ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПОЛКА.
10 октября 1914 года 16 молодых подпоручиков, только что произведенных из Алексеевского военного училища и назначенных в 15-й армейский корпус прибыли в гор. Гомель, где в это время находился штаб корпуса. На следующий день утром все они собрались в штабе для представления командиру корпуса генералу Торклусу и для распределения по полкам. В начале войны генерал Торклус командовал 6-й пехотной дивизией и во время боев в Восточной Пруссии ему удалось выйти из окружения.
Обойдя шеренгу выстроившихся офицеров и здороваясь с каждым из них, генерал Торклус сказал, что он очень рад их назначению в корпус, и затем добавил, что так как корпусу дан срок в три месяца, чтобы пополниться и подготовиться к бою, то на офицеров ложится очень тяжелая и ответственная задача.
После ухода командира корпуса начальник штаба приступил к распределению офицеров по полкам, сообщив при этом, что в один только 24-й пехотный Симбирский полк требуется 10 офицеров, хотя туда уже и назначено 5 офицеров, произведенных из Александровского военного училища. Закончив распределение, он сказал, что корпус находится в полном периоде формирования, и затем отпустил офицеров с тем, чтобы они немедленно явились командирам своих полков. Оказалось, что штабов дивизий, 6-й и 8-й пехотных, еще не существует.
Десять алексеевцев нашли штаб Симбирского полка в канцелярии бывших военных складов, на окраине города. В штабе их встретил полковой адъютант поручик Скрипкин, также вышедший из Восточной Пруссии.
— Господа офицеры, вы являетесь временно командующему полком подполковнику Тупицыну с указанием своего звания в военном училище.
Вошел подполковник Тупицын, в форме полка (в Восточной Пруссии он не был) и со значком Академии Генерального штаба на груди (окончил ее по 2-му разряду).
— Здравия желаю! — сухо сказал он и стал внимательно всматриваться в каждого из стоявших перед ним офицеров. Это были подпоручики: Мошкин, огромного роста, бывший в училище знаменщиком, Скалозубов, Григорьев, Павлов, Федоров, Петров, Кузьмицкий и еще трое.
— Являйтесь! — приказал подполковник Тупицын.
— Подпоручик Н. из старших портупей-юнкеров Алексеевского военного училища, являюсь… — рапортовал по очереди каждый.
— Младшим офицером в н… роту (или команду!)
Подпоручик Скалозубов был назначен полковым адъютантом, так как поручик Скрипкин, закопавший знамя полка в Восточной Пруссии и знавший точно, — где, переводился в высший штаб.
Затем подполковник Тупицын сказал приблизительно следующее: назначенным в роты офицерам придется первое время и командовать этими ротами, пока не прибудут старшие офицеры. Корпусу дан трехмесячный срок, чтобы подготовиться для отправки на фронт, и офицерам надлежит познакомиться с наличным составом рот и начать занятия по своему усмотрению, чтобы подготовить кадры для занятия должностей взводных и отделенных командиров, пока не прибудут пополнения. До тех пор пока не прибудут командиры батальонов, — вся ответственность лежит на них.
— Приступите к исполнению своих обязанностей! — закончил он свою короткую, сухую речь.
Никак не ожидали молодые офицеры, что на них будет сразу же возложена такая ответственность. Им не пришлось даже поговорить между собою об этом, как их уже разводили по своим ротам.
— Почему у тебя на погонах «22?» — спросил офицер у ведущего его солдата.
— Я переведен из Нижегородского полка.
Огромный двухэтажный сарай со входом посередине, широкая лестница наверх. Внизу и вверху, по обе стороны, по четыре ряда двухъярусных нар. Слабый свет падает из небольших окон. Сарай — на четыре роты, батальон, но в каждой роте пусто, и только в конце сидели люди.
«Встать! Смирно!» раздалась команда и к офицеру подошел с рапортом унтер-офицер.
ІІ-я рота, 28 человек!
