На лицевой стороне медали изображена «юная» Екатерина II в короне и мантии с орденскою через плечо лентою. Надпись по окружности гласит: «Б.М. ЕКАТЕРИНА II. ІМП. И САМ. ВСЕР. ЗАСТУПНИЦА ВѢРНЫМЪ». На оборотной стороне изображена разрушаемая перунами, окруженная бушующим морем мечеть, а над нею, в грозовых тучах лучезарный крест. Круговая надпись гласит: слева — «ПОТЩИТЕСЯ», а справа — «И НИЗРИНЕТСЯ». Под обрезом надпись: «ПОБОРНИКУ ПРАВОСЛАВІЯ».
О первоначальном назначении этой необычной медали, о ее дальнейшей судьбе и даже о выбитых на ней изображениях и надписях, вот уже второе столетие идут споры.
Постараемся посему прежде всего собрать воедино все то, что нам доподлинно известно об этой медали.
Нам известно, во-первых, что в Государственном Эрмитаже хранятся образцы этой медали: золотые — весом в 20, 15, 12 и 5 червонцев, все с припаянными перпендикулярно к медалям ушками, а также серебряные: «размером и весом в рублевик», с выбитым параллельно с медалью ушком.
Во-вторых, нам известно, что в составленном в 1908 году В.П. Смирновым описании штемпелей медалей С.-Петербургского Монетного Двора указаны штемпеля оборотной стороны этой медали размером: в 2 1/2, 2 1/16, 1 7/8, 1 11/16, 1 1/4 и в 1 дюйм.
В-третьих, нам известно, что в делах архива С.-Петербургского Монетного Двора (погибшего во время революции) медали эти значились под 1769 годом, именовались медалями «НА НЫНЕШНИЙ ВОЕННЫЙ СЛУЧАЙ» и что приказано было чеканить их размером: золотые — 20 по 20 червонцев, 30 по 15 червонцев, 40 по 12 червонцев, 100 по 5 червонцев и 200 по 3 червонца, а серебряные: весом в 18, в 15, в 10, в 5 и в 2 золотника.
В — четвертых, нам известно, что в конце прошлого века в Чесменской бухте, на месте достопамятного сражения, велись водолазные работы, и что в 1900 году в Морской музей поступили предметы, найденные на месте потопления флагманского корабля «Св. Евстафий», в числе которых были церковная утварь и медали «ПОБОРНИКУ ПРАВОСЛАВИЯ» с указанием: «Найдена на дне Чесменской бухты в обломках затонувшего корабля “Св. Евстафий”».
Наконец, нам известно, что в двух письмах Екатерины II упоминаются медали, которые со значительной долей вероятности можно счесть этими же медалями. Первое письмо, от 6 мая 1769 года, писано графу Алексею Орлову, возглавлявшему так называемую «АРХИПЕЛАГСКУЮ ЭКСПЕДИЦИЮ», и содержит следующие строки: «…чаю и ревеню приказала к вам отправить, также новосделанные медали (курсив мой. Е.М.) и панагеи, а с флотом отправлю церковную утварь, ризы и книги…». Второе письмо, от 6 июня 1798 года, писано к светлейшему князю Потемкину-Таврическому, и содержит следующие строки: «…для награждения заслуг медали золотые, из тех, что были заготовлены для архипелагской экспедиции (курсив мой. Е.М.), к вам уже посланы…».
Вот, кажется, и все — остальное же относится уже к области домыслов, начало которым положено было еще в 18-м веке, в изданной б Париже, в 1796 году книге: «ПУТЕШЕСТВИЕ
ДВУХ ФРАНЦУЗОВ В ГЕРМАНИЮ, ДАНИЮ, ШВЕЦИЮ, РОССИЮ И ПОЛЬШУ В 1790-1792 ГОДАХ». Анонимный автор повествует, что генерал Сухтелен показал ему медаль «изображающую разрушение Софийского храма в Константинополе, выбитую в память рождения великого князя Константина, которого Императрица хотела возвести на греческий престол».
