После убийства революционерами в Москве 4 февраля 1905 года Великого Князя Сергея Александровича, Великой Княгиней Елизаветой Федоровной был основан в память покойного своего супруга приют для сирот воинов, погибших в русско-японскую войну.
Бывший воспитанник этого приюта А. Валигурский очень тепло вспоминает о своих детских и юношеских годах, проведенных им в стенах приюта, заменившего ему родную семью:
«После смерти моего отца, убитого в русско-японскую войну, дядя мой начал хлопотать о помещении меня в Сергиево-Елизаветинский приют для сирот увечных воинов. Хлопоты увенчались успехом, и в июне 1908 года я, тогда 12-летний мальчик, был принят в число воспитанников приюта.
Помещался приют близ подмосковного села Всехсвятского, по С. -Петербургскому шоссе, у Всехсвятской рощи и Ходынского поля, неподалеку от Петровского дворца. У входа на территорию приюта возвышались две белые колонны, украшенные двуглавыми орлами и вензелями Великого Князя и Великой Княгини. На площади в 1-1½ десятины среди сосен располагались два двухэтажных дома и несколько хозяйственных построек. В большем из двух домов помещались три большие спальни для всех 75 воспитанников, классные помещения, библиотека, музыкальный и певческий классы с духовыми инструментами и пианино, столовая и кухня, канцелярия приюта, вещевой склад и мастерские: переплетная, портняжная и сапожная. В этом же доме, на первом этаже, находилась и просторная домовая церковь.
Во втором, меньшем, доме были квартиры начальника приюта и других служащих и также амбулатория.
Все здания были новые, классы и другие помещения светлые, с паровым центральным отоплением. Перед большим и малым домами был разбит большой сквер с клумбами цветов и аллеями, посыпанными желтым песком.
В 1912 году был построен отдельный дом для настоятеля приютской церкви и преподавателя Закона Божьего, отца Сергея Соколова. А позади всех построек, примыкая к Александровской сельской церкви, простирался довольно большой сосновый лес.
Поступавшие в приют мальчики, из крестьянских, рабочих и мещанских семей, проходили в нем курс обучения по программе четырехклассных городских и ремесленных училищ, учась одновременно и интересному ремеслу, — переплетному делу. Была при приюте и школа музыки и пения, по окончании курса которой наиболее способные ученики имели возможность поступить в Московскую Филармонию.
Не будучи военно-учебным заведением, приют, тем не менее, имел своим начальником полковника, Николая Ивановича Висковского с 1913 года — генерал-майора, начальника Московского Кремлевского арсенала. В 1910 году воспитанникам приюта была присвоена военная форма: черный суконный мундир или защитная гимнастерка с малиновыми погонами со сплетенными на них вензелями «С» и «Е»; черные суконные брюки с красным кантом, черная суконная фуражка с малиновым кантом, сапоги и кожаный пояс с медной бляхой.
Воспитание в приюте было поставлено по-военному: воспитанники были разбиты на два взвода, взводы – на отделения. В каждом взводе имелось по два младших унтер-офицера, в каждом отделении — по ефрейтору. С 1910 по 1914 год выправке, строевой подготовке и гимнастике обучали воспитанников несколько унтер-офицеров 1-го Лейб-гренадерского Екатеринославского полка под общим руководством гренадера артиллериста штабс-капитана Сорнева.
Для присмотра за воспитанниками и ночных дежурств имелось двое «дядек» из запасных унтер-офицеров.
«Вооружены» воспитанники были деревянными моделями (со штыком!) трехлинейной винтовки, очень хорошо ее воспроизводившими.
Пройдя такую допризывную подготовку, воспитанники приюта, призванные на военную службу, были уже в значительной степени подготовлены для поступления в учебную команду для дальнейшего выдвижения в унтер-офицерские звания.
Начальник приюта генерал Висковский, строгий, но справедливый и незлопамятный человек, о котором бывшие его воспитанники хранят добрую память, был большим любителем муштры и строевой подготовки. Он всячески поощрял в воспитанниках любовь к старым солдатским песням как «Солдатушки, бравы ребятушки!» «Было дело под Полтавой», «Вспомним, братцы, как стояли мы на Шипке в облаках» и т. д. В исполнении же духового оркестра из 17-20 воспитанников генерал Висковский предпочитал марш Лейб-гвардии Преображенского полка, марш «Старые друзья» и увертюру «Легкая кавалерия».
Благодаря чистому сосновому воздуху, хорошему питанию и гимнастическим упражнениям, на которые в приюте обращалось большое внимание, все воспитанники были здоровыми и крепкими детьми и юношами. Заболевших какой-нибудь детской болезнью немедленно отправляли в Солдатенковскую больницу г. Москвы, откуда они возвращались в приют уже выздоровевшими (За семь лет пребывания А. Валигурского в приюте был только один смертный случай, когда один воспитанник умер, отравившись купленными вне приюта конфетами).
Школьные каникулы использовались для посещения московских музеев, осмотра Кремля и для экскурсий по таким монастырям как Троице-Сергиевская Лавра, Новый Иерусалим и т. д.
Водили воспитанников и в Большой и Малый театры, в частности — на оперу «Жизнь за Царя».
Дети, воспитанники приюта, были как все дети вообще: баловались, проказничали, шалили. О себе самом А. Валигурский вспоминает, что отличался он очень шаловливым характером и бывал неоднократно наказываем за шалости. Самой серьезной из них были его «вылазки» с некоторыми другими воспитанниками на соседнее Ходынское поле, где происходили учения солдат. Там дети подбирали оброненные солдатами холостые патроны и из добытого таким образом пороха делали патроны для своих самодельных револьверов, из которых они стреляли в мишень.
