Статьи из парижского журнала "Военная Быль" (1952-1974). Издавался Обще-Кадетским Объединением под редакцией А.А. Геринга
Monday October 14th 2024

Номера журнала

Виленское Военное Училище. – А. Битенбиндер



«Виленец и один в поле воин», так гла­сит девиз Виленского военного училища. Он не гармонирует с изречением народной муд­рости: «один в поле не воин». Но в данном случае народ перему­дрил. Военная исто­рия вполне подтверж­дает девиз Виленцев. В многочисленных боях 19-го и 20-го столетий они выполнили свой долг. В полках Виленцы показали себя как отличные строевики и гимнасты, исполнительные на слу­жбе, скромные в частной жизни и товарищи в духе своих старейших.

Родоначальником Виленского военного учи­лища является Виленское пехотное юнкерское училище, основанное 29-то октября 1864 года, в эпоху «Великих Реформ». Освобождение кре­стьян от крепостной зависимости Императором Александром 2-ым коренным образом отрази­лось и на структуре нашей армии: из кастовой и профессиональной она превратилась в народ­ную…Это повлекло за собою уменьшение срока

службы и увеличение численности армии. По­следнее, в свою очередь, потребовало увеличе­ния офицерского кадра, что было проведено в жизнь талантливым военным министром Ми­лютиным. Для подготовки офицеров в 1864 го­ду были открыты 5 юнкерских училищ, в том числе и Виленское. С разными изменениями по учебной и строевой части оно функционирова­ло до 1910 года, когда было переименовано в во­енное училище.

Отличительною чертою Виленцев является равенство. Сын москвича, граф М., сын крупно­го миллионера, известного Волжского рыбопро­мышленника К., сын простого железнодорож­ного служащего, все пользовались одинаковы­ми правами, были равны между собою. Всех объединяла идея служения Царю и Родине, объединяла железная дисциплина, муштра и то­варищество. Офицеры училища поощряли это чувство. На должности портупей-юнкеров выд­вигались способные, знающие и стойкие в мора­льном отношении юнкера, без различия национа­льности, веры, голубой или другой крови. Юнке­рам было запрещено иметь собственное обмун­дирование, белье и т. п., дабы и по внешности не было неравенства между имущими и неимущими юнкерами.

С благоговением вспоминаю родное свое учи­лище. Никогда в жизни я не испытывал так глубоко благодать магического слова «равенст­во», как в стенах училища. В течение времени, на наших глазах, идею равенства и братства за­менили концентрационные лагеря для военно­пленных, колючая проволока, голодный паек и, зачастую, смерть. И на этом мрачном фоне зла и ненависти в памяти воскресает светлый об­раз: Виленец!

Вспоминаю своего командира 3-й роты, пол­ковника Мастыко, Ивана Афиногеновича. Воен­ный юрист, кончил первым военно-юридиче­скую академию и был занесен на золотую до­ску. Опытный командир и педагог, он препода­вал законоведение: гражданский, уголовный и военный кодекс. Человек кристальной честно­сти, гуманный, добрейшей души, родной отец для юнкеров, искренний патриот. Когда случи­лась Цусима, он плакал, как ребенок, и вся ро­та плакала.

Юнкеров держали в порядке. Утром, даже в трескучий 30-ти градусный мороз, выходили на учебный плац в одних мундирах, без шине­лей, и возвращались обратно мокрые, как мы­ши. От 8 утра до 3 часов дня были классные за­нятия, с перерывом для завтрака. Затем произ­водились строевые занятия, вечером — опять классы. Спали на матрацах «тверже стали», да­бы не приходили в голову дурные мысли, как утверждал наш старший врач, доктор Бабанчиков. Перед сном шли на гимнастику.

