Статьи из парижского журнала "Военная Быль" (1952-1974). Издавался Обще-Кадетским Объединением под редакцией А.А. Геринга
Tuesday March 19th 2024

Номера журнала

Сказ о двух сечах. – Н. М.



Утвержденье странным кажется такое
И его сначала приймете навряд вы, —
Но с рекой Невою и с Москва-рекою
Слитны неразрывно Калка и Непрядва,
Ибо если б кровушкой, — нашей и чужою, —
Встарь не очервонились те реченки две —
Ни Кремлю не вырасти б над Москва-рекою,
Ни Петрову граду на реке Неве.
Зарастал давно травою Форум
И давно с величием былым
Под свирепым варварским напором
Распрощался запустелый Рим.
В неуемных зависти, злобе и коварстве,
День и ночь в ножны не вкладывая меч,
За его наследье варварские царства
Резались друг с другом бесперечь.
И над дикой свалкой, залитою кровью, -—-
Что из груды мусора драгоценный лал, —-
В беспросветный мрак Средневековья
Только Киев благостно сиял;
Отмирали всюду человечьи чувства,
Шло растленье истин и попранье прав…
В Киеве цвели науки и искусства
И радел о Правде мудрый Ярослав.
Но, вручая Господу праведную душу,
Тяжкое наследье он оставил нам:
Цельность и единство Русское наруша,
Землю по уделам роздал сыновьям.
Из чего возникли бедствия такие
И такой позор, — что Спасе упаси!.».
Лишь в предивном зодчестве Киевской Софии
И дошел к нам отблеск сгинувшей Руси.
—о —
Где разливьем, где по узким балкам,
В ковылях непаханных степей
Не спеша текла реченка Калка, —
Чуть пошире, чем большой ручей.
А над нею, в степовой сушмени,
Кров от зноя сладостный суля,
Не одни кусты манили тенью,
Но с вербою даже тополя.
Только путник далеко не всякий
Находил тропу к реченке той:
Лишь буй-туры, волки да сайгаки
Прибегали к ней на водопой;
Да степные пролетали чайки…
Да таились дрофы от орла…
Да под осень проносились стайками
От зимы на юг перепела…
Да зима буранами гудела…
Да недолгой южною весной —
До жарыни — буйно зеленела
Ширь степная за реченкой той.
И не знал никто на белом свете, —
Не шептал ни тополь, ни верба, —
Что в крови, на многие столетия
Здесь решится Русская судьба.
— О —
Позабылось, — были ли предвестия
И беду предчуял ли народ,
За добычей да за бранной честью
Провожая воев во поход,
И когда, — назвавшись побратимами,
Но вражду взаимную тая, —
На Восток с разгульными дружинами
Их вели удельные князья.
Но вели не дружно и не вместе:
Часть-то их — на свой вовечный срам,
Не пошла на поле бранной чести,
А укрылась в нетях по домам
Да случилось и таких не мало,
Что удельным чванясь старшинством, —
Лишь не стать бы под ничье начало, —
Рать свою вели особняком:
Чтоб татарам учинив расправу,
Всем на страх свой выказав размах,
Взять себе добычу всю и славу,
А других оставить на бобах.
Вот ужо-тко ворочусь с победою,
Разгромивши погань-татарву…
Тут-то я у князюшки-соседушки
Деревенек несколько урву!…
« Это дело — сбродище Батыево?!…
« Пострашнее видывала Русь!…
« А прославлюсь, — может и до Киева
« Мимо старших как-нибудь пробьюсь.
Для того и надобно покуда, —
Чтоб народ вернее обротать, —
«Показать свою княжую удаль,
«Ласковость и щедрость показать.
«Нам добра удельного не жалко:
«Пей-гуляй за упокой Орды!
«Разбивай шатры над речкой Калкой!
«Расчинай сыченые меды!
«До врага, поди, еще далече…
«Да и то, ребятушки, прикинь:
«Только дурню выходить на сечу
