ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Немного остается доживать свой век нам, во­енным, коим пришлось увидеть военный уча­сток нашего обширного Отечества, где в былое время происходило летнее обучение войск. По­лагаю, что самому молодому из нас уже близ­ко к семидесяти, и приятно будет тем из нас, кои проходили свою военную учебу в столичных военных училищах или служили в частях Петербургского военного Округа, ознакомиться с этим очерком. Это — небольшая выдержка из одной главы моего труда, выходящего в свет.

***

Окрестности обширного лагерного располо­жения, о коем идет речь и которое носило на­звание «Красносельский лагерь», представляли, в топографическом смысле, большое разнооб­разие, что давало возможность принимать все нужные на практике в обучении войск такти­ческие формы построений, как для наступле­ния, так и для обороны.

Устная молва передавала, что на этот уча­сток местности близ Петербурга указал наш ве­ликий Суворов. В затишье между войнами во­дил он туда своих чудо-богатырей на практику в «науке — побеждать». При Екатерине 2-ой,

впервые, здесь были организованы маневры, а затем, после Крымской кампании, здесь окон­чательно был утвержден, с Мая по Август, Красносельский лагерь, как исключительно удобный по своему местоположению.

Действительно, в фигурации вы здесь имели: леса и перелески, холмы, горки и овраги, при­чудливые хребты с особенно известными Кавелахтскими высотами и Дудергофской горой. На последней, согласно песне юнкеров Николаев­ского Кавалерийского училища, находилась птица «филин», который почему-то «жалобно кричал — капрал, капрал!..» Все эти места, в те­чение нескольких недель, исхаживали с кипре­гелями и планшетами, юнкера военных училищ и пажи, производя топографические съемки.

По долине, разделявшей лагерь и две возвы­шенности, поднимавшиеся над ней — одна на север, другая — на юг, — проходила Балтий­ская железная дорога со станцией «Красное Се­ло», и протекала речушка Пудость, питавшаяся впадавшими в нее ключами холодной воды, ко­торые изобиловали форелями. Эта речушка об­разовала ряд озер, из коих более крупное — Дудергсфское, куда выходили задние линейки во­енных училищ, было любимым местом катанья на лодках юнкеров в их свободное время. Осо­бенно искусны в гребле и в маневрах под пару­сом были юнкера Михайловского артиллерий­ского училища, подтрунивавшие над юнкерами нашей славной Школы за плохую греблю.

Выйдя из вагона на Красносельской стан­ции, вы сразу чувствовали, что попали в воен­ную среду. Вы слышали треск барабанов, звуки пехотных горнов и труб, трель гвардейских флейтистов; к вам доносились звуки ружейных выстрелов, очереди пулеметов и отдаленный гул артиллерийской стрельбы. Кругом оживле­ние, команды… Вы находились в одном из круп­нейших лагерных сборов, бывшей нашей Роди­ны, — лагере Императорской Гвардии и частей войск Петербургского военного Округа.

Если подняться из указанной долины на южную возвышенность, туда, где находится так называемое Красное Село, которое состоит из ряда слобод под разными названиями, и, обер­нувшись, посмотреть назад, то перед вами от­крывалась на противоположной стороне долины красивая панорама раскинувшегося на несколь­ко верст палаточного лагеря пехотных полков и батарей гвардии.

Среди палаточного лагеря Лейб-Гвардии Се­меновского полка, на особо выделенном участке, каждое лето, в назначенный день объезда Госу­дарем Императором лагеря, происходила так называемая «Вечерняя Заря с церемонией», где в присутствии Державного Вождя с Император­ской семьей, Коронованными гостями и воен­ными агентами, среди собравшихся офицеров лагеря и приглашенных, команды музыкантов и хоров трубачей всего лагеря, под дирижер­ством одного из полковых капельмейстеров, да­вали концерт из нескольких музыкальных но­меров. Затем, в 21 час, по запущенной сигналь­ной ракете, все разбросанные на огромном ла­герном пространстве батареи одновременно да­вали залп: после чего всем музыкальным хором игралась мелодия «вечерней зари»; потом, стар­ший барабанщик командовал барабанной ко­манде «шапки долой!», и команда эта выполня­лась всеми присутствующими, начиная с Госу­даря Императора, барабанщик читал «Отче Наш» и командовал «накройсь!» И весь хор иг­рал «Общий отбой». Вся эта чисто русская во­енная картина, проникнутая задушевностью и красотой, овеянная присутствием нашего горя­чо любимого Государя, вероятно, западала в сердца тех из нас, коим посчастливилось хоть раз присутствовать на этой церемонии.

