ВОЕННАЯ БЫЛЬ

17 октября н. ст. 1919 года англичане приве­ли в Севастополь захваченный ими линейный корабль «Воля».

В июне 1920 года окрепшая в Крыму армия генерала Врангеля с помощью высаженного флотом 6 июня в Азовском море десанта вышла на просторы Северной Таврии. Следующим эта­пом наступления должна была быть Заднепровская операция, для облегчения которой флот получил задачу войти в Днепро-Бугский лиман и оказать содействие наступавшим войскам. Аналогичная операция была осуществлена фло­том в 1919 году сравнительно слабыми силами. Но в 1920 году, как установили рекогносциров­ки, батареи Очаковской крепости, запиравшие вход в лиман, были гораздо сильнее, и красные успели, кроме того, сорганизовать флотилию из двух, потом — трех, вооруженных 150-мм. ору­диями плавучих батарей и малых вооруженных пароходов. Из Балтийского моря были доставле­ны мины, и с 17 июля красные начали ставить заграждения на подходах к Очакову и Одессе.

Ввиду этих обстоятельств было решено со­средоточить у Очакова все наличные силы фло­та, оставив в Азовском море 2-й отряд, а для уничтожения хорошо укрытых красных бата­рей использовать 305-мм. орудия «Генерала Алексеева». В соответствии с этим надо было довести численность команды до необходимой нормы. Для этого были использованы школы специалистов, флотский экипаж и, так как это­го было все же недостаточно, 300 новобранцев из Северной Таврии, образовавших кочегарную ро­ту! Кроме того, полурота гардемарин Морского корпуса была взята для несения на корабле ка­раульной службы и как ординарцы штаба, а ро­та «морских стрелков» — для высадки десанта. Судовые офицеры разрывались на части, чтобы в несколько дней привести все в порядок, при­нять уголь, боевой запас и все припасы.

31 июля под флагом командующего флотом вице-адмирала Саблина «Генерал Алексеев» в сопровождении подводной лодки «Тюлень» и яхты «Лукулл» вышел в море. Ход был от 6 до 10 узлов, в зависимости от способностей «ко­чегаров». После полудня следующего дня, в 8 милях от Тендровского маяка корабль был встречен дивизионом из четырех тральщиков, которые провели его за тралами до места стоян­ки 1-го отряда в Тендровском заливе. Здесь на­ходились крейсер «Генерал Корнилов», под брейд-вымпелом начальника отряда капитана 1 ранга Федяевского, эскадренные миноносцы «Дерзкий» и «Капитан Сакен» и сторожевые катера. 3-й отряд в составе канонерских лодок «Кача» и «Альма» и трех вооруженных барж стоял у Покровки, в Егорлыцком заливе, отде­ленном от лимана лишь узкой полоской земли. Подводная лодка «Тюлень» была послана для блокады Одессы, где она сменила «Утку». На Тендровской косе была организована база ги­дросамолетов, куда был отправлен прибывший на «Генерале Алексееве» аппарат.

2 августа тральщики произвели контрольное траление в сторону Очакова и у конца протра­ленного пространства был оставлен в дозоре «Бакан». На следующее утро «Генерал Алек­сеев», следуя за тральщиками, подошел ближе к берегу и стал на якорь в 18.000 метрах (97 ка­бельтовых) от находящегося у входа в лиман Николаевского острова, на котором красные установили 130-мм. батарею На Кинбурнской косе против Очакова и Игеолаевского острова был оборудован наблюдательный пункт, связан­ный телефоном со стоявшей в Егорлыцком за­ливе вооруженной баржей «Б 1», которая по радиотелеграфу должна была передавать кор­ректировку на стрелявшие корабли.

В 10 часов «Генерал Алексеев» открыл по Николаевской батарее огонь одиночными вы­стрелами из носовой башни. Всего в этот день был произведен 21 выстрел, причем 6 или 7 сна­рядов попали в остров, вызвав на нем сильный взрыв. По сообщению начальника дивизиона вооруженных барж старшего лейтенанта Реймерс, корректировавшего стрельбу, прислуга батареи покинула остров. Если это сведение со­ответствовало действительности, можно удив­ляться тому, что остров не было занят десантом из Покровки, где была высажена рота «морских стрелков» и находилась десантная рота с крей­сера «Генерал Корнилов».

