Статьи из парижского журнала "Военная Быль" (1952-1974). Издавался Обще-Кадетским Объединением под редакцией А.А. Геринга
Tuesday March 19th 2024

Номера журнала

МОЙ ОТВЕТ Г. АУСТРИНУ. – П. Шапошников



Г. Аустрин невнимательно прочитал мой очерк: «Охрана границ Российских».

Я никого не обвинял, а указывал, что русская литература дореволюционных лет не уделяла достаточно внимания жизни пограничников, полной самоотверженности и интересной в смысле богатства тем для писателя, как штатского, так и военного. Сравним с советской литературой: та полна описаний их службы. Даже песни слагаются о пограничниках.

Все, указанные моим критиком статьи и очерки — читал. Но повторяю: они были написаны уже после революции, в эмиграции, а я говорю о периоде до таковой.

С К. Л. Лейманом был в переписке в Америке, а с автором «Ожерелье Земли Русской», ротмистром С. Греве — был знаком еще до появления его статьи. В Нью-Йорке, в 1955 году. С ним как раз и обсуждали вопрос об оттенке цвета пограничных фуражек и он так же определял их цвет: палево-зеленый (но о цвете в дальнейшем!).

Рассказы полковника Сомова тоже читал.

«Корчемная Стража». — Я отметил это название кавычками, чтобы подчеркнуть разницу от таковой, основанной в царствование Императора Александра Третьего. Стража Годунова, конечно, не отправляла тех обязанностей, о которых говорит Г. Аустрин, приводя циркуляр о Корпусе Пограничной Стражи от 1894 г. Это был полицейский надзор над останавливающимися путниками, переезжающими границу с той и другой стороны. Контрабанды тогда, вероятно, и не существовало!

Корчмари на польской границе, как и трактирщики (целовальники) в Московской Руси, были почти оффициальными лицами государственными и общественной власти. Клятвы с «целованием» приносились перед целовальниками. И там конечно сосредоточивалось полицейское наблюдение за переезжающими… «Стража»!

Об этом можно судить по историческим описаниям сношений того времени, напр., О. П. Пирлинга.

Да и наш Пушкин описывает сцену задержания самозванца в приграничной корчме, куда входит полицейский пристав. А Пушкин хорошо изучал эпоху, о которой писал.

Очень ценные указания Г. Аустрина о сборе пошлин во времена Царя Алексея Михайловича, Императора Петра Первого и Екатерины Великой я не привел в своем кратком очерке, описывая только военную охрану границ, так сказать, ее строевую часть. Точное описание приказов, учреждений и проч. слишком увеличивало бы размеры моей статьи, предназначенной только для журнала, а не для книги.

Относительно цвета. Зеленый цвет, как и другие основные цвета спектра, имеет несколько оттенков. Слово: «палевый определяет не цвет, а оттенок цвета. Он — перевод с французского: pâle = бледный, раlіr = бледнеть. Значит, палевый — бледный, по-русски! Откуда же у Г. Аустрина явилось представление о желто-зеленом цвете?

Можно сказать: палево-зеленый, будет: бледно-зеленый; палево-желтый даже, — будет бледно-желтый! Слово «палевый» в смысле бледности употребляется в русской литературе и поэзии. Но, каюсь, никогда не придавал ему значение: желтый.

В 12-м Конно-Пограничном Калишском полку, в котором я имел честь служить, так и определяли цвет фуражек и обшлагов офицерских мундиров, как палево-зеленый. Он не был цветом биллиардного сукна, или околыша учеников коммерческих школ. Был бледнее, «палевее»! — цвета молодого листика только что распустившейся березы!

Знал о полках Кавказских Пограничных бригад. Досадный пропуск. И извинительный: не имел точных данных о них.

П. Шапошников

 

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Добавить отзыв