В Императорской России мало кто знал о службе войск, назначенных для непосредственной охраны границ их Великой Родины. Не знали не только люди гражданского состояния, но и г.г. военные, служившие в полках, расположенных во внутренних гарнизонах их страны. Видели изредка появляющихся (в отпусках) офицеров с палево-зелеными верхами фуражек, солдат в бескозырках такого же цвета, уходящих в запас после четырехлетней службы где-нибудь под Калишем, в Польше, под Архангельском или на Кольском полуострове, на берегах Белого моря или Ледовитого океана, почти девять месяцев в год покрытых снегами, или из-под горы Арарата, что на границах турецко-персидского Курдистана, или с пустынных, сожженных солнцем песков афганской границы, из под Асхабада, Мерва, Кушки, из-под мрачных Гималаев с горными вершинами, покрытыми вечными снегами. Попадались заамурцы, с сопок Манджурии…
Этим ограничивалось знакомство населения России с охранителями ее границ, день и ночь, буквально, стоящими на постах, зорко всматривающимися в темноту ли дождливых, холодных полярных ночей, в даль ли песчаной пустыни, в Туркестане, под палящими ли лучами солнца — на границах Империи Российской — «от хладных финских скал до пламенной Колхиды»…
Я цитирую Пушкина. И он же сказал: «мы, русские, ленивы и нелюбопытны». Нельзя совсем согласиться с этим. Не все русские «ленивы и нелюбопытны», но те, от кого зависело описание героической, тяжелой службы пограничника, т. е. от писателей и, я бы сказал даже, от правительства Империи — действительно были ленивы и нелюбопытны. Только один П. Н. Краснов слегка затронул в одном своем романе жизнь пограничного поста на китайской границе, — да и то казачьего, а не специально пограничного, из солдат пограничного корпуса.
Впрочем, пенять не на кого: штатские писатели занимались, в большинстве, подготовкой революции, перемены того, что сложилось веками, а военные — не знали, а потому и не видели ничего достойного их пера в быте каких-то «пограничников». То ли дело: гусар, драгун, гренадер… Звучит не по-русски — («стражник») — значит — красивее… Да и что там заманчивого для писателя в описании того, как подстрелит пограничника какой-нибудь курд, афганец или хунгуз?.. То ли дело: балы, звон шпор, запах тонких духов, мраморные плечи дам, манящие взоры из-под дорогого шелка, парады исторических формах: приятней читать.
Краткий исторический обзор охраны границ государств
С древнейших времен государства старались охранить свои границы не только от явных, вооруженных, нападений соседей, но и от проникновения малых групп или отдельных людей, не принадлежащих к основному населению страны.
Китайцы построили стену в несколько тысяч километров длиною для защиты от своих западных соседей еще до начала нашей эры.
Охраняла свои границы и Римская Империя. Остатки стены императора Траяна существуют и сейчас на границах Румынии и России. Она защищала Империю от вторжения скифов, даков и других многочисленных племен, живших в пределах южной России.
Юлий Цезарь, продвигаясь по Галлии, нынешней Франции, строил крепости на конечных точках своего продвижения. А когда Рим достиг Рейна, он построил крепости по всему протяжению его долины. Кроме гарнизонов военных, состоявших из профессиональных солдат, поставленных для охраны границ, он заселил окрестности этих крепостей мирным населением для развития сельского хозяйства и торговли, для прокормления легионов и для освоения территорий. Так как незадолго до этого (начало 1-го века, эпоха императора Веспасиана) была покорена Римом бунтующая против него Иудея, то большинство поселенцев в новых городах-крепостях были евреи, переселенные туда из Иудеи. Так возникли города Кёльн, Франкфурт, Страсбург. Необходимо заметить, что евреи той эпохи отличались воинственностью. Много их было в легионах, продвигавшихся в тевтонские пространства (нынешняя Германия).
На этом можно закончить исторический обзор охраны границ в древнейшие времена. Перейдем к более поздним временам — к Московской Руси.
Последняя охраняла только свои южные и восточные границы от набегов татар: казанской, астраханской и крымской орд и племен ногайских, кочевавших между Азовским и Каспийским морями в нынешних пределах ставропольских степей и низовьях Дона. Но охрана была организована не Москвой, а местным населением, которое заметно увеличивалось путем переселения из Московии, после поражения татарской главной орды Мамая на Куликовом поле в 1381 году.
Образовалось казачество Донское, которое и охраняло юго-восточные пределы Руси Московской.
