Сколько выдающихся, героических подвигов, совершенных в 1-ую Мировую Войну отважными, готовыми на каждое самопожертвование, скромными героями, в большинстве случаев искупившими своею жизнью эти свои подвиги, часто останутся навеки неизвестными для потомства и истории из за того только, что не было свидетелей, которые могли бы описать эти подвиги или хотя бы только рассказать о них. Не раз также уйдут эти подвиги совершенно неизвестными в вечность только потому, что свидетели таковых не нашли нужным или не дали себе труда увековечить их на бумаге. Поэтому так важно, и это является даже нравственным долгом каждого из нас, старых могикан этой «нашей» войны, уцелевших в последней и оставшихся до сих пор живыми, припомнить известные нам подвиги бывших наших товарищей и сослуживцев и в меру возможности оставить для потомства и истории тот или иной след таковых.
Для всякого рода описаний или хотя бы только разных заметок о всевозможных подвигах, совершенных в рядах нашей старой армии или в связи с ней, страницы “Военной Были” являются в настоящее время самым подходящим местом.
Ниже хотел бы я внести и свою скромную лепту, попытавшись дать краткий обзор героической жизни одного скромного русского пехотного офицера, который в двух войнах (в русско-японской и 1-ой Мировой) так наглядно показал, на что были способны эти рядовые русские офицеры-герои.
К сожалению, я лично являюсь свидетелем только небольшой части этой героической жизни, которую опишу ниже. Об остальной части таковой имею только отрывочные и не связанные между собой сведения. Поэтому, буду весьма признателен каждому, кто лично знал моего героя или слышал о нем, за каждую поправку или дополнение изложенного мною ниже.
Мой герой не окончил никакой военной академии. Его военно-научная подготовка к избранной им карьере офицера была получена им в военном училище, которое он окончил с отличием. Несмотря на это, выйдя на русско-японскую войну только поручиком, окончил он ее, на 30-м году жизни, капитаном. А начав войну 1914-17 гг. подполковником и батальонным командиром, в 1917 году был он уже генералом на 42-ом году жизни и командовал на законном основании армейским корпусом. Эти факты в достаточной мере говорят за себя!
Получив назначение на должность старшего адъютанта Генерального Штаба в штаб 34-го армейского корпуса, прибыл я в январе 1917 года в Углы, на реке Стоходе. В вековом сосновом лесу поблизости этой реки, в целом ряде новеньких, выкрашенных зеленой краской и крытых смолёным толем, светлых бараках, удобно расположился штаб корпуса.
Здесь впервые услышал я: «полковник Гандзюк!». Эта фамилия повторялась у нас в штабе корпуса ежедневно бесконечное число раз, что не удивительно, так как полковник Гандзюк не только считался наилучшим из 12 командиров пехотных полков, входивших в состав 34-го армейского корпуса, но был он действительно выдающимся во всех отношениях боевым командиром, с мнением которого считался даже командующий армией, никто иной, как генерал от кавалерии Гурко.
Вскоре пришлось мне лично познакомиться с командиром 416-го пехот. Верхнеднепровского полка, георгиевским кавалером, полковником Яковом Григорьевичем Гандзюком. Огромного роста, широкоплечий, с холеной бородой а ля Скобелев, с правильными чертами лица, на котором, с одной стороны, рисовалась железная воля и огромная энергия, с другой — глубокая душевная доброта, таким увидел я впервые этого великана, настоящего богатыря из старинных былин. Когда я с ним познакомился, шел ему 42-й год. Однако трудно было дать ему более 35-36 лет. Невольно глаза мои с удивлением остановились на восьми золотых полосках, нашитых на рукаве. Полковник заметил это, улыбнулся и низким басом проговорил: «Как видите, до сих пор уже восемь паз задели мня. Однако, по-видимому, Господь Бог нашел нужным оставить меня пока что еще на этой земле». Мог ли полковник Гандзюк предвидеть, говоря это, какой ужасный конец ожидал его всего только через какой-нибудь год?