4 августа по протраленному накануне фарва­теру к Березанскому лиману «Генерал Алексе­ев» подошел ближе к Очакову и, развернув­шись с помощью двух тральщиков, стал на кор­мовой и носовой якоря бортом к берегу. К этому же месту подошел и «Генерал Корнилов». Во второй половине дня линейный корабль открыл огонь по 150-мм. батарее Кане, но сделал лишь 7 выстрелов, так как связь с наблюдательным пунктом все время нарушалась радиопомехами красной станции. В дальнейшем, для упраздне­ния передаточной инстанции на Кинбурнскую косу была отправлена радиостанция малой мощ­ности. На ночь корабли остались на том же ме­сте под охраной ходивших кругом тральщиков и сторожевых катеров.

После 14 часов «Генерал Алексеев» открыл огонь по батарее Кане и его стрельбу, кроме наблюдательного пункта, корректировали также и с крейсера «Генерал Корнилов». В этот день был произведен 21 выстрел. Стоявшая за Нико­лаевским островом и невидимая с моря плаву­чая батарея красных открыла огонь из 150-мм. орудий по наблюдательному пункту на Кинбурнской косе, но после трех выстрелов с «Ге­нерала Алексеева» и нескольких залпов «Ге­нерала Корнилова» по ее предполагаемой пози­ции она замолчала. За действиями кораблей красные наблюдали с аэростата, привязанного, вероятно, к автомобилю, так как он часто менял свое место и это исключало возможность уни­чтожения его артиллерийским огнем; доставлен­ный же на Тендру гидросамолет никак не мог оторваться от воды.

6 августа утром «Генерал Алексеев» продол­жал обстрел батареи Кане из своей 3-й башни. Орудия стреляли по готовности, но из-за нео­пытности прислуги все время происходили раз­ного рода задержки. Башня произвела 29 вы­стрелов с хорошими результатами: снаряды па­дали и разрывались в районе цели, вздымая ог­ромные столбы земли, и на батарее было отме­чено три взрыва. Около полудня из-за Никола­евского острова полным ходом вынесся воору­женный 75-мм. орудием буксир и открыл огонь по наблюдательному пункту на косе. «Генерал Алексеев» произвел по буксиру шесть выстре­лов, но буксир, повернув назад, быстро вышел из поля зрения комендоров. Во второй полови­не дня 1-я башня продолжала обстрел батареи, но после 21-го выстрела старший лейтенант Реймерс телеграфировал, что он считает эту батарею совершенно разбитой. Огонь был тогда перенесен на предполагаемые места других ба­тарей, по которым было сделано еще 17 выстре­лов.

В связи с начавшимся наступлением красной армии и переправой красных частей на левый берег Днепра в районе Алешек, флот получил приказание произвести демонстрацию высадки десанта. Утром 7 августа крейсер «Генерал Кор­нилов», следуя за тральщиками, подошел на 9.000 метров (50 кабельтовых) к Очакову. Ка­нонерские лодки «Кача» и «Альма», демон­стрируя прорыв в лиман, идя от Березани, про­шли мимо Очакова всего лишь в трех милях и обстреляли батареи беглым огнем. Чтобы выз­вать ответный огонь батарей и тем обнаружить места уцелевших орудий, «Кача» прошла еще раз под берегом туда и назад, потом «Альма» с близкой дистанции снова обстреляла очаков­скую батарею, и к берегу был послан тральщик «Язон». Весь день «Генерал Алексеев» и «Ге­нерал Корнилов» держались наготове, но крас­ные батареи упорно молчали. Как это выясни­лось впоследствии, ввиду невозможности бо­роться с дредноутом и для избежания потерь, прислуга батарей днем их покидала и возвраща­лась лишь после окончания бомбардировки, ис­правляя по ночам разрушения. Можно предпо­ложить, что в этот день прорыв канонерских лодок в лиман был возможен со той лишь по­правкой, что им пришлось бы еще вступить в бой с красной флотилией и быть отрезанными от базы снабжения до занятия берегов нашими войсками. Вместе с тем командующий флотом получил из Ставки телеграмму, в которой го­ворилось, что в ближайшем будущем выполнять Заднепровскую операцию не предполагается; это исключало надобность прорыва кораблей в ли­ман. В связи с этим, продолжая до самой эваку­ации тесную блокаду Очаково-Одесского райо­на, бомбардировки и демонстрации высадки де­сантов, флот мог сократить действующие силы. 8 августа на яхте «Лукулл» вице-адмирал Саблин отбыл в Севастополь, 18-го, в сопровожде­нии «Капитана Сакен» туда же вернулся и «Генерал Алексеев».