Полная неожиданность. Офицер предполагал встретить значительно большее число солдат.
— Садитесь, поговорим.
Серьезно смотрели солдаты на молодого офицера. Всматривался в них и он… Разные лица: осмысленные и тупые, бодрые и печальные, энергичные и вялые… Первое знакомство! Рота? 28 человек! Среди них оказалось только 15 симбирцев, а остальные были переведены из других полков дивизии. Из 28 человек только 10 вышедших из Восточной Пруссии. На всех лишь один унтер-офицер и один два ефрейтора.
Поговорили о разгроме полка, дивизии, корпуса. Участники боев утверждали, что полки дрались хорошо: успешно наступали, брали орудия, пленных… И вдруг оказались окруженными! Все говорили о силе артиллерийского огня противника. Затем перешли к настоящему моменту, формированию: кадр нашей роты — мы, 29 человек. Вы — кадровые солдаты, и на вас вся тяжесть дела, говорил офицер.
— Так точно! — дружно ответили солдаты. Было видно, что дух в них не убит, и это радовало.
Вечером этого дня, как и в последующие дни, однокашники — алексеевцы собрались, чтобы поделиться своими впечатлениями, мыслями… Рот, полков, в сущности, еще нет, нет пулеметов, орудий, обозов. Нет командиров батальонов, которые могли бы руководить ими хотя бы первое время… Ни одна из второочередных дивизий не формировалась без опытного офицерского и унтер-офицерского состава, кадра. Их 24-й полк оказался в особо тяжелом положении, имея лишь пять кадровых офицеров, трое из которых побывали уже в боях, поручики Скрипкин и Баранов и подпоручик Терпиловский. Из 33 молодых офицеров, прибывших в корпус, в их полк было назначено 15, значит в других полках было немало кадровых офицеров. Приказано приступить к занятиям, без того чтобы было объявлено их расписанием притом — с задачей подготовить из наличного состава рот кадры младшего командного состава. Что оставалось делать молодым, неопытным офицерам? Оставалось установить тесное общение между собой для взаимной поддержки и выработки плана занятий. А для этого нужно было прежде всего место, где бы они могли встречаться.
В первые же дни этот вопрос отлично разрешили четверо друзей еще из училища: Федоров, Петров, Григорьев и Павлов. Они сняли огромную квартиру в еще не законченном полностью доме, взяли напрокат необходимую мебель, посуду и даже… рояль. Организовали собственное довольствие с помощью взятых из рот двух солдат. Трехмесячный срок, за который корпус должен был подготовиться к выступлению на фронт, казался достаточно длинным, чтобы так устроиться, и не столько для личного удобства, сколько для нужного делового общения.
Едва они устроились, на что ушла всего лишь неделя, как их квартира стала своего рода офицерским собранием, где по вечерам и в свободные дни собирались однокашники. На стене висело постановление о порядке, гласившее, между прочим, что с 20 до 21 час. — обязательные занятия по вопросам, связанным со службой.
Небезынтересно отметить, что квартиру избегали посещать бывшие александровцы, что было отголоском традиционной неприязни юнкеров двух училищ в Москве. Скоро перестали бывать в ней и кадровые офицеры, которым не нравилась некоторая самоуверенность молодых, методы ведения ими занятий и программа таковых, ими установленная.
Дней через десять в полк прибыло первое пополнение, по 50 человек в роту, молодежи Черниговской губернии, никогда не державшей в руках винтовки. Оказалась эта молодежь чудесной во всех отношениях, занималась с рвением, быстро усваивая все должное. Взаимоотношения с офицерами не оставляли желать лучшего. Тянулась молодежь, тянулись и учителя — кадровые солдаты, и через несколько дней из этой молодежи уже можно было сделать выбор на должности командиров отделений. Предупрежденные о таком назначении тянулись еще больше.
