По — лугу приречному
После боя встречного,
Меж рогатин ломаных, палиц и секир, —
Груды искалеченной,
На — мертво увеченной,
Колотой и сеченой
Битой человечины, —
Воронью на пир.
Но над лугом замершим не слыхать
стенаний,
Не видать поднятого от земли лица:
Меж полегших по лугу не осталось
раненых,
Ибо каждый раненый бился до конца.
Сек-колол оружием… дрался кулаками.-.
Бил в живот коленом… горло грыз врагам…
Сшибленный на землю, ноги рвал зубами…
Не просил пощады. Не щадил и сам.
Но сейчас над лугом гладь да тишь
глубокая:
Только шелест дремный смятой таволги…
Во траве истоптанной крепко спят бок-о-бок
Вечный мир обретшие враги.
Ветерок над ними веет в редколесье,
Вознося их души в горние края…
Имена их, Господи, Ты Единый веси,
Ты им всем Единый Судия.
Прегрешенья строго не взыщи на каждом,
Кто на Суд предстанет ныне пред Тобой,
Но за смертный искус, Господи, подаждь им
Во блаженном успении вечный покой.
Но подале к западу сеча продолжается,
Слышны клики русские и татарский вой:
Что медведь затравленный, люто огрызаясь,
Отступает с боем Полк Передовой.
Клычами татарскими чуть не сплошь
изрубленный,
Весь в крови горячей, с головы до пят,
Умирает стоя, крепко стиснув зубы,
Заливая кровью каждый шаг назад.
Ты сбери ту кровушку, Мати Богородице,
И грехи с их душенек оною омой.
Ох и дорогонек же ворогу приходится
Сей во славе гибнущий Полк Передовой!
А венец приявшим братьям и Полку тому
на смену,
Чей последний клич призывный по лугам
еще не смолк, —
На изрядно поредевшие татарские
тумени, —
Что буй-тур на стаю волчью, — в бой
вступает Главный Полк.
В гневном реве глоток медных,
В зыке труб и тулумбасов,
Неуемной жаждой мести
Опьянен и одержим,
Разметав татар передних,
Их рожном железным крестит,
Их дубьем каленым метит,
Их ряды кладет на месте,
Их тела ногами месит,
Вглубь их строя вепрем лезет.
И святынею победной
На хоругвях образ Спасов
Реет-светится над ним.
От такого от удара
Чуть не дрогнули татары,
Но из страха перед карой,
Если 6 их ослаб напор,
Снова кинулись всустречу. —
И пошла такая сеча,
Что и память человечья
Не запомнит с этих пор.
В исступленном всесмешенье
Все котлом кипит вокруг. —
Наши рати… их тумени…
Воин конный… воин пеший…
Клики… вопли… лязг оружья…
Звон мечей и палиц стук…
И во весь широкий луг,
Сплошь измятый до проплешин,
Сплошь копытами изрытый,
Спотыкаясь об убитых,
И скользя в кровавых лужах,
Бьются на-смерть враг и друг.
А с макушки близкого пригорка,
Где бунчук его и главный стан,
За резнею наблюдает зорко
Раздраженный и смущенный хан.
Да и как не быть Мамаю хмурым? —
Стень-стеной стоит княжая рать…
Аль невмочь ордынским багадурам
Мужичье московское погнать?!
Сколько раз в растущем изумленье,
На прорыв их строя, там и тут,
Он бросал все новые тумени… —
— Отчего ж у русы не бегут?!
Отчего, с побоями и бранью,
Из нелепо долгой рубки сей
До сих пор к Мамаю на аркане
Не волочат схваченных князей?
Те княжата лютой смерти вкусят!…
Пыток страшных чашу испиют!,,, —
— Но почто ж проклятые урусы
До сих пор от ханцев не бегут?
Скорбь и гнев Мамаю сердце гложут,
И тревожно от предчувствий злых…
За победу — сколько же положит
Он ордынских батырей своих?…
На душе у хана как-то скверно,
И тревога переходит в страх…
Но победу даровать неверным
Не захочет все же таки Аллах?!…
День — за полдень. —
Пустеют колчаны у лучников.
В страшных зное, пыли, вое, стоне и вони
Смертной жаждой и усталью смертной
измучены
Потом с кровью залитые люди и кони.
Но стоят и не гнутся урусские рати,
На татарский удар отвечая ударом…
И невмочно татарам их строя прорвати,
И назад потеснить их невмочно татарам.
Знать-познать их недавняя мощь пошатнулася?
Да и как бы их слава не стала позором! —
Не тягаться им, видно, с воскресшим Микулой,
Не равняться со вставшим за Русь Святогором,
Ни с Вольгой, волховатым на дива и нови,
Ни с Ильей Карачаровцем из-под города
Мурома,
Ни с Добрыней Никитичем, ни е Алешей
Поповичем,
Ни с рожаничем нашим прапращуром
Чуром.