Но от верховьев Донца и до Чернигова, приблизительно по линии нынешних городов Изюм, Путивль, Курск, до польской границы около Чернигова и вверх, к Смоленску, — границы ни кем не охранялись. На юг простиралось Дикое Поле, номинально находившиеся под владычеством Польши, до города Лубны Полтавской губернии (владения князей Вишневецких в XV веке), а на запад — Польско-Литовское Королевство. Вход в пределы Руси был открыт.
Только в царствование Ивана Грозного строятся кое-какие заставы на больших путях к Москве. Строятся деревянные остроги, в них поселяются «ратные» люди, получившие с эпохи Грозного название «стрельцов».
Во время короткого царствования Бориса Годунова (1596-1604) отношения с Польшей портятся еще более, чем при Грозном (со времени Ливонской войны, закончившейся в 1574 г.). Для охраны западной границы учреждается «Корчемная Стража» — приграничная полиция, проверяющая право на переход границы в обе стороны. На границе Дикого Поля чаще строятся заставы, увеличиваются гарнизоны городов Путивля, Кромы. Изредка посылаются конные отряды вдоль границы. Устанавливаются сигнальные посты с вышками, на которых зажигается солома в случае появления татар или ногайцев около границы.
В царствование Алексея Михайловича, с 1640-х годов, т. е. с восстания левобережной Украины под водительством Хмельницкого, православное население Малороссии стало в большом количестве перебегать в пределы Московского Царства. Оно селилось, главным образом, у границы. Таким образом основались и развились города Изюм, Сумы, Ахтырка. Южная же часть Курской области вся была отведена для их поселения. Селились и на восток от р. Донца, в нынешней Воронежской губернии. Из них образовались полки слободские, при Петре I превращенные в драгунские, а впоследствии, в царствование Екатерины, — в гусарские. Они несли службу охраны не границ, а южных областей России, вместе с присоединенной Малороссией, отодвинувшихся к югу, к побережью Черного моря, тогда еще находившегося во владении турок. Границы определялись не линиями, обозначенными столбами, а естественными рубежами: реками, горами, населенными пунктами. Переход границы был почти свободен для отдельных людей и небольших групп, и только крупные отряды войск неприятеля могли быть замечены и остановлены пограничными гарнизонами, расположенными в городках и крепостях. При малочисленности населения и отсутствии дорог и других путей сообщения — как в Московии, так и в соседних государствах — это было достаточно.
Война Петра 1-го со Шведами в начале 18-го века, войны с Турцией и Швецией в последующие царствования того же века (в особенности войны Екатерины Великой) раздвигают пределы уже России, а не Московской Руси. Она доходит на западе до Балтийского, на юге до Черного морей, а на востоке до р. Амура и степей Туркестана. Все больше и больше увеличивается население, улучшаются пути сообщения с соседями, увеличивается потребность в более частых переходных пунктах границ и, следовательно, в большем количестве людей, контролирующих переход границы.
Собираются инвалидные команды из солдат, прослуживших до 40-летнего возраста, раненых в боях, больных, слабосильных. Они-то, главным образом, и размещаются в пограничных гарнизонах для службы охраны границ.
Так охранялись границы до 1819 года.
Таможенная стража
В 1819 году, после Венского Конгреса (в 1815 году) и всевозможных свиданий императора Александра 1-го с правителями тогдашней Европы, Россия начала усиленно развивать коммерческие сношения с Западом. Появилась необходимость их регулировать. Поэтому был издан Таможенный Устав, который прежде всего был применен на границах Царства Польского, Пруссии и Балтийского моря. Был учрежден «Таможенный Присмотр», возложенный на Таможенную Стражу, состоящую из военных команд.
В 1827 г. Император Николай 1-й, после восстания декабристов (14 декабря 1825 г.) и заметно увеличившегося революционного настроения в Польше — реорганизовал Таможенную Стражу и усилил ее полевыми войсками.
Граница, от Балтики до Бессарабии включительно, была разделена на таможенные округа, состоящие из бригад и полубригад, разделенных на роты, в которых половина была на конях, другая — пешая. Чины офицерам были дарованы кавалерийские: корнет, поручик, шт-ротмистр, ротмистр.
Неизвестно, как охранялись в это время границы финляндская, черноморская, кавказская, средне-азиатская и сибирская. Надо полагать, что войсковыми частями: казаками и инвалидными командами (например, в Оренбургском крае, в Киргизской орде).
