ВОЕННАЯ БЫЛЬ

К началу освобождения Кавказа, — август 1918 года

Хороши темные летние ночи на Кубани: шелест камышей, огромных и таинственных, и леса, прикрывающего пустоту фронта со сторо­ны реки, запах испаряющихся полей и башта­нов… На склоне лет снова видишь, снова пере­живаешь и чувствуешь все обаяние этих ночей, всю красоту настроений и острых ощущений мо­лодого азарта.

Справа — пустота фронта со стороны ка­мышей и леса от реки и до железнодорожного полотна, где в нервном напряжении коротает ночь бронепоезд «Вперед за Родину…» Август 1918 года… Еще свежо в памяти недавнее заня­тие Екатеринодара, бодрит надежда…

По ту сторону реки — окопы красных, в полуверсте впереди — небольшой железно­дорожный мост, где расположена застава 2-го Офицерского полка. Слева от нее, в виноград­никах, — пластуны. В тылу, в 4 верстах, — станция Кавказская с хутором Романовским, где, впрочем, также и фронт, так как хутор стоит у самой реки, за которой уже красные. Здесь находится штаб 3-й дивизии и «сам» ее начальник, — Дроздовский.

Днем бронепоезд томится от безделья на станции Кавказская. Экипаж его рассыпается по хутору и только к темноте, по позывному сигналу (длинный и два коротких гудка), соби­рается на свои бронеплощадки для отбытия в ночной дозор. Малочислен экипаж: все офице­ры, один  шестнадцатилетний кадет и казак — вестовой, остающийся обыкновенно на базе (спальные вагоны и кухня).

Боевой состав: бронеплощадка с 3-дюймо­вым полевым орудием на лафете со щитом, бронеплощадка с 75-мм. морским орудием на тумбовой установке со щитом, пулеметный кры­тый вагон с бойницами и две контрольные пло­щадки, на которых находятся шпалы, рельсы и рабочее снабжение. На борту морской площад­ки белой краской изображен большой двугла­вый орел, а на паровозе надпись: «за Веру, Царя и Отечество».

Командир: полковник Григорьев, Александр Александрович (убит). Этот рыцарь без страха и упрека, житель Орла и питомец корпуса, как и все почти офицеры экипажа того времени, пробрался с большим трудом в расположение Добровольческой армии, чтобы вскоре и погиб­нуть в бою. Старший офицер: штабс-капитан Пчелинцев (ранен). Георгиевский кавалер, жи­вой, отчаянный, порывистый, увлекающий сво­им примером. Начальник полевого орудия: по­ручик Малыгин (убит). Бывший кадет, без пра­вой руки, потерянной на германском фронте, и с семнадцатью другими ранениями. Начальник морского орудия: сверхдоблестный лейтенант Татарский. Это он и Пчелинцев совершили в середине июля 1918 года знаменитый железно­дорожный рейд по красному тылу на несколь­ко десятков верст по линии Тихорецкая — Екатеринодар. Начальник пулеметной команды: мо­сковский гренадер штабс-капитан Языков (ра­нен). Это — героический стрелок, артист своего дела и душа бронепоезда, его слава и честь. Паровозный офицер: туркестанский понтонер поручик Равич-Ясинский (ранен).

Медленно стучат рельсы под колесами, и мы выкатываемся к позиции в камышах. При каждом орудии по 5-6 человек прислуги и столько же в пулеметном вагоне. Через 10-15 минут ход снижается до минимального. Тихо-тихо, справа — лес, сразу переходящий в гу­стые, высокие камыши. Разговоры и курение прекращаются. Бронепоезд останавливается и включается в телефонную связь с вокзалом, с пластунским батальоном и с заставой 2-го Офи­церского полка на мосту. Экипаж отдыхает у орудий. Дежурят пулемет, артиллерист и теле­фонист. Командир в сопровождении одного офи­цера пробирается на заставу, узнать о положе­нии. Ночь густа и тиха. Пыхтит паровоз, и сон­но переговаривается с кем-то дежурный теле­фонист. Дежурство каждого всего один час, но оно напряженно — трудное. Веет сырой, про­низывающий холодок, больно жалят москиты из камышей. Слышны только шорохи камы­шей и леса. Напряжение максимальное…

Чуть брезжит рассвет, все — на ногах. Сно­ва стучат рельсы, звенит железо, и бронепоезд возвращается на дневку к вокзалу. Спим, едим, гуляем. База, состоящая из вагонов 1-го и 2-го класса, столовой и кухни, дает полный отдых… И так из ночи в ночь.