Когда начальник приюта узнал, что зачинщиком этих «экспедиций» был молодой Валигурский, он пригрозил ему исключением и отправкой в Рукавишниковский исправительный приют. Угроза подействовала, и в течение какого-то времени дети вели себя смирно, но потом опять принялись за старые проделки.
А. Валигурский рассказывает:
«Осенью 1910 года меня, как главного зачинщика, вызвали в канцелярию приюта. Войдя туда, я увидел сидящую в кресле Великую Княгиню Елизавету Федоровну. Перед ней стоял начальник приюта, и они оживленно разговаривали. По взглядам, бросаемым ими на меня, я понял, что разговор шел обо мне и что в этот самый момент решалась моя судьба. Слушая доклад полковника Висковского, Великая Княгиня изредка взглядывала на меня и все время слегка улыбалась. Через какое-то время мне было приказано выйти. Никаких дальнейших разговоров о Рукавишниковском приюте больше не было, и меня оставили в нашем. Я понял, что этим я был обязан заступничеству Великой Княгини: ведь недаром же мы называли ее «матушкой». Для нас, сирот, она и была, действительно, настоящей матерью. Тогда я решил показать Великой Княгине, как глубоко я чувствую ее доброту, и постараться оправдать ее доверие. С этого времени я стал исправляться, сделался примерным воспитанником и в 1912 году, как хороший гимнаст, строевик и, главное, дисциплинированный воспитанник, получил звание младшего унтер-офицера».
Летом 1913 года, по случаю 300-летнего юбилея царствования Дома Романовых, на площади в Кремле состоялся смотр Государем Императором московских учебных заведений, в числе которых был и Сергиево-Елизаветинский приют. После смотра, воспитанники приюта исполнили перед Государем ряд сокольских гимнастических упражнений, произведенных под музыку ученического оркестра. Поблагодарив за хорошую выправку и отличную гимнастику, Государь пожаловал всем воспитанникам Романовские юбилейные медали.
«Счастливые и гордые», вспоминает А. Валигурский, «возвращались мы домой под марш нашего оркестра, с развернутым национальным флагом и с медалями на груди, по Тверской улице, мимо Триумфальной арки и по С.-Петербургскому шоссе до Всехсвятской рощи».
После объявления войны в 1914 году Великая Княгиня Елизавета Федоровна устроила в приюте лазарет для 15 раненых воинов. В конце 1914 или в начале 1915 года приют и лазарет посетил Государь Император в сопровождении Наследника Цесаревича и Великих Княжен Татьяны, Марии и Анастасии.
А. Валигурский вспоминает:
«После молебна, отслуженного в домовой церкви приюта, Государь наградил знаками отличия всех пятнадцать раненых солдат, находившихся на излечении в лазарете приюта, а затем подошел к воспитанникам и ласково с ними беседовал, спрашивая их фамилии, откуда они родом, где погибли их отцы и т. д.
Начальство приюта, зная о том, что у Наследника болит нога и что ему трудно ходить, назначило меня и еще одного воспитанника, Волкова, находиться у парадных дверей, где было поставлено мягкое кресло. Нам было приказано усадить Цесаревича в это кресло и нести его в церковь, которая находилась в первом этаже. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, как бойко Наследник поднялся по лестнице сам, впереди Государя! Растерянные и смущенные, мы остались стоять у ненужного кресла, не зная, что нам делать… Заметив нашу растерянность, начальство приказало нам пойти в гардеробную и помочь Великим Княжнам снять пальто. Подойдя сзади к младшей Великой Княжне, Анастасии Николаевне, я может быть немного слишком резко «сдернул» с нее пальто. Великая Княжна вздрогнула от неожиданности, но сейчас же оправилась и рассмеялась. Глядя на мой смущенный вид, засмеялись и обе другие Великие Княжны… Я понял свою оплошность и, решив ее исправить, помог Великим Княжнам при их отъезде очень деликатно надеть пальто, за что они меня очень любезно поблагодарили».
В 1914 и 1915 гг. старшие воспитанники, а вместе с ними и некоторые учителя и лица административного персонала покинули приют, будучи призванными на военную службу.
Февральская революция помешала дальнейшему развитию Сергиево-Елизаветинского приюта для сирот увечных воинов, а революция октябрьская окончательно прекратила его деятельность. Судьба начальника приюта генерала Висковского после революции неизвестна.
Составлено по воспоминаниям А. Валигурского
Примечание редакции: 18 июля 1918 года Великая Княгиня Елизавета Федоровна была, как известно, зверски умучена большевиками в г. Алапаевске, Пермской губернии: еще живую, чекисты бросили ее в заброшенную шахту и засыпали землей. Тело ее было найдено на глубине 16 метров 11 октября 1918 года после занятия г. Алапаевска частями Сибирской армии адмирала Колчака.
Впоследствии прах Великой Княгини Елизаветы Федоровны был вывезен заграницу и погребен в Иерусалиме.
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Школа-приют Заамурского Округа Пограничной Стражи. – Сергей Латышев
- Рота Его Высочества Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича Кадетского корпуса (Продолжение). – Б. А. Щепинский
- КАДЕТСКИЕ КОРПУСА
- Русские памятки за рубежом
- МЕДАЛИ КАДЕТСКИХ КОРПУСОВ В ЦАРСТВОВАНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II – Владимир фон-Рихтер.
- Учебное судно «Великая Княгиня Ксения Александровна». – Г.А. Усаров
- Письма в Редакцию (№ 126)
- Обзор военной печати («Женщина — воин» и др.)
- Рота Его Высочества Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича Кадетского корпуса (Продолжение, №117). – Б. А. Щепинский
Loading ...