В 1913 году, после маневров, которые бывали в конце каждого учебного года, старший выпускной класс Виленского военного училища прибыл походным порядком в город Либаву для ознакомления с Российским флотом. Маневры в том году были тяжелые. Большие переходы, разведки, перебежки, атаки, все это сильно утомило юнкеров. Дождливая погода делала маневры еще более неприятными. Ночевали юнкера в палатках, на подстилке из соломы, которая после дождливой ночи становилась сырой. Когда юнкера, усталые, приходили на место бивака, первым делом нужно было ставить палатки. Палатка на шесть человек, сшивается из шести полотнищ, которые солдаты носят на себе скатанными вместе с шинелью в так называемой «скатке». К скатке же приторочиваются и «полустойки» и по два «приколыша». Полустойки устроены так, что из двух полустоек составляется одна «стойка», на которой держится палатка. Таких стоек на одну палатку три. Полотнища сшиваются веревками, которые каждый носит на себе. В такой палатке шесть человек могут лежать, а сидеть уже трудно из-за недостатка места. Когда начиналась постановка палаток, начальство строго следило за тем, чтобы палатки были выравнены по фронту и в затылок.
По приходе на место бивака юнкера получали горячий чай с бутербродами, а обед бывал готов лишь ночью, но его мало кто брал. Юнкера настолько уставали, что, напившись чаю, спешили залезть в палатку, чтобы лечь и отдохнуть, да и не хотелось натягивать на ноги мокрые сапоги. Поэтому, когда обед бывал готов и дежурный по роте обходил палатки и приглашал юнкеров идти получать обед, то в ответ на приглашение получал иногда сердитый окрик: «Идите вы к черту с вашим обедом!».
Но всему бывает конец. Маневры окончились, и, как я сказал выше, мы прибыли в город Либаву. Либава — чистенький портовый город. На улицах много морских офицеров и матросов. Нас разместили в флотских казармах, где мы помылись и почистились.
На следующий день началось наше ознакомление с флотом. В первую очередь нашу группу, 1-й взвод 1-й роты, повели на крейсер «Олег». Старой постройки это судно отвечало все же всем требованиям, предъявляемым к учебному судну. Мы, сухопутные люди, всех морских правил, конечно, не знали и вошли на палубу без строя, толпой. К нам вышел какой-то лейтенант, все время повторявший: «Во фронт, во фронт!». Мы не понимали, чего он хотел от нас… Наконец, догадался наш фельдфебель. Н. С. Орловский. Он подал команду: «Становись!», и мы построились. Оказывается, этого и хотел от нас лейтенант, вахтенный начальник. Увидев, что мы построились, он пошел доложить о нашем прибытии старшему офицеру, который вскоре вышел к нам. Ему скомандовали: «Смирно! Равнение на-право!». Он поздоровался с нами и сказал краткое слово о том, что ему очень приятно видеть будущих офицеров, знакомящихся с флотом. Затем нас разбили на группы по числу орудий. Через короткое время крейсер вышел в море, и нам была показана артиллерийская стрельба по плавающим деревянным щитам. Стрельба была удивительно точной. Расстояние до целей было 1000-1200 шагов, но с первых же выстрелов щиты были разбиты. Попутно нам объясняли всю работу номеров у орудий.
После стрельбы нам дали возможность осмотреть весь крейсер. Осмотр сопровождался самыми подробными объяснениями. Погода была тихая, волны не было никакой.
На другой день, когда нас посадили на миноносцы, чтобы показать нам минное учение, была сильная качка. Нам показали стрельбу минами, и можно было видеть, как идет выпущенная мина. Вода в Балтийском море зеленого цвета, и так как в этот день была волна, то в промежутках между волнами появлялась светло зеленая полоса, показывающая ход мины. Мины были учебные и не взрывались. Их затем вылавливали два матроса на лодке и на талях поднимали на миноносец. Прицеливание, стрельбу миной и ее действие объяснял нам минный офицер.