Яков Григорьевич Гандзюк родился в городе Виннице в 1875 году. С ранних лет мечтал он о военной службе. Поэтому, по окончании реального училища, поступил он в ближайшее военное училище, в пехотное Одесское. По отличном окончании такового в 1896 году, выбрал подпоручик Гандзюк вакансию в 16-ую «Скобелевскую» дивизию, в 61-ый пехотный Владимирский полк. В этом полку прослужил он до 1904 года. Его служба в полку не ограничивалась обычными занятиями со старослужащими или с новобранцами, гимнастикой, стрельбищем, в летнюю пору — маневрами и т. д. Все свое свободное время посвящал он поднятию научного и культурного уровня своих сослуживцев в полку, как офицеров, так и солдат, причем вкладывал он в это не только все свои знания и уменье, но и всю душу. По его инициативе были организованы кружки, в которых читались лекции и доклады, как на военные, так и на исторические и научные темы. А в длинные зимние вечера под его руководством нижние чины полка обучались разным отраслям ремесла и рукоделия. Не забывал он также расширять и углублять свое личное образование, как чисто военное, так и общее. Также организовывал он всевозможные вечера с любительскими спектаклями, концертами, танцами, а также благотворительные лотереи, которые давали возможность культурным кругам местной интеллигенции встречаться и сближаться с офицерской средой полка.
Но, вот, на Дальнем Востоке разразилась война с Японией. Поручик Гандзюк рвался на театр военных действий — ведь надел он военный мундир не для того только, чтобы обучать своих подчиненных военному строю в условиях мирного времени, или же заниматься культурно-просветительной работой в своем гарнизонном городе, когда его родина оказалась втянутой в войну! Однако, скоро выяснилось, что пехота пограничного с Германией 6-го армейского корпуса, в состав которого входил Владимирский полк, на войну послана не будет. (Только 16-ая артиллерийская бригада, уже перевооруженная новыми пушками, была позже послана в Манчжурию в составе 40-ой пехотной дивизии 4-го армейского корпуса). Как ни было грустно поручику Гандзюку при мысли о необходимости расстаться со своим любимым полком, в котором прослужил он почти 8 лет, все же подал он рапорт о переводе его в действующую армию. Как раз в то время подготовлялся к посылке на Дальний Восток 17-ый армейский корпус Московского военного округа. Просьба поручика Гандзюка была удовлетворена и он был переведен в 12-ый пехот. Велико- луцкий полк этого корпуса, в Тулу, откуда вскоре с этим полком и отправился на Дальний Восток.
17-ый армейский корпус был одним из первых европейских корпусов, попавших в Манчжурскую армию, а поэтому принимал он участие во всех главных сражениях той войны. Ляоян, Шахэ, Сандепу, Мукден, наконец — отход на Сыпингайские позиции, проделал штабс-капитан Гандзюк в рядах Великолуцкого полка. К сожалению, за неимением под рукой необходимых подробных данных, автор этой статьи лишен возможности ближе остановиться на участии Я. Г. Гандзюка во всех этих сражениях. Однако, о том, что это его участие было очень активным и полным самопожертвования, ясно свидетельствуют два факта. Во первых, выступив в поход поручиком, к концу 1904 года он был произведен в штабс-капитаны, а уже весной 1905 года — в капитаны за боевые отличия. Во вторых, как свидетельствует один сохранившийся с тех времен документ: «Постановлением Георгиевской Думы Манчжурской армии награждается капитан Яков Гандзюк орденом Св. Георгия 4-ой степени за выдающуюся отвагу и распорядительность при прорыве сквозь ряды неприятеля, со знаменем полка».
В 1912 году, на 37-ом году жизни, Я. Г. Гандзюк произведен был в подполковники и назначен на вакансию батальонного командира в 147-ой пехотный Самарский полк 37-ой пехотной дивизии 18-го армейского корпуса, Санкт- Петербургского военного округа, расположенный в Ораниенбауме. Так же, как в свое время во Владимирском полку, подполковник Гандзюк принял самое живое участие во внутренней жизни офицерской среды этого полка. Прежде всего, старается он передать молодым офицерам полка свой богатый опыт, приобретенный им на полях и сопках Манчжурии. Это ему вполне удается, благодаря той, свойственной ему деликатности и щепетильности, с которыми он подходил к этому вопросу. И здесь его скоро оценили и полюбили. Нельзя тут обойти молчанием некоторые свойства характера Я. Г. Гандзюка, которые делали его популярным среди сослуживцев. Прежде всего, он был чрезвычайно строг и требователен к самому себе, обладал огромнейшей скромностью, полным отсутствием карьеризма, а к тому же был еще во всех отношениях кристально честным человеком и вполне чуждым всякому интриганству. С другой стороны, обладал он твердым, решительным характером, железной волей и исключительным свойством влиять на людей, умея подчинять их своей воле. Все эти его личные его качества в их совокупности делали его отличным начальником, любимым, как сослуживцами, так и подчиненными, и его роль в жизни полка сделалась постепенно доминирующей. И так, последние годы перед войной 1914 года Самарский полк жил, обучался и готовился к будущей войне под положительным сильным влиянием подполковника Гандзюка, который сумел привить ему весь свой боевой опыт, приобретенный на русско-японской войне.