В конце октября прибыло пополнение опять же допризывной молодежи из Херсонской губернии, что довело численность рот до полного состава военного времени. Из начального состава роты в 28 человек были назначены фельдфебель, четыре взводных, 12-15 отделенных командиров, кашевар, уже проходивший специальную подготовку, артельщик, и каптенармус. Несколько наиболее слабых во всех отношениях солдат были назначены санитарами, рель которых в это время сводилась к уборке помещений и к помощи на кухне. Наиболее грамотный, умевший бегло писать, стал ротным писарем. Недостающими отделенными командирами были назначены преуспевавшие из черниговского пополнения. Для поощрения остальные люди из этого пополнения получили звание начальников звеньев. Служба неслась всеми с большим рвением.
Работы у временно командующих ротами было выше головы. Все работали и учились в то же самое время. К счастью, вскоре стали прибывать в роты и офицеры: прапорщики запаса и прапорщики, произведенные из сверхсрочных солдат, по одному на роту. Особенно ценными и опытными помощниками были последние.
На младших офицеров молодые командиры рот взвалили всю хозяйственную работу: довольствие, обмундирование, снаряжение и вооружение и всю канцелярскую работу, а сами занялись лишь строевой и боевой подготовкой рот. Прошел уже месяц и оставалось, следовательно, только два месяца на завершение подготовки рот к бою, и молодые офицеры решили заняться главным образом этой подготовкой. После едва одной недели занятий по строю, выправке, ружейным приемам, они стали выводить свои роты в поле и обучать их рассыпному строю, охранению, разведке, применению к Местности и действиям при наступлении и обороне. Молодежь была увлечена этими занятиями, возвращалась с них бодрой и веселой, что отражалось на успешности занятий. Попутно учились и сомкнутым строям и надо сказать, что во всем играли большую роль кадровые солдаты, уже обстрелянные в боях и пользовавшиеся большим авторитетом.
Несколько часов в неделю отводилось для занятий на плацу у казарм прикладкой и прицеливанием и также штыковым боем.
В ноябре в полк стали прибывать офицеры кадровые и из запаса. Капитаны и штаб-офицеры назначались командирами батальонов. Но изменить планы и методы занятий в ротах они уже не могли, хотя и стремились к этому.
В начале декабря полк принял Генерального штаба полковник Ушаков. Он внимательно осмотрел роты во время занятий и остался доволен. Собрав офицеров, он сказал им: «Продолжайте готовить ваши роты. Следите за расписанием занятий, чтобы ни одна область подготовки не осталась непройденной». Полковник Ушаков резко отличался от остальных старших офицеров полка своим благородством, вниманием к подчиненным и чутким пониманием, так казалось молодым, не «буквы» устава, а его духа. Он одобрял решения молодых командиров и ничем не ограничивал их инициативы. Это имело положительное следствие: офицеры глубже и всесторонне чувствовали лежащую на них большую ответственность.
В середине декабря прибыло пополнение офицеров, прапорщиков, выпущенных главным образом из Киевского Константиновского военного училища, по одному на роту. Но что могли они дать, пройдя лишь четырехмесячный курс училища? За их практическую подготовку принялись подпоручики, обязав их быть на часовых подготовках к занятиям на квартире четырех алексеевцев. Молодые никогда и нигде не расставались со своей толстой книгой «Спутник прапорщика», и молодость, пыл, рвение к службе и дух инициативы, на что особенно упирали их начальники — подпоручики, вскоре сделали из них далеко незаурядных офицеров; а позднее, уже в боях, и отличных. Помнятся фамилии Змиенко, Кельтау…
Подходил к концу декабрь, третий месяц формирования и боевой подготовки. Командир полка провел тактическое занятие всем полком в поле и остался очень доволен. Еще бы! Молодые командующие ротами проводили их уже много раз и даже двухсторонними. Слабым местом в подготовке была стрельба, несколько проведенных стрельб дали печальные результаты. Караульная служба и устав внутренней службы соблюдались отчетливо. Конечно, строевая подготовка огромных рот оставляла желать лучшего.
