(из писем ген. от инфантерии М.В. Алексеева)
Из германской военной литературы, опубликованной после первой мировой войны, известно, что в декабре 1914 года германским Главным Командованием был разработан и принят новый план кампании на 1915 год, по которому было решено, в первую очередь, в течение 1915 года покончить с Россией, окончательно вывести ее из войны, чтобы иметь возможность вслед за этим все германские силы обратить на Запад.
Гинденбург, «Главнокомандующий на Востоке», оценивая боеспособность русской армии, требовал переброски на Восток огромных сил, но Ставка императора Вильгельма, зная, как по агентурным данным, так и по тому, что наша артиллерия «замолчала», о снарядном голоде в России, сильно сократила требования Гинденбурга. Но, тем не менее, на Восточный фронт были направлены все свободные германские корпуса и дивизии, частично вновь сформированные, частично снятые с Западного фронта, так же как и тяжелая артиллерия. Туда же пошли бесконечные поезда с боевыми припасами.
Первый «сокрушительный» или, как немцы его называли, «судьбоносный» удар Гинденбург решил нанести по двум крайним русским флангам: из Восточной Пруссии и в Галиции, из-за Карпат. Об этом первом ударе генерал Алексеев 8 февраля 1915 года пишет своему сыну: «Работы снова у меня много. Но это было бы, конечно, ничего, к этому я привык, а скверно то, что на душе тревожно и тяжело. Наш сосед, генерал Рузский (Главнокомандующий Северо-Западным фронтом. В.Б.), действует неладно, дела у него неважные, тревожные; это сильно отражается на нас (то есть на Юго-Западном фронте. В.Б.). Приходится думать много, но из границ возможного не выйдешь. Будем надеяться на Господнюю помощь и милость; будем сами тверды, настойчивы, будем добиваться даже в тяжелых условиях успеха».
На следующий день, 9 февраля, генерал Алексеев опять посылает письмо сыну через едущего с бумагами фельдъегерского офицера: «…Бригада ваша (Отдельная гвардейская кавалерийская. В.Б.) идет пока к Хмырову, а потом что Бог даст. Неудача наша в Восточной Пруссии, где похозяйничали не особенно искусно Рузский и Сиверс. И это сильно отразилось на нас. Теперь нужно выколотить то, что идет на Станиславов — Галич, забить их опять в горы и только тогда думать о том, для чего перебрасывать вашу бригаду…» «Через Мармарош-Сигет на Станиславов — Черновицы вышло 4-5 австрийских дивизий, туда же, вероятно, отправляются немцы, которые разбили себе морду на путях от Хуста и Мункача к Стрыю и от Ужгорода к Самбору. Там все время шли упорные, кровавые бои. Ничего они там не добились, кроме больших потерь. Теперь думают выиграть у Станиславова. Сюда они вышли благополучно, потому что силы у нас там были малые и остановить наступление четырех-пяти дивизий не могли». «Нужно выиграть время чтобы собрать силы пехоты, задержать, замедлить; вы у Хмырова постерегите и, в случае надобности, помогите тем, кто стерегут Перемышльский гарнизон, а потом — Бог приведет — нужно сбросить немцев с гор и идти в Венгрию. Вот тебе схема; письмо сожги. Помолимся Господу, чтобы помог эту схему осуществить».
После взятия Перемышля генерал Алексеев был назначен Главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта и 14 марта, уже из Седлеца, пишет сыну: «…Состоялось назначение меня Главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта. Тяжелое и трудное наследство принимаю я. Позади — ряд неудач; подорванный дух войск, большой некомплект. Дарует ли Господь сил, уменья, разума, воли привести в порядок материальный, пополнить ряды, вдохнуть иной дух и веру в успех над врагом?! Вот вопросы, которыми полна моя мысль, чем живет сейчас моя душа. Ты поймешь, конечно, мое состояние ввиду той громадной ответственности, которая ложится теперь исключительно на одного меня». «Велика была ответственность здесь, но она делилась между двумя и большая доля ее формально, внешне по крайней мере, ложилась на Николая Иудовича (ген.-адъют. Иванова. В.Б.)».
