ПО ПОВОДУ СТАТЬИ Г. РАУХА О БОЕ С БУДЕННЫМ
В ответ на мою статью и отчасти на статью полк. Рябинского о бое с Буденным у Батайска и Ольгинской в январе 1920 г. (№№ 71 и 77 «В. Были») Г. Раух поместил свое описание и разбор этого боя в №81, пообещав как участник боя «внести некоторые поправки, нарисовав правдивую картину этих боев». Он подчеркнул, что полк. Рябинский был только очевидцем, а я писал по документам, по его мнению не особенно достоверным, и видимо не был участником боя.
Я, действительно, участником этого боя не был, но был участником многих кавалерийских боев, в которых сталкивалось до 20 полков конницы, и держусь мнения, высказанного в моей статье, что описать большой кавалерийский бой не под силу даже опытному глазу. Свидетельство одного участника хотя и ценно, но недостаточно. Он может уточнить некоторые детали, главным образом касающиеся его части, часто второстепенные, и только. Нужны показания многих участников с обеих сторон и относящиеся к бою документы, чтобы нарисовать правдивую, т. е. приближающуюся к истине, картину боя. Без этого все описания правдивы лишь до известной степени.
Г. Раух явно переоценил свои возможности и, кроме второстепенных деталей, в его описании нет ничего нового, зато допущены явные ошибки, непродуманные замечания и спорные утверждения и выводы.
Напоминая читателям, что «наименования частей в гражданскую войну не всегда указывали на их силу и потому могут легко ввести читателей в заблуждение», уважаемый автор неясно выразил свою мысль, ибо хотел сказать, что численный состав некоторых частей не всегда соответствовал из названию.
Совершенно верно. Из-за большой убыли и отсутствия пополнений это часто случалось. Бывало это и в Великую войну, но все же полк, в котором оставалось не больше людей, чем в батальоне, продолжал называться полком. Вот почему ироническое замечание, что «Е. Ковалев, говоря о Терско-Кубанском отряде ген. Топоркова, называет его сводным корпусом», я нахожу странным. Не я придумал это название, а так он именовался в официальных документах.
Численность его была действительно слабая, но для этого и приводятся статистические данные, чтобы читатели могли разобраться, тем более, что и состав кавалерийских дивизий в разных армиях был не одинаков. В донских дивизиях было 9 полков, у Буденного — 6, у кубанцев и терцев — 4.
Все же этот корпус был в полтора раза больше бригады ген. Барбовича, в которой, судя по составу Сводно-Гвардейского полка, было не больше 1200 сабель. Г. Раух, использовав данные на 26-е декабря, засчитал все шашки Добровольческого корпуса бригаде ген. Барбовича и не обратил внимания на более поздние сведения. Кроме этого, в атаке у Батайска приняла участие не вся бригада ген. Барбовича, а один лишь Сводно-Гвардейский полк, о чем он не упомянул.
Приступая к описанию и разбору боя, Г. Раух отрицает точность моей схемы и пишет: «По схеме, приложенной к статье Е. Ковалева, от Батайска до Ольгинской как будто бы 12-13 верст, в действительности же их 28. Читатель должен это запомнить, ибо это обстоятельство коренным образом изменяет картину боя».
ЭТО УТВЕРЖДЕНИЕ Г. РАУХА НЕВЕРНО, им он исказил картину боя.
Я проверил схему по карте масштаба 8 верст в сантиметре и сравнил с другими схемами, относящимися к этому району, в том числе со схемой полк. Рябинского, — расстояние это везде в два раза меньше. Это подтверждается и другими фактами. По свидетельству полк. Рябинского ген. Барбович в конце боя вернулся в штаб Корниловской дивизии в Батайск, где и ожидал донесений от высланных им на Ольгинскую разъездов. Если, как утверждает Г. Раух, бригада ген. Барбовича продвинулась на 18-19 верст, не дойдя 10 верст до Ольгинской, то трудно допустить чтобы ген. Барбович ожидал донесений почти в 20 верстах от своей бригады. Да и когда бы он их получил, если разъездам нужно было продвинуться еще хотя бы на 5 верст вперед, чтобы что-нибудь увидеть, а затем проделать обратный путь, около 25 верст, в полной темноте. Однако ген. Барбович, как пишет полк. Рябинский, получил донесения в тот вечер довольно быстро и пожелал всем спокойной ночи. Это было возможно, если уменьшить все расстояния, указанные Г. Раухом, вдвое.