Кормили отлично: четыре раза в день. Ут­ром — чай с французскою булкой и маслом, на завтрак, обед и ужин — горячие блюда. По во­скресеньям и праздникам вместо чая давали ка­као. Юнкера сами ведали своим продовольстви­ем. Чистота и порядок были образцовые. Летом училище переходило в лагерь, тут же на нагорном берегу реки Вилии. На стрельбу отправлялись в Казаклары, в 17 верстах от го­рода Вильно. Выходили в 3 часа утра, целый день стреляли, вечером возвращались обратно. Приходили в лагерь ночью и отправлялись ку­паться в реке Вилии.

В августе месяце уходили на маневры. В те­чение месяца отмеривали своими ногами 600-700 верст. Снаряжали нас основательно: винтовка, скатанная шинель, котелок, кружка, палатка, учебные патроны, вещевой мешок с бельем и всяким иным скарбом; шанцевый инструмент: топор или лопатка. Полное снаряжение весило 70 фунтов. Мы были нагружены, как мулы.

Первый год, по неопытности, я набил свой вещевой мешок книгами, дабы не было скучно. Юнкера старшего курса молча смотрели на ме­ня и ехидно улыбались. На первом же перехо­де у меня пропала всякая охота к чтению, и я выбросил из вещевого мешка все книги. Я, так­же, понял, почему они так ехидно улыбались. Маршировать по глубокому песку было не лег­ко. Юнкера с завистью смотрели на встречных, кои шли налегке, без всякой нагрузки.

Один день выдался особенно жаркий; солн­це палило так, что песок горел под ногами. На­ши с трудом взяли длинный песчаный подъем и начали подниматься на следующий, более кру­той. Когда юнкера достигли половины подъема, они стали, дабы перевести дух.

Нас обогнал начальник училища. Он посмо­трел на юнкеров и сказал полковнику Масты­ко: «вид юнкеров мне не нравится: головы опу­стили. Вперед!»

Как мы без передышки взяли гору, сам не знаю. Помогла песня. Когда наши почувствова­ли, что валятся с ног, кто то затянул бравурную песню; все подхватили ее и с маху взяли гору. На горе юнкера сомкнулись, дабы не сдать, и задрали головы к небу.

Начальник училища посмотрел на нас с вы­соты своего коня и флегматично заметил: «Ну, теперь как будто бы лучше. Вперед!».

Юнкера отмахали еще верст двадцать и поздно вечером пришли на место ночлега. Виленцы немножко устали. Когда им предложили ужин, они деликатно от него отказались. Учи­лищные офицеры нисколько не удивились: они тоже когда то отказывались. Вообще, все было в порядке. Вот только с песнями у юнкеров бы­ли нелады. Юнкера любили так называемые «сердцещипательные» песни, вроде: «разбойнички идут», «Стеньки Разина челны» и т. п. Ма­стыко волновался: что за вкус у юнкеров, гово­рил он. Почему бы им не спеть «Как ныне сби­рается вещий Олег» или «Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, францу­зу отдана». А то, извольте видеть, «разбойнички». Не понимаю! Мы тоже не понимали, но оставались при своих «разбойничках».

Снова стояла жара… Юнкера наступали пе­ребежками по высокой, густой траве. Совершен­но неожиданно для них, перед ними, как из под земли, выросла небольшая речка, скрытая в траве. Берега этой луговой речки были отвес­ные; перепрыгнуть ее нельзя было, а глубина — больше роста человеческого. Стрелковая цепь остановилась. Вот так фунт, подумали наши.

Полковник Мастыко перебегал позади стрелковой цепи. Не зная, в чем дело, он гарк­нул: вперед! и 140 юнкеров, как один, бухну­лись в воду и исчезли под водою. Мастыко ока­менел!

Барахтаясь в воде, опираясь на штыки, под­саживая друг друга, юнкера с большими уси­лиями, но быстро выбрались на другой берег. Мастыко с другими офицерами подбежали к речке, увидели в чем дело и, для примера, тоже вскочили в воду. Потом мы их вытаскивали из воды, как, по обыкновению, рыбаки вытаскива­ют щук.