18 апреля 1915 года на нашем Юго-Западном фронте немцы четырьмя корпусами с невиданной дотоле массой тяжелой артиллерии прорвали наш фронт у м. Горлицы, на участке в 35 клм., на котором были тонкой ниткой растянуты два наших корпуса. Генерал Алексеев уже не был на Юго-Западном фронте, его заменил в должности начальника штаба фронта генерал-лейтенант Владимир Драгомиров. По этому поводу, 30 апреля генерал Алексеев пишет сыну: «У Иванова, в сотрудничестве с Драгомировым, дела не пошли. Кто виноват, судить не мне и не теперь, но и в армии Радко-Дмитриева дела приняли тяжелый, нехороший оборот, что отразилось на всем фронте неблагоприятно. Шесть месяцев трудов, усилий, жертв пошли на смарку. Плохо работал Радко, еще хуже Добророльский, оказавшийся негодным начальником штаба. Иванов обратился за это время совсем в мокрую курицу. Драгомиров изнервничался и заменен другим. Но все это личное. Скверно, что совокупными усилиями они постепенно портили дело, ухудшали его и довели до нехорошего результата на всем протяжении. Только у вас, на левом фланге, приходится еще пощипать этих негодяев. Все это задержит ход и течение борьбы».
«У меня эти мерзавцы довольно значительными силами, при содействии флота, заняли Либаву и вторглись в совершенно почти обнаженный край, к Риге. Понемногу собрал войска, отжимаю их к Неману. Мне не легко, потому что много войск я должен был передать и отправить Иванову. Моя судьба, знать, такая: куда появлюсь и где работаю, оттуда тянут войска к соседу. Это затрудняет работу и решение; нелегко составить какой либо план для нанесения удара этим мерзавцам. Только так или иначе намереваешься собрать силы, получаешь повеление: отправить генералу Иванову столько-то. И немало таких повелений за свое короткое командование получил я и выполнил».
«Но думается и верится мне, что и теперешние затруднения временные, что устанут и исчерпают свои усилия враги и начнется, наконец, поворот, когда все наши недочеты будут покрыты и мы одержим верх».
В мае-июне немцы повторили свой двойной удар еще большими силами, но все же не вполне удовлетворив требования Гинденбурга, зато сила их огня была колоссальной, и особенно поражала их тяжелая артиллерия. Полковник Сергеевский в своей статье «Тяжелый, но славный 1915 год» так описывает это время: «На юге мы потеряли почти всю Галицию, несмотря на отчаянное сопротивление временами почти безоружных войск, да даже и пополнения приходили весьма мало подготовленные, были даже такие, которые прибывали буквально в ночь перед боем. Во многих случаях они боролись выше всякой похвалы, чуть ли не до последнего человека. Но нельзя не отметить, что в высшем руководстве здесь (на Юго-Западном фронте. В. Б.) генерала Алексеева уже не было (он был назначен на место Рузского) и происходили между штабом генерала Иванова и командующим наиболее атакованной 3-й армией непрерывные споры». «На севере шли кровопролитные бои, но противнику почти не удалось продвинуться. Играла ли здесь роль смена Главнокомандующего Северо-Западным фронтом?»
«Период с 22 июня по 13 июля вместе с переменой главного руководителя, с Рузского на Алексеева, — пишет Зайончковский («Мировая война» стр. 327), — совершенно изменил свой облик. Он потерял характер какого-либо бессистемного цеплянья на каждую пядь земли и вел к достижению ясно поставленной цели — отвода армий на определенные рубежи, с ослаблением центра и усилением флангов…». «В задачу Алексеева не входила идея наступления, а только идея вывода армий из ненормального положения, поэтому и контрманевр его не имел пока активного характера, а сводился к предугадыванию любого маневра немцев — двойного охвата и противодействия ему путем группировки кулаков против немецких охватных ударов». «Что Алексеев предугадал своими маневрами намерение противника, лучше всего доказывается тем, что за истекший период Макензен фактически топтался на месте… Это дало Алексееву возможность выиграть несколько столь необходимых ему дней перед началом совместного удара Гинденбурга на Прасныш и Макензена на Люблин — Холм».
