ВОЕННАЯ БЫЛЬ

1. ПОСЛЕ БОЕВ У ЛЯОЯНА И ДО МУКДЕНА

После боев у Ляояна, Куропаткин отвел Ар­мию к Мукдену, а через месяц, в Октябре, пе­решел своими корпусами в общее наступление, которое приводит к многодневному с 9 по 17 Октября 1904 г. (Даты по нов. стилю) сражению на р. Шахэ. Бои здесь вылились в ряд крово­пролитных столкновений — до 35 тыс. потерь, для каждого противника — и безрезультат­ных для обеих сторон. Раскинувшись на 50 верст по фронту бои уже представляют тип будущих больших сражений и операция на р. Шахэ дала нам ряд крайне поучительных при­меров, пригодившихся к подготовке к мировой войне. Обе стороны применили ночные бои со штыковым ударом. Особенно удачным оказа­лась наша ночная атака со взятием т. н. Путиловской сопки с артиллерией противника.

С окончанием этой операции, обе истощен­ные Армии закопались близко друг от друга и перешли к позиционной войне.

После капитуляции Порт-Артура (2 Января 1905 г.) нужно было ожидать усиления япон­ских армий, находящихся на р. Шахэ, осадной армией Ноги. Чтобы задержать переброску по­следней на помощь своим на Шахэ, был вы­слан в набег конный отряд ген. Мищенко (71 эск. и сотни с 22 орудиями), действия которого не дали особых результатов, вследствие не правильной задачи, поставленной, главным об­разом, не на капитальное разрушение желез­ной дороги в тылу вражеских армий, для препятствования подвозу армии Ноги и неудачной по времени, т. к. бездействие армии дало воз­можность быстро починить сделанные незна­чительные разрушения. Лишь через три неде­ли (24-28 Января) Куропаткин, чтобы преду­предить соединение японских армий, перешел правым флангом своих Армий в наступление, которое привело к боям в районе Сандепу. Од­нако, нерешительность главнокомандующего, который Бросил в бой не более одной десятой своих сил (1-й Сибирский и 8-й арм. корпуса и конницу Мищенки) и ждал результатов их действий, для постепенного дальнейшего всту­пления в бой их соседей, привела к тому, что японцы подтянули свои резервы, не дали раз­виться нашим первоначальным успехам, а Ку­ропаткин не разрешил нашим соседним корпусам вступать в бой; сражение пришлось оста­новить к полному негодованию Командующе­го нашей 2-й Армией ген. Грипенберга. Послед­ний, при таких условиях, счел для себя невоз­можным продолжать командование и уехал…

Между тем, маршал Ояма, к середине фев­раля, подтянул армию Ноги и направил: одну дивизию (11-ую) на свой крайний правый фланг, во вновь сформированную 5-ю армию ген. Ковамуры, а остальные три дивизии и две рез. бри­гады — на левый, для глубокого обхода наше­го правого фланга.

Все это привело к боям, развившимся на фронте в 150 верст, в период между 18 Февр. – 11 Марта, к Мукденской операции.

II. МУКДЕНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Наши силы, поделенные на три армии, до­ходили до 300 тыс. бойцов, при 1000 лег. и 240 тяж. орудий; японцев — пять армий 290 тыс. бойцов при 900 лег. и 160 тяж. орудий. Мы рас­полагали 56 пул. Максима против 200 японских пулеметов французской фирмы Гочкисса, более слабых. Наши тяжелые орудия представляли собой старые осадные, стрелявшие с платформ и почти не могли принять участие в боях. Чис­лом баталионов мы превосходили японцев, чис­ло же штыков в противных армиях было почти равное: японские роты были укомплектованы до 300 человек, в наших же было 150-170.

За невозможностью дать хотя бы кратко топографическое описание, я лишь укажу, что наша железнодорожная магистраль, идущая с севера на юг, делила театр войны: на Западную равнинную, плодородную и густо населенную долину и Восточную горную, пересеченную, с хаотически разбросанными хребтами круто ни­спадающими в узкие долинки.

