ВОЕННАЯ БЫЛЬ

В начале июля 1914 года я с женой и обе­ими дочерьми уехал в отпуск в Железноводск. Из путешествия туда мне вспоминается такой случай: один из пассажиров попросил у меня для прочтения газету. Но, когда я протянул ему номер «Нового Времени», он замахал ру­ками и сказал, что «таких газет» он не читает!

В Железноводске мы поселились в трех комнатах одного дома и сперва обедали в ку­рортном ресторане, но позже я послал в Лю­блин телеграмму, прося штаб корпуса прислать мне моего повара (денщика). Он приехал дня через два-три и начал готовить обеды по на­шему вкусу. Но все это оказалось весьма не­продолжительным.

Не помню, какого числа, часа в три утра денщик меня разбудил и подал мне телеграм­му: «Возвращайтесь немедленно к месту служ­бы!». Я сейчас же пошел на вокзал и взял билеты на утренний скорый поезд, себе — до Люблина, семье — до Киева (по мобилизацион­ному плану моя семья подлежала эвакуации в Киев).

16/29 июля командир корпуса телефониро­вал мне, что получена шифрованная телеграм­ма Главного Штаба. Это была первая телеграм­ма о частичной мобилизации, назначавшая пер­вым днем мобилизации 17/30 июля. На следую­щий день она была исправлена второй теле­граммой с первым днем мобилизации 18/31 ию­ля. С утра этого дня в штаб корпуса стали яв­ляться военные и гражданские лица, получив­шие мобилизационное назначение. Происходи­ла выдача мобилизационных планов, получе­ние из губернского казначейства денежных ас­сигнований и выдача их начальникам учреж­дений. Гражданские лица, назначенные в уп­равление корпуса, вообще говоря были весьма слабо подготовлены к предстоящим им обязан­ностям и постоянно обращались ко мне за все­возможными разъяснениями.

В это время приехала с вокзала моя жена. Она прибыла для сортировки и укладки вещей, вследствие необходимости эвакуировать их из Люблина. Перед самым ее приездом я полу­чил причитавшееся мне пособие военного вре­мени в сумме нескольких тысяч рублей (точ­но не помню). Не имея возможности уложить их в нормальный бумажник, я положил их в карман брюк и в суматохе забыл об этом!

Часть вещей жене нужно было взять с со­бой, часть приготовить к отправлению на дру­гой день с поездом, предназначенным для вы­воза семейств военных и гражданских чинов, часть, за ограниченностью места в поезде (всю обстановку), оставить на квартире. Замечу здесь, что в продолжение еще целого года я вы­сылал квартирную плату!

Жена сказала мне, что должна успеть уло­жить все до вечера, так как с вечерним поез­дом она хочет поехать в Ровно, чтобы прости­ться с нашим сыном, подпоручиком 32-й артил­лерийской бригады. Я уверял ее, что ехать туда не имеет смысла, так как я знаю, что мо­лодые офицеры командируются с начала моби­лизации в разные места для приема от населения лошадей и по прочим надобностям, но не убедил ее. Она пока уехала домой, а я про­должал свою работу в штабе, заехав домой на полчаса, чтобы пообедать. О деньгах я, конеч­но, не вспомнил!

Когда мы с женой приехали на станцию, все было переполнено уезжавшими. Носиль­щику удалось все же купить билет. Мы стоя­ли в толпе, стиснутые со всех сторон. Поезд сильно запаздывал и когда он наконец при­шел (около 11 часов вечера), то представлял такую картину, какой я не видал ни до, ни пос­ле этого: люди переполняли не только вагоны и площадки, но стояли и на ступеньках и сиде­ли на крыше вагонов! Оказалось, что с этим поездом уезжают из России сербы, призван­ные в свои войска. Попытки втиснуться в по­езд успехом не увенчались, и жене пришлось отказаться от поездки в Ровно и вернуться до­мой. А дома и я вскоре потерял всякое наст­роение: вспомнив о полученном пособии, я су­нул руку в карман, но там ничего не было!

Я сообщил об этом по телефону команди­ру корпуса. Он утешал меня, говоря, что бу­дет ходатайствовать о вторичной выдаче, но было бы странно рассчитывать на это, раз я сам был виноват в потере! Я сообщил также о по­тере губернатору и начальнику жандармского управления. Оба сказали, что примут меры к розыску похитителя, но не скрыли, что дело это — безнадежное.

Через небольшой промежуток времени ко­мандир корпуса сообщил мне по телефону, что Германия объявила России войну (19 ию­ля 1914 года) и там объявлена общая мобили­зация.

На следующий день поезд с эвакуируемы­ми семьями ушел в Киев. Наша кухарка, уро­женка Виленской губернии, заявила, что она с этим поездом домой не уедет, потому что «кто же будет готовить барину обед?». Не­сколько дней я еще прожил на своей кварти­ре, а затем командир корпуса предложил мне перейти на жительство к нему, так как в та­кое время нам лучше быть вместе. Не все мож­но было говорить по телефону, и во многих случаях мне приходилось приходить к нему для личного доклада или для обсуждения ка­кого-либо вопроса, не подлежавшего оглаше­нию. Кроме того, переселением к нему я ос­вобождался от хозяйственных забот.

Кухарка за это время наварила много ва­ренья и сделала и другие запасы. Насилу я убедил ее уехать домой! В то время многие думали, что война будет короткой и мы снова водворимся на свои места. Варенье же наше съел впоследствии австрийский генерал, посе­лившийся в нашей квартире. Пока, в ней еще оставался мой денщик.

Началась война… При сосредоточении ар­мий, 14-й армейский корпус поступил в состав 4-й армии (командующий армией генерал от инфантерии барон Зальца, начальник штаба генерал-майор Гутор). Корпус выступил в уменьшенном составе частей: 18-я пехотная дивизия без 72-го пехотного Тульского полка, который с двумя батареями 18-й артиллерий­ской бригады составил гарнизон крепости Ивангород, всего 12 батальонов с четырьмя ба­тареями; затем — 2-й стрелковой бригады (8 батальонов и 3 батареи), корпусного мортирно­го артиллерийского дивизиона и саперного ба­тальона; 13-й кавалерийской дивизии (генерал-лейтенант князь Туманов), которая 23 июля была усилена отдельной гвардейской кавале­рийской бригадой (Свиты Его Величества гене­рал-майор барон Маннергейм), прибывшей из Варшавы.