Во время первого немецкого удара по Юго-Западному фронту у генерала Алексеева с его фронта отбирались части войск, чтобы заткнуть дыры и подкрепить войска генерала Иванова в Галиции. Теперь после крупнейших неудач Алексееву стали возвращать войска и к лету 1915 года в состав армий Северо-Западного фронта вошло 37 корпусов, а на Юго-Западном оставалось всего 12.
Генерал Данилов пишет («Россия в мировой войне» стр. 356), что в это время свыше двух третей всех сил перешло в подчинение генералу Алексееву, на которого таким образом выпала роль не только непосредственно руководить большею частью наших вооруженных сил, но и выполнить наиболее ответственную часть задачи.
К этому времени наши войска были истощены двухмесячными боями кроме недохвата вооружения и «при таких условиях, — пишет Зайончковский (стр. 205), — силы сторон для борьбы были совершенно неодинаковы и вся задача Алексеева должна была свестись к выводу русских армий из-под того удара (из «польского мешка» В.В.), который нацелило на них немецкое командование».
Это-то и была великая задача, которую Бог помог Алексееву выполнить с честью, ибо пока цела армия — война не проиграна.
В эти дни, 27 июня 1915 года Алексеев писал сыну: «Тяжелое время переживаю, как результат неудач на Юго-Западном фронте. Передали мне от Иванов две армии, в которых вместо дивизий и корпусов были лишь жалкие остатки. Мерзавцы заняли часть наших территорий южнее Люблина и Холма. Собрав все, что мог, приостановил их движение, но со злобой смотрю на то, что 11 месяцев войны пошли на смарку. И опять мы около Красника, опять около Ополе. Повторение прошлого года и даже похожие тяжелые дни, которые отражались паникой и в Варшаве. Немного улеглось там, но еще не вполне. Но 11 месяцев назад все было впереди, а теперь… много пережито, и отдавать назад этим мерзавцам было тяжело. Трудно судить, кто виноват, но дел натворили неладных, как как мне кажется немало общими усилиями старших начальников. Войска расстроены сильно и починить все это нелегко… Быть может за все время войны не было для меня таких тяжелых дней и недель, как теперь переживаемые. Ведь мое хозяйство тянется от Риги через Августов, Прасныш, Сохачев, Раву, Радом, Юзефов, Красник, Красностав, Грубешов до Сокаля. 1000 почти верст. Не везде люди прочные и толковые… Живу верою в лучшее и хорошее впереди…»
А впереди ждало еще несравнимо более тяжелое.
Комментарии к письмам — Веры Михайловны Б о р е л ь , дочери покойного Верховного Главнокомандующего
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Памятник русским воинам в Голландии. – П. А. Варнек
- Роль и значение Русского фронта в войну 1914-1917 гг. по иностранным военным источникам (Окончание). – К. Перепеловский
- Перед Мукденом. – М.В. Алексеев
- Лагерный сбор 1907 года (Из писем М.В. Алексеева)
- Евфратская и Ванская операции и отступление. – Ф. И. Елисеев
- Роль и значение Русского фронта в войну 1914-1917 гг. по иностранным военным источникам. – К. Перепеловский
- День кадетской скорби 16 июня 1952 года. – М. С.
- 125 Ноябрь 1973 года
- Лейб-гвардии Гренадерский полк в войну 1914-1917 гг. Бой у деревни Крупе. – С. П. Андоленко.
Loading ...