5-7 июля 1770 года произошло одно из замечательнейших событий в истории Российского Флота — сражение при Чесме, закончившееся полнейшим уничтожением турецкого флота русскими эскадрами Балтийского Флота, находившимися под верховным командованием графа Алексея Орлова. Обеими эскадрами командовал адмирал Спиридов, первой эскадрой — капитан-коммодор Самуил Карлович Грейг, а второй — капитан Эльфингтон.
В одном из номеров американского журнала «U.S.Naval Institure Prcedings», появилась интересная статья профессора Морской Академии и преподавателя морской истории R. W. Daly под заглавием «First steps in to the principles of war».
Эта статья является подробнейшим критическим анализом действий Российского Флота во время Чесменского сражения. Выводы, сделанные профессором, очень интересны — по его мнению это сражение надо считать по результатам более значительным, нежели Абукирское, в котором английский адмирал Нельсон уничтожил часть французского флота, не уступает Трафальгарскому, в котором тот же Нельсон разбил соединенный франко-испанский флот и является классическим примером правильного применения принципов тактики. Действительно, безошибочное применение этих принципов в связи с непоколебимой волей победить, проявленная решительность, правильная оценка обстановки, знание противника, храбрость и самоотверженность личного состава, привели к тому, что численно слабейший, но сильный духом русский флот уничтожил более, чем вдвое сильнейшего противника, к тому же опиравшегося на береговые укрепления. Помнится, это — английский адмирал Нельсон сказал, что «пушка на берегу стоит корабля в море».
Американская публика наивно полагала, что у России никогда не было флота, немногим лучше были осведомлены и морские круги — в одном из учебников по истории флотов можно найти следующие строки. «В 1828 году (?!) несколько греческих брандеров уничтожили турецкий флот у Чесмы и временно овладели морем…», небольшая ошибка во времени, всего 58 лет не говоря уже о прочем. «Крепостной флот», утверждали другие, годный только для содействия крепостям.-. «Блокшивы» — отзывалась часть американской прессы об эскадрах адмиралов Лесовского и Попова, прибывших в американские воды в 1863 году… При этом совершенно не принималось во внимание то обстоятельство, что эти «блокшивы» и пребывание их в американских водах настолько охладило пыл «коварного Альбиона», что возможная война между Англией и Северянами не состоялась. «США уплатили за содержание русских эскадр несколько миллионов долларов», заявляли «авторитетные» источники… На это можно возразить — русские эскадры никогда не играли роль «ландскнехтов» или «швейцарских наемников», а если Русское правительство, полученными от продажи Аляски грошами, частично покрыло издержки по содержанию эскадр в американских водах, то это его внутреннее дело.
Но возвратимся к описанию Чесменского боя и предшествовавшей ему обстановке. В 1768 году Франция, опасавшаяся усиления России на Черном море, уговорила Турцию объявить России войну. Крымский хан вторгся в Украину, турецкие армии двинулись к Дунаю… Русское правительство решило нанести туркам удар с тыла — на Балканах и в Греции. Для этой цели было решено послать из Балтики в Архипелаг две эскадры.
В июле 1769 года первая эскадра под флагом адмирала Спиридова, в составе семи кораблей, одного бомбардирского судна и шести транспортов с войсками (1.106 чел-) вышла из Кронштадта. Вторая эскадра под флагом капитана Эльфингтона, в составе трех кораблей, двух фрегатов и четырех транспортов, вышла к октябре.
Переход был очень тяжелым — осенние шторма, сырая и ненастная погода, плохая пища способствовали появлению цынги, от которой умерло 208 человек и, сверх того, на эскадрах было до 300 больных. Базой был избран Наварин. Крепость Наваринская была взята штурмом высаженными войсками под командой бригадира Ганнибала. Вскоре в Наварин прибыл граф Алексей Орлов и вступил в командование всеми русскими вооруженными силами в Архипелаге.
Получив известие, что турецкий флот находится у острова Хиос, граф Орлов поднял свой флаг на корабле «Три Иерарха» и эскадры вышли в море с целью предупредить соединение турецкой эскадры, находящейся у Хиоса, с подкреплением, идущим от Дарданелл и, таким образом, разбить турок по частям. Чередовавшееся маловетрие и противные ветра замедлили движение русских эскадр. Турецкий флот успел соединиться. Вскоре эскадры Орлова обнаружили турецкую эскадру в составе 16 кораблей, 4 фрегатов и более 50 мелких судов стоящей на якоре к северу от бухты Чесма. Силы были неравны у Орлова всего 508 пушек, у турок — 1350. Незадолго до начала атаки, граф Орлов созвал совещание флагманов и капитанов, чтобы выработать план атаки. На этом совещании мнения разделились — Эльфингтон, не ладивший со Спиридовым, только энергично тряс головой, не соглашаясь с предложенным планом. Капитан-Командор С. К. Грейг, сторонник старинных английских традиций, предложил поставить русские суда в линию против турецких и таким образом вести бой. Все же было решено сосредоточить русские корабли против турецкого авангарда, держаться под парусами, замедлив или остановив ход особым расположением парусов («обстенив марселя» — но это объяснение для специалистов). Идея обрушиться всеми силами на авангард противника была очень удачна и соответствовала одному из главных принципов тактики — сосредоточения всех сил против части сил противника.