Однажды, придя в дозор к обычному ме­сту в камышах около 22 часов, командир и с ним поручик Малыгин отправились к заставе. В эту ночь красные вели почему-то сильный бомбометный огонь, и вскоре командир приво­лок обратно раненного в бедро осколком бомбы поручика Малыгина. Пришлось эвакуировать его в Екатеринодар, но через месяц Малыгин снова был на своем месте с оставшимся в ноге осколком. В другой раз рано утром мы собра­лись было тронуться в обратный путь на ста­нцию, как залп тяжелых снарядов по броне­поезду из-за реки дал перелет. Красные, узнав о наших дозорах, подвезли для сюрприза тя­желую батарею. Мы стали осторожнее и пере­менили позицию, оставив камыши.

Скоро бронепоезд перестали посылать в до­зор, так как ожидали атаки красными хутора Романовского с другой стороны, с форсирова­нием реки. Несмотря на такое кажущееся без­делье, дни для экипажа бронепоезда были тяжелые. Каждое утро, между 4 и 5 часами, красные громили тяжелыми снарядами хутор, где стоял штаб 3-й дивизии, и главным обра­зом вокзал и железнодорожные пути. Мы про­сыпались, осыпаемые осколками, землей и де­ревом разбитых соседних вагонов. Уйти было некуда, и в бронепоезд, к счастью, попаданий не было. Вокзал же был разбит и насчитыва­лось много жертв этих бомбардировок. Такое положение длилось 8-10 дней, в течение кото­рых красные несколько раз форсировали реку в разных местах, пытаясь овладеть хутором Романовским. Получая донесения о переправе красных, полковник Дроздовский никогда им не мешал, ожидая накапливания достаточных сил противника на нашей стороне реки, после чего обрушивался на переправившихся красных и уничтожал их без остатка в течение двух — трех часов. Иногда красные появля­лись и на окраине хутора, но мы всегда были спокойны и уверены в себе.

Наконец красные как будто потеряли на­дежду занять хутор, и с другой стороны уже обозначилось обходное движение нашей кон­ницы справа, от Усть-Лабы. Бронепоезд снова занял свою прежнюю позицию в камышах, но уже на постоянное там пребывание, готовясь к наступлению. База оставалась на станции Кавказская, и только кухню подавали нам днем на несколько часов. На ближайшем холме слева устроили наблюдательный пункт, где постоянно находился командир или же стар­ший офицер. Оттуда был хорошо виден разъ­езд Гирей, в полуверсте от железнодорожного моста, и все вообще расположение противника. К бронепоезду был присоединен стрелковый вагон американского типа, обшитый внутри листовым железом, с целым рядом бойниц. Предполагалось помещать туда стрелков для возможных десантных операций. Впоследствии, однако, выяснилась полная нецелесообразность этого: стрелковый вагон был разбит попаданием снаряда, и из строя выбыло человек 15 стрел­ков и офицеров бронепоезда. При этом погиб наш поручик Дебагорий-Макриевич (бывший кадет). Пока же текла мирная жизнь: на бро­шенных баштанах и виноградниках мы собира­ли овощи, арбузы, дыни и виноград, причем виноград приходилось набирать в палаточное полотнище и волочить ползком, так как виног­радники были на склоне горы, спускающемся к реке, и обстреливались красными из их око­пов. Виноград давили, разливали по бутылкам и пили бродившую жидкость. На контрольных площадках с песком, покрытых брезентом, при­нимали солнечные ванны…

Собирая дыни вблизи наблюдательного пункта, капитан Языков предложил обстре­лять Гирей, где было замечено движение. Не­сколькими попаданиями выгнали оттуда кра­сных. Снаряды, однако, нужно было беречь: их было всего около 150 для полевого орудия и 22-для морского. Эти снаряды решено было тратить только в самом крайнем случае, на больших курсовых углах, так как полевое ору­дие имело угол обстрела всего до 30 градусов по диагонали.