Затем медаль эта нигде не упоминалась до выхода в свет в 1842 году каталога медалей Я.Я. Рейхеля, который счел ее «не получившим осуществления проектом медали за Турецкую войну 1769-1774 годов».
Спустя 32 года медаль эта вновь упомянута Ю.Б. Иверсеном в книге «НЕИЗДАННЫЕ И РЕДКИЕ МЕДАЛИ», который привел и указанные нами выдержки из дел архива С.-Петербургского Монетного Двора.
Вот и все, что имеется касательно этой медали в дореволюционной нумизматической литературе.
В Зарубежье медали этой посвящено лишь несколько строк в напечатанной в 9-14 номерах «ВОЕННОЙ БЫЛИ» статье В.Г. фон Рихтера «РУССКАЯ ВОЕННАЯ МЕДАЛИСТИКА». «На лицевой стороне, — пишет В.Г. — после титульной надписи значится: «ЗАСТУПНИЦА ВЕРНЫМ». На оборотной стороне —изображение обрушивающегося минарета мечети, в которую был превращен храм Св. Софии в Царьграде, и надпись: «ПОТЩИТЕСЯ И НИЗРИНЕТСЯ. ПОБОРНИКУ ПРАВОСЛАВИЯ». Касательно назначения медали В.Г. пишет: «Не подлежит сомнению, что эти медали принадлежат к типу «преждевременных» и предполагались жаловаться восставшим грекам после взятия Константинополя, в чем существовала уверенность в Петербурге в середине 1-й турецкой войны («греческий прожект»)».
Наконец, медаль эта упомянута в весьма обстоятельной статье сотрудницы нумизматического отдела Государственного Эрмитажа, Е.С. Щукиной: «НАГРАДНЫЕ МЕДАЛИ АРХИПЕЛАГСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ». Ей, именно, принадлежит честь введения в научный обиход факта поступления в Эрмитаж поднятой с Чесменского дна медали. С касающимися этой медали предположениями Е.С. Щукиной мы, однако, не согласны и обсудим их в соответствующем месте.
Приступим теперь к изложению ведущих к учреждению сей медали исторических событий, а затем и к нашим, касающимся ее соображениям.
В русско-турецкую войну 1768-1774 годов (как и во все предыдущие, и все последующие русско-турецкие войны) особые надежды возлагались на восстание христианских подданных султана в занимаемых русскими войсками областях. Предполагалось также возмутить греков и в самой Греции, и на островах Архипелага, посредством морской диверсии. С этой целью повелено было снарядить в Кронштадте две эскадры:1-я — под начальством адмирала Спиридова, и 2-я — под начальством контр-адмирала Эльфинстона. Для дальнего путешествия из Балтийского моря в Средиземное корабли пришлось обшивать тесом и конопатить смоленым войлоком, почему вся флотилия получила наименование «обшивной». Спиридов вышел в море 25 июля 1769 года. На его кораблях находился десант из 8 рот Кексгольмского пехотного полка и двух рот артиллерии. Эльфинстон вышел в море лишь 9 октября и принужден был зазимовать в Портсмуте. Главнокомандующим всеми отправленными в Архипелаг силами был назначен генерал-аншеф граф Алексей Орлов, который отправился к театру предстоящих военных действий сухим путем, через Италию. 17 февраля 1770 года 1-я эскадра прибыла к берегам Морей и высадила десант. Как и ожидалось, греки восстали.