В дальнейшем «Генерал Алексеев» в море больше не выходил и стоял на бочке в Северной бухте. В день отдачи приказа об эвакуации Крыма, 10 ноября н. ст., для ускорения приемки запасов из порта буксиры подвели его кормой к пристани в Корабельной бухте. Воспользовав­шись приказом генерала Врангеля о доброволь­ности эвакуации, большинство чинов команды линейного корабля, состоявшей из мобилизован­ных, ушло на берег и, в частности, настоящих кочегаров осталось всего лишь восемь человек. Двое суток день и ночь шла погрузка угля, все­возможных запасов из портовых складов, иму­щества Морского корпуса и  пассажиров. К по­грузке были привлечены гардемарины и каде­ты Морского корпуса и артели, сформированные из офицеров всех родов войск. Вся палуба была загромождена горой ящиков, тюков и мешков, и в наскоро построенной загородке мычали при­надлежащие корпусу десять коров и блеяли сто баранов. К сожалению, полного запаса котель­ной воды корабль не получил.

13 ноября в 7 часов «Генерал Алексеев» вы­шел на внешний рейд и стал на якорь против Стрелецкой бухты. На борту находились 2.086 пассажиров, персонал и кадеты Морского кор­пуса, полурота гардемарин и юнкера Атаманско­го училища. Для предстоящего перехода в Кон­стантинополь были приняты меры к пополне­нию команды: на трубах и у камбуза был вы­вешен приказ командира корабля, призывавший работоспособных пассажиров записываться у ре­визора на предмет зачисления в команду, и в этом случае им будет выдаваться корабельный паек. Явившиеся строем чубатые Атаманцы бы­ли посланы в помощь восьми кочегарам и не­скольким инженер-механикам, стоявшим у кот­лов. Из гардемарин и кадет Морского корпуса была образована сигнальная вахта и, ввиду опа­сения саботажа, гардемарины были поставлены часовыми во всех жизненных частях корабля, включая кочегарки.

В 22 часа 15 минут «Генерал Алексеев» снялся с якоря и взял курс на Константинополь. Ход не превышал пяти узлов, с остановками, когда требовалось чистить топки. Ночью «Гене­рал Алексеев» лег на обратный курс, чтобы ид­ти на помощь столкнувшемуся с болгарским па­роходом транспорту «Кронштадт», который ра­стерял шедшие у него на буксире миноносец «Жаркий» и три катера. Вскоре «Генерал Алексеев» получил приказание продолжать свой первоначальный путь.

Утром 16 ноября, на третий день плавания «Генерал Алексеев» подошел к Босфору и стал на якорь в 6 милях от входного маяка. С одной стороны, не хватало котельной воды, но, кроме того, принимая во внимание сильное течение в проливе, было опасение, что, имея черепаший ход, дредноут не сможет управляться. К этому надо добавить, что все восемь кочегаров бук­вально свалились с ног. Была сделана попытка вести «Генерала Алексеева» дальше на букси­ре уже возвращавшегося из Константинополя ледокола «Илья Муромец», но из этого ничего не получилось: несмотря на свои 3.100 тонн, «Илья Муромец» не мог удержать дредноут на курсе, и при разворачивании последний инерцией своей массы тащил ледокол вспять! Оста­валось лишь одно решение: взяв с ледокола: сколько можно воды, дать кочегарам и инже­нер-механикам хорошенько выспаться, а затем идти самостоятельно. На следующий день, на­гнав пару, «Генерал Алексеев» десятиузловым ходом прошел Босфор и после 18 часов стал на якорь в Мраморном море, на рейде Мода, где со­бирались все русские суда.

В Константинополе, готовясь к дальнему переходу, корабль был освобожден от пассажиров.