Турецкие корабли были расположены в двух колоннах, причем только левая (западная) могла полностью использовать всю свою артиллерию, правая же колонна могла стрелять только в промежутки между судами левой. Русская эскадра подходила почти под прямым углом к турецкой и первое время головной корабль «Европа» (Капитан Клокачев), выдержал всю силу турецкого огня. За ним следовал «Св. Евстафий» (Капитан Круз) под флагом Адмирала Спиридова, затем — «Три Святителя», «Три Иерарха» и другие. Постепенно русские корабли заняли места против судов авангарда противника и бой разгорелся по всей линии. По. разным причинам, первоначальный план пришлось изменить и корабли должны были «отдать якоря» т. е. стать на якорь.
Турецкий флагманский корабль «Реал-Мустафа» загорелся, горящая мачта, перебитая снарядом, упала на «Св. Евстафий», пылающие обломки посыпались на палубу и в открытые люки. Произошел взрыв и оба судна взлетели на воздух. Подошедшие с других судов шлюпки спасли адмирала, капитана Круза и около 60 матросов. В это время, корабли Эльфингтона подошли к месту боя и приняли в нем участие. Взрывы «Св. Евстафия» и «Реал-Мустафы» послужили туркам сигналом рубить якорные канаты и, под прикрытием стрельбы и дыма от взрывов, окутавшего обоих противников, отходить в бухту Чесма под прикрытие береговых батарей. Умышленно, или по каким то другим причинам, Орлов не помешал туркам уходить. Возможно, что у него уж созрел план уничтожить их в «мышеловке».
В Чесменской бухте, турецкие корабли были установлены таким образом, чтобы обстреливать вход около мили шириной. Атаковать их в бухте, под перекрестным огнем судов и батарей было бы неразумно. Поэтому был принят план использовать старинное оружие «брандеры» (зажигательные суда).
Капитану-Коммодору Грейгу было поручено атаковать неприятеля. В операцию были назначены корабли «Ростислав», «Европа», «Саратов», «Не тронь меня», фрегаты «Африка» и «Надежда» и бомбардирское судно «Гром». Четыре греческих судна были обращены в брандеры, то есть наполнены горючими и взрывчатыми материалами — бочками со смолой, порохом, стружками гранатами и снабжены крючьями на реях, чтобы сцепиться с неприятелем… Командирами вызвались идти лейтенанты Ильин, Дугдаль, Мэкензи и мичман Гагарин. Остальные суда держались у входа под парусами, чтобы пресечь всякие попытки турецких судов к бегству. Чтобы отвлечь внимание турок от готовящейся атаки, суда вели беспрерывную бомбардировку турецкой эскадры и батарей.
В ночь с 6-го на 7-ое июля, в полночь, по сигналу Капитан-Коммодора Грейга, поднявшего флаг на «Ростиславе», суда вошли в бухту. Первым вошел корабль «Европа» (Капитан Клокачез). Корабли открыли ожесточенный огонь, турки отвечали не менее интенсивно. Около двух часов пополуночи один из зажигательных снарядов «Грома» поджег турецкий корабль.
Тотчас, по сигналу флагмана, брандеры вошли в бухту. Не все достигли цели — один из них сел на мель, другой был утоплен турецкой галерей, третий, под командой лейтенанта Ильина, удачно сцепился с 86-ти пушечным турецким кораблем, командир хладнокровно поджег свой брандер и, отойдя на шшрпке, еще остановился чтобы убедиться, что пламя с брандера уже перебросилось на турецкий корабль. Мичман Гагарин, видя, что Ильин блестяще справился с возложенной на него задачей, вероятно — следуя полученным им инструкциям, отошел к эскадре. По другим сведениям, он сцепился с горящим уже кораблем.
Бомбардировка продолжалась с неменьшим ожесточением. Турецкие корабли загорались и взрывались один за другим. К утру взорвались и пошли ко дну пятнадцать кораблей, два фрегата и до сорока мелких судов. С большим трудом удалось отстоять от огня один корабль «Родос» и несколько галер, которые и были захвачены. Потери турок в этот день превысили 10.000 человек. Потери русской эскадры — 45 убитых и 25 раненых, да на корабле «Св. Евстафий» погибло от взрыва около 500 человек. Поражение турок было полное. Русский флот приобрел господство на море.