Слабое место у нас было — базирование на одну железнодорожную магистраль, что дела­ло наши сообщения крайне чувствительными. Надо было строить железнодорожные ветки из тыла, хотя бы от ст. Телин к фланговым ар­миям 1-й и 2-й, а мы строили и усовершенство­вали жел.дор. ветки от магистрали непосред­ственно за фронтом армий в 10-15 верстах за ней и параллельно фронту. При таком положе­нии, когда веер путей, снабжавший 150 верст­ный фронт, расходился меньше, чем в полупереходе от фронта, небольшое осаживание центра прерывало сообщения двух наших фланго­вых армий; а угроза обхода на Мукден совер­шенно отрезала снабжение всех армий. Это сковывало наш фронт, не давало места манев­рированию и делало наш тыл оперативно чув­ствительным.

Японский тыл был более приспособленным. Правофланговая новая 5-я армия имела (см. схему) самостоятельный грунтовый путь (прав­да, тяжелый, гористый) от среднего течения р. Ялу на Циньхечень; 1-я армия имела постро­енную жел.-дор. линию (узкой колеи) от устья Ялу до Сиамантуня; 4-я армия питалась с Ян- тайской ветки, а 2-я с магистрали. Обходная 3-я (Ноги) из Артура, первоначально базиро­валась также на магистраль, а в дальнейшем японцы подготовили ее снабжение по Китай­ской нейтральной жел.-дор. линии Инкоу-Синминтин (западнее р. Ляохэ), по которой китай­цы уговорились доставить снабжение для ар­мии — как частный груз. Все это давало япон­цам охватывающее базирование.

Японский план заключался в том, чтобы ве­сти энергичную демонстрацию 5-й и половиной 1-й армии, в гористом районе, в направлении на Цыньхечень-Мадзюндян (Японцы, дабы вве­сти в обман о месте главного удара, включили в 5-ю армию одну Порт-Артурскую дивизию и этим создали впечатление, что вся осадная ар­мия Ноги включена сюда) и, сковывая атаками наш центр., бросить в глубокий обход нашего правого фланга 3-ю армию Ноги.

10-ть дней продолжались японские ожесто­ченные атаки, в сильно гористой местности на левый фланг нашей 1-й армии. Японцам уда­лось оттеснить наш Цинхеченский отряд и ле­вый фланг армии отошел за Гаутулинский пе­ревал, в окрестности Мандзюндяна.

Генералу Куропаткину представлялся пре­красный выход — перейти в наступление на западе, где пролегали важнейшие сообщения, а на востоке еще долго ничего серьезного нам не могло угрожать и только удлиняло по горам работу транспорта, который при дальнейшем продвижении — не мог удовлетворять снабже­ния 5-й армии.

Но нашему командованию представлялось, что здесь наносится главный удар, как быва­ло и раньше, когда японцы предпочитали нано­сить нам удар со стороны гор, чем мы и вда­лись в обман.

Кроме дивизии резерва 1-й армии ген. Линевича, Куропаткин бросил на восток весь свой резерв и из состава правофланговой 2-й армии — две с половиной дивизии с 128 ор. Т. е. с направления на который направлялся глав­ный удар японцев.

К 27 Февраля, на 10-й день наступления, когда японская демонстрация была в состоя­нии издыхания, потери были громадны, исто­щение японцев полное, слабый тыл не в силах был питать слабеющий фронт, а наш окрепший фронт не пускал японцев продвинуться даль­ше, ген. Куропаткин собирался уже отправить оставшуюся в его распоряжении одну дивизию ХVІ-го кор., когда выяснилась истинная кар­тина японского наступления! Но японская демонстрация уже сделала свое дело — разжижила наши силы на противоположном крыле, где предстояли решительные действия.

Наш правый фланг охранял конный корпус ген. Мищенко между реками Пухэ и Ляохэ; к сожалению, в бою под Сандепу, Мищенко был ранен и лежал в госпитале, а из его корпуса здесь была оставлена лишь одна конная диви­зия и сна поздно, лишь в районе Сифонтая, об­наружила обходное движение колонн Ноги.