Таким образом, все описание Г. Рауха построено на неверной базе. Красные имели перед собой плацдарм шириной не в 28 верст, как он написал, а в два раза меньше, что не так уж много для разворачивания и маневрирования целой конной армии. Наличие же у Батайска легкой и тяжелой артиллерии, не позволявшей к нему приблизиться, делало этот плацдарм еще более узким.
— О —
Разбирая день боя 6-го января, Г. Раух пишет: 1) что станица Ольгинская была захвачена накануне главным образом пешими частями противника при поддержке конницы, 2) что 4-я и 11-я кав. дивизии Буденного перешли Дон 6-го января по Нахичеванской переправе и, выйдя из плавней, стали разворачиваться в направлении на Батайск и 3) что поскольку Ольгинская была в руках красной пехоты, конница Буденного шла на Батайск (подчеркнуто) и не из Ольгинской, а с Нахичеванской переправы (подчеркнуто), которая гораздо ближе.
Так ли это?
Командующий Донской Армией определенно отмечает в своей директиве № 064-К, что станица Ольгинская была занята конными частями противника. Буденный подтверждает это, указывая, что Ольгинская была занята совместивши усилиями 4-й и 11-й кав. дивизий лишь при поддержке правофланговой 16-й стр. дивизии.
После Новороссийской катастрофы мне пришлось пробыть некоторое время в этой дивизии и слышать разговоры об этом бое. 1-я бригада этой дивизии, разбитая ген. Мамантовым у Провалья и потерявшая половину своей артиллерии, вообще не принимала участия в бою в этот день, а из двух других бригад только одна наступала на Ольгинскую, а другая присоединилась к ней уже в станице. Таким образом Ольгинская была занята конницей при поддержке пехоты, а не наоборот.
Заняв столь важный для него пункт, Буденный оставил в Ольгинской 11-ю кав. дивизию, т. к. не особенно полагался на пехоту, а кроме того это облегчало ему продолжение операции на следующий день. Поэтому, утром 6-го января по Нахичеванской переправе перешли Дон не 4-я и 11-я кав. дивизии, а 4-я и 6-я. Последняя накануне пыталась наступать на Батайск, но не смогла развернуться и отошла на ночь в Нахичевань. Эту дивизию Буденный держал в резерве и в наступление от Нахичеванской переправы перешла только одна 4-я дивизия, а 11-я дивизия наступала из Ольгинской. И не на Батайск.
Тактика красной конницы известна. Она стремилась разбить противника в открытом поле и на его плечах ворваться в населенный пункт или, совершив обход, атаковать с той стороны, откуда ее не ожидали.
Имея задачей прорвать фронт, дивизии Буденного двинулись на юг, в общем направлении на х. Злодейский, в разрез между Добровольческим и 3-м Донским корпусами и навстречу главному противнику, ибо заслониться от 18-ти полков Мамантовского корпуса было трудно, а вести атаку на Батайск, подставляя свой фланг и тыл под удар этой конной массы, слишком рискованно.
Это целиком подтверждает чрезвычайно ценное свидетельство очевидца, полк. Рябинского. Офицер Ген. Штаба, специально посланный для наблюдения за действиями конницы, он спокойно занимался своим делом и наблюдал ее движение еще до начала атаки группы ген. Топоркова. Он мог ошибиться, определяя численность конницы противника, но не мог ошибиться, в каком направлении она двигалась. Его описание движения красных точно, как фотография: «Уже передние эшелоны буденовцев, над которыми рвались шрапнели конной батареи, проходили Батайск. Они то останавливались, то, переходя в рысь и галоп, перестраивались, шли в принятом направлении на Хомутовскую и, казалось, на Батайск не обращали внимания».