Остался лишь персонал Морского корпуса и ка­детская рота. Гардемарины были переведены на стоявшее здесь без команды учебное судно «Свобода». Экипаж «Генерал Алексеева» был усилен командами с демобилизованных частновладельческих судов и других, которые временно оставались в Константинополе. От француз­ского командования был получен полный запас угля и 500 тонн нефти для снабжения в по­ходе миноносцев. В знак того, что корабли эскадры находились под покровительством Фран­ции, на фок-мачте был поднят французский флаг.

8 декабря н. ст. первая группа судов в составе «Генерала Алексеева», транспорта-мастерской «Кронштадт», угольщика «Даланд» («Форос») и дивизиона нефтяных миноносцев ушла с рейда Мода. Зайдя в бухту Наварин, где «Генерал Алексеев» снабдил миноносцы нефтью, 27 декабря 1920 года он пришел в Бизерту и стал на якорь во внутреннем озере, закончив свой последний поход.

По требованию французских властей, для уменьшения расходов, команды судов русской эскадры были сокращены и часть моряков была переведена в лагеря, на беженское положение.

Но еще в течение почти четырех лет эскадра продолжала жить, а переведенный в старый  форт Морской корпус возобновил занятия. На «Генерале Алексееве» были организованы артиллерийские классы для молодых офицеров, и оставшиеся на кораблях команды, главным образом офицеры и охотники флота, поддерживаемые надеждой еще послужить во славу Ан­дреевского флага, содержали, свои корабли в порядке и производили текущий ремонт. Снаряды, заряды и торпеды были сданы в арсенал Сиди Абдаллах. Французы дали возможность ввести «Генерала Алексеева» в сухой док, где силами команды его огромное днище было отî чищено от водорослей и выкрашено. Но команды постепенно все сокращались, и под конец на «Генерале Алексееве» осталось лишь несколько десятков человек. 29 октября 1924 года, в связи с признанием Францией советского правительства, на эскадре были спущены Андреев­ские флаги. В последующие дни корабли были переданы на хранение французам и последние русские офицеры и матросы их покинули.

Французское правительство считало кора­бли эскадры собственностью России, какое бы там ни было правительство. В связи с этим по­ложением в конце декабря в Бизерту прибыла советская комиссия для ознакомления с состо­янием кораблей на предмет их возможной бук­сировки в Черное море. Председателем комиссии был известный профессор-кораблестроитель А. Н. Крылов, а его помощником — бывший контр­адмирал Е. А. Беренс, брат последнего команду­ющего эскадрой. После осмотра кораблей комис­сия признала, что «Генерал Алексеев», шесть нефтяных миноносцев и четыре подводные лодки еще имеют боевое значение и есть смысл от­буксировать их в Черное море для ремонта. Что же касается крейсера «Генерал Корнилов» и прочих более старых судов, комиссия признала более практичным продать их на слом на месте. Но французское правительство связывало воз­вращение кораблей с признанием советским правительством долгов по займам, сделанным Россией до революции; споры об этом затяну­лись на многие годы, корабли же в это время ржавели, требуя все же кое-какого ухода, что­бы не затонуть.

В связи с решением советской комиссии, 28 октября 1929 года французы продали признан­ные негодными суда местной фирме, которая, между прочим, разбирала и некоторые корабли австрийского флота. В конце концов, отчаяв­шись добиться положительных результатов в переговорах о долгах, французское правитель­ство приняло в 1933 году решение продать и оставшиеся корабли, внеся полученную таким образом сумму в счет русского долга. В 1934 го­ду «Генерал Алексеев», последний корабль русской эскадры в Бизерте, был продан на слом, с условием, что его орудия и кое-какие прибо­ры останутся собственностью Франции и будут доставлены в арсенал Сиди Абдаллах. Разбор­ка и разрушение дредноута начались не сразу и были завершены лишь в 1937 году, но исто­рия корабля этим еще не закончилась.