В Петербурге эта победа была торжественно отпразднована и в честь ее была выбита медаль с изображением горящего турецкого флота с надписью «был». Графу Орлову было указано именоваться впредь — Графом Орловым-Чесменским. По преданию, русской эскадрой было захвачено так много серебра, что часть его была прислана в Морской Корпус и перелита в стопки для воды и кваса (примерно 1 1/2 кварты вместимости). Эти стопки ставились на столы во время обеда и завтрака воспитанников и сохранились вплоть до революции.
В 1914 году, пишущему эти строки, во время заграничного плавания на канонерской лодке «Терец», удалось побывать в бухте Чесма, посетить место боя и кладбище погибших в Чесменском бою. На кладбище, экипажем «Терца» был установлен железный крест, около семи фут высотой изготовленный Машинной Школой Черноморского Флота- Кладбище представляло собою небольшой участок земли, обнесенный невысокой стеной.
В северо-восточном углу кладбища находилась небольшая часовенка. Присматривающий за кладбищем старенький грек-монах обычно приветствовал колокольным звоном, проходившие по Хиосскому проливу, русские суда. Находившийся в плавании в этих водах крейсер Балтийского Флота «Богатырь« стал на якорь близ места гибели «Св. Евстафия». Посланная с «Богатыря» водолазная партия отыскала остов корабля и водолазы завели «конец» на одну из кормовых пушек «Евстафия». Немедленно на берегу появился эскадрон турецкой кавалерии и командовавший им офицер совершенно определенно дал понять, что никаких работ подобного рода производить в турецких водах не разрешается. Привязав к «концу» буек, партия возвратилась на крейсер только для того, чтобы с темнотой возвратиться к буйку и поднять пушку. По словам старшего офицера, капитана 2-го ранга Политовского, эту пушку решено было послать в Севастополь в подарок линейному кораблю «Евстафий». Так и не случилось узнать, выполнили- ли Богатырцы свое намерение.
Списание Чесменского боя составлено по упомянутой выше статье профессора R. W. Daly и дополнено из других источников. К статье приложены две схемы боя — 5 июля и 5-7 июля, и репродукция картины «Чесменский бой». Видимо эта репродукция сделана с картины, подаренной Морскому Корпусу Императрицей Екатериной Второй, которая, до революции, находилась в картинной галлерее корпуса. До сих пор бывшие питомцы Морского Корпуса «в рассеянии сущие» вспоминают о ней на годовом традиционном обеде в день корпусного праздника 6/19 ноября следующей песней — историей корпуса: — «Сама Екатерина, под номером вторым, прислала нам картину — Чесменский славный дым»… Во всяком случае, статья эта настолько интересна и поучительна, что всем бывшим морякам Российского Флота рекомендуется с ней ознакомиться.
В заключение, пишущему эти строки хотелось бы поделиться с читателями некоторыми подробностями о жизни Русского Флота того Бремени, начальниках, кораблях и условиях, в которых приходилось плавать и сражаться.
Граф Алексей Орлов, один из «плеяды славных Екатерининских орлов», получивший за Чесменский бой прибавление к фамилии «Чесменский», участвовал в дворцовом перевороте, возведшем Екатерину на русский престол. Адмирал Спиридов — моряк Петровской школы, властный и решительный, был выдающимся флотоводцем. Капитан-Коммодор С. К. Грейг был, так же как и Капитан Эльфингтон, лейтенанты Дугдал. Мэкензи и другие, офицером резерва Английского Королевского Флота, поступившим на русскую службу. С. К. Грейг дослужился до адмиральского чина.
Капитан Эльфингтон, человек смелый и решительный, отличался своеволием и не ладил с Адмиралом Спиридовым. Незадолго до Чесменского боя, он успешно атаковал сильнейшую турецкую эскадру у бухты Навплия (в древности — Наполи до Романия) и заставил турок отойти под прикрытие береговых укреплений. После Чесменского боя, в связи с развитием операций в Архипелаге, русские войска осадили небольшую крепость на острове Лемнос. Эльфингтон получил распоряжение блокировать крепость и не допускать турок доставить туда аммуницию и подкрепления. Эльфингтон самовольно прервал блокаду, вышел в море, но посадил свой корабль на мель. Турки это обстоятельство использовали, подвезли подкрепления и осаду пришлось снять. Эльфингтон был от службы уволен.
В те времена, ввиду недостатка русских офицеров, помимо английских, приглашались на службу офицеры и других наций. Так, например, был приглашен John Paul Jones, капитан-командор флота США. Павел Жонес, как он именовался в рескрипте Императрицы Екатерины Второй, принявшей его на службу с чином контр-адмирала. Много греков и славян, принятых на службу, нашли в России вторую родину.