Они здесь. Они с нами, — в наших душах и
теле, —
Нам сердца укрепляя и силы подъемля, —
Ибо бьемся мы днесь не за свары удельи,
Но за всю, за Единую Русскую Землю.
А и все ж нашим дедам их деды поведали,
Как слыхали от собственных дедов когдась,
Что в бою Куликовом победа
Им едва напоследок далась.
Уж и силушки их оставляли…
Да и как не умаешься тут? —
Только-только татарина свалишь,
А взамен ему двое встают.
Где же воям усталым управиться
С этой тьмою степной саранчи? —
Уж и палицы стали мочалиться,
И иззубрились наши мечи…
И слабеть стала Русская силушка…
И под тяжким напором Орды, —
Сколь ни стойки и жертвенны были, —
Стали Русские гнуться ряды.
И поняв, что не знать нам спасенья,
Если б дрогнула Русская рать,
Два последних, отборных туменя
Хан послал, чтобы нас доконать.
Через тел покалеченных груды, —
А и впрямь, что твоя саранча! —
Смерч-смерчем понеслись тургауды,
Умиравших и мертвых топча.
И на горских конях легконогих
Через Смолку студеную вброд
Полным махом джигиты-коссоги
Нам помчались в глубокий обход.
А когда бы Мамаю удался
Сей рассчитанный точно охват,
То урусов и самой-то малости
Не вернуться бы с поля назад.
Но за той за речкою за Смолкой,
Где леса вклиняются в луга,
Вдруг запели… прозвенели… смолкли…
И запели сызнова рога…
Это Полк Засадный из подлесья
Татарве внезапно в тыл и в бок, —
Что на стаю волчью своры борзопесьи, —
Выпустил Волынский князь Боброк.
Терпелив был старый воевода:
Целый день копя растущий жар,
Лишь теперь, — что по уху колодой, —
Свой удар обрушил на татар.
Их тумени обжимая справа
И тесня на Смолку на реку,
Вылетают в бой за лавой лава
На подмогу Главному Полку.
Плещут шелком Русские знамена
Над грядой шеломных голубцов…
Стоном стонет луг от топа конского
И ревмя ревет от гика удальцов.
И наметом мчится перед ними
На громадном облачном коне
Некто Светлый, — еле различимый
В громоносно взвихренном огне:
С ледяными искрами во взоре,
Воплощенье ярости и силы…
То ли Божий витязь свят-Егорий?
То ли свет и сила бог Ярило?
А над ними… не лебяжью ль стаю,
Повитую радужною пылью,
В бой ведет архистратиг Михайло? —
Кладенцы небесные сверкают,
И звенят архангельские крылья…
И гремит псалом их трубным гласом…
И над их несчетными рядами
Вьется в небе Трисвятое Знамя, —
Плат — Убрус с Нерукотворным Спасом.
Не способна никакая конница
С боковым управиться ударом…
Да сейчас и времени опомниться
Не достало попросту татарам.
И дохнуть урусы им не дали:
Что лавина всекрушащей стали
Налетели… смяли… растоптали…
Изрубили… сбили и погнали…
По леваде, спереди и сзади,
Кто как мог спасаясь от погони,
Заметались спешенные всадники
И без всадников несущиеся кони.
Да сейчас никто их и не трогал: —
Смяв татар, на бешеном скаку
Мчались свежие дружины на подмогу
Обескровленному Главному Полку.
И, увидя, что подходит помощь,
Из последних силушек вперед
На погибель ворогу лихому
Вновь крещеный бросился народ.
Над татарами — что небо громом треснуло… —
Что-то завизжало, взвыло, зашипело…
Черным дымом пыхнула туча ихних бесов,
От мечей архангельских рассыпаясь пеплом.
И, бросая в ужасе колдовские стяги,
Пред небесным воинством расточились
прахом
Даймоны и джинны и иные аггелы
Ихних Мухамеда и Аллаха.
А вослед тех аггелов чернокрылой стае
Ветром крыл архангельских разметенной
вихристо
Мужество ордынское сгинуло-истаяло,
Что от света Спасова полчища Антихриста.
Хоть татары далеко не трусы,
Но когда вдобавок им приметило
Будто воскресают павшие урусы
И сейчас на них ударят с тыла,
То поверив в невидаль такую
И теряя разум с перепугу,
Все ордынцы по всему по лугу
Кто куда рванули врассыпную.
В смертном страхе, в диком беспорядке,
Сам своих топча, коля и режа, —
Лишь скорей бы вырваться из схватки
И спастись от гибели… —
Да где же?!
Вся Орда стремглав бежала с сечи,
Русскими разорванная на два:
Часть — с Мамаем — ко Красивой Мечи,
А другая — в сторону Непрядвы.
Та, — поменьше, — что ушла с Мамаем, —
Хоть жестоко гнали их и долго, —
Смертный путь свой кровью заливая,
Вырвавшись, спаслась — таки за Волгу.