На левом берегу Вислы сосредоточение ар­мий прикрывали: 1-я стрелковая бригада (8 батальонов и 3 батареи) и 14-я кавалерийская дивизия (генерал-майор Новиков). На правом берегу Вислы это было задачей конницы гене­рала князя Туманова. По плану сосредоточе­ния армий на правом фланге 4-й армии, меж­ду 14-м армейским корпусом и Вислой, должен был наступать 20-й армейский корпус, но он был передан в 1-ю армию на германском фронте. Вследствие этого командующий 4-й армией донес штабу Юго-Западного фронта, что «от­сутствие 20-го корпуса оставляет правый фланг армии и всего фронта на весу».

4-й армии была поставлена задача: насту­пать на Перемышль, атаковать войска непри­ятеля, обнаруженные на линии Закликов-Янов-Тарноград, имея в виду воспрепятство­вать отходу значительных сил противника на запад, к Кракову. 8 августа авангарды 4-й армии должны были быть на линии Вильколаз-Жолкиевка-Избица.

Князь Туманов установил подход сильных частей противника к нижнему Сану. Они на­вели понтонные мосты в районе Чекай, м. Радомысль и м. Розвадов и начали переправу на восточный берег реки. Князь Туманов со­средоточил главные силы конницы у Красника.

3 августа было обнаружено наступление противника на всем фронте 4-й армии. От Закликова наступала к северу 3-я австрийская кавалерийская дивизия и один полк пехоты с артиллерией. Пройдя к расположению спе­шенной конницы (лейб-гвардии Уланский полк), неприятель открыл артиллерийский огонь и по­вел ряд атак. К 4 часам дня к левому флан­гу конницы стала подходить бригада (1-я) 18-й пехотной дивизии, а к правому — 6-й стрел­ковый полк. Первой жертвой войны был кор­нет лейб-гвардии Уланского полка, торжест­венно отпетый и похороненный в Люблине 6 ав­густа при многочисленном стечении народа.

4 августа — приказ № 1 4-й армии. 14-му армейскому корпусу была поставлена задача: занять район Моняки-Вильколаз-Быхава, имея авангарды у Уржендова и Красника (око­ло 35 верст по фронту).

8 августа штаб корпуса прибыл из Любли­на в Недржевицу Малу. Вскоре после прибы­тия на место началось полное солнечное зат­мение, которое произвело на меня неприятное впечатление: это было уже второе солнечное затмение в такие важные моменты моей жиз­ни как производство в офицеры, а теперь — выступление на войну.

4-й армии было приказано начать наступ­ление 10 августа, причем 14-му армейскому корпусу наступать на фронт Закликов-Модлиборжице, обеспечивая правый фланг армии и от неприятеля, действующего на левом берегу Вислы! Задача эта не соответствовала силам корпуса (как и вся задача, поставленная 4-й ар­мии в шесть с половиной дивизий). Закликов отстоит от Вислы почти на 20 верст, Модлиборжице — свыше 40 верст.

10 августа утром штаб корпуса прибыл в Красник. Шел бой в коннице князя Туманова, наступавшей на Аннополь (1-я бригада 13-й ка­валерийской дивизии) и на Домброву (2-я бригада и гвардейская). Часть правой колонны ворвалась в Аннополь, левая заняла Ксенжомыш. Против конницы разворачивались зна­чительные силы 1-го австро-венгерского кор­пуса. Конница в спешенном строю сдержива­ла их на фронте Свенцехов-Суха Вулька. По­сле полудня неприятельская пехота, накопив­шаяся в лесу к югу от Ксенжомыша, повела на него атаку, охватывая левый фланг князя Туманова. Подошедшая к Ксенжомышу 2-я стрелковая бригада выбила противника из это­го села и продолжала наступление на Госцерадов, но, понеся большие потери, отошла к ве­черу к реке Выжнице. Конница также нача­ла медленно отходить за эту реку.

В центре 18-я пехотная дивизия успешно наступала от Красника на Закликов, но, попав под сильный артиллерийский огонь, полки 1-й бригады понесли большие потери. Восточнее наступала 45-я пехотная дивизия: 1-я бригада — на Поток Велький, который и заняла, 2-я — на Модлиборжице. От этой дивизии был вы­делен 177-й пехотный Изборский полк в кор­пусный резерв за правым флангом 18-й пехот­ной дивизии. Бой 18-й и 45-й пехотных диви­зий продолжался до темноты, после чего обе дивизии отошли на линию высот на левом бе­регу реки Выжницы, к югу от Красника, меж­ду Людмиловкой и Шаторкой («Красникская позиция»).

11 августа обе дивизии были атакованы пре­восходными силами противника. 2-я стрелковая бригада, как сильно пострадавшая накануне, была отведена в тыл. Конница князя Тумано­ва отошла за реку Выжницу, в район от Вис­лы до села Хруслянки, прикрывая на 15-вер­стном фронте направление на Ивангород. 14-му и 16-му корпусам было приказано отойти на линию Вильколаз-Быхава-Крщонов, штаб 14-го корпуса в Вильколазе. По приказанию коман­дующего армией к Вильколазу в распоряжение командира корпуса была направлена сводная бригада из 16-го корпуса: 162-й и 187-й полки.

12 августа князь Туманов собрал свои глав­ные силы в районе села Коваля. Части 14-го корпуса отошли: 18-я пехотная дивизия в рай­он Белжице, 2-я стрелковая бригада — в рай­он Боржехов, 45-я пехотная дивизия — к Виль­колазу. Штаб корпуса — в Недржевица Ма­ла. Австрийцы продолжали наступать, но не­решительно, и у Вильколаза имели боевое столкновение с 1-й бригадой 45-й пехотной ди­визии. В ночь на 13 августа 45-я пехотная ди­визия должна была возвратиться в состав 16-го армейского корпуса.