«В этакую смертную жарынь…
«Вот закусим… Выспимся по лени…
«А потом, — прохладным вечерком, —
«В пух и прах Батыевы тумени
«По степи ковыльной разнесем.
«Будет им расплата по заслуге:
«Мало кто воротится в Орду!-.
«А дотоле — навались-ка, други,
«На мою на сладкую еду!…»
— О —
И признав рекомое за благо,
Покрестивши лбы на небеса,
Распустил пошире пояса
Д с великой воинской отвагой
Приналег народушко на брагу,
Пироги, закуски да мяса,
А нажершись по уши, — как дома
Завалился дрыхнуть под кусты,
Раскидав кольчуги да шеломы,
Саадаки, седла да щиты.
Конюхов — и тех во дрему клонит, —
И в степном каленом полудне
Далеко стреноженные кони
Разбрелись по тощей целине,
— О —
То ль с похмелья чудится дозорному,
То ль взаправду?… — С гулом и огнем
Тучей низкой, дымною да черною
Охватило ближний окоем…
Разметав свинцовые воскрылья
Над сожженной солнцем целиной,
Туча та по серебру ковылью
Неудержной катится волной…
И хоть пыль над ней клубится по полю,
Аж темня полденный небосвод,
А от ветра на соседнем тополе
Ни единый листик не дрогнет?
— О —
Ой, протри скорей, дозорный, очи!…
Ой, ори во весь истошный глас!…
Ой, скачи ко стану что есть мочи,
Ибо се грядет последний час!…
Ой, беда Руси настала нынче!…
То не туча — конница летит…
И сверкают молниями клычи
В буреломном грохоте копыт.
— О —
У дозорного аж дых перехватило,
Аж глаза не вылезли едва…
Закричать и то не стало силы:
«Матерь Божья! Братцы, татарва!
Да и ахнуть не успел дозорный,
Не успел перекреститься он,
Как уж был лавиной тою черной
Во мгновенье ока поглощен.
Ей навстречу ринулись заставы,
Принимая безнадежный бой,
Лишь бы Русь за их спиной могла бы
Как-нибудь успеть собраться в строй,
Но куда же?! —
И Муромцу б едва ли
Задержать подобный ураган.
Налетели… Смяли… Растоптали..,
И смерчем ворвались в Русский стан.
Не успели воины спросонья
Ни схватить доспеха, ни поймать коня,
Как уже по стану шла — не бой, а
бойня, —
Дикая последняя резня,
В той резне на Калке сотни многие
Лучших Русских витязей легли —
И открылись ворогу дороги
Прямо в сердце Киевской Земли,
И погибло в лязге вражьих клычей
Все, чем древле Русь была горда:
Киевская слава… Дедовский обычай,,.
Все, что не вернется никогда.
А за ту за зависть брата к брату,
Да княжим усобицам внаслед,
Всем народом страшную расплату
Нам нести за двести с лишком лет.
И пускай за те за два столетья
Из сельца, приметного едва,
Собирая Русь железной сетью,
Вырастет державная Москва, —
И хотя Москве я всеконечно
По-сыновьи земно поклонюсь —
« Стой-де, Матушка, над Русью вечно», —
Да не та уж будет это Русь!…
— О —
Господи Боже и Спасе наш!… Ханской
басмой попираемый
Край наш повержен, раздавлен, выжжен,
разграблен и нищ.
Дикие всадники Зверя рыщут свирепыми
стаями,
Смрадом гари и тлена несет от развалин
родных пепелищ.
Наши твердыни порушены. Наши святыни
поруганы.
Наши поля запустелые сплошь сорняком
поросли.
Тысячи парней и девок в рабство ордынское
угнаны,
Тысячи воев и гридней в сечах костьми полегли.
Денно и нощно баскаки вьются над Русью,
что беркуты,
Бьют им челом по-холопьи Русские наши
князья.
Русская силушка гинет. Русская душенька меркнет.
Господи!.. Кровью последнею Русь истекает Твоя.
Скоро и веру Твою на Руси соблюдать станет
некому,