Все это было очень интересно, но качка оказывала свое действие: некоторых из нас начало мутить. Лица побледнели, в ногах — слабость. Заметив это, лейтенант спросил нас: «Что, мутит?». Ответили, что так точно. «А вы поешьте чего-нибудь, будет легче!» сказал лейтенант. Услышав в ответ, что у нас нет ничего с собой съестного, лейтенант ушел куда-то и в скором времени вернулся в сопровождении матроса, несшего большой поднос с различными бутербродами. Известно, что кадеты и юнкера никогда аппетита не теряют, так и тут, несмотря на качку и на то, что нас «мутило», мы быстро очистили поднос. Действительно, стало как будто легче…
По окончании минного учения и перед уходом с миноносца нас еще накормили матросским обедом, очень вкусным и доставившим нам полное удовольствие. По возвращении на берег, нам все еще продолжало казаться, что и земля качается так же, как и палуба миноносца. Но это ощущение вскоре прошло.
На третий день мы осматривали подводные лодки и костюмы водолазов. Желающим было предложено опуститься на дно в костюме водолаза или же в подводной лодке. Я выбрал подводную лодку. Не скажу, чтобы впечатление было очень приятным, словно в гробу опускают тебя в могилу. Мы оставались в подводной лодке около часа, выходили в море, познакомились со множеством всяких механизмов, приборов, рычагов и т. п. Все обошлось благополучно, но было все же очень приятно, когда вернулись в гавань и вылезли из лодки, вновь увидеть солнечный свет и вдохнуть полной грудью свежий воздух.
В тот же день мы пошли осматривать Морской музей. Много портретов адмиралов, картины морских боев, модели кораблей. Врезались в память два сигнальных флажка, при помощи которых ведутся переговоры. У этих флажков были как-то смяты концы деревянных палок. Дававший нам объяснения морской офицер, заведующий музеем, рассказал, что эти флажки были причиной гибели подводной лодки. Когда она готовилась к погружению, сигнальщик не убрал, по небрежности, флажки, как это было надо, и концы флажков попали под крышку люка, который при погружении плотно закрывается. Палки флажков помешали люку закрыться как следует, и когда лодка стала погружаться, она быстро наполнилась водой, приникавшей через неплотно закрытый люк. Так лодка и осталась лежать на дне. Лодка была старой конструкции, и ее экипаж насчитывал всего шесть человек. На верхней части лодки находится как бы цилиндрический колпак, в котором помещается буек, соединенный с лодкой электрическими проводами. Когда лодка легла на дно, буек, освобожденный от зажимов, всплыл. В верхней части буйка устроена коробка, в которой находится телефонная трубка, так что можно переговариваться с экипажем лодки. На буйке, кроме того, загорается красная электрическая лампочка и маленькая сирена все время подает сигналы. Буек этот указывает место, где лежит лодка. Поднять лодку было возможно только при помощи мощного подъемного крана «Самсон», но он находился в Ревеле и доставить его на место катастрофы за короткое время не было возможности, и экипаж погиб. Рассказ этот произвел на всех нас тяжелое впечатление.
После трех дней, проведенных нами в Либаве, нам был подан железнодорожный состав, на котором мы прибыли в Вильно. За ознакомление юнкеров с флотом начальник училища генерал Адамович получил Высочайшую благодарность. В приказе было сказано, что Государь Император рад тому, что армия и флот знакомятся и что будущая война покажет, что армия и флот действуют совместно.
А. Невзоров
(2 votes, average: 4.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- В первый раз (№113). – Г. А. Усаров
- Гримасы гражданской войны. – И.М. Черкасский
- На немецких минах на Дунае. – А.Н. Пестов
- Действия флота в северо-западном районе Черного моря в 1920 году (окончание, №109) – П. А. Варнек
- ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ (№111)
- Из флотских воспоминаний (№112). – Н. Р. Гутан
- Хроника «Военной Были» (№113)
- Штабс-капитан В. Д. Парфенов. – Анатолий Векслер
- Письма в Редакцию (№ 125)
Loading ...