13 августа происходили стычки с передовы­ми частями противника на переправах через реку Ходель. После 4 часов дня сильная кон­ница обошла левый фланг князя Туманова, угрожая правому флангу 14-го корпуса, который от Боржехова был загнут к Белжице. Князь Туманов направил туда свои главные силы, и неприятельская конница отошла на юг. В районе Боржехова 2-я стрелковая бригада весь день вела бой и удержала свои позиции. Штаб корпуса — в Радовец Малый.

В этот день командующий 4-й армией гене­рал от инфантерии барон Зальца был заменен генералом от инфантерии Эвертом.

14 августа генерал Эверт приказал всем кор­пусам армии удерживать свои позиции. На крайнем правом фланге 14-го корпуса непри­ятельская конница заняла переправы через Ходель на путях из Ополе на Корчмиску и Ко­валю, но была отброшена Гродненским гусар­ским полком. 2-я стрелковая бригада с 70-м пе­хотным Ряжским и 71-м пехотным Белевским полками отбили все атаки противника, кото­рый вел сильное наступление в направлении на Уржендов-Люблин, перешли в контратаку и продвинули правый фланг армии из района Белжице до реки Ходель у Майдана Скржинецкого, взяв много пленных.

С целью увеличения пространства для за­думанного маневра после прибытия 18-го ар­мейского корпуса генерал Эверт приказал на 15 августа правому флангу 14-го корпуса — 1-я бригада 18-й пехотной дивизии и бригада 46-й пехотной дивизии — перейти в наступление в направлении на Хмельник — местечко Ходель. Уступом за правым флангом должна была на­ступать 1-я бригада 37-й пехотной дивизии 18-го корпуса. Конница князя Туманова должна была переправиться через реку Ходель в рай­оне Ополе и действовать в тылу противника ко­торый находился в районе местечка Ходель, се­вернее реки. 15 августа конница князя Тума­нова форсировала реку Ходель и заняла Опо­ле, но должна была вернуться за Ходель, так как крупные силы противника переправились через Вислу у Юзефова. Наступление право­го фланга корпуса развивалось медленно и вскоре остановилось, ибо выяснилось, что 1-я бригада 37-й пехотной дивизии не могла при­нять в нем участия. Бригада 46-й дивизии за­няла Хмельник, а правый фланг 18-й дивизии — лес южнее, продвинувшись всего на 2-5 верст. В этот день в распоряжение командира 14-го корпуса была передана 45-я пехотная дивизия, и состав корпуса возрос до 3 1/2 дивизий.

К этому времени кризис на правом флан­ге 4-й армии миновал, переместившись на ле­вый фланг, где образовался разрыв между Гре­надерским (4-й армии) и 25-м (5-й армии) кор­пусами, но значение этого разрыва было зна­чительно меньшим.

16 августа, выжидая прибытия 18-го армей­ского корпуса, генерал Эверт приказал на 17 августа оставаться на месте, совершенствуя по­зиции. Общий переход в наступление начался около 20 августа, когда ожидалось прибытие в 4-ю армию трех второочередных дивизий, из них 80-й — в 14-й армейский корпус. Три ба­тальона этой дивизии высадились 13 августа в Наленчов, северо-западнее Люблина, и заняли Войцехов. Вечером к коннице князя Туманова подошел походным порядком из Ивангорода 91-й пехотный Двинский полк 23-й дивизии.

17 августа генерал князь Туманов передал фронтальную оборону переправ через реку Ходель пехоте, а сам с четырьмя полками кон­ницы — гвардейская бригада, 9-й Донской ка­зачий и 13-й уланский Владимирский полки — нанес удар в тыл противнику (95-я дивизия ландштурма), пытавшемуся форсировать пере­правы через Ходель. Противник был отбро­шен на Ополе, потеряв три орудия, несколько пулеметов и около 1.000 пленных. Другие ча­сти противника переправились через Ходель и потеснили передовые части 14-го корпуса, но были встречены 37-й пехотной дивизией 18-го корпуса от Вонвольницы и бригадой 46-й пе­хотной дивизии из района Белжице и отбро­шены, а затем атакованы на высотах у Понятовой и Хмельника. На остальном фронте 14-го корпуса в течение дня — артиллерийский огонь.

В ночь с 17 на 18 августа были получены первые сведения о катастрофе с армией гене­рала Самсонова.

18 августа гвардейская кавалерийская бри­гада выбыла из подчинения генерала князя Туманова. Последний, оставаясь у Змиевиски, удерживал переправы на нижнем течении ре­ки Ходель. Восточнее сосредоточивалась 23-я пехотная дивизия, прикрывая пути от Ополе на Вонвольницу, а восточнее нее наступала 37-я пехотная дивизия, имея задачей отбросить про­тивника за реку Ходель. Несмотря на силь­ный огонь противника, 37-я дивизия принуди­ла его вечером отступить к местечку Ходель. В 14-м корпусе день прошел спокойно. Войс­ка продолжали улучшать свои позиции. Ожи­далось прибытие 80-й дивизии.

В штабе 4-й армии и в штабе Юго-Запад­ного фронта создалось впечатление, что против­ник подготовляет охват обоих флангов 4-й ар­мии. Замысел противника относительно право­го фланга генерал Эверт предполагал париро­вать конницей князя Туманова и 18-м армей­ским корпусом. Для парирования охвата на левом фланге армии генерал Эверт приказал Гренадерскому корпусу сосредоточиться в рай­оне Хмель-Олыпанка.

Воздушная разведка обнаружила, что части противника, наступавшие на левом фланге ар­мии, находились утром 17 августа у Орховца и Горжкова. Таким образом неприятель вкли­нивался между армиями Эверта и Плеве, при­чем разрыв между армиями становился опас­ным для 5-й армии тем, что к вечеру 17 авгу­ста части 10-го австро-венгерского корпуса ар­мии генерала Данкля обошли правый фланг нашего 25-го армейского корпуса у Избицы и заняли Красностав в его тылу.