Через четыре месяца после начала европей­ской войны, 30 ноября 1939 года Красная армия атаковала Финляндию. Под давлением обще­ственного мнения западных стран, Франция и Англия начали предпринимать некоторые меры для оказания помощи финнам. В январе 1940 го­да французское правительство согласилось ус­тупить Финляндии 305-мм. орудия «Генерала Алексеева», для которых у финнов были снаря­ды, оставшиеся после ухода Балтийского флота из Гельсингфорса в 1918 году. Ввиду того, что Балтийские проливы контролировались немец­ким флотом, перевозка орудий должна была быть осуществлена финскими пароходами. Для уменьшения риска потери сразу всех орудий, всегда возможной по обстоятельствам войны, они были разделены на три партии, по четы­ре орудия в каждой.

Первая партия была погружена на пароход «Жюлиетт», который вышел из Бизерты 29 января 1940 г. «Жюлиетт» особенно не торопи­лась и, заходя в попутные порты для соверше­ния коммерческих операций, пришла на ан­глийский контроль для нейтральных пароходов на рейде Доунс, в Северном море, лишь когда 13 марта 1940 года совето-финская война была уже закончена. Французы потребовали тогда воз­вращения находившихся на борту «Жюлиетты» орудий, но после переговоров отказались от своей претензии, и «Жюлиетта» получила разрешение идти в Финляндию. Но накануне ухода она была сильно повреждена наскочив­шим на нее английским пароходом, что потребо­вало месячного ремонта. В течение этого време­ни немецкие войска вторглись в Норвегию, что опять поставило под вопрос ее дальнейшее пла­вание. Через некоторое время англичане все же разрешили «Жюлиетте» идти дальше, но не в Балтийское море, а в Печенгу (Петсамо), кото­рая уже несколько месяцев как была присоеди­нена к Советскому союзу! Капитан парохода вместо Печенги зашел в пограничный норвеж­ский порт, где выгрузил предназначенный для Финляндии груз, кроме орудий, так как здесь не было крана, способного поднять 48-тонные орудия. Лишь в августе «Жюлиетта» получила распоряжение идти кругом Норвегии в Балтий­ское море. Вероятно, для сокрытия орудий от нескромных взоров в трюм была насыпана тыся­ча тонн зерна. 8 сентября пароход наконец при­шел в Або и капитан смог сдать свой груз пред­ставителю финского командования.

Второй пароход «Карл Эрик» ушел из Би­зерты через неделю после «Жюлиетты», но его плавание прошло без приключений; пройдя ан­глийский контроль, он успел проскочить в Бал­тийское море до начала Скандинавской опера­ции немцев и пришел в Або через несколько дней после заключения перемирия с СССР.

Дальнейшая судьба доставленных в Фин­ляндию восьми орудий «Генерала Алексеева» осталась пока невыясненной. Не исключается возможность того, что во время второй совето-финской войны они могли быть где-либо уста­новлены, но в описаниях военных действий о финских батареях столь крупного калибра нет нигде никаких сведений, и можно поэтому пред­положить, что они не были использованы.

Последняя партия орудий была погружена на пароход «Нина», вышедший из Бизерты 26 февраля. В день нападения немцев на Норвегию пароход находился в Бергене, где был ими за­держан и потом направлен в Германию. С согла­сия ли финских властей или не спрашивая их разрешения, орудия были выгружены и посла­ны на завод Круппа для приспособления к уста­новке на береговой батарее. О дальнейшем известный французский военно-морской историк Г. Ле Массон сообщил следующее

На этом кончается история корабля, волею судеб имевшего четыре названия и носившего пять различных флагов!

П. А. Варнек

______________________

1 См. « Военная Быль » № 94.
2 См. « The Belgian Shiplover », Брюссель, № 92.

Голосовать

(1 votes, average: 5.00 out of 5)

 Loading ...

Похожие статьи:

• Действия флота в северо-западном районе Черного моря в 1920 году (окончание, №109) – П. А. Варнек
• Из воспоминаний гардемарина. – Н. Кулябко-Корецкий
• Весна и лето 1915 года
• Что произошло на “Пруте”. – П. А. Варнек
• Шторм 14 ноября 1854 года. – А. Макарович
• ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ (№113)
• П А М Я Т И ПОЛКОВНИКА ПРИХОДКИНА (из его артиллерийских рассказов)
• Учебное судно «Великая Княгиня Ксения Александровна». – Г.А. Усаров
• О бронепоездах Добровольческой армии (Окончание). – Анд. Алек. Власов.