола сдвинуть его с места нет возможности. Продержавшись еще некоторое время в порту и видя бесполез­ность дальнейшего там пребывания, старший лейтенант Манштейн решил уходить. С одного из молов миноносец был обстрелян пулеметным огнем и, хотя пули и попадали в надстройки, обошлось без потерь. В 2 часа ночи «Жаркий» покинул порт и стал на якорь у Большого Фон­тана.

Утром, недостроенный эскадренный миноно­сец «Занте», который был ранее выведен из Одессы и оставлен командой, сильной волной был сорван с якоря и начал дрейфовать в сторо­ну «Жаркого». На «Жарком», не имевшем па­ров для экономии угля, быстро стравили якор­ную цепь, что позволило миноносцу избежать прямого удара, но все же «Занте» навалился на него и помял борт в районе кормового мостика. Желая спасти «Занте», старший лейтенант Манштейн приказал срочно поднять пар, но по­ка это было сделано, «Занте» уже выбросило волнами на прибрежный песок, где он и остал­ся до окончания гражданской войны. Осмотр повреждений, полученных «Жарким», выяс­нил необходимость ремонта и его командир ре­шил вернуться в Севастополь.

«Георгий» направился в порт после «Жар­кого». Он был также обстрелян с берега и в от­вет открыл огонь из своих 75-мм. орудий. В тем­ноте найти баржи не удалось, и крейсер вышел на внешний рейд. Затем «Георгий» получил за­дачу произвести рекогносцировку берега в рай­оне Днестровского лимана, в сторону которого отошли части полковника Стесселя, защищав­шие центр города. Надо было, в частности, выяснить судьбу четырехсот кадет, которые по не­выясненной причине ушли с директором корпу­са к румынской границе. Если бы удалось их обнаружить, — то сделать все возможное, что­бы их эвакуировать. Для выполнения этой за­дачи старшему штурману крейсера лейтенанту Б. Н. Степанову 14) было приказано подвести сопровождавший «Георгия» тральщик «Ба­клан» возможно ближе к берегу, высадиться на берег на шлюпке и выяснить обстановку. Лейтенант Степанов выполнил эту задачу и из опроса жителей выяснил, что ни кадет, ни дру­гих белых в ближайших местах не было. В дей­ствительности, ввиду того что румыны отказа­лись впустить их на свою территорию, белые части, и в том числе и кадеты, двинулись более или менее разрозненными группами вдоль Дне­стровского лимана на север в надежде соедини­ться с войсками генерала Бредова. 8 февраля находившаяся в районе Овидиополя группа бы­ла окружена красной кавалерийской бригадой Котовского и наступавшей с севера кавалерий­ской бригадой 45-й стрелковой дивизии и через два дня сложила оружие. Но группе с полков­ником Стесселем во главе, в которой находи­лись и кадеты, после кровопролитного боя 12 февраля у станции Выгода, удалось частично прорваться на соединение с генералом Бредо­вым, а некоторое количество кадет было все же пропущено румынами в Бессарабию.

В самой Одессе, по свидетельству советских авторов, упорные бои продолжались сутки и лишь утром 8 февраля красные части проникли в южную часть порта и к 14 часам завершили занятие всей территории Одессы. Ввиду их ма­лочисленности они не распространились вдоль всего побережья, что дало возможность неко­торым лицам добраться на яликах до стоящих на рейде пароходов. Часть английской эскадры оставалась на рейде еще три дня, в течение ко­торых взятые на военные корабли беженцы бы­ли пересажены на присланный болгарским пра­вительством пароход «Царь Фердинанд» и на другие, стоявшие еще на рейде транспорты. Ра­неные и больные были переведены на госпи­тальное судно. Пароходы догружали уголь и по готовности уходили. 9 февраля ушел в Крым «Анатолий Молчанов» с генералом Шиллин­гом.

С красными установилось как бы перемирие, и командир пришедшего американского мино­носца в сопровождении английского офицера съехал на берег для переговоров об эвакуации нескольких оставшихся в Одессе подданных этих стран. Но английское командование было обеспокоено фактом оставления в Одессе двух почти законченных постройкой подводных лодок и приказало их обезвредить. 11 феврали не­ожиданно для красных английские корабли от­крыли по порту сильный огонь, под прикры­тием которого миноносцы вошли в гавань и за­хватили подводные лодки «Лебедь» и «Пели­кан». Как и в других местах, англичане иска­ли лишь случая уничтожить столь навредив­шие им во время великой войны подводные лодки и под предлогом закупорки порта, не до­стигнув все же результата, затопили лодки в южном проходе.

Ввиду неопределенности положения в Кры­му английское командование направляло быв­шие так или иначе под его контролем пароходы с беженцами в Константинополь. Некоторые па­роходы частных обществ, в том числе и «Ру­мянцев», ушли в Варну; большинство же не­мореходных и мелких судов направились в бли­жайший Сулин. Лишь военные транспорты и мобилизованные пароходы ушли в Севастополь. Несмотря на изношенность машин на многих пароходах и на поднявшийся 8 февраля силь­ный северный ветер, почти все суда, порой об­леденев до верхушек мачт, благополучно до­стигли порта. Исключением был транспорт «Грегор», которого вел английский буксир: при штормовом ветре лопнул буксирный трос, и транспорт был выброшен волнами на турец­кий берег у мыса Шили. Бывшим на нем 350 пассажирам и команде удалось высадиться на берег. Но маленький пароход под командой старшего лейтенанта Кандыба с десятком су­хопутных офицеров в качестве команды про­пал без вести.