19 и 20 августа 14-й корпус перешел из со­става 4-й армии в 9-ю. Командующий армией генерал от инфантерии Лечицкий, начальник штаба — генерал-лейтенант Гулевич. 20 авгу­ста штаб корпуса перешел в Белжице.

28 августа — переход в наступление. Штаб корпуса в Уржендов. 29 августа штаб корпуса перешел в фольварк Лесник. 30 августа бой корпуса под Иреной. Ночлег штаба — в Ирене.

2 сентября — начало переправы корпуса че­рез реку Сан. 3 сентября — переход штаба корпуса через границу и прибытие в Розвадов. Переход границы доставил нам известное нрав­ственное удовлетворение. Квартиры штабу были отведены в охотничьем замке графа Любомирского. Вся обстановка замка была на месте и в полном порядке. Обедали мы в пре­красной столовой графа, нам прислуживала его прислуга во фраках, и вся посуда и се­ребро было поданы из стоящего здесь буфета. Впервые мы спали не на своих походных кро­ватях, а на мягких графских. В таких необыкновенных и приятных условиях мы провели три дня.

Поместившись в замке, командир корпуса предупредил всех чинов управления корпуса и приказал коменданту оповестить всех нижних чинов, чтобы все вещи в замке были целы, как и вообще вся усадьба: заборы не разобраны, ни одно дерево не срублено и т. д.

6 сентября — продолжение движения к ре­ке Вислоке, ночлег штаба корпуса в Кржонтке (в школе). 7 сентября штаб корпуса прибыл в Майдан, 9-го — в Пржиленку.

15 сентября было получено распоряжение штаба армии о прекращении движения к реке Вислоке и следовании к Новой Александрии через Розвадов. Штаб корпуса ночевал в доме ксендза в Тржесувке. 16 сентября штаб кор­пуса в селе Станы.

17 сентября опять в Розвадове, в замке Любомирского. Со времени нашего пребывания здесь прошло всего лишь десять дней, и уже было замечено отсутствие в замке некоторых вещей!

20 сентября — поездка в автомобиле в Сандомир с командиром корпуса. В этот день у Опатова происходил бой гвардейской стрелко­вой и 2-й стрелковой бригад под командовани­ем генерала Леша. 21 сентября — продолжение боя под Опатовым. Поездка с командиром корпуса в штаб армии по вызову командующе­го. Было получено указание, что Сандомир не имеет особенного значения. Ночлег штаба кор­пуса в селе Залешаны.

22 сентября. Отход 2-й стрелковой бригады генерала Герцога из Сандомира. Моста у Радомысля не было, мост у Брандвицы испорчен.

23 сентября. Около 15 часов началась пе­реправа 14-го корпуса на пароме между двумя остатками моста, построенного ранее корпус­ным инженером полковником Карповичем, и переезд штаба корпуса в Радомысль (дом ксен­дза).

24 сентября штаб корпуса прибыл в Ирену.

25 сентября в 6 часов вечера окончилась пе­реправа корпуса через Сан и мост был уничто­жен.

30 сентября. Богослужение в поле, под вы­стрелами.

1 октября. Новая директива: переброска корпуса к Новой Александрии.

5 октября штаб корпуса ночевал в Краснике (третий раз), в офицерском собрании казачь­его полка. К большому нашему удивлению в собрании еще уцелело пианино!

6 октября. Продолжение движения к Новой Александрии. Ночлег штаба в Клоднице.

7 октября. Я проехал в автомобиле в Люб­лин. Целью поездки было мое желание доло­жить командующему армией о несправедли­вой оценке моего командира корпуса: все операции, в которых участвовал 14-й корпус, про­текали с полным успехом, и корпус пользо­вался в армии почетным званием «железного». А между тем все командиры корпусов, за исключением генерала Войшин-Мурдас-Жилинского, были уже награждены орденом св. Георгия 4-й степени.

С моей стороны был некоторый риск, но я считал это своим нравственным долгом, и генерал Лечицкий принял мой доклад благо­склонно и даже поблагодарил за него. Неспра­ведливость была в скором времени исправле­на. После доклада я переночевал в своей квар­тире.

8 октября штаб корпуса прибыл в Радошин, а 9-го — в Карчмиску.

10 октября. Штаб прибыл в Ново-Александ­рию и поместился в здании сельско-хозяйственного института. Из штаба армии прибыл офицер Генерального штаба с директивой ко­мандующего армией: «Командир 14-го армей­ского корпуса генерал от инфантерии Жилинский назначается начальником группы из 14-го и 25-го армейских корпусов. Группе ставит­ся задача отбросить австрийцев к югу от Ново-Александрии.

Немедленно же была произведена рекогно­сцировка на левом берегу Вислы мной и ин­спектором артиллерии корпуса генерал-лейте­нантом Вартановым. В ночь на 11 октября, по указанию генерала Вартанова на правом бе­регу Вислы была выставлена «100-орудийная батарея». Мной был составлен план и приказ, одобренный командиром корпуса.

Из Холма приехал владыка Анастасий и отслужил перед зданием института молебен с водосвятием. Богослужение происходило под звук орудийных выстрелов противника, и осколки снарядов залетающие иногда в институт­ский парк.

До прибытия 14-го корпуса 25-й корпус (ге­нерал-лейтенант Рагоза) вел у Ново-Александ­рии бой с 5-м австрийским корпусом, который потеснил 25-й корпус к Ивангородской крепо­сти.

С раннего утра 11 октября начался бой, про­должавшийся три дня и окончившийся полным успехом генерала Жилинского. Австрийцы на­чали отступление.

14 октября. Преследование отступающего противника. Ночлег штаба корпуса в селе Яновице (господский дом Яновец).

16 октября. Продолжение преследования. Штаб корпуса ночевал в селе Данищов (господ­ский двор был разорен, дом стоял пустой).

17 октября. Ночлег штаба в городе Сенно (дом ксендза). В городе старинный костел, по­строенный в 1540 году.

