ИЗ ВСПОМИНАНИЙ СМОЛЕНСКОГО УЛАНА.
Дина была великолепна… Безукоризненно сложенный, могучий ирландский гунтер гнедой масти, она произвела фурор в целой дивизии и была моей гордостью. Все свое свободное время днем я проводил возле Дины, а часто и ночью приходил в конюшню чтобы полюбоваться на то, как она лежит, разметавшись на соломе и отдыхает после дневной работы. При моем входе в денник, Дина, не поднимаясь, поворачивала ко мне свою прекрасную голову и я садился на боковую сторону ее атлетического крупа. От ее слегка вспотевшего живота обдавало меня теплом и запахом лошади – этим лучшим ароматом в мире.
В то время я еще не имел понятие об итальянской системе, о которой знал только по наслышке, а потому выезжал Дину по Филлису. К концу года, она ходила как часы и кроме обычных упражнений, делала менку ног на галопе в один темп и парадировала испанским шагом.
С четвертого класса корпуса, начав ездить, я почувствовал неодолимое влечение к лошади и решил стать, в будущем, конкурным ездоком, ибо меня больше всего привлекали прыжки. Помню свое первое падение на препятствии, вместе со старым, безногим мерином Фортелем. Когда я пришел домой, с разбитым в кровь носом и ртом и едва поворачивая шею, мама пришла в ужас.
«Мишенька, на кого ты похож? Ты очень ушибся, мой мальчик?»
С трудом шевеля распухшими губами, с чувством горделивой радости, я ответил:
«Мамочка. После падения, я сел снова на Фортеля и прыгнул еще раз, чтобы не потерять сердце…»
Этот день был одним из самых счастливых в моей жизни.
Я напрыгивал Дину как знал и умел, но ее отличные способности и идеальный темперамент привели все же мою безграмотную работу к тому, что в январе 1914 года, я решил начать свою конкурную карьеру и повести Дину в Михайловский манеж. Командир полка, полковник фон-Крузенштерн, бывший конногренадер, незаслуженно считал меня отличным ездоком, а Дину (вполне заслуженно) великолепной лошадью. Он без колебания дал свое согласие. Ему было лестно, что в Петербурге, так сказать, перед Императорским Двором и всей столичной знатью, появится на конкурах офицер его полка, стоявшего в каких-то никому неизвестных Билковишках. И в один прекрасный день я с Диной и моим вестовым, лихим уланом Садыковым, уфимским татарином, называвшим Дину нашей «барыней», двинулся в путь.
Я хотел поставить Дину в конюшни Офицерской Кавалерийской Школы а потому вез целый пакет рекомендательных писем генералу Химецу и другим «богам» постоянного состава Школы, чьи черные доломан и ментик мечтал я одеть на себя в будущем. К моему величайшему огорчению, в Школе мест не оказалось, но… не было бы счастья да несчастье помогло.
По совету ротмистра Резникова, я поставил Дину в манеж Конна, на Николаевской улице и вскоре сделался учеником и другом этого блестящего ездока и выдающегося специалиста в езде через препятствия.
— о – о –
Огромный Михайловский манеж был полон нарядной столичной публикой. Я развернул телеграмму…
Приз Открытия, 8 препятствий.
- Аванти, серый мерин 7 л. выводкой из Ирландии, шт.рот. фон-Эксе. Ездок – владелец. 4. Зяблик, рыжий мерин завода неизвест. поручика фон-Руммель. Ездок – владелец. 15. Джимми, гнедой мерин 8 л., выводной из Ирландии, шт.рот. Родзянко. Ездок – владелец. 32. Вендетта, св.гнедая кобыла 9 лет, выводная из Франции ротм. Бертрен. Ездок – владелец. 41. Паша, серый мерин 7 лет, выводной из Ирландии В.Д. Якунчикова. Ездок – шт.рот. Плешков. 48. Кебелла, рыжая кобыла 7 лет завода Корибут-Дашкевича шт.р. фон-Эксе. Ездок – владелец. 63. Зораб темно-гнедой мерин выводной из Ирландии, корнета Дудышкина. Ездок – владелец… Боже Правый. И я буду состязаться со всеми этими ездоками, этими мировыми знаменитостями. И к тому же, мне выступать сразу после Александра Родзянко. Какое безумие… Какое идиотство…
Из армейских офицеров были записаны только я, Финляндец Коковцев, Малороссиец Раутсман и прикомандированный к постоянному составу Школы, Московского полка шт.рот. Пожерский. Перед моими глазами мелькали в ложам элегантные наряды дам и пестрые фуражки офицеров и я чувствовал себя отданным на растерзание этой безжалостной толпе. Из судейской ложи раздался звон колокола. Ворота манежа открылись и в него шагом въехал Эксе.