Он уточняет, что ген. Барбович, направляясь к своей бригаде перед атакой, задержался у штаба Корниловской дивизии и просил н-ка штаба всеми мерами поторопить 4-й Дон. кон. корпус развернуться против фронта большевиков, дабы не дать им возможности переменить направление на Батайск.
Наконец он пишет, что в момент атаки красные начали было менять направление на Батайск, но сразу смешались.
Если у непосредственно участвовавших в атаке получилось впечатление, что противник двигался на Батайск, то только потому, что в этом направлении повернула часть фланговой дивизии красных, авангардный полк или бригада, преследовавшая кубанцев, которая и была атакована группой ген. Топоркова.
В успехе атаки огромную роль сыграл элемент внезапности. Красные не видели нашей конницы, скрытой ж. д. насыпью, не смогли переменить направление для парирования удара, будучи смяты своим же авангардом, смешались и отскочили.
Не поддаваясь оптическому обману и не преувеличивая только потому, что между Батайском и Ольгинской везде была видна движущаяся конница, не трудно определить число участников этого столкновения.
В трех дивизиях Буденного было 9 с половиной тысяч. В непосредственной близости к Батайску могла проходить максимально одна фланговая дивизия красных — 4-я, т. е. немного больше 3-х тысяч шашек. В бригаде ген. Барбовича и у ген. Топоркова было тоже около 3-х тысяч. Таким образом в столкновении у Батайска участвовало всего 6 тысяч шашек.
В результате этого столкновения 4-я кав. дивизия красных приостановила свое движение, но это не было переломом, ибо главные силы Буденного и 4-й Дон. кон. корпус (в общей сложности 15000 шашек) только завязывали бой, который продолжался еще 4 часа. Перелом наступил в 15 ч., когда, отбив все атаки красных, ген. Павлов ввел в бой свой резерв, решительно атаковал красных и принудил их к отступлению, превратившемуся вскоре в беспорядочное бегство.
Таким образом бой 6-го января был выигран 4-м Дон. кон. корпусом, что подтверждает участник этого боя ротмистр Оношкович-Яцына, признающий, что вся честь этого успеха принадлежала донской коннице, а Сводно-Гвардейский кавал. полк произвел только демонстрацию на правом фланге большевиков, создав угрозу.
Успех или неудача операции, предпринятой красным командованием у Батайска и Ольгинской не определялись одним этим боем. Они зависели от того, чья конница, белая или красная, одержит решительную победу.
Победительницей оказалась донская мамантовская конница, в ожесточенном бою 7-го января выбившая красных из Ольгинской, а на следующий день, когда к северо-востоку от Батайска наступала только пехота противника, окончательно разбившая конармию, заставив красное командование прекратить операцию.
Если общее наступление 8-й Сов. Армии и конармии Буденного было остановлено общими усилиями Добровольческого, Кубано-Терского и 3-го и 4-го Донских корпусов, то разгром конницы Буденного был совершен исключительно 4-м Донским кон. корпусом. Такова историческая истина.
В этой операции Буденный потерял много пулеметов и часть артиллерии, но не потерял всю свою артиллерию, как пишет Г. Раух, т. к. донцами было взято всего 18 орудий, из коих 8 были брошены пехотой при отступлении из ст. Старочеркасской. По данным штаба ген. Деникина было взято на 4 орудия больше. Если посчитать и эти орудия Буденному, то он потерял 14 орудий, т. е. менее половины, т. к. при каждой дивизии Буденного было 12 орудий, а всего 36.
— О —
«Ни Донцы, ни Терцы и Кубанцы, ни Добровольцы, по отдельности, таких блестящих результатов не добились бы» пишет Г. Раух.
Это утверждение в отношении донцов опровергается фактом, о котором я кратко упомянул в моей статье.