В 1878 г. Таможенная Стража была переименована в Пограничную, и тогда же были образованы бригады Пограничной Стражи и на кавказской границе — от Батума до Каспийского моря. А с покорения Геок-Тепе (1881 г.) установлена охрана границы от Каспия до гор Гиндукуша. Собственно-таможенный надзор перешел в руки гражданских чинов и вольнонаемной стражи, а охрана линии границы осталась в военных руках. В эту же эпоху истории пограничной охраны начали проводиться точные линии границ, обозначенных столбами и прочими знаками точных разграничений.
В 1892-95 гг. части Пограничной Стражи были выделены в Отдельный Корпус Пограничной Стражи. Тогда же была образована Балтийская Флотилия Отдельного Корпуса Пограничной Стражи. Введены катерные флотилии при бригадах Пограничной Стражи на Черном и Белом морях. Установлен особый флаг Морской Охраны Пограничного Корпуса.
С 1897 года началась постройка Восточно-Китайской железной дороги для соединения вновь присоединенного к России Квантунского полуострова с крепостью Порт-Артур. Установлена в Манджурии полоса отчуждения, по которой проходила железная дорога.
Для охраны ее учреждена «Охрана Восточно-Китайской железной дороги», состоящая в ведомстве Министерства Финансов. Она носила особую форму (желтое приборное сукно). Разделялась на сотни. Формировалась из солдат и казаков, отслуживших срок действительной службы. Офицеры — по переводу из строевых кавалерийских и пехотных частей Российской Армии. Во время Японской войны (1904-5 гг.) эти сотни принимали деятельное участие в боях: в Порт-Артуре (полковник Бутусов) и в Манджурской Армии.
По Портсмутскому договору с Японией (1906 г.) Россия уступила последней Ляодунский полуостров вместе с крепостью Порт-Артур и железной дорогой до станции Куанчендзы и потеряла право держать полевые войска в полосе отчуждения. Чтобы обойти этот пункт договора, был образован Заамурский Пограничный Округ со штабом в г. Харбине. Из чинов охраны железной дороги были сформированы: из конных сотен — 6 Конно-Пограничных Заамурских полков и 6 пеше-пограничных, расположенных по линии жел. дороги от границ Сибири до ст. Куанчендзы. К ним придали все полагающиеся вспомогательные части: полевые артиллерийские бригады, конно-горный арт. дивизион, саперов и 1-й Заамурский железнодорожный батальон.
Форма одежды — обще-пограничная — уланский мундир темно-бутылочного цвета, без кантов на спине, палево-зеленые обшлага. Фуражка — палево-зеленый верх с темно-синим околышем. Парадная форма — высокие папахи с зеленым верхом (в 1912 г. в Заамурском Округе введены шапки «нансеновки», с отложными наушниками).
Пополнение пограничных войск — как Заамурских, так и на других границах — солдатами по набору, как и во все армейские полки. Выбирались люди почти исключительно из крестьян и грамотные. Ловкость, физическая выносливость, умственное развитие новобранца — играли главную роль при наборе. Неграмотных почти не было.
Офицерским составом Корпус Пограничной Стражи пополнялся: бригады — начиная с Беломорского Особого Отдела и до границ Афгани стана (кажется, 32-я Закаспийская бригада) — переводом из всех частей Армии и Гвардии. При переводе в Отдельный Корпус Пограничной Стражи требовалась отличная аттестация. Плохо аттестованные не принимались. Выбор был достаточно большой, число желающих перевестись было больше числа вакансий.
Заамурские части пополнялись выпусками из военных, пехотных и кавалерийских, училищ. Г.г. офицеров привлекала независимость служебного положения. Корнет почти сразу же получал в командование отряд — должность, равная командиру эскадрона в полку, значительно увеличенное по сравнению с армией жалованье. Но самое главное — привлекала романтика и своеобразность этого рода военной службы. Она действительно была «военная», — с ее постоянными тревогами на линии границ, частыми перестрелками с контрабандистами. В особенности были неспокойны границы Кавказа и Средней Азии. Были случаи перехода границы целыми отрядами хорошо вооруженных курдов, афганцев. Убитые и раненые солдаты- пограничники были почти ежегодно в этих местах.
Происходили почти бои на линии Китайской жел. дороги, у Заамурцев. Давались даже награды, как за бои: офицерам — ордена с мечами, солдатам — георгиевские отличия.