Вот он. Этот бог прыжков, завоевавший себе мировую славу, после своих побед в Лондоне. Эксе сидел на коротких стременах, сильно оттянув вниз каблук, с поданным слегка вперед корпусом, со втянутой в себя поясницей. Локти его рук были отделены от тела, а кисти мягко закруглены. В какой ужас пришли бы от этой «итальянской» посадки Яр и остальные сменные офицеры из Елизаветграда. Эксе остановил лошадь посреди манежа, как бы призывая публику ко вниманию. Когда шум на трибунах смолк, он с места поднял Аванти в галоп. Он шел, прыгая замечательно красиво, совершенно сливаясь на прыжке с шеей лошади. Я, с благоговейным трепетом, следил за его паскуром и чувствовал что вижу высшую школу езды через препятствия… Чисто… и под гром аплодисментов, Эксе покинул манеж.
К чорту смущение и страх перед публикой… Я должен ехать. Я должен создавать себе имя и свою славу перенести на свой полк.
На гиганте Зорабе, полевым галопом, кадет полковник Родзянко. Под умелым и сильным посылом ездока, Зораб прыгал с колоссальным запасом и в манеже воцарилась мертвая тишина. Ее прерывал только мерный топот лошади и шум опилок, кусками ударяющих в препятствия, после каждого прыжка. Час моего испытания приближался и, в то время как я сажусь в седло, до моего слуха доносится из манежа треск падающих жердей и глухой гул публики.
«Сволочь», говорит Родзянко слезая с лошади. «Весь приплбар разворотил к чортовой матери.»
Дина нервничает перед закрытыми воротами манежа и круто собирается в затылке, отжевывая удило. Я чувствую как под моим левым шенкелем неровными толчками бьется ее сердце. Слышен звонок и мне он кажется похоронным звоном.
Вот я уже один, посреди огромного марежа, перед глазами многотысячной толпы.
«Какого полка этот офицер?» доносится до меня женский голос из ближайшей ложи. «Очень изящная форма».
Я ожидал что поведу Дину нервно и вне всякой критики, но происходило чудо. Я совершенно спокоен и думаю только о препятствиях. Дина идет ровным шагом, прыгает расчетливо и чисто и только на последнем препятствии валит задом рейку. Раздаются аплодисменты. Нельзя сказать чтобы особенно бурные, но уж и не такие жидкие. Я не верю собственным ушам… Это аплодируют мне?.. И только в паддоке, соскочив с Дины и передавая повод Салтыкову, я заметил что у меня сильно дрожат руки.
— о – о –
На втором конкурсе я взял на Дине третий приз, а на предпоследнем – второй. По этому поводу, я телеграфировал в полк: «В паркуре было 64 лошади: Первый приз Эксе – второй – я.» От Крузенштерна пришла в ответ следующая телеграмма: «поздравляем с блестящим успехом, желаем в будущем новых побед и славы. Дине привет.»
С тех пор протекло почти 34 года. За это время через мои руки прошло огромное количество лошадей. Ни революция, ни эмиграция, ни победы, ни поражения, ни многочисленные падения на препятствиях – ничто не могло угасить во мне интерес и страсть к любимому делу. В чужую страну я приехал никому неизвестным Русским эмигрантом, одним из многих и многих. В 1930 году в Граце и в 1936 – в Варшаве, на больших международных конкурсах, я выступал отлично и состязался с лучшими ездоками Польши, Германии, Франции, Румынии, Японии и Латвии.
Благодаря мне, перед огромной интернациональной массой зрителей, поднимали флаг и играли гимн приютившего меня государства. До шестого десятка своей жизни, я езжу ежедневно и прыгаю с той же гибкостью молодости.
И всем этим я обязан ей… Обязан моей красавице Дине, моей милой Дине, которая не подвела меня в моих первых выступлениях и тем помогла мне до седых волос сохранить в сердце тот священный огонь, без которого нельзя быть настоящим кавалеристом и беречь в себе который завещал мне ротмистр Яр, в день моего производства в офицеры.
И воспоминание о ней всегда живет в моей душе, как воспоминание о давно прошедшей, сладкой и чистой первой любви.
А.Я. ДУДЫШКИН.
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Скаковые воспоминания. – Б. А. Лагодовский
- Хроника «Военной Были» (№118)
- Верхом из-под Полтавы на Парижскую выставку. – А. Г.
- Прием лошадей в мобилизацию 1914 года. – В. Милоданович
- Обзор военной печати (№109)
- Письма в Редакцию (№117)
- ДРАГУНЫ КРЕСТЬЯНЕ. – Ю. Сречинский
- Андреевский флаг адмирала Брауна и фрегат «Геркулес». – А.Штром
- Конная атака 14 августа 1915 г. под господским двором «Жмуйдки». – Игорь Черкасский
Loading ...