Действительно, 26 Февраля начался маневр 3-й армии Ноги, которая, подвезенная по желез­ной дороге к Ляояну и походом в три дня, раз­ворачивалась у Сыфонтая, в 10 верстах за вне­шнем флангом нашей 2-й армии.

Последней было приказано загибать назад фланг, а Куропаткин спешил собрать силы в районе д. Санлипу (на р. Пухэ), что было не легко, т. к. все резервы переданы были в 1-ю армию и приходилось спешно выхватывать ча­сти с фронта нашей 3-й армии, что, конечно, ее ослабляло. 1-й Сиб. кор. был возвращен с похо­да марша на восток. Спешно формировался но­вый резерв из дивизии XVI корп. и 3-х свод­ных дивизий, взятых от четырех разных кор­пусов 3-й армии. Объединение собравшихся на правом берегу р. Хунхэ частей было возложе­но на Командующего 2-й армией ген. Каульбарса. К утру 6 Марта, в указанный район, долж­ны были собраться 112 батал. и 366 p., боль­шею частью в импровизированных сводных соединениях.

К тому же времени, на эту линию выходи­ла и армия Ноги. Предстоял встречный бой, на который генерал Каульбарс не решился, опа­саясь все перепутать со своими сборными ча­стями и приказал отойти на линию Юхуантуня. Сбор войск здесь являлся обеспеченным, но он не преграждал путей, при развитии охва­та 3-й японской армии. Загиб этой позиции ста­вил его внутри дуги, описываемой японским охватом, что представляло большую опасность.

Охватывающее движение 3-й армии энер­гично поддерживалось фронтальными атаками 4-й и 2-й армий японцев на наши центральные корпуса, ослабленные выделением частей для парирования обхода.

Отвод наших войск к Юхуантуню понудил загнуть фронт от станции Суятунь на Мадяпу. Сокращение линии нашего фронта позволило Куропаткину выделить Каульбарсу еще силы; но оно же позволило и японцам перевести две дивизии армии Оку на правый берег Хунхэ, а это, в свою очередь, давало возможность армии Ноги продлить свой охват далее на север. Сю­да же Ойяма направил и свой резерв — 3-ю ди­визию.

Пользуясь пассивностью Каульбарса, Ноги постепенно передвигал свои дивизии на север, оставляя заботу о заполнении оставленного фронта на подходившие дивизии Оку. Каждый день приносил нам удлинение японского фрон­та.

Куропаткин понимал, что самый небольшой переход наш в наступление сковал бы японцев и лишил бы их возможности совершать боко­вые движения перед нашим фронтом, и настой­чиво требовал от Каульбарса перехода в насту­пление. На 6 Марта Каульбарс решил перейти в наступление, но не всем фронтом, а начиная со своего правого фланга, но т. к. против этого фланга японцы имели превосходные силы, то продвижение здесь не имело успеха и Кауль­барс, отчаявшись в успехе, приказал перейти к обороне.

Ноги, продвигаясь на север, оторвался от армии Оку; для заполнения этого промежутка, против Юхуантуня, назначена была прибыв­шая из резерва 3-я дивизия. Командир брига­ды ген. Намбу, решил свою задачу активно и на рассвете, 7-го Марта, атаковал нашу диви­зию XVI корпуса, занимавшую деревню Юхуантунь, и овладел частью этого крупного селе­ния. Этот эпизод приковал наше внимание во вред общему руководству и опасности продви­жения Ноги на сев.-восток. Против бригады Намбу мы сосредоточили крупные силы. После ожесточенного рукопашного боя, мы к вечеру овладели селением. Уцелевшие лишь 437 япон­цев из бригады, насчитывавшей утром свыше 5-ти тыс., отступили. Наши потери здесь тоже достигли не менее пяти тыс. убитых и раненых.

Подобное напряжение в бою, в общем гро­хоте, целый день, в разных кварталах огром­ной деревни, слышались чередующиеся кличи «Ура» и «Банзай», выявляло исключительную доблесть бойцов обеих сторон, на которую вряд ли способны другие армии. А потому, правы ли те, которые не хотят проникнуть в изучение войны с японцами, считая, как они говорят, что надо забыть этот позор в русской военной исто­рии. Конечно, были ошибки в высшем коман­довании, кои нужно, не скрывать, а изучать, а на ряду с ним и героизм. Как близкий свиде­тель этого боевого столкновения, я счел нуж­ным в своем научном описании, особо подчерк­нуть этот боевой, тактический эпизод, показы­вающий высокую жертвенность с таким же не­заурядным по доблести противником.