А бежавшей к западу от сечи
Большей части гибнущих туменей,
С Русскими, нависшими над плечьми,
Никакого не было спасенья.
На Непрядве — ни моста, ни брода,
Лишь кусты сплетались прихотливо
Да почти отвесно прямо в воду
Глинистые падали обрывы.
Вот по ним — в глубокие затоны —
В конском визге и истошном крике
Покатились пешие и конные,
Путаясь в тенетах ежевики
И по тем бездонным по яругам.
Хлынь — водой захлебываясь в вопле,
Ошалело лезли друг на друга,
Озверело резались и топли.
А назад пробиться было где ж им?!
Дело прошлое… Сказать по правде надо:
Никому, — ни всадникам, ни пешим —
От урусов не было пощады.
Может быть оно бы и пристойней
Не кончать врагов, казавших спину…
Ну… А только с той великой бойни
Не ушел татарин ни единый,..
Да уж так и грешны ль наши предки эти
Тем, что порешили ворогов вповалку?
Ну-тко, посчитай-ка: сколько лихолетий
Рос да прикоплялся наш должок за Калку?
По полям отгрохотавшей сечи,
Промеж тех побитых — покалеченных,
Опустив натруженные плечи,
Проезжает тихий витязь Вечер.
От прудов с озерами и речек
Поднялась туманная синель
Загорелись звезды, — Божьи свечи, —
Вехи душам на Путине млечной…
Волчьи очи замерцали на опушке,
По болотам затурлыкали лягушки
И в лугах задергал коростель.
Тонкой стрункой комары заныли.
Пролетел неслышно и заухал филин.
Заплескалась рыба по затонам,
В камышах спросонья прокагакал гусь.
Далеко, — за лугом да за бором, —
За туманным лунным кругозором, —
Двести лет Ордою полоненная,
Во полоне полынью вспоенная,
Днесь сыновьей кровью искупленная,
Воскрешенная их дивою победою,
Но сама того еще не ведая,
Спит ли, нет ли, — ждет Святая Русь.
В городах за вежами, в селах за околицей —
Много Русских женок мается да молится,
Чтоб живыми милые ко двору пришли:
Сестры да невесты, матери да вдовы, —
Те, чье мужики на Поле Куликовом
Днесь костьми за Родину легли.
Ах, немногие желанного дождутся…
А и многие слезами обольются…
А и многие аж думать зарекутся, —
— Думка-то иная — вострый нож!… —
На погосте отчем их не упокоишь…
Ни честных поминок не устроишь…
Ни родной землицей не укроешь…
Ни святой водицей не покропишь…
Ни на их могилках не повопишь…
Да могилок тех и не найдешь-..
За моря, за горы да за долы
Ко святому Божьему Престолу
Вознеслись их души без следа…
А костям — такая, видно, доля, —
По раздольям Куликова Поля
Ждать Господня Страшного Суда…
Нам вовеки поле это свято:
Вперемешку смерды и княжата,
Смерть за Русь приняв от супостата,
Там в подземи непробудно спят.
И должны мы, — дальние их внуки, —
Быть готовы на смерть и на муки
За ту Русь, что созидали руки
Зде полегших смердов и княжат.
Может быть, не так уж сказочно прекрасно
И устроен ныне Святорусский Дом…
Может статься — новая, худшая, опасность
Омрачает Русский окоем?
Может быть… Да, все в миру возможно!
Да свершится ж все, что суждено! —
Но должны блюсти мы непреложно,
Что в завет от дедов нам дано:
Помнить, что Единство подвигает горы;
И коль Русь свою покличет чадь,
Всем, немедля, все забыв раздоры,
В строй единый встать за нашу Мать,
За Ее обычаи, за Ее величие, —
Верные Руси рабы и сыновья, —
Под единым стягом и с единым кличем:
« Да воскреснет Русь и расточатся врази Ея! »
Аминь
Н. М.
Голосовать
(Не оценивали)
Loading ...
(Не оценивали) Loading ...Похожие статьи:
- СКАЗАНИЕ О ТРЕХ ИСКУПЛЕНИЯХ ЗЕМЛИ РУСЬСКОЙ – Н.М.
- СКАЗАНИЕ О ТРЕХ ИСКУПЛЕНИЯХ (продолжение) – Н.М.
- ТАВРИЧЕСКИЕ ГРЕНАДЕРЫ. – В. Н. Биркин
- Начало русско-японской войны. – М.Н. Шереметев
- ВОСПОМИНАНИЯ ВОСПИТАТЕЛЯ О ПЕРВОМ КАД. КОРПУСЕ Продолжение. – Н.ДОННЕР.
- О мобилизации коня. – М. Залевский
- Гримасы гражданской войны. – И.М. Черкасский
- Служба в Донской артиллерии (Окончание) – М.Т. Чернявский
- Обзор военной печати (№117)
Loading ...