Скоро, вконец обезлюдев, станет пустыней наш
край.
Спасе наш!… Снийдь с небеси в сердце к Твоим
человекам,
Веру, надежду и крепость страдникам Русским
подай!
— О —
Не видать нам выручки от земель
соседних! —
Да и не просили мы помощи ничьей.
Чай, соседи те и в собственных-то бреднях
И в своих заботах вязли до ушей.
Вопреки монашеским бденью и блюденью, —
Хоть и загонялось всячески под спуд, —
То, что наречется после Возрожденьем,
Пробивалось к жизни там и тут.
Вырастали школы, тюрьмы и соборы,
В церкви инквизиция благостно цвела.
Рыцарство звенело золотыми шпорами,
Хоть и не по-рыцарски делало дела.
Накоплялись опыт, знанья и богатства.
В праведных трудах, молитве и посте,
Поучая бедности, равенству и братству,
Во Христово Имя всякие аббатства
Драли по три шкуры с братьев во Христе.
И к смятенью вящему мудрого схоласта,
Сколь бы ни был тщательно скоблен
палимпсест,
Из-под строк священных усмехался часто
Стародавний эллинский богомерзкий
текст.
Словом, совершались вещи, от которых
Ждали воплощенья самых светлых снов.
А пока — изобретали порох
И с молитвой жгли еретиков.
— О —
Но погрязший в схизменном растленье
И лесными дебрями укрыт,
Недоступен благам просвещения
Оставался дикий московит.
Блага эти, — в рыцарском обозе, —
К нам ввозить пытались много раз.
Да сама-то Русь, — на Чудском Озере, —
К тем дарам неладно отнеслась:
Помолясь Пречистой Богородице,
На раздолье том на Ледовом
С Александром Невским новгородцы
Им такой содеяли прием,
Что хоть был тевтонский каждый рыцарь
В сталь закован вдоль и поперек,
А пришлось им кровушкой умыться…
Да немного кто и ноги уволок!…
— О —
Но за ту неслыханную наглость
И такой невиданный разбой
Русь одна осталась с глазу на глаз
С наседавшей на нее Ордой
И пришлось с князьями чернолюдью,
За ударом отводя удар,
В одиночку, собственною грудью
Ограждать Европу от татар.
Уж такая вышла, знать, судьба нам,
Чтобы три столетья бесперечь
Не давать ордынским алчным ханам
Ренессанс на Западе пресечь.
А когда б не Русские пространства
Да не наши груди.,. —
ну, тогда —
Ох, уж и дала б Европе Ренессансу
Та Орда!
— О —
Но хоть лезть на Запад ханы не дерзали,
Нас оставя у себя в тылу,
А и до того, и опосля-едва ли
Знали мы такую кабалу:
В небывалых страхе, сраме и разрухе,
Друг на дружку нож за пазухой тая,
Перед татарвою ползали на брюхе
Рюриковой кровью гордые князья,
И когда с одними на татар в отчаянье
Восставал измаянный святорусский
4 люд, –
Сколько меж другими появлялось Каинов
И удел соседский алчущих Иуд?
И вотще костьми ложились наши деды,
За Святую Русь живот свой не щадя.
Да какая же и может быть победа,
Коли нет Единого Вождя?
— О —
Ой вы гой еси, земель удельных
князеньки,
— Семя Ярослав лево, — ой вы гой еси!
Уж каких вы только скверностей и грязи
Не понасодеяли на Святой Руси?…
Ой вы гой еси, бесславные потомки
Славных дедов, созидавших Русь,
Ввергшие Отечество в темные потемки
За Ярлык ордынский на удельный кус!
Ой вы гой еси, татарские холопы,
Год за годом и из роду в род
Предававшие задешево и скопом
Вам от Бога вверенный народ.
Ой вы гой еси! — За ваше дело навье
Вам пощада может быть одна:
Чтобы Русь, воскресшая во славе,
Позабыла ваши имена.
(Продолжение следует)
Н. М.

 

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Добавить отзыв