Принимая во внимание то, что покинувшие Одессу пароходы направились в различные порты, трудно установить количество эвакуи­рованных из Одессы людей. Но судя по сведе­ниям, касающимся части транспортов, можно определить это число примерно в 15.000 чело­век. Указываемая советскими историками ци­фра в 3.000 не может соответствовать действи­тельности, так как один лишь, например, транс­порт «Дон» имел на своем борту 4.000 пассажи­ров. Что касается материальной части, то из Одессы были вывезены все танки, все исправ­ные бронеавтомобили, часть оборудования тех­нических войск, автомобилей и авиационного имущества, но, конечно,, огромные военные за­пасы были там оставлены. По донесению коман­дующего 14-й советской армией в Одессе было взято в плен три генерала, около двухсот офи­церов и три тысячи солдат. Было захвачено сто орудий разных калибров, 4 бронепоезда, 4 бро­неавтомобиля, несколько сот тысяч снарядов и патронов, склады инженерного, автомобильно­го, авиационного и прочего имущества и продо­вольствия. В порту были оставлены недостро­енный крейсер «Адмирал Нахимов», десантные суда типа «Эльпидифор» — «№413» и «№ 414», несколько небольших пароходов, требовавших ремонта, и десяток немореходных бук­сиров и катеров.

Учитывая малочисленность красных войск, не без труда овладевших Одессой, можно смело предположить, что при продуманной организа­ции обороны и при разумном использовании ча­стей генерала Промтова, без всякой пользы на­правленных к румынской границе, город и, в частности, район порта можно было бы удержи­вать гораздо дольше, чем это имело место. А каждый выигранный день позволил бы эвакуи­ровать значительное количество людей, так как к Одессе все время подходили новые пароходы. Лучшая организация посадки позволила бы вы­везти больше людей, а опоздавшее лишь на два — три часа большое госпитальное судно могло бы погрузить несколько сот раненых из числа выразивших желание эвакуироваться, из кото­рых 1.500 раненых и больных были оставлены в госпиталях.

П. А. Варнек

__________________________
1) «Эвакуация Новороссии». Генерал Шиллинг, «Часовой», № 121.
2) Там же.
3) «Ma vie déspion». G. Hill, t. II.
4) Телеграмма генерала Лукомского.
5) «Крах Деникинщины». Алексашенко, Москва, 1966.
6) Генерал Шиллинг. «Часовой», №121.
7) «Бредовский поход». Генерал Штейфон, «Часовой», № 110.
8) «К истории Бредовского похода». Генерал Промтов, «Часовой», № 107.
9) Не смешивать с военно-морским агентом в Париже капитаном 1 ранга В. И. Дмитриевым.
10) «Разгром белогвардейских войск Деникина». Агуреев, Москва, 1961 г.
11) «Сергиевское училище в годы гражданской войны». «Военная Быль», № 86.
12) «Good Bye, Russia». P. Cameron.
13) «Эвакуация кадет из Одессы». «Военная Быль», № 93.
14) Ныне — председатель Морского Собрания Париже.

***

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

С каждым годом, расходы по изданию журнала растут, увеличиваются типографские цены, подымается стоимость бумаги. Несмотря на многолетнюю бескорыстную работу Редакции и всех сотрудников, в текущем году, впервые, пришлось закончить цикл с некоторым дефицитом.

С глубоким сожалением, Издательство вынуждено повысить стоимость подписки. Начиная с № 107-го, подписка принимается на ШЕСТЬ номеров (107-112) по цене 30 фр. фр. и 7 амер. дол. в странах заокеанских.

Кроме того, Издательство очень просит подписчиков внести подписную плату за этот цикл ДО 1 ноября 1970 гюда, во избежание перерыва в получении журнала и чтобы дать возможность Издательству ТОЧНО знать количество экземпляров для печатания.

Девять подписчиков, не внесших еще платы за предыдущий цикл, очень просим это сделать НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО.

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Голосовать

(Не оценивали)

 Loading ...

Похожие статьи:

• ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ (№108)
• У берегов Кавказа в 1920 году. (№118) – П. А. Варнек
• Действия флота в северо-западном районе Черного моря в 1920 году (окончание, №109) – П. А. Варнек
• 42-й пехотный Якутский полк в гражданской войне. – Подполк. Чернопысский
• Действия флота в северо-западном районе Черного моря в 1920 году. – П. А. Варнек
• Образование флота Добровольческой армии. – П.А. Варнек
• На транспорте «Дон». – В. А. Бекеч
• У берегов Кавказа в 1920 году (Продолжение, №119). – П. Варнек
• Три похода в Хорлы в 1920 году. – Г. А. Усаров