Подробное описание всех, впрочем весьма успешных, действий «обшивной» флотилии выходит за пределы нашей статьи, скажем только, что повсюду к русским присоединялись массы повстанцев, во много раз превосходящие наши десанты, а русские корабли шли окруженные целыми флотилиями греческих судов, среди которых было немало «дульциниотов» (архипелагских пиратов). Русское командование пыталось формировать из повстанцев греческие легионы, но в, основном, безуспешно. Одушевленные вековой ненавистью к своим поработителям, греки занялись резней мирного турецкого населения и избиением пленных турецких солдат, там же, где им оказывалось малейшее сопротивление, греки разбегались. Опишем, для примера, действия русского десанта капитана Баркова, состоявшего из 12 солдат при одном унтер-офицере, и из «Спартанского» легиона, сформированного из греков «майнотов» (почитавших себя потомками спартанцев). В марте 1770 года Баркову сдалась на капитуляцию небольшая турецкая крепость Мизитра. Согласно условиям капитуляции, разоруженные турки отпускались в свое отечество, «но, едва лишь стали они выходить из крепости, как греки, чуждые понятия святости договора, бросились на турок и едва не поголовно их перерезали». Пытавшийся прекратить избиение беззащитных турок Барков едва сам не поплатился жизнью. Подобное поведение греков, помимо всего прочего, отбило у турок охоту сдаваться, и когда Барков, получивший подкрепление из 36 солдат при двух орудиях, и со «Спартанским» легионом, насчитывавшим от семи до восьми тысяч «майнотов», вновь осадил турецкую крепость Триполицу, то на предложение капитуляции турки ответили смелой вылазкой. «Спартанцы» разбежались, а раненный и брошенный на произвол судьбы Барков был спасен горстью русских солдат. Вскоре после этого турецкие войска в Морее были усилены и восстание подавлено, причем турки, если это только возможно, превзошли своими зверствами греков. Как бы то ни было, об «Спартанских» или иных легионах мы уже более не слышим, но слышим лишь о сражениях русских с «дульциниотами», нападавшими на русские магазины.
Чесменский бой достаточно хорошо известен, дабы описывать его в нашей статье. Отметим только, что Спиридов и обер-прокурор Сената Федор Орлов находились на «Св. Евстафии» и, видя приближающийся к ним горящий турецкий корабль «Реал-Мустафа», они перешли на шлюпку, буквально за несколько минут до того, как оба корабля взлетели на воздух.
Закончим наш исторический обзор указанием, что в течение четырех лет, вплоть до заключения в 1774 году Кучук-Кайнарджийского мира, «обшивная» флотилия господствовала в Архипелаге, не делая, однако, попыток овладеть Константинополем.
Попробуем теперь сделать на основании собранных нами материалов соответствующие выводы.
Прежде всего постараемся определить истинное значение выбитых на медали изображений и надписей. Лицевая сторона медали отлична лишь добавлением к обычной надписи слов «ЗАСТУПНИЦА ВѢРНЫМЪ». Более спорными являются изображения и надписи оборотной стороны. С легкой руки анонимного автора изданной в Париже в 1796 году книги, у нас утвердилось мнение, что на медали изображена не просто мечеть, но превращенный в мечеть храм Св. Софии в Константинополе, и что все это имеет какое-то отношение к возведению «на греческий престол великого князя Константина Павловича».
Подобного же мнения придерживается и В.Г. фон Рихтер, указывающий на «изображение обрушивающегося минарета мечети, в которую был превращен храм Св. Софии в Царьграде» и ссылающийся на «греческий прожект». С этими мнениями автор настоящей статьи никак не согласен, и по следующим причинам: во-первых, потому, что изображенная на медали мечеть не имеет ни малейшего сходства с храмом Св. Софии, во-вторых, что гораздо важнее, нисходящими из увенчанных лучезарным крестом туч молньями разрушается не только минарет, но и все здание, от купола до основания, что в расчеты «поборников православия», конечно, не входило. Что же касается «греческого прожекта», то последний был придуман Потемкиным позже, и включал «возложение короны восстановленного Византийского царства на одного из внуков Императрицы», которых в описываемое нами время и в помине не было. Что же касается надписей, то в них ясно выражен призыв «поборникам православия» потщиться и низринуть иго мусульман и обещание заступничества.