Корабли Русского Флота того времени были сравнительно небольших размеров, тяжелы и тихоходны, их подводная часть медью не обшивалась, отчего они обрастали ракушками, что еще больше замедляло их ход. Вооружены были 60-80 пушками, число команды доходило до 600 человек. В 1787 году, во время путешествия Императрицы Екатерины в Крым, сопровождавший Екатерину, Австрийский Император Иосиф заметил, что, спущенные в Херсоне, корабли и фрегаты построены из сырого леса и поэтому годны только на показ — «Что ж, будем драться и на таких», ответил Иосифу Потемкин.
Фрегаты-суда меньшего размера и более легкой постройки были вооружены 30-50 пушками. Их назначение было то же, что и современных крейсеров — быть «глазами» эскадры. Бомбардирский корабль — судно тяжелой постройки, вооружалось мортирами, употреблялось при осаде крепостей. Галеры — парусно-гребные суда, вооружены несколькими пушками, расположенными в носовой части. Под веслами, на короткое время могли развить ход до семи узлов. Гребцами были солдаты, у турок — невольники, пленные или преступники. Если бы у турок организация службы была поставлена лучше, ни одному из русских брандеров в Чесменском бою не удалось бы дойти до цели, все были бы перехвачены галерами.
Жизненные условия были очень тяжелые — сырость, скученность, тяжелая работа, невозможность обсушиться и согреться… Команда корабля делилась на две смены или «вахты», обычно, в море, одна вахта была на палубе, другая — отдыхала, но в штормовые погоды отдых часто прерывался вызовом «всех наверх» чтобы «взять рифы, то есть — уменьшить площадь парусности, убрать паруса и т. д. Учения производились днем, а иногда и ночью.
Артиллерийские, пожарные и водяные тревоги, замена одних парусов другими, спуск и подъем брам-стенег и т- д. при этом требовалась величайшая быстрота, полнейшая тишина, а на стоянках умопомрачительная чистота.
Цынга этот величайший бич всех флотов, еще не была окончательно побеждена, хотя борьба с ней велась столетиями. Причиной цынги являлась плохая пища, протухшая вода и отсутствие свежей зелени.
Вот какое количество морской провизии полагалось на одного матроса в месяц: сухарей — 4-5 фунтов, масла — 6 фунт., солонины — 15 фунт., круп — 15 фунт., гороху, фасоли — 10 фунт., вина — 28 чарок.
«Меню», как видно из вышеприведенного списка, было довольно однообразно. Солонина, за которой до 1900 годов сохранялось название «тело покойного бригадира» всегда имела отвратительный запах, обычно содержимое нескольких бочек выбрасывалось за борт, прежде чем находилась одна, более или менее приемлемая. Свежий хлеб в море заменялся сухарями, кислыми, заплесневелыми, более похожими на куски глины, попорченными в портовых складах и в «брод-камерах» на судах, крысами. Щи из кислой капусты, каша, к ней льняное или коровье масло, уксус и перец в щи, винная порция дважды в день. Офицерский стол немногим отличался от командного. Вода хранилась в бочках в трюме и, обычно, после нескольких недель плавания, начинала протухать. Потребление воды было строго ограничено. Крупа тоже требовала «деликатного» обращения, так как в ней заводился червячок. В ясный, солнечный день, а таких было немного в северных морях, на палубе расстилался парус, на который высыпали несколько мешков крупы. Назначенные люди садились вокруг и отметали голичками выползавших червячков. Трудно предположить, чтобы эта «операция» была успешной. Чай не был в употреблении, вероятно, до 1860-х годов. В те времена, когда обстановка благоприятствовала, выдавался так называемый сбитень, старинный русский напиток, приготовляемый из горячей воды с медом или патокой.
На зиму, если суда зимовали в отечественных портах, команды переводились в «Экипажи» (казармы) суда разоружались, то есть — с них снимались паруса, снасти и верхние части мачт. Если же приходилось зимовать вдали от своих портов, то помещения отапливались комельками. Вот, приблизительно, те условия, в которых команды русских судов жили, служили и сражались за честь и славу любимой ими Родины.
А. Чернушевич
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ (№113)
- Адмирал Сенявин. – В. К. Пилкин
- Федор Федорович Ушаков… Горацио Нельсон… – Г. фон Гельмерсен
- Хроника «Военной Были» ( № 125)
- В первый раз (№113). – Г. А. Усаров
- Шторм 14 ноября 1854 года. – А. Макарович
- Учебное судно «Великая Княгиня Ксения Александровна». – Г.А. Усаров
- Лига Обновления Флота и шхуна “УТРО”. – А. А. Штром
- Хроника «Военной Были» (№116)
Loading ...