Этой будущей войны не пришлось долго ждать. В июле 1914 года объявлена была в России всеобщая мобилизация. В казармы Самарского полка начали прибывать толпы запасных. С одной стороны это были крестьяне Петербургской губернии, среди них — много чухонцев, с другой — петербургские фабричные рабочие. Высшее начальство корпуса с недоверием относилось к последним, опасаясь, что они снизят боевой коэфициент отлично обученного и хорошо подготовленного к войне корпуса. Однако, эти опасения оказались напрасными — корпус оказался отличным в боевом отношении с первых же боев.
Сначала 18-ый корпус был включен в состав 6-ой армии, задача которой была оборонять столицу от возможных германских десантов на балтийском побережье. Вскоре, однако, обстановка выяснилась и стало возможным начать переброску действующих войск 6-ой армии на фронт. В районе Варшавы формировалась в это время 9-ая армия бывшего командира 18-го корпуса генерала Лечицкого. В состав этой армии переводились теперь из состава 6-ой армии Гвардейский и 18-ый корпуса.
Военные действия на фронте были уже более двух недель в полном разгаре, когда началась переброска к Висле частей 37-ой пехотной дивизии. 13-го августа покинули эшелоны Самарского полка районы сосредоточения 6-ой армии в направлении крепости Ивангорода.
Полковник Яков Григорьевич Гандзюк
В это время в южной части Польши, против сосредоточенных там наших 4-ой и 5-ой армий, австро-венгерцы своими главными силами вели энергичное наступление восточнее Вислы, в направлении Люблина и Холма. Их план заключался в том, чтобы продвинуться в Польше как можно далее в северном направлении, в расчете на то что, как было условлено между германским и австро-венгерским Генеральными Штабами, германская 8-ая армия будет продвигаться из Восточной Пруссии в направлении города Седлец. Совокупность этих австро-германских операций заставила бы нас очистить Польшу и отойти на восток, за линию рек Буга и Нарева.
Наши 4-ая и 5-ая армии, оказывая энергичное сопротивление австро-венгерским 1-ой и 4-сй армиям, только медленно отходили в направлении Люблина и Холма. В это время, с востока, от стороны Волыни и Подолии, наступали в западном направлении, через Галицию, наши 3-я и 8-ая армии. Против них сначала находились всего лишь слабые силы противника. Первоначально, наша 3-я армия должна была наступать своими главными силами на Львов, который нашим командование почему то считался крепостью. Однако, ввиду чрезвычайно тяжелого положения, сложившегося для наших 4-ой и 5-ой армий, Ставка и командование нашего Юго-Западного фронта приказали командующему 3-ей армией генералу Рузскому изменить первоначальное направление своей армии и, минуя Львов, спешить на помощь нашим 4-ой и 5-ой армиям, нанося удар во фланг австро-венгерской 4-ой армии. Несмотря на многократные повторения этого приказания, генерал Рузский его не исполнил и продолжал главными силами своей армии идти именно на Львов, преследуя этим свои личные, честолюбивые цели — желание не допустить, чтобы вместо него генерал Брусилов, во главе своей 8-ой армии, занял бы эту «крепость». Таким образом Рузский взял Львов, но так ожидаемая помощь нашей 5-ой армии своевременно оказана не была.
Нельзя обойти тут молчанием тот печальный факт, что своим непослушанием генерал Рузский не только добился своей личной, честолюбивой цели — стать известным, популярным полководцем, взявшим «крепость» Львов, но кроме того, ему еще особо подвезло, так как падение Львова совпало с гибелью нашей 2-ой армии в Восточной Пруссии. Известие об этой последней произвело огромное удручающее впечатление на всю страну. Поэтому Ставке было очень на руку донесение о захвате Рузским древнего Львова, так как это известие несколько ослабляло то тяжелое, гнетущее впечатление, которое оставила по себе Восточно-Прусская катастрофа. Таким образом, Рузский не только не был привлечен к ответственности и не был наказан за ослушание, но, наоборот, щедро награжден и, на несчастье нашей армии, назначен Главнокомандующим Северо-Западным фронтом.