18 октября. Штаб в Островце, в доме ди­ректора завода, с электрическим освещением.

19 октября. Начался бой к югу от Опатова. 20 октября бой продолжался. Взято в плен 68 офицеров, 4.345 нижних чинов, 22 орудия и 19 пулеметов.

21 октября утром приехал в Островец ко­мандующий 9-й армией генерал Лечицкий в со­провождении генерал-квартирмейстера штаба армии профессора полковника Головина. Пе­реезд штаба корпуса в Опатов.

23 октября штаб корпуса прибыл в Богорию (дом ксендза). Командир корпуса послал в штаб армии экстренное представление на Высочай­шее Имя о награждении орденом св. Георгия 4-й степени начальников дивизий, 18-ой — ге­нерал-лейтенанта Папенгута и 45-й — Свиты Его Величества генерал-майора Николаева, и начальника штаба корпуса генерал-майора Милодановича. В этот же день из штаба армии было получено уведомление о награждении этим орденом командира корпуса, генерала Жи­линского.

24 октября штаб корпуса прибыл в Сташов и поместился в доме судьи. Из штаба армии было получено уведомление о том, что пред­ставление меня направлено «по команде», (то есть на основании 26-й статьи Статута ордена). Почему это было сделано, для меня стало со­вершенно ясным, когда я прочел в «Русском Инвалиде» о награждении орденом св. Геор­гия 4-й степени начальника штаба 9-й армии генерал-лейтенанта Гулевича «за то, что, при­быв к месту боя у Ново-Александрии и бы­стро ориентировавшись в обстановке, перевел части 14-го армейского корпуса на западный бе­рег Вислы и нанес ими удар в тыл продвинув­шимся австрийцам. Положение было не толь­ко восстановлено, но успех противника пре­вратился в его поражение» (цитирую приблизительно. См., также биографию генерала Гу­левича в «Возрождении» от 18 августа 1935 года ко дню его 50-летия в офицерских чинах).

Рекогносцировка западного берега реки про­изводилась лично мной и генералом Вартано­вым; план операции был составлен мною и ут­вержден командиром корпуса. Это и послу­жило основанием генералу Жилинскому пред­ставить меня к высокой награде. Но каким образом командующий армией мог представить меня на Высочайшее Имя, если генерал Гулевич, «быстро ориентировавшись», решил, что такой благоприятный случай упустить нельзя, и все то, что было исполнено мной, он присвоил себе при попустительстве командую­щего армией генерала Лечицкого.

Как начальник штаба 14-го армейского кор­пуса, состоявший налицо в Ново-Александ­рии, категорически утверждаю, что генерал Гулевич не только не прибывал к месту боя, но даже не появлялся в Ново-Александрии, а потому ни «переводить корпус на западный берег Вислы», ни «направлять его удар в тыл австрийцам» не мог!

25 октября штаб корпуса прибыл в Стопницу. Командир корпуса дал в местном ре­сторане завтрак с шампанским по случаю сво­его награждения. Ночлег штаба в доме ксенд­за.

26 октября. Переезд штаба в Чаркавы, кото­рые оказались сожженными. Потом — в Коцину, где пили чай у местного ксендза, а за­тем — в господский дом Каменну. В ночь на 27 октября было получено приказание остано­виться на месте и наблюдать реку Вислу от Гржемыкова до Павлова.

31 октября. Переход штаба корпуса в Дзялошице (дом банкира, электрическое освеще­ние).

1 ноября. Штаб корпуса в Мехове (у нота­риуса). Присутствовал на всенощной в мест­ной церкви, где было много нижних чинов. Обратило на себя внимание то, что они усерд­но молились и ставили много свечей.

2 ноября, воскресенье. Был в церкви на обедне. Посещение с командиром корпуса на­ходившегося в Мехове же командира гвардей­ского корпуса генерала Безобразова и его на­чальника штаба, генерал-майора графа Ностица. Здесь, в гвардейском экономическом обще­стве мы оба приобрели полушубки. Начался бой.

3 ноября. Переезд сперва в Ежевку (шко­ла), а затем в господский двор Поремба-Дзержна. Бой продолжается. С 3 ноября команди­ру корпуса подчинена 75-я пехотная дивизия.

5 ноября. Падает мокрый снег.

6 ноября. Устройство укрепленной позиции. Легкий мороз.

8 ноября. Прорыв позиции у Длужеца. Переезд штаба корпуса в 22.30 час. в посад Жарновец (дом ксендза). Большой мороз.

9 ноября. Критическое положение 75-й пе­хотной дивизии. В ночь на 10 ноября смена 45-й дивизии гвардией.

10 ноября. Предположение об отходе — письмо генерала Лечицкого представлено в штаб фронта. Получено сообщение об улуч­шении положения на севере. Мороз увеличил­ся, резкий ветер.

С 11-го по 13-ое ноября на фронте затишье.

14 ноября. Молебствие в костеле по слу­чаю дня рождения Государыни Императрицы Марии Феодоровны. Удивило пение гимна в костеле!

18 ноября получено распоряжение штаба ар­мии об отходе 14-го корпуса во вторую линию.

20 ноября. Переезд штаба корпуса в Пав­ловиче (господский двор). Вечером получено распоряжение о переходе корпуса в Предборж, в распоряжение Главнокомандующего фрон­том.

21 ноября. Переезд штаба корпуса в село Окса (дом князя Радзивилла).

22 ноября штаб корпуса прибыл во Влощаву, где поместился над аптечным складом. Город перегружен тыловыми учреждениями 4-й армии. Вызов в штаб армии исполняющего должность штаб-офицера для поручений Гене­рального штаба капитана Воскобойникова для ориентировки. Распоряжение о подчинении 14-го корпуса 4-й армии (приказ № 241) и о пе­редвижении его в Опочно.

23 ноября. Прибытие штаба корпуса в Пред­борж (в темноте). Отмена отхода в Опочно. Идет снег с дождем.

24 ноября штаб корпуса прибыл в посад Жарнов.