Время учреждения медали можно с уверенностью отнести к 1769 году, т. е. ко времени отправки «Архипелагской экспедиции». Также и упомянутые в письме от 6 мая 1769 года «НОВОСДЕЛАННЫЕ МЕДАЛИ», несомненно, они же, ибо, кроме них, в 1769 году были выбиты лишь медали в память учреждения ордена св. Великомученика и Победоносца Георгия. Итак, медали эти были учреждены и выбиты в золоте и в серебре и в весьма многих размерах в 1769 году, а затем отправлены к главнокомандующему «Архипелагской экспедицией» графу Алексею Орлову, но с какой целью? Единственной целью могла быть раздача их восставшим грекам, о чем свидетельствуют и изображения, и надписи медали. Подобными же фразами изобилуют и Высочайшие Манифесты, разосланные агентам в Морее, призывающие к борьбе с противниками и притеснителями христианства — турками: «Мы… разсудили воспользоваться настоящим случаем к облегчению жребия христианских в Греции на твердой земле и на Архипелагских островах под жестоким игом злосчастия магометанского страждующих народов».
Выше нами сообщалось о находке одной такой медали «в обломках затонувшего корабля Св. Евстафий». Был ли это единственный случай нахождения медалей на кораблях? Едва ли так, автор считает более правдоподобным предположение, что некоторое количество медалей было роздано по кораблям для раздачи повстанцам. Были ли они, в конце концов, розданы? Автор считает таковую раздачу возможной, но в весьма ограниченном количестве, и по следующим соображениям: будь они розданы в значительном количестве, они были бы известны в нумизматическом мире и, возможно, находились бы в зарубежных собраниях, совместно с другими редчайшими русскими медалями, но сие не произошло, а затем медали эти вновь упомянуты в письме от 6 июля 1789 года, т. е. ровно через 20 лет после первого письма. Из письма следует, что медали эти все еще находились в распоряжении Екатерины II, которая искала им применения в течение уже последующей войны с Турцией.
Казалось бы, что соображения наши исторически обоснованы и не лишены логики, однако Е.С. Щукина придерживается иного мнения. Основывая свои соображения на обнаруженном ею факте передачи в Эрмитаж поднятой с Чесменского дна медали, Е.С. пишет: «Находка медали «поборнику православия» на борту «Св. Евстафия» позволяет высказать ряд предположений по поводу назначения всей группы памятников. Во время отправления «обшивной» эскадры экипаж был буквально осыпан монаршими милостями. Спиридов получил орден, 4 тысячи рублей подъемных, кроме 700 рублей ежемесячного жалования и 480 тысяч рублей на чрезвычайные расходы, все офицеры — «третье жалованье не в зачет». Медали «поборнику православия», по-видимому, также были задуманы как своего рода напутствие в трудном и опасном деле… Золотая медаль «поборнику православия», найденная спустя 130 лет в обломках затонувшего корабля, могла принадлежать кому-либо из лиц, находившихся на нем в момент боя. Можно предполагать, что она принадлежала скорее всего Ф.Г. Орлову, который получил ее от брата не только в силу родства (что было вполне обычным явлением в то время), но и в качестве награды за услуги на войне…»
Предоставляем и сие мнение на суд читателей.
Евгений Молло
(2 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- О ношении медалей царствования Петра Великого. – Евгений Молло
- Боевые знаки отличия Петра Великого. – Евгений Молле.
- О ношении знаков отличия в царствование императора Александра I. – Евгений Молло
- Боевые знаки отличия второй половины восемнадцатого века. – Евгений Молло
- Ратные знаки отличия допетровской Руси. – Евгений Молло
- МЕДАЛИ КАДЕТСКИХ КОРПУСОВ В ЦАРСТВОВАНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II – Владимир фон-Рихтер.
- Медалист Висковатов. – Евгений Молло
- Размышления о русских наградных для ношения медалях. – Евгений Молло
- Кто придумал боевые для ношения медали? – Евгений Молло
Loading ...