Между тем линия японского окружения подвигалась и если не было сил двинуть Кауль­барса вперед (правда, с его импровизированны­ми и перемешанными частями), то оставалось лишь ускользать из японского кольца. Куро­паткин приказал — основной центральный фронт, бывший на р. Шахэ, отвести за р. Хун­хэ и выделить из этих сил еще сборные отря­ды: ген. Лауница — 46 батл. и ген. Мылова — 22 батл., для продолжения фронта на север от Каульбарса, а в район ст. Хушитай направил отряд ген. Зарубаева. Всего Куропаткин собрал против японского охвата вполне достаточные, но в конец перепутанные, силы.

Выделение этих огромных резервов из на­шего центра, т. к. 1-я армия поглотившая в на­чале операции наши резервы, за удаленностью, подкреплений не давала, привело остатки на­шей 2-й армии и 3-й армии в полное разстройство. 7-го Марта японцы прорвали наш фронт у Киузаня на р. Хунхэ. На следующий день отступление русских продолжалось и было осло­жнено новым прорывом восточнее Мукдена. Эти два прорыва сильно затрудняли наше от­ступление, т. к. мы охватывались на походе с запада и востока. В особо тяжелом положении оказывались наши части в юго-западном углу отряда ген. Каульбарса. С прорывом у Киузаня наша связь с 1-й армией Линевича прерва­лась.

Состояние русских войск (2-й и 3-й армий), при отходе к Телину оказалось окончательно перемешано постоянными выделениями в сбор­ные отряды, для парирования обхода, поэтому решено было продолжить отход еще на четыре перехода, на Сыпингайские позиции.

Наши потери достигают 65 тыс. убитых и раненых и до 20 тыс. пленных. Японские поте­ри оцениваются свыше 70 тыс.

Мукденская операция, растянувшаяся на три недели с боями .происходившими на 150 верстном фронте, являет собою уже опреде­ленный тип сражений XX века. И дала нам воз­можность во многом учесть свой опыт, для под­готовки к 1-й мировой войне.

СМЕНА КОМАНДОВАНИЯ. СЫПИНГАЙСКИЕ ПОЗИЦИИ. ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ.

На походе во время продолжавшегося нашего отхода, после Телина, было получено из Петер­бурга распоряжение от отозвании Куропаткина и назначении Линевича Главнокомандующим.

Куропаткин, отъезжая, просил по телегра­фу Государя, как милость, оставить его в ар­мии на любой должности. Государь уважил просьбу Куропаткина и последний получил в командование 1-ю Армию. Произошло переме­щение: Линевич назначен Главнокомандую­щим вместо Куропаткина, который снизился заместив Линевича на должность Командую­щего 1-й Армией. Получилось ли лучше? Отве­тить не легко, но нельзя не отметить, как уви­дим ниже, что «воли» к активности у Линеви­ча оказалось еще меньше чем у Куропаткина. Хитрый «Папаша», как называли его Сибир­ские войска, среди коих он служил и которыми командовал, которого молва незаслуженно на­градила ореолом победителя во главе 1-й Ар­мии в Мукденской операции, не захотел на сво­ем высоком посту идти ни на какой риск. Он сознавал, что его удача в Мукденских боях сложилась из того, что Куропаткин бросил по его же настойчивым просьбам, все резервы, чем обессилил свой правый фланг, на котором ре­шалась судьба боев операции!

На путях нашего отхода, перерезая желез­но-дорожную магистраль и большак «Манда­ринской дороги», пролегала гряда, представляв­шая большие удобства для обороны. На эту линию, получившую название Сыпингайских позиций, пал выбор, для отпора врагу, кото­рый, видимо не менее нас обессиленный, остал­ся далеко за нами.

На этих позициях быстро был восстановлен порядок, наши армии пополнились. Из России начали прибывать свежие корпуса.