25 ноября. Выдвижение 1-й бригады 45-й пехотной дивизии (генерал-майор Розанов) к Петровку в распоряжение генерала Гилленшмидта для поддержки 7-й пехотной дивизии.

27 ноября. Переход штаба в Сулеев (лес­ной завод).

28 ноября. Переезд штаба в Петроков. По­сещение командира 5-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Михелиса и его начальни­ка штаба генерал-майора Бенескула. Конница генерала Гилленшмидта расположена запад­нее Петрокова, на фронте от села Папеже на Колюцин-Цисова Гомулин Опрженжев фо­льварк Пекары — до правого фланга 3-го Кав­казского корпуса.

29 ноября получено распоряжение о смене 1-й бригады 45-й пехотной дивизии 7-й пехот­ной дивизией. Потери бригады в бою под Петроковым: 177 пехотный Изборский полк — 8 офицеров и 800 нижних чинов, 178 пехотный

Венденский полк —? офицеров и 1.000 ниж­них чинов.

30 ноября вечером получено приказание об отходе корпуса в район Опочно. Угнетенное настроение вследствие неизвестности причины. 5-й армейский корпус остался на месте. На гвардейский кавалерийский корпус генерала Гилленшмидта возлагалось прикрытие отхода, причем кирасирская дивизия с 1-й бригадой 45-й пехотной дивизии прикрывала отход 14-го корпуса в направлении на Опочно.

Верховный Главнокомандующий на основа­нии совещания с Главнокомандующими фрон­тами решил отвести 1-ю, 2-ю, 4-ю, 5-ю и 9-ю армии на линию рек Бзуры, Равки и Ниды (директива от 30 ноября).

1 декабря. Переезд штаба корпуса в Суле­ев.

2 декабря. Переезд в Опочно (дом дирек­тора черепичного завода, отличное помещение, при доме приличный сад). Генерал Гилленшмидт донес, что противник потеснил передо­вые части конницы, которая отошла за линию железной дороги.

3 декабря в 4 часа дня нами оставлен Пет­роков. Против нас действовали 25-й, 34-й, 65-й, 67-й и 76-й гонведные полки.

5 декабря вечером получено донесение о занятии противником Иновлодзи и о пере­праве его на правый берег Пилицы. Сделано распоряжение о выдвижении к северо-восто­ку, в направлении на Иновлодзь, 18-й пехот­ной дивизии и 2-й стрелковой бригады с утра 6 декабря.

8 декабря. В ночь с 8 на 9 декабря три ба­тальона 70-го пехотного Ряжского полка пе­реправились на левый берег Пилицы, затем переправился и 69-й пехотный Рязанский полк. Наступление 18-ой пехотной дивизии началось удачно и было занято несколько деревень. За­тем немцы выдвинули массу артиллерии и ее огнем наносили нам большие потери. К полу­дню наступление приостановилось.

11 декабря. В ночь на 12 декабря начался отход частей 18-й пехотной дивизии с левого берега Пилицы.

15 декабря. В ночь на 16-ое начался отход 18-й пехотной дивизии от Иновлодзи.

27 декабря. Командир 14-го армейского кор­пуса ходатайствовал о неотводе 18-й дивизии от реки Пилицы.

31 декабря. В штаб корпуса доставлена найденная немецкая прокламация, гласящая: «Солдаты и жители Польши! За каждое ру­жье, выданное германским военным властям, вы получаете 7 рублей наличными. Постарай­тесь заработать эту награду! Германские воен­ные власти».

1915-й год.

С 5-го по 20-е января я находился в отпу­ску в Киеве.

1 февраля было получено распоряжение о смене полков 41-й пехотной дивизии в ночь на 3 февраля.

4 февраля. Уход из 4-й армии 3-го Кавказ­ского корпуса, а также 5-го и 19-го корпу­сов из армии генерала Чурина во вновь фор­мируемую 12-ю армию.

8 февраля генерал-квартирмейстер 4-й ар­мии генерал-майор Попов назначен начальни­ком штаба 10-й армии на место генерала Будберга (отличного офицера Генерального шта­ба!). Едва ли удачный выбор… Интересен его странный «циркуляр» начальникам штабов корпусов 4-й армии:

«Расставаясь по воле начальства с родной мне 4-й армией, покорнейше прошу вас при­нять, доложить командиру корпуса и передать всем доблестным начальникам, гг. офицерам и нижним чинам мой сердечный, горячий при­вет, пожелания полного успеха в ратном де­ле и благополучного возвращения домой пос­ле победной войны».

12 февраля получено распоряжение штаба фронта о подчинении генералу Эверту всех войск до Вислы в ночь с 12 на 13 февраля.

13 февраля командир корпуса был вызван в штаб армии в город Конек на 14 февраля. Я сопровождал его.

14 февраля. В штабе армии обсуждался вопрос об отходе армии вследствие настойчиво­го желания командира 16-го корпуса. Все про­чие командиры корпусов восстали против это­го предложения. Доходило даже до резкостей, Определенного решения не последовало.

15 февраля была получена телеграмма Вер­ховного Главнокомандующего: «Категориче­ски повелеваю вам к неуклонному исполнению: Гроецкую укрепленную позицию не уничто­жать; в случае крайней необходимости отойти именно на нее, где упорно держаться».

16 февраля. Телеграмма генерала Эверта о возможности наступления немцев. Прика­зано исправить дороги в тылу. Запрос о мес­те заготовки припасов в тылу (Козеницы). По­лучено сообщение по искровому телеграфу о разгроме трех германских корпусов.

20 февраля. Переброска 70-го пехотного Ряжского полка на левый берег реки Пилицы. 21 февраля были переброшены на левый берег Пилицы 69-й пехотный Рязанский и 187-й пехотный Аварский полки под начальством ге­нерал-лейтенанта Папенгута.

22 февраля. Предложение генерала Эверта перебросить части у Иновлодзи отклонено.

23 февраля к вечеру Рязанский и Аварский полки заняли правый берег ручья восточнее Доманевице. Рязанский полк — влево, у до­роги, обсаженной деревьями.