В другой раз днем красные неожиданно от­крыли огонь по бронепоезду. Накрытие было по морскому орудию, где в этот момент находился у телефона наш шестнадцатилетний кадет Первого кадетского корпуса Вадим Домашевич. Бронеплощадка вся окуталась густым дымом, и не было слышно ни звука. Все мы стояли у вагонов, видели, что произошло, и предполага­ли, что от кадета ничего не осталось. К нашей радости оказалось, что шрапнель, поставленная на удар, разорвалась в углу противоположном тому, где сидел у телефона кадет, не вы­пустивший даже трубки из руки и продолжав­ший спокойно «слушать». С наблюдательного пункта прибежал командир, видевший накрытие, но нашел только разбитый снарядом свой обед… Впоследствии кадет Домашевич был наг­ражден Георгиевским крестом за бой под Юзовкой, в Донецком бассейне. Крест ему лично приколол генерал Май-Маевский на станции Юзово, в мае или в июне 1919 года.

30 августа 1918 года красные были сбиты чашей кавалерией справа от нас, и на следую­щий день ожидалось и наше наступление «в лоб». Чтобы дать отдохнуть экипажу, бронепо­езда в последнюю ночь, к боевому составу была подтянута и база. Для нанесения удара «в лоб» был назначен 4-й пластунский батальон, левее же должен был наступать 2-й Офицерский полк. Когда взошло яркое летнее солнце, до нас как-то сразу донесся шум боя. Бывшие давно уже на своих местах, мы двинулись на мост. Бронепоезд открыл огонь по окопам красных, то в них никого уже не было, — все бежали на Гирей и в станицу, в 2-3 верстах от него, преследуемые невидимыми для нас нашими частями. Рельсы на мосту оказались подорван­ными, и бронепоезд занялся починкой пути в течение 2-3 часов. Имея свободное время, офи­церы пошли вдоль только что брошенных крас­ными окопов, в которых были видны следы по­спешного бегства: недоеденный, еще горячий борщ, разрезанные свежие арбузы и куски хлеба, два брошенных бомбомета и много листовок «К обманутым кадетскими генералами ка­закам!»

Тихо склонились вербы над Кубанью и дав­но уже простыли следы боя: кое-где разбитые повозки, труп коня… Мост готов и «Вперед за Родину» двигается дальше. Неприятель ук­лонился от железной дороги в сторону станицы, слева от нее, где еще идет бой. Гирей занят нами, и бронепоезд мирно стоит здесь до утра. Подтянули базу…

Следующий день 31 августа начался край­не тяжело: уже с рассветом обозначилось на­ступление красных на Гирей со стороны ста­ницы. Пришлось Гирей эвакуировать, сдержи­вая красные цепи в полуверсте от железнодо­рожного полотна. Наши части отступили сно­ва к Кубани, и чувствовалось, что противник, пользуясь своим подавляющим численным пре­восходством, стремится занять свои старые позиции вдоль реки. Необходимо было ней­трализовать угрозу слева артиллерийским ог­нем, и это должен был сделать бронепоезд. Но как? Полевое орудие не могло стрелять по тра­версу, а на морском было мало снарядов. При­шлось маневрировать, выбирая такой изгиб полотна железной дороги, чтобы орудие могло стрелять по станице и по наступающим оттуда цепям красных. Такой изгиб был только вбли­зи железнодорожного моста. — старого зна­комого. Пришлось отходить, но оказалось, что наш отход, непонятный для несведущих, соз­дает панику: санитарные повозки заворачива­ют и карьером, сломя голову летят назад. Ос­танавливаемся, чтобы прекратить панику, но здесь, к счастью, появились конные офицеры штаба 3-й дивизии, которые восстановили поря­док и спокойствие.

Встали на нужную нам позицию и метким огнем сбили неприятеля. Наша энергичная стрельба и подошедшие от Кавказской Дроздовцы обратили красных в бегство, станица бы­ла занята, угроза слева устранена и в ходе боя наступил перелом в нашу пользу.