1-я и 2-я Армии, раскинувшись на 200 верст, заняли позиции выставив на переход вперед сильные авангарды, имея на обоих флангах сильные конные отряды ген. Мищенко и Рененкампфа. Вся 3-я Армия, которую получил ген. Ботьянов, стала в резерве за правым флан­гом 2-й Армии. И за центром, в распоряжении Главнокомандующего, находились еще два корпуса только что прибывших из России. Ши­роко заняв позиции по фронту, наши войска получили улучшение для своего снабжения: 1-я Армия, занявшая горный район восточнее жел.-дорожной линии, получила узкоколейную жел.-дорогу построенную из глубокого тыла, что давало ей возможность широкого маневри­рования, для охвата противника.

3-я Армия получила жел.дорогу соеди­нявшую ее с магистральной также с тыла.

В общем, к Маю месяцу, наши части пред­ставляли грозную мощь в своем окрепшем мо­ральном и хорошо оборудованном технически­ми средствами положении, для перехода в на­ступление. В войсковых частях царил подъем духа и все ожидали движения вперед!

Все три наши Командующие армиями на­стойчиво убеждали Главнокомандующего Ли­невича к переходу к активности. К сожалению, последний не решался. А между тем, все дан­ные были за успешное наступление, которое могло, даже при небольшом успехе, снять с русской армии горечь всех ее неудач. В шиф­рованных телеграммах Государя Линевичу чув­ствовалась надежда на наступление, после ши­рокой помощи, как войсками, так и техникой.

К этому нужно добавить, что внутреннее по­ложение в России, в описываемое время — Май 1905 г., еще не было угрожающим, а небольшой успех на фронте подымал престиж Правитель­ственной власти и волнения, последовавшие на нашей Родине, не могли проявиться в столь угрожающем виде, как они начали проявлять­ся потом.

Грустно, что наш моральный порыв и успе­шная подготовка не были использованы, несмотря на всю огромную поддержку данную армии Родиной.

С лета положение внутри России сильно осложнилось повсеместными аграрными бес­порядками и волнениями рабочих на заводах, что тяжело ложилось на наше Правительство. С другой стороны, у японцев военное командо­вание отдавало себе отчет, что в дальнейшем вряд ли оно могло расчитывать на какой либо успех за недостаточностью сил.

Эти разные причины привели к тому, что обе воюющие стороны, должны были принять предложение Президента Северо-Американских Штатов о начале мирных переговоров. Последние затягивались: японцы, увлеченные своими успехами, требовали многого и нашему представителю С. Ю. Витте было не легко. Государь вновь намекал в телеграмме Линевичу о производстве давления на армию японцев. Но, увы! Линевич не решался.

В конце концов, после долгой торговли, эти переговоры привели к заключению так назы­ваемого Портсмутского мира. Последний да­леко не удовлетворил японцев. По этому миру, японцы получили: южную половину острова Сахалин, отрезок южной ветки Китайской-Во­сточной жел. дороги от станции Куанчензы до Порт-Артура и Витте же построенный город Дальний с оборудованным при нем коммерче­ским портом. Желание японцев в получении контрибуции было категорически отказано. Были лишь оплачены Россией расходы по содержанию пленных.

На нас, участников этой войны, русских во­инов, как и в былых войнах проявлявших свою жертвенность, легло тяжелое сознание столь не свойственного русскому оружию пораже­ния.

Мих. Свечин

Голосовать

(Не оценивали)

 Loading ...

Похожие статьи:

• Перед Мукденом. – М.В. Алексеев
• Роль и значение Русского фронта в войну 1914-1917 гг. по иностранным военным источникам (Окончание). – К. Перепеловский
• Весна и лето 1915 года
• Роль и значение Русского фронта в войну 1914-1917 гг. по иностранным военным источникам. – К. Перепеловский
• Исторический архив (№105)
• Письма в Редакцию (№ 128)
• Памяти трагически погибших офицеров одного полка. – А. Волков
• Воспоминания о Великом Сибирском походе и о борьбе с красными в Забайкалье. – С. Марков
• Начало русско-японской войны. – М.Н. Шереметев