25 февраля. Атака Доманевице и демонст­рация у Мысляковца. Генерал Эверт не пре­доставляет командирам корпусов никакой ини­циативы и хочет делать все сам, как будто ко­мандует батальонами, а не корпусами!

1 марта. Распоряжение о наступлении се­вернее Пилицы 2 марта.

2 марта. Попытка наступления с демонст­рацией у Мысляковца (6 рот).

9 марта получено радостное известие о взя­тии Перемышля.

10 марта неприятель оставил Доманевице, занятые частями 5-й армии.

18 марта сброшенной с неприятельского аэ­роплана бомбой убито 6 нижних чинов и де­сять ранено (один из раненых умер).

24 апреля. В ночь на 24-е получено распо­ряжение об уходе 45-й пехотной дивизии из состава 14-го корпуса.

27 апреля 45-я дивизия отбыла из 14-го кор­пуса. Получено распоряжение о перемещении штаба корпуса в Одживол.

28 апреля. Переезд штаба в Одживол, 30-го — в Радзанов, 2 мая — в Стромец, 5 мая — в Радом, 7 мая — в Сенно.

7 мая 2-я бригада 18-й пехотной дивизии с 23-м и 46-м донскими казачьими полками на­правлена из Сенно в Островец.

8 мая. Переход штаба корпуса в Балтов.

12 мая. Приказание штабу корпуса и 2-й бригаде 18-й пехотной дивизии перейти в Закликов для посадки на железную дорогу.

14 мая. Переезд штаба корпуса в Аннополь.

15 мая. Переезд штаба в Закликов. Не­понятно, почему штаб армии, зная о предстоя­щем передвижении 14-го корпуса, разбросал части войск и учреждения, а затем приказал штабу корпуса собрать их и отправить по на­значению. Штаб армии все же задержал кор­пусный авиационный отряд и 5-й передовой от­ряд Красного Креста, причем последний был передан в Гренадерский корпус.

16 мая. Переезд штаба корпуса в Розвадов (в третий раз!), теперь уже по новой железной дороге.

17 мая. С 12 часов ночи на 18 мая к корпу­су присоединилась 70-я пехотная дивизия.

18 мая. Переезд штаба корпуса (по пескам) в Куржану Малу. Здесь я неожиданно встре­тился с моим приятелем, начальником 7-й ка­валерийской дивизии генерал-лейтенантом Ф. С. Рербергом. Приказ о переходе корпуса в наступление с 3 часов ночи на 19 мая.

19 и 20 мая. Бой. До 10 часов 20 мая кор­пусом взято в плен: 18-я пехотная див. — 20 офицеров, 1.902 солдат и 6 пулеметов, 70-я пех. дивизия — 12 офицеров, 781 солдат, 4 пулемета и 1 прожектор. Итого 32 офицера, 2.683 солд., 10 пулем. и 1 прожектор.

22 мая. Переезд штаба корпуса в Белины. Верховный Главнокомандующий приказал в ночь на 23 мая приостановить наступление, за­крепиться и не уступать занятой территории.

25 и 26 мая. Моя поездка в Люблин.

29 мая прибыл в корпус передовой отряд Красного Креста московских адвокатов.

3 июня вечером штаб корпуса перешел в Гройцы.

4 июня, в 1 час 30 минут дня, получено при­казание штаба армии начать отход с позиции в 10 часов вечера. Однако в 7 часов 45 минут последовала отмена. Обозы поэтому сделали свыше 53 верст по крайне тяжелой песчаной дороге. Все обошлось, однако, без путаницы благодаря инертности противника. Начальство (большие штабы) забывает, что корпуса в ар­мии — не роты в батальоне (скомандовал: «Кругом марш!»«и все пошло в указанном на­правлении).

11 июня, в 12 часов ночи на 12-е, переход армии в состав Северо-Западного фронта.

15 июня. В 3.30 часов дня получено распо­ряжение об отправлении 18-й пехотной диви­зии на позицию у села Кржемень, а 70-й ди­визии быть в резерве командующего армией в Щебришине, куда прибыть к вечеру 16 июня. Штаб корпуса выехал в 9 часов вечера в село Грудки, куда прибыл в час ночи.

16 июня. В 13.15 часов распоряжение о пе­редвижении всего корпуса в район Избицы, в резерв командующего армией. Штаб корпуса выехал в 8 часов вечера в господский двор близ Жолкевки.

Отличный приказ генерала Алексеева: есть идея, все ясно и понятно. Указания же штаба армии относительно тыловых учреждений за­паздывают на сутки, и потому эти учреждения приходится направлять наугад!

17 июня. Выезд штаба корпуса в 10 часов утра в Сургов (через Красностав). Прибытие около 12 часов дня. Отъезд старшего адъютан­та капитана Лобанова с денщиками личного состава в Люблин (через Любартов) для упа­ковки и отсылки в Киев вещей командира кор­пуса и чинов штаба (той большей части вещей, которую нельзя было вывезти с объявлением мобилизации по недостатку вагонов).

18 июня. В час дня получено приказание: корпусу отдыхать «в лесах и рощах» (!). В 4 часа дня второе приказание: наступать на фронте, примерно, Русские Пески — Ситно, то есть в затылок 3-му Кавказскому и 24-му корпусам. По докладе об этом командира кор­пуса приказание изменено: сейчас же отве­сти корпус назад! На это испрошено разре­шение оставить все части корпуса на месте до утра 19 июня.

19 июня. Наступление 14-го корпуса на фронте Высокое — Ситно. Правее наступала 21-я пехотная дивизия 3-го Кавказского кор­пуса, отброшенная ночью противником назад, а между 18-й и 70-й дивизиями 14-го корпу­са попали остатки 52-й пехотной дивизии 3-го Кавказского корпуса, всего 1.500-2.000 штыков. Следовало сразу дать 14-му корпусу особый участок, сократив фронты соседей, пока они были еще боеспособны, а не направлять 14-й корпус в затылок 3-ому Кавказскому, когда он и 24-й корпус были доведены до отчаянного состояния, и тем давать противнику возмож­ность бить наши войска по частям.