Наступление продолжалось по песчаному картофельному полю. Земля прилипла к мокрой одежде и снаряжению. Через час они превратились в прочную броню, а юнкера стали похо­жими на средневековых рыцарей.

Однако, не всегда пригревало солнышко. На последних маневрах начались дожди. Небеса открылись, и дождь лил, как из ведра, днем и ночью, две недели подряд. Юнкера были — од­на вода.

Особенно по ночам дождь донимал нас. Де­ревушки были малые, 7-8 дворов. Их занимали офицеры и штаб училища. Юнкера спали под открытым небом, в походных палатках или без них.

Особенно приятно было отдыхать в тени­стых садах. Высокая, сочная трава, полная мяг­кой дождевой воды. Одновременно спишь и ку­паешься; можно сказать, приятное с полезным.

Но однажды нашему взводу повезло: он по­пал в коровий сарай. Юнкера расположились на свежей соломе; это совсем не так плохо, как кажется на первый взгляд: лежишь себе, как на пуховике. И так тепло; даже — жарко. При­ятно вспомнить. Нам завидовали: на нас не ка­пало. Наконец, дождь перестал. Выглянуло бла­годатное солнышко. Одежда и снаряжение вы­сохли, а вместе с ними, высохли и юнкера.

В конце августа месяца маневры заканчива­лись, юнкера возвращались в лагерь. По пути местное население шарахалось в стороны: на­ши были похожи на выходцев с того света. К тому же они слегка исхудали и напоминали гон­чих собак. Юнкера не унывали. Настроение у всех было прекрасное. Все были здоровы, а здо­ровье дороже всего. А впереди, — производ­ство в первый офицерский чин, месяц отпуска и отъезд в полк.

— О —

Училищу дали знамя. Юнкера этим очень гордились. Знаменщиком был назначен стар­ший портупей-юнкер Лисовский, «Коломенская каланча», как его звали за высокий рост.

Дух потерян, — все потеряно; так нас учили наши офицеры. А кто захочет потерять все? В течение всей своей жизни я строго держался этого правила и никогда не терял все, до по­следней крошки. И теперь, от моего прежнего достояния, остались офицерская кокарда и ака­демический знак. Кто скажет, что я потерял все? Правда, время сделало свое: кокарда и знак потемнели. Опять не беда: дело не в цвете, а в духе. Так нас учили; так было, так есть и так будет во веки веков! |

— О —

В 1905 году в училище прибыли группа сту­дентов университета и несколько семинаристов выпускного курса духовной семинарии. Их при­слали в училище, дабы железная училищная дисциплина вышибла у них из головы вольно­думство и революционный пыл. Другими сло­вами, перевоспитать их в монархическом духе. Насколько это удалось, не берусь сказать. Они оказались великолепными товарищами и быст­ро ужились с нами. Они внесли известную до­лю либерализма в нашу замкнутую среду. Больше даже, некоторые юнкера начали посе­щать тайные собрания левых организаций. Од­нако, юнкеров привлекали на эти собрания не столько идеи Маркса и Энгельса, как курсист­ки и гимназистки: Ниночки, Верочки и Лелечки. Среди юнкеров появилась подпольная лите­ратура. Последняя едва не вышла мне боком.

Разгар лета. Училище стояло лагерем в со­лидных деревянных бараках: просторных, свет­лых и уютных.

Строевые занятия только что закончились и юнкера приводили себя в порядок. Запела сиг­нальная труба: стройся к обеду! Юнкера броси­лись замыкать свои шкафики, стоявшие у из­головья кроватей. Юнкер П., один из моих бли­жайших соседей, бросил мне книгу и впопыхах крикнул: «мой шкаф закрыт; положи книгу в свой». Я схватил книгу на-лету, ткнул ее в свой шкаф и замкнул.

Когда юнкера построились, раздалась новая команда: «открыть шкафы и оставить их от­крытыми». Команда была выполнена налету, и затем наши снова построились и ушли на обед в лагерную столовую.