Мы ожидали на Гирее окончания преследо­вания и затем, после полудня, получив прика­зание занять следующую станцию Гулькевичи, двинулись вперед. 4-й пластунский батальон, ободренный появлением бронепоезда, быстро двигающегося вперед и открывшего сильный пулеметный и артиллерийский огонь, поднялся и погнал красных. Но на горе, верстах в двух от хорошо уже видной станции Гулькевичи, красные засели в густых зарослях кукурузы. Далеко опередив цепи пластунов, бронепоезд уже один продвигался к этим зарослям, открыв бешеный пулеметный и артиллерийский огонь «на картечь». Чины экипажа, не занятые у орудий и пулеметов, вели огонь из винтовок. Капитан Языков ловко строчил из пулемета, вытащив его на крышу вагона.

Не выдержав огня бронепоезда, красные уже не задерживаясь, бежали на Гулькевичи, где стояли какие-то составы, немедленно взятые нами под обстрел. Это были, как потом оказа­лось, составы штаба красного командующего Морозова. Лишь за десять минут до занятия нами Гулькевичей красному штабу удалось пе­ременить разбитый нашим огнем паровоз и уй­ти. Уходя, красные пустили под уклон, нам на­встречу, вагон — площадку, груженную кам­нями. С близкого расстояния площадка была нами разбита, но путь был все же поврежден и только это и спасло штаб Морозова от пле­нения.

Свободные офицеры бронепоезда, взяв вин­товки, присоединились к пластунам. Красные цепи быстро уходили. Но вот пластуны вошли в деревню и «Вперед за Родину» уже на стан­ции. Стрелки на путях испорчены, стоит вагон, груженный булыжником, для отправки против нас, лежит брошенный убитый жирный кабан и кое-где видны испуганные жители. Потерь у нас почти нет.

Отдохнув час — полтора мы снова двинулись вперед, на станцию и станицу Отрада Кубан­ская, все время исправляя подорванный отсту­павшими красными железнодорожный путь. Только к самому вечеру, уже у Отрады Кубанской, мы вошли в соприкосновение с противни­ком, Пехота наша была еще далеко позади, верстах в десяти, и бронепоезд, определив по­зиции красных и обнаружив их батарею, вер­нулся к вечеру на Гулькевичи.

В течение дня мы видели и самого Дроздовского, который беседовал с командиром и с экипажем бронепоезда, приказав, между про­чим, уничтожить надпись на паровозе: «За Ве­ру, Царя и Отечество», «чтобы не смущать кубанцев».

Уже совсем в темноте, ничего не евши за весь день, мы подходили к Гулькевичам со сто­роны фронта. Станция была уже вся забита составами 3-й дивизии. Где-то произошло стол­кновение штабного поезда с нашей базой. Кух­ня наша была разбита, обед вывернут, и вме­сто обеда нам пришлось спешно грузить сна­ряды для завтрашнего боя.

Этими днями закончилось сравнительно легкое начало очищения Кавказа от красных, после чего наступил период жестоких боев по линии Отрада Кубанская Армавир с больши­ми потерями в экипаже и в материальной части бронепоезда.

Н.

Голосовать

(1 votes, average: 5.00 out of 5)

 Loading ...

Рекламная вывеска Какой должна быть рекламная вывеска. yabloko36.ru

Похожие статьи:

• Письма в Редакцию (№117)
• Бой бронепоезда «Иоанн Калита» у ст. Волноваха 17 мая 1919 года. – В. Федоров
• ОТ РЕДАКЦИИ (Поправки, №116)
• О бронепоездах Добровольческой армии (Окончание). – Анд. Алек. Власов.
• О бронепоездах Добровольческой армии (Продолжение, №112). – Анд. Алекс. Власов
• О бронепоездах Добровольческой армии (Продолжение, №111). – Анд. Алекс. Власов
• Бронепоезда Донской армии. – Максим Бугураев
• О бронепоездах Добровольческой армии (Продолжение, №110). – Анд. Алекс. Власов
• Список и организация бронепоездов Добровольческой и Донской Армий. – Анд. Алекс. Власов.