Западная граница, финская, берег Балтики, германская, австрийская и румынская были более спокойны, но… лошадь командира отряда должна была быть постоянно полуоседлана, так же, как и чинов дежурной части отряда, обязанных, по первой же тревоге, нестись к угрожаемому месту.
Кроме того, командир отряда был обязан не менее одного раза в день и раз ночью объехать свои унтер-офицерские посты и расписаться. В холод, буран, дождь офицер ехал по границе от поста к посту; между ними стояли пешие часовые и патрулировали конные дозоры.
Императоры Александр ІІІ-й и Николай II-Й высоко ценили службу своих пограничников. Император Александр ІІІ-й был шефом 3-й Либавской, а Николай ІІ-й — Крымской бригады Пограничной Стражи. В царствование последнего Императора был образован отдельный пограничный дивизион, со стоянкой в Петербурге.
Строевое обучение пограничника — кавалерийское, как во всех кавалерийских частях. Подготовка младшего командного состава производилась в учебных командах при штабах бригад. Туда же прикомандировывались и вновь переведенные в Корпус офицеры, для прохождения курса специально-пограничной службы и для усовершенствования в езде и умении командовать кавалерийскими частями. Только после экзамена, очень строгого, офицер назначался для командования отрядом на границе.
Лагерных сборов пограничники не отбывали, но от каждой бригады назначались две, три сотни для участия в подвижных сборах военных округов, для прохождения маневренной кавалерийской службы.
Война 1914-го года показала высокую подготовку их и к строевой кавалерийской службе. С первых дней мобилизации пограничные отдельные сотни сначала действовали отдельно: несли службу разведки и подрывания железнодорожных станций в тылу неприятеля, иногда — вместе с конными частями армии. А знание прилегающей к границам неприятельской территории помогало ориентировке крупных войсковых начальников.
В феврале 1915 года отдельные пограничные сотни были сведены в Конно-Пограничные полки, носящие названия тех пограничных бригад, из которых они были составлены: напр., 5-й Горжинский конно-погр. полк, 8-й Граевский конно-погр. полк, 9-й Ломжинский, 12-й Калишский и т. д. Их было 20, из бригад от Балтийского моря до Черного. Кроме того, 3 Прибалтийских конных полка, из трех бригад, расположенных по Балтийскому морю, носивших особую форму, уланскую.
Пешая часть стражи, снятая с границы из тех же бригад, образовала одну пехотную дивизию с полками: 1-м Рыпинским, 2-м Калишским, 3-м Неманским пешими пограничными полками, действовавшими на Западном Фронте (названия 4-го полка автор не помню). Был отдельный пограничный Проскуровский полк — на Юго-Западном Фронте. 6 Заамурских пеших полков вошли в состав 33-го корпуса и покрыли себя славой «непобедимых» в 1915—16 гг. в Галиции.
Заамурские конные полки, прибыв на фронт в марте 1915 г., были распределены по кавалерийским дивизиям. 1-й и 2-й полки — при 1-й гвардейской кав. дивизии. В мае 1916 г. они совершили беспримерную в военной истории кавалерийскую атаку на укрепленную проволочными заграждениями австрийскую позицию под г. Луцком, прорвали ее и тем положили начало Брусиловскому наступлению 16-го года.*)
Павел Шапошников
*) Командиры этих полков: 1-го — полковник Н. Карницкий, 2-го — полковник Мосцицкий — получили и безпримерные в истории награды. Оба, в чине полковника были награждены орденом Св. Георгия 3-й степени.
Полковник Н. Карницкий — коренной офицер 13-го гус. Нарвского полка, переведенный еще до Японской войны в Охрану Вост.-Китайской жел. дороги, а полковник Мосцицкий, из юнкеров Чугуевского юнкерского Училища и офицер пехотного полка, тоже перешедший из Охраны жел. дороги в 4-й Заамурский конно-пограничный полк. Первым окончил Офицерскую Кавалерийскую Школу в 1911 году.
Н. Карницкий после революции был инспектором кавалерии в Польской Республике. Приезжал к генералу Деникину представителем от Пилсудского.
Мосцицкий, будучи начальником польской уланской дивизии, сформированной из русских поляков в Бобруйске, в корпусе генерала Довбор-Мусницкого, был послан в феврале 1918 года для переговоров с немцами о пропуске Польского корпуса в Польшу. Он был убит вместе с сопровождавшим его конвоем при переходе тогда уже большевистского фронта у местечка Крево Виленской губ. Ему был поставлен памятник в его родном городе Ломже, как национальному герою Польши.
П. Ш.
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
Loading ...