О происшедших насколько позже упорных боях с соединенной конницей Буденного и Думенко на реке Маныч, мало известных широкой публике, в которых одни Донцы, без участия Добровольческих частей, снова нанесли красным жестокое поражение, — в другой раз.
Е. Ковалев
— О —
Прочитав с большим интересом в № 84-м «Военной Были» статью А. Рябинского, я как старейший Егерь и один из четырех оставшихся в живых участников этого боя, который детально описан и мною и другими и помещен в книге «Лейб-Егеря в войну 1914-17 гг.», хочу, нисколько не умаляя доблести и заслуг славного Апшеронского полка, лишь добавить несколько слов с ссылками на те источники, откуда я почерпнул эти сведения.
Генерал В. Драгомиров на стр. 162 «Военного сборника № 2 пишет: «20 августа утром 4-я армия начала атаку дер. Суходолы. Захвачено знамя, 5.000 пленных и много пулеметов. Обходящее крыло австрийцев разгромлено окончательно. Правый фланг 4-ой армии также продвинулся вперед, заняв некоторые участки позиции противника». (Лейб-гвардии Егерский полк находился на левом фланге 4-ой армии, левее наступали Самогитцы, в руки которых и попало австрийское знамя).
Наш ныне покойный командир полка, генерал Буковский, в своих воспоминаниях пишет: «Участие в бою 20 августа 1914 г. 1-й гвардейской пехотной дивизии в составе трех полков (Лейб-гвардии Измайловский полк еще не успел выгрузиться в Люблине) несомненно имело большое значение. Наступавший безостановочно противник был в этот день остановлен уже около 9-10 часов утра, атакою в 2 часа сбит с занятых им против егерей позиций у дер. Суходолы, а в следующую ночь начал отступление, которое привело, в период с 20 августа по 2 сентября, к очищению австрийцами русской территории и к отходу за реку Сан, в пределы Галиции».
Генерал Головин в «Русском Инвалиде» №№ 107 и 108 за сентябрь и октябрь 1937 г. пишет: «Лейб-гвардии Егерский полк представлял собой, с двумя батареями Лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады, левый головной уступ в боевом порядке дивизии. Примыкая непосредственно к правому флангу 2-й гренадерской дивизии, наступающей на дер. Суходолы, Лейб-гвардии Егерский полк должен был содействовать атаке этой дивизии. Ось наступления его направилась на ф. Жеготов и далее, через лес (на водоразделе между р. Гельевым и р. Файславкой) на высоте 233. Победа Петровской бригады над 2-й австро-венгерской пехотной дивизией имела чрезвычайно важный стратегический результат, а именно — прорыв австро-венгерского фронта на стыке 5-го и 10-го австро-венгерских корпусов. Этот прорыв, произведенный «географически» у Владиславова, «стратегически» восполнялся победой Лейб-егерей у дер. Суходолы. Они расширили этот прорыв в северо-восточном направлении. Поэтому, отдавая должное доблестной роли, сыгранной в этом прорыве Петровской бригадой, не нужно умалять стратегического значения для прорыва у Владиславова победы Лейб-егерей у дер. Суходолы. Здесь, у Суходолов, вместе с Апшеронцами замыкая окружение 24-ой австро-венгерской дивизии, Лейб-гвардии Егерский полк непосредственно участвовал в разгроме этой дивизии».
В. Каменский
В дополнение к моему письму, напечатанному в № 85 «ВОЕННОЙ БЫЛИ», под заглавием «К истории Пограничной Стражи», сообщаю что в моем архиве я нашел еще три документа, указывающие на еще более раннее существование батальонов Пограничной Стражи.
1) Восьмерка тряпичной бумаги (водян. знак «СХ»…) на ней, прекрасным полууставом, выписан «Аттестат», выданный почтальону «Второго Выборгского Пограничного Батальона» в том, что выдача ему месячного провианта закончилась «сентября 29 дня 1775 г.» подпись: «Секунд-майор Корнилий Бухов.» Слева внизу — круглая, красного сюргуча, печать (диам. 33 м/м), в середине — герб города Выборга, в центре двойная латинская буква W, под тремя коронами; центр обрамлен орнаментом с двумя ангелами; вокруг надпись: «Печать Втор. Выборгского Пограничного Батальона.»