У раскинутого здесь шатра-палатки назна­чались парные часовые ко входу в нее из юн­керов Павловского военного училища, пред­ставлявших собою образец военной выправки; это не была натянутая, вынужденная и нежиз­ненная фигура вымуштрованного прусского солдата, в юнкерах-часовых чувствовалась лег­кость, отсутствие напряженности в фигуре, спо­койно стоящей, как античная статуя.

Среди слобод, откуда открывалась панорама палаточного лагеря, расположились дворцовые постройки, коими пользовались Высочайшие Особы при посещении лагеря, и бараки штабов. При выходе из восточной окраины начиналась линия Авангардного лагеря для частей армей­ских корпусов Округа, помещавшихся среди живописных рощиц в барачного типа построй­ках, а за ними начинались бараки военных учи­лищ, заканчиваясь помещением Офицерской Кавалерийской Школы.

К 3-хверстной линии Авангардного лагеря примыкало огромное поле, носившее название «Военного поля» и простиравшее на три версты в ширину и в длину, место для учебных эволюций кавалерии. Казавшееся ровным, поле было покрыто холмами, в складках которых скрыва­лись на ученьях целые конные полки. На нем не было ни деревца, ни никаких-либо ориенти­рующих пунктов. Для точного определения пра­вого фланга построения войск к Высочайшему смотру требовалась высылка топографа с тру­бой кипрегеля, чтобы засечь нужную точку, ви­зируя на три отдаленных предмета, в том числе на трубу фабрики Печаткина. Это давало повод досужим зубоскалам уверять, что если рухнет труба фабрики, то и выстроить огромную массу войск лагеря для Царского смотра будет невоз­можно. Поле это было сплошь вытоптано обуча­ющимися кавалерийскими частями. Грунт су­хой, и достаточно было двух дней без дождя, чтобы при учениях кавалерии стояла густая пыль такая непроницаемая, что всадник неши­роких аллюрах не видел своего коня.

Южную сторону поля окаймляла Лабора­торная роща, где находились склады и снаряже­ния артиллерийских патронов, так как за ро­щей находился артиллерийский полигон, место практических стрельб артиллерии. В поле, бли­же к Лабораторной роще, на высоком холме, уже давно был построен «Царский Валик», отку­да Державные Вожди Российской Армии, окру­женные лицами Императорской Фамилии и ино­странными военными представителями, смотре­ли прохождение церемониальным маршем войск. Здесь же, в былое время, после Высочайшего смотра, вызывались выпускные юнкера и пажи и Государь Император, подойдя к ним и обведя их своим чарующим взглядом, теплыми словами наставлял их на предстоящую службу и поздравлял с производством в офицеры. С ка­кой радостью в сердце и доброй памятью на всю жизнь расходились произведенные молодые офицеры!

Все было и, увы, ушло… И не может для нас повториться… Но пусть картины нашего прош­лого не будут забыты, а живут в истории нашей Родины!

Мих. Свечин

Голосовать

(Не оценивали)

 Loading ...

Похожие статьи:

• Смотры в Чугуеве 1900-1904 гг. – Г.Т.
• Красное Село, 6 августа 1912 года. – Борис Кузнецов
• Чугуевское Военное Училище (Окончание). – В. Альмендингер
• Кадетский лагерь. – Н. А. Косяков
• «Щипонос». – П.В. Шиловский
• О прапорщиках производства 1 июля 1914 г. – В. Бастунов
• К 150-летию основания Николаевской Инженерной Академии и училища. – П. В. Шиловский и С. В. Широков
• ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ ВЫСОЧАЙШАЯ ГРАМОТА
• Письма в редакцию (№121)