Однако, теперь надо было выручать наши 4-ую и 5-ую армии, которые, благодаря преступному неповиновению Рузского, оказались в исключительно тяжелом положении. Для этого наша Ставка была вынуждена изменить свое первоначальное намерение направить вновь сформированную в районе Варшава-Ивангороц 9-ую армию вдоль западного берега Вислы, на Краков, с целью прервать тыловые пути на запад австро-венгерских армий. Теперь свежеприбывшие на театр военных действий Гвардейский и 18-ый корпуса были направлены ею, — первый в промежуток между 4-ой и 5-ой армиями, а второй двинут походным порядком из Ивангорода, вдоль восточного берега Вислы, на правый фланг 4-ой армии. Этот последний нанес сильный удар только что подошедшей на усиление левого фланга австро-венгерских армий группе генерала Куммера, отбросив ее за реку Ходель в южном направлении и одновременно окончательно стабилизируя наше положение на правом фланге нашей 4-ой армии. В этих боях особенно отличился подполковник Гандзюк. Начальник 37-ой пехотной дивизии генерал Зайончковский наглядно убедился в исключительной способности Я. Г. Гандзюка разбираться в обстановке, в его знаниях, храбрости, решительности и хладнокровии и представил его к внеочередному производству в полковники за выдающееся и чрезвычайно успешное управление подчиненными ему частями Самарского полка. Но в этих боях Я. Г. Гандзюк был тяжело ранен и эвакуирован в тыл. Возвратился он, по излечении ран, в полк только в ноябре, когда Самарский полк, войдя со своим 18-ым корпусом в состав 9-ой армии, находился под Краковом. От позиций полка до передовых укреплений этой крепости было только 20 верст. Тут был получен Высочайший приказ о производстве Я. Г. Гандзюка в полковники.
В то время наша Ставка ожидала со дня на день взятия нашей 3-ей армией крепости Кракова. В этом должен был ей содействовать находившийся на левом фланге 9-ой армии 18-ый корпус. Однако Краков нами взят не был, так как австрийцы воспользовались необеспеченным левым флангом нашей 3-ей армии и при содействии подвезенной туда германской 47-ой резервной дивизии заставили нашу 3-ю армию отойти на линию реки Дукайца и реки Белой. В связи с отходом этой последней, а также с тем, что в это же время армии нашего Северо-Западного фронта после Лодзинского сражения отошли на линию рек Пилицы и Равки, также и наша 9-я армия начала отходить назад. К концу 1914 года 18-ый корпус занимал оборонительную позицию вдоль реки Ниды в районе города Пинчова. В это время, ввиду того, что командир Самарского полка выбыл из строя, в командование полком вступил полковник Гандзюк.
К началу февраля 1915 года положение осажденной нами крепости Перемышль очень ухудшилось. Обеспокоенное этим австро-венгерское командование пыталось, при содействии германской «Южной» армии и их отдельных дивизий, целым рядом частичных наступлений из-за Карпат, придти этой крепости на помощь. Это последнее обстоятельство заставило, в свою очередь, русское командование усилить карпатский участок нашего фронта, который до сих пор занимала одна только 8-ая армия генерала Брусилова, растянутая к этому времени более чем на 300 верст. Для этого на самый левый фланг бесконечно длинного фронта было направлено управление 9-ой армии. Туда же, в начале февраля, началась переброска 18-го корпуса с реки Ниды. В это время, австро-венгерская армейская группа генерала Пфланцер-Балтина, стремясь освободить крепость Перемышль со сторону востока, не встречая на своем пути серьезного сопротивления находившихся там наших, очень малочисленных и слабых войск, далеко продвинулась к северу, дойдя почти до Днестра, создавая этим серьезную угрозу на левом фланге нашего карпатского фронта.
Первой задачей прибывшего к этому времени сюда управления 9-ой Армии, явилась ликвидация дуги, образовавшейся сильно продвинувшимся тут в северном направлении австро-венгерским фронтом. Для проведения в жизнь этой задачи, прибывающий сюда 18-ый корпус перевозился через Львов – Подгайцы в район города Станиславова. В то время, как наши 11-ый и 17-ый корпуса атаковали эту дугу с запада и севера, 18-ый корпус сильно теснил ее с востока. В этих боях опять выделился своей распорядительностью и превосходной ориентировкой в обстановке полковник Гандзюк, во главе своего Самарского полка. Австро-венгерцы не выдержали этого напора русских и отошли в предгорья Карпат, приблизительно на линию городов Делятын-Коломея-Снятынь.