После обеда юнкера вернулись в свои бара­ки. Ко мне подошел дежурный по бараку юн­кер и доложил: «во время обеда здесь были жандармы; перерыли и осмотрели все шкафчи­ки. Когда подошли к вашему, командир роты обратился к жандармскому ротмистру со слова­ми: «нет надобности смотреть, портупей-юн­кер»; ваш шкаф не тронули». Я не обратил вни­мания на последние слова дежурного юнкера. Не до того было. Все были заняты необыкно­венным происшествием: жандармы — в учили­ще!

Юнкера были ошеломлены! Они собирались группами и обсуждали неслыханное до сих пор событие. Во время разговора, юнкер П., быв­ший студент, сказал мне: верни мне книгу, кою я дал тебе на сохранение перед уходом на обед». Я вынул из шкафа книгу, передал ее юнкеру П. и случайно прочитал заголовок книги: «Под­польная Россия», Степняка. На мгновение я онемел! Если бы эта книга попала в руки жан­дармов, прощай училище; поминай, как звали!

Сам того не зная, командир роты выручил меня из беды.

— О —

В военной среде большою популярностью пользуются анекдоты. Они вызывают здоровый смех, создают бодрое настроение, оживляют ду­шу и тело и облегчают тяжесть несения служ­бы. В армии было много ходячих анекдотов, кои пересказывались на разные лады, и каждая войсковая часть приписывала себе авторское право. Так велось и в училище, где будучи еще козерогом, то есть на младшем курсе, я слы­шал следующий анекдот:

Юнкер только что был произведен в порту­пей-юнкера. Когда у него на погонах появились белые полоски, он почувствовал, что вырос на несколько вершков и начал смотреть на всех сверху вниз. Послеобеденное время. Солнце си­яло, как огненный шар и залило своими паля­щими лучами все стрельбище. Было нестерпи­мо жарко. Стрельбы не было. Наш портупей- юнкер вывел свой взвод на строевые занятия. Ровное поле, хоть шаром покати. Никаких мест­ных предметов, ни деревца. Вдали мирно пас­лась корова. Не долго думая, наш новоиспечен­ный портупей скомандовал:

— Смирно! На плечо! Равнение направо! На­правление на корову! Шагом марш! — Взвод дал ногу и зашагал полным ходом, земля тре­щала под его ногами.

Но тут произошло что то необыкновенное. Корова ни с того не с сего, а может быть ее уку­сила муха, задрала хвост трубой и начала, как угорелая, метаться по всему полю. Вслед за ней и наш взвод начал танцевать кадриль по тому же полю, к величайшему удивлению взводного командира.

Когда занятия закончились, правофлангывой юнкер, державий направление на корову, злой и красный от волнения, подошел к своему взводному командиру и при всей частной ком­пании отчитал его:

— Слушай, что я тебе скажу. Хотя ты и пор­тупей-юнкер, но ты дурак! Никогда не надо да­вать направление на подвижный объект, а только на неподвижный.

—Теперь я это сам знаю, ответил сконфу­женный портупей.

— О —

Остается еще добавить, что 15-го июля 1915 года училище было эвакуировано в Полтаву, где устроилось в местной семинарии.

5-го января 1918 года красные заняли Пол­таву, окружили здание училища и Виленского военного училища не стало. Начальник учили­ща был захвачен красными, юнкера частью про­бились, частью погибли.

Со дня основания, училище дало армии око­ло 7.000 офицеров.

Основателем и первым начальником училища был полковник Малахов. Последним начальни­ком училища был генерального штаба генерал- майор Анисимов.

Училищный праздник 1-го ноября по старо­му стилю. В 1964 году, 11-го ноября по новому стилю, исполнилось 100 лет со дня основания училища. В этот день последние Виленцы, на родине и рассеянии находящиеся, отпразднова­ли столетний юбилей родного училища и вспом­нили его славное прошлое.

А. Битенбиндер

Добавить отзыв