О выступлении на фронт не было никаких слухов. Офицеры, как стремившиеся на фронт еще в училище, оставались в глубоком тылу, в то время как многие их сверстники попавшие в запасные батальоны, побывали уже в боях, среди них были уже раненые и убитые. Однако речи о скором окончании войны уже не было, война затягивалась и не было больше сомнения: быть 15-му корпусу в боях. Особенно всех радовало то, что офицеры пойдут в бой со своими солдатами.
В середине января корпус смотрел Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич. К этому времени полки были укомплектованы полностью всем необходимым: пулеметами, по 4 на полк, обозами, полным штатом всех штабов. Не было лишь в полках, кроме одного — 21-го Муромского — знамен. Батареи в корпусе были шестиорудийные.
Смотр был проведен по дивизиям. Полки стояли в резервных колоннах, и Великий Князь на автомобиле проезжал перед фронтом каждой роты, так что каждая рота могла видеть его два раза: проезжающим перед ее фронтом, а затем — перед фронтом роты, стоящей ей в затылок.
Огромного роста, здоровающийся громовым голосом… В ответ на приветствие Верховного Главнокомандующего неслось могучее «ура»… В одном месте его автомобиль застрял в канаве, и рота, перед фронтом которой он уже проехал, по команде офицеров подбежала к автомобилю и в одно мгновение помогла перейти препятствие.
— Бейте врага так же быстро и решительно! — сказал Великий Князь.
Церемониальный марш прошел отлично. Роты во взводных колоннах проходили, как настоящие кадровые части мирного времени.
Огромный подъем духа переживал молодой состав восстановленного 15-го корпуса. Не могло быть сомнения: в главном, в моральном отношении части готовы к бою, а это говорило и о воспринятой ими дисциплине. На следующий день, когда в полках был прочитан приказ Верховного, в котором Великий Князь благодарил за блестящий вид и выражал полную уверенность в героическом выполнении всеми своего долга перед Государем и Родиной в скорых для них ответ снова неслось искреннее «ура».
А на третий день — снова ликование. В приказах было объявлено: утверждаются в командовании ротами и батальонами «на законном основании» — в 24-м полку десять молодых подпоручиков и один — адъютантом полка. Одиннадцать из пятнадцати и это в то время, когда одной из рот командовал капитан; производятся в фельдфебеля, старшие и младшие унтер-офицеры и ефрейтора весь младший командный состав. Среди них немало прошедших обучение едва три месяца.
В ротах рядовые искренне поздравляли всех произведенных и особенно утвержденных в командовании своих офицеров: «Мы к вам привыкли и боялись, что назначат нового командира».
С этого времени корпус стал ожидать своей отправки на фронт в любой день и час. Занятия продолжались. Вскоре сводки стали говорить о сильных боях в Восточной Пруссии, где германская армия перешла в наступление.
В квартире четырех алексеевцев шла в присутствии многих офицеров усиленная подготовка…
(Продолжение следует)
В. Е. Павлов.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading ...Похожие статьи:
- 24 пехотный Симбирский генерала Неверовского полк (окончание). – В. Е. Павлов.
- 24-пехотный Симбирский генерала Неверовского полк (Продолжение, №109). – В. Павлов
- Братские могилы Симбирцев. – В.Н. Лукин
- 13-й пехотный Белозерский Генерал-фельдмаршала кн. Волконского полк в гражданскую войну. – И. Горяйнов
- Рота Его Высочества Морского Наследника Цесаревича кадетского корпуса. – Б. А. Щепинский
- 42-й пехотный Якутский полк в гражданской войне. – Подполк. Чернопысский
- Письма в Редакцию. (№111)
- Рота Его Высочества Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича Кадетского корпуса (Продолжение, №117). – Б. А. Щепинский
- О прапорщиках производства 1 июля 1914 г. – В. Бастунов
Loading ...