По окончании этой операции 18-ый корпус переброшен был в район местечка Долина на усиление левого фланга нашей 8-ой армии.
9-го марта пала, наконец, крепость Перемышль. Осаждавшая ее 11-я армия теперь освободилась и получила участок в Карпатах, между 8-ой и 9-ой армиями. Таким образом участок 18-го корпуса оказался теперь в составе этой 11-ой армии.
19-го апреля германская армия фельдмаршала Макензена прорвала под Горлицами фронт нашей 3-й армии, что вызвало отход этой армии в восточном направлении. Это был период, когда наши армии терпели большой недостаток в снарядах. Наше верховное командование, несмотря на все свои попытки остановить продолжающийся отход нашей 3-ей армии, успеха в этом не имело. В связи с большим отходом этой армии, начали последовательно отходить также 8-ая, 11-ая и, наконец, 9-ая армии, выравнивая линию этого отходящего фронта. 6-го мая начал отходить за реку Днестр и 18-ый корпус. Здесь занял он участок вдоль левого берега этой реки, между деревнями Молодынце и Букочовце. В связи с дальнейшим выравниванием линии нашего отходящего в северо-восточном направлении фронта, должен был он оставить 9-го июня эту свою позицию на Днестре и отойти за Золотую Липу, находясь тут на правом фланге 11-й армии. К 16-му августа отошел он за реку Стрыпу. Австро-германские войска следовали непосредственно за нами. Когда же они начали 17-го августа переправляться через Стрыпу, 37-ая пехотная дивизия энергично контр-атаковала их и отбросила обратно за реку,. Из-за отсутствия снарядов и ружейных патронов артиллерия помочь ей в этом не могла и эта контр-атака нашей 37-ой дивизии вылилась, главным образом, в штыковой удар пехоты, которого неприятель не выдержал.
В этом бою особенно отличился полковник Гандзюк, который своим личным примером увлек за собой свой полк. Здесь захватили самарцы много пленных и разных трофеев, но полковник Гандзюк был опять ранен и выбыл на несколько месяцев из строя. За этот бой был он награжден Георгиевским оружием.
Несмотря на этот значительный наш успех, уже 23-го августа 18-ый армейский корпус должен был все же отойти назад и занять заранее подготовленную и укрепленную позицию несколько восточнее реки Стрыпы, упираясь своим правым флангом к северо-западу от Тарнополя, у деревни Зарудье, в реку Серет. На этой позиции простоял 18-ый армейский корпус до мая 1916 года, глубоко и солидно врывшись в землю и в этих же окопах нашел полковник Гандзюк свой Самарский полк, вернувшись по выздоровлении на фронт поздней осенью 1915 года.
Как мы это видели выше, до 21 мая 1916 года 18-ый армейский корпус продолжал занимать свои позиции к востоку от реки Стрыпы в обычных условиях позиционной войны.
Центр тяжести намеченного Ставкой большого наступления наших армий в этом году предполагалось перенести на участок, занимаемый армиями нашего Западного фронта. Туда перевозились все резервы, свозились огромные запасы снарядов, продовольствия и т. д. Роль же нашего Юго-Западного фронта в этом предстоящем наступлении должна была быть только второстепенной и сводилась, главным образом, к связыванию находящихся против этого фронта неприятельских войск.
(окончание следует)
В. Кочубей
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- 13-я и 34-я пехотные дивизии. – И. Н. Горяйнов
- Бой на Злотой Липе Тоустобабы-Хорожанка. – Полк. Архипов
- 13-й пехотный Белозерский Генерал-фельдмаршала кн. Волконского полк в гражданскую войну. – И. Горяйнов
- ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ (№107)
- Роль и значение Русского фронта в войну 1914-1917 гг. по иностранным военным источникам (Окончание). – К. Перепеловский
- №118 Сентябрь 1972 г.
- Великий поход. – Шт.-кап. Стефановский
- Письма в Редакцию (№114)
- Рожковские продовольственные магазины. – В. Кочубей
Loading ...