Наступление 14-го корпуса было встречено наступлением германцев (22-й корпус и 1-я гвардейская дивизия) и выдохлось. Наши потери:

Дивизия                 Офицеров

                      Убито Ранено Контужено

18                        –       22        –

70-я                     3       1         5

Всего	3	23	5
	Нижних	чинов
Убито	Ранено	Без вести проп.
397	1.409
43	307	30

440                           1.716                      30

Примечание: не вынесено раненых — 60 человек.

21 июня. Переезд штаба корпуса в Крупе.

22 июня. В корпус прибыл бронированный пушечный автомобиль. Из Люблина возвратил­ся капитан Лобанов с денщиками.

5 июля. Переезд штаба корпуса в посад Реиовец, временно, до установления связи. По­лучено приказание штаба армии: корпусу за­нять линию: тригонометрический пункт 114.7 — Сургов — Березина — Красничин — Древники. Затем, после 22 часов, новое приказа­ние: занять вторую линию позиции: тригоно­метрический пункт 107.6 — Браварувка Бара­ки — тригонометрический пункт 109.4 (исклю­чительно). Отход нужно было начать уже в 24 часа (ночь на 6 июля). К вечеру бой закончился большими потерями в 70-м и 72-м полках. Штаб корпуса был под огнем тяжелой артиллерии противника, которая стреляла по тракторному дивизиону.

6 июля. Переезд штаба корпуса в Седлец (через Холм).

9 июля. Предполагался малый отход кор­пуса. Потом было получено приказание перей­ти в наступление в час ночи на 10 июля. Это нельзя было выполнить, так как приказание было получено только в 10 часов вечера (предварительное совещание было в 8 часов вече­ра), а между тем 3-й Кавказский корпус был еще далеко сзади. Была произведена частич­ная атака 9-м и 2-м Сибирским корпусами, и им пришлось отойти.

10 июля. Наступление 24-го корпуса днем не клеилось. Решено было начать его с на­ступлением сумерек. Гвардейский корпус без­действовал, так как ему не дали определенной задачи (наступать или оставаться на месте). Во­обще приказ был очень странным! В ночь на 11 июля наступление было отменено.

13 июля. Приказ о смене правого фланга армии 3-им Кавказским корпусом, а правого фланга 14-го корпуса — гвардейским корпусом в ночь на 14 июля.

14 июля. Переход в наступление на фрон­те: Гминное управление Городыско — высота 116 — западная часть Майдана Островского за­кончился успехом. Трофеи: пленных 9 офи­церов и 368 нижних чинов (из них 82 герман­ца).

17 июля. С 2 часов ночи отход 14-го корпу­са к Холму. Штаб корпуса прибыл в Холм. Я отправился в собор — хотел приложиться к чудотворной иконе Божией Матери. В соборе владыка Анастасий приступал в это время к укладке иконы в ящик для отправки внутрь России. Я последний к ней приложился.

После окончания укупорки иконы влады­ка Анастасий предложил мне выйти с ним на балкон его апартаментов, откуда открывался прекрасный вид с высоты, на которой стоял со­бор, на пологий скат, по которому отступали наши войска и наступали, ведя бой, австрий­цы. Название города — «Холм» — вполне от­вечает его действительному положению.

У выхода из собора меня встретил писарь штаба корпуса и доложил, что меня ищут, так как получена срочная телеграмма Главного Штаба с требованием немедленного ответа. Как я ни старался отгадать причину такой спешки, оказался все же далек от истины: оказалось, что мне предлагается должность начальника 5-й Сибирской стрелковой дивизии. Хоть я и был представлен в кандидаты на такую долж­ность, но, пробыв в чине генерал-майора все­го 2 года и 1 1/2 месяца, никак не ожидал столь раннего назначения., Затем, я так сроднился с командиром корпуса и со штабом, что мне бы­ло тяжело с ними расставаться. Но, конечно, я изъявил свое согласие, и препятствий к это­му ни у командира корпуса, ни у командующе­го армией не было.

Я просил командира корпуса разрешить мне поездку в Киев на 2 дня, что вызывалось и же­ланием свидания с семьей и главным образом необходимостью приобрести защитное обмун­дирование, необходимое для несения служ­бы в строю.

В ночь с 18 на 19 июля штаб корпуса пере­шел в Савин, в ночь с 20 на 21 — в Мацошин. Затем, я уехал в Киев и вернулся 25 июля.

26 июля было получено уведомление о до­пуске меня к командованию 5-й Сибирской стрелковой дивизией.

27 июля. Прощальный обед мне в штабе корпуса. Перед обедом представился коман­диру корпуса командующий казачьей дивизией генерал П. Н. Краснов, который во время обе­да сказал хорошую речь.

29 июля. Назначение 14-го корпуса в ре­зерв армии и переезд штаба во Влодаву — по­сад Орховок. Представление мое командиру 2-го Сибирского корпуса генералу от инфанте­рии Радко-Димитриеву.

30 июля. Напутственный молебен в штабе корпуса и прощальный обед мне в 38-м пере­довом отряде Красного Креста. В 5 часов дня — отъезд к месту моего нового назначения, в Оссову (около 15 верст южнее Влодавы).

Е. А. Милоданович

_______

ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Вступая в двадцать первый год издания журнала «ВОЕННАЯ БЫЛЬ», Редактор шлет сердечный привет и благодарности всем тем кто, так или иначе, помогал ему в его трудной военно-исторической работе. Тремстам сотрудникам, бескорыстно и жерт­венно отдававшим свой немалый труд и тем создававшим журнал, представителям в раз­ных странах, помогавших ему обеспечивать материальный успех и бесперебойный выход журнала, всем дорогим подписчикам и чита­телям, у которых всегда находилось для не­го доброе и ободряющее слово, верному со­труднику, помощнику редактора, так блестя­ще выполняющему всю, как будто бы и неза­метную черновую работу по подготовке каж­дого номера, каждой статьи.

Низкий поклон всем от редактора и от всего военно-исторического дела в эмиграции…

Алексей ГЕРИНГ

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