2) Такая ж восьмерка, такой же «аттестат» от «Первого Выборгского Батальона»… Императорской Почты почтальону рядовому Никите Павлову в том, что дача оному месячного провианта покончена… Выборг маиа 4 дня 1776 году». Премьер Майор Освальд Мортин.» Слева внизу — сюргучная печать но надпись вокруг — Первого Выборгского Пограничного Батальона».
3) Такая же восьмерка (водяной знак буквы «ГКС») такой же «Аттестат» за теми же подписями, как на описанном в № 85 «Военной Были», выданного марта 28 дня 1777 года.
Надо отметить, что в середине печатей помещены городские гербы Нарвы и Выборга, а не государственные, как это было впоследствии.
Владимир фон-Рихтер
ПО ПОВОДУ СТАТЬИ полк. А. Н. АНТОНОВА — «Первый кадетский корпус», в № 84 «Военной Были»
Позволяю себе, как кадет корпуса и очевидец описываемого события, внести поправку в эту статью, которую считаю чрезвычайно ценной для истории нашего корпуса.
А. Н. Антонов пишет: «1 марта 1801 года, корпус получил наименование ПЕРВОГО кадетского корпуса, в отличие от такового же ВТОРОГО». Должен сказать что до 17 февраля 1907 года, 1-й кадетский корпус носил на погонах «I К» и носил название 1-го кадетского. В 1907 году, Государь принял на себя звание Шефа корпуса и всему корпусу были даны на погоны вензеля его державной Основательницы Императрицы Анны Иоанновны, первая рота переименована в Роту Его Величества и получила накладные серебряные вензеля нашего первого Шефа Императора Николая I. Корпус продолжал именоваться 1-м кадетским. Только после последнего праздника 17 февраля 1917 года вышло Высочайшее Повеление писать название корпуса прописью, то-есть, Первый Кадетский корпус а не 1-й, как раньше. Я был в это время во 2-ой роте и наш ротный командир полковник Ф. Р. Грегер прочел нам этот Высочайший Указ и подчеркнул, что, несмотря на тяжелое военное время, Государь Император помнит о своих кадетах.
В этот день, корпус праздновал праздник в своих стенах и парад принимал, прибывший на праздник, наш бывший кадет и знаменщик Князь Иоанн Константинович.
Кадет 171 выпуска (не состоявшегося) Николай Косяков
В том же № 84, я, с большим интересом, прочел статью К. К. Отфиновского о его командировке на остров Крит. Любопытно то что он рассказывает как его кузнец сделал, из копыта коня «Азов», пепельницу, отделанную медью и посеребренную, в подарок Королевичу Георгию Греческому. Там же он упоминает о том что в это время секретарем консульства был г-н Протопопов, сын священника из Ниццы. Мне пришлось несколько дет жить в одном доме с этим, ныне покойным, С. Протопоповым и, после его смерти, в мои руки попала вышеописанная пепельница или другая ей подобная, но не посеребреная. Интересно знать не в то же ли время была она сделана что и подаренная Королевичу? Ведь у коня четыре копыта; иначе, совпадение было бы странное.
Николай Косяков
(Не оценивали)
Loading ...Похожие статьи:
- Письма в Редакцию (№ 126)
- Письма в Редакцию (№ 124)
- Письма в Редакцию (№102)
- О бронепоездах Добровольческой армии (продолжение, №107). – Анд. Алекс. Власов
- Письма в Редакцию. – Юрий Солодков, А. Хохлов
- Письма в Редакцию (№ 123 Июль 1973 года)
- Письма в Редакцию (№ 127)
- Письма в Редакцию (№104)
- №110 